Как же это нечестно

Лекси продолжала смотреть на сообщение от Феса. Уже еду. Она аккуратно выглянула из-за кулис, уже, наверное, в сотый раз поглядывая на пустое кресло в середине зала на одном из передних рядов. — Где же он? — Прошептала про себя девушка. — Лекси, парни готовы к следующей сцене. — Произнесла тихонько Бобби. Но Лекси её не услышала с первого раза. — Лекси, всё нормально? Лекси резко обернулась. Глаза были немного влажными, а в носу неприятно щипало. Она глубоко вздохнула и быстро закивала. Затем она рванула вниз к своим актёрам. Она хотела подбодрить их перед такой важной сценой. — Ну, что, ребята, пришло время! — С возбуждением кричала она, проскальзывая мимо натёртых глицерином парней. — Время рвать жопы! Бросив свой телефон на столик в гримёрке, она повернулась к волнующемуся Итану. — Ты готов? — Да, сука, я готов! — Да, ты готов? — Да, блять, готов! — Почти выкрикнул он в полном возбуждении. Лекси была так благодарна Итану. Благодарна его страсти к пьесе, его волнению, перемешанному с возбуждением. Он был таким же фанатом театра, как и Лекси. — Мне нужно больше энергии, страсти… — Продолжала воодушевлять своих актёров Лекси, пробегая мимо них. Она посмотрела на одного из парней, ей показалось, что его кожа блестит не так, как нужно. — Больше глицерина. — У меня аллергия. — Возмущённо заныл он. — Мне насрать! — Устало ответила девушка. — Бобби, если Мик снова налажает со светом, я, блять, убью его! — Мик, ты опоздал со светом на две секунды. Лекси в ярости. — Немедленно передала световику Бобби, затем обратилась к девушке, выходя за кулисы с ней. — Извиняется. — Мне плевать! Скажи, что мы его заменим. — Кем? — Бобби была немного ошарашена дерзостью обычно милой Лекси. — Пригрози ему! — Мик, у меня сообщение от Лекси. Если напортачишь, мы тебя заменим. — Через секунду она повторила предыдущий вопрос. — Он спросил, кем. — Блять, кем угодно… — Лекси была раздражена этим идиотом, и, чуть подвинув микрофон Бобби к себе, произнесла. — Мик… Мик, даже слепой трёхлетка справится лучше тебя. Она услышала глухой ответ Мика в наушниках Бобби и повернулась к пробегающим мимо парням. Настала самая ответственная и волнующая сцена, к которой Лекси готовилась больше всего. Конечно, остальные сцены были не менее важны. Но эта, в отличии от других, была включена в пьесу не из её внутренних переживаний, а затем, чтобы один самодовольный мудак, наконец-то, получил по заслугам. — Лекси, что делать с оставшимся билетом? Вопрос, заданный ей одним из её помощников, заставил её на секунду забыть о предстоящей сцене. Она снова глянула на место, которое она заняла для Феско. Что же случилось? Он не мог пропустить её пьесу без причины. Он же не мог? Лекси не было обидно. Он ей обещал. В её голове не промелькнула ни одна мысль, которая позволила бы засомневаться в его словах. Но она явно расстроилась из-за того, что он не увидит плод её трудов. Расстроилась из-за того, что он не услышал того, как она призналась ему, что влюблена в него, перед всеми. Расстроилась, что он не узнает, как он повлиял на то, чтобы эта пьеса всё-таки была поставлена. Она посвятила ему эту пьесу. Ведь если бы не его поддержка, она бы никогда не осмелилась показать своей сестре и друзьям, какова их жизнь, какими она их видит. Возможно, многие расстроятся или разозлятся на неё из-за этого. Кэсси, возможно, больше не заговорит с ней. Но эта пьеса должна стать тем пинком под зад, который покажет, что она не так плоха, как она думает. Лекси была убеждена, что Кэсси — просто травмированный ребёнок, чьи детские раны повлияли на её судьбу. Она не виновата, она не плохой человек. Ещё Лекси в своей пьесе хотела показать с другой стороны те травмы, которые пережила Ру. Она хотела, чтобы подруга перестала ненавидеть себя. Конечно, всё это показано с жёсткой стороны. Но клин клином вышибают. Лекси понимала, что если Фес и не пришёл, то только потому что ему что-то помешало и не позволило прийти. — «Всё в порядке!» — Подумала Лекси. — «Мы поговорим с ним потом.» — Всё получится, парни! Вперёд! — Воодушевлённо сказала Лекси ребятам перед их выходом на сцену. А в голове то и дело стучало его имя. Феско. Феско. Феско.

***

Пьеса Лекси должна начаться через полчаса. Фес навис над окровавленным телом Кастера, прижимая левую руку к его рту, а указательный палец правой руки к губам. Он был спокоен, но напуган. Взбешён, но напуган. Он смотрел на Эштрея, моля Бога, чтобы тот не произнёс ни слова. После того, как тело Кастера перестало дёргаться, Феско указал Эшу на телефон, лежащий на кофейном столике. Эш аккуратно подал чёрный смартфон брату. Фес с телефоном в руках медленно зашагал к кухонной тумбе, на которой стоял стакан с пивом. Фес устало перебирал ноги, не веря в то, что всё это происходит в действительности. Он бросил телефон бывшего приятеля в стакан с напитком и навис над раковиной, прерывисто вздыхая. Из глаз начали течь слёзы. Сердце бешено стучало в груди. Липкая кровь Кастера на его руке давало мерзкое ощущение тепла. Всё, о чём думал сейчас Фес, — это Лекси. Как же так вышло? Всего сорок минут назад он воодушевлённо готовился к выходу. Как за грёбаных сорок минут лучший вечер в его жизни стал самым ужасным? Как за сорок блядских минут вся его жизнь разделилась на до и после? Как всего за сорок минут его судьба полностью оторвалась от прекрасной кареглазой брюнетки? Он не сможет сдержать своё обещание, данное Лекси пару дней назад. Он ненавидел себя за это. Он ненавидел свою жизнь за то, что, возможно, ей будет больно, когда она увидит пустующее место, которое она забила специально для него. Он был в ярости из-за того, что не сможет признаться ей в своих чувствах. Последние десять минут полностью перечеркнули его будущее с девушкой его мечты. Фес напряжённо вглядывался в капающий кран, чувствуя, как его будущее ускользает от него, как капли воды теряются в глубине водопроводных труб. Мысли путались. И все мысли были воспоминаниями о той, которую, скорее всего, он сегодня разочарует. Вдруг он вспомнил, когда впервые увидел её. Это было год назад, когда она пришла вместе с Ру к нему в магазин. Тогда он бросил короткий взгляд на смущённую девушку, которая взяла мороженое с морозильника. Он не мог смотреть на неё или заговорить с ней, так как Ру нужна была ещё доза. Это был бизнес. Как он мог? Как он мог в тот день не заговорить с ней? Не подошёл, а наоборот ушёл с Ру вглубь магазина за наркотиками. Вдруг он вспомнил вечеринку на Хеллоуин в прошлом году. Её глупый, но милый костюм Боба Росса. Она явно выделялась на фоне развратно одетых шмар. Он хотел верить, что она выбрала этот костюм, потому что когда-то он назвал её так. После того, как Ру дала ей попробовать косяк, она уснула, а подруга начала рисовать на её милом личике бороду, напомнив Феско художника из программы на ПиБиЭс. Вдруг он вспомнил их первый полноценный диалог на новогодней вечеринке. Тогда она его по-настоящему заинтересовала. Она не танцевала, не пила, не закидывалась. Она говорила о тех умных вещах, которые заставили Феско буквально смотреть ей в рот. Тогда она его поразила тем, насколько она умна и начитана. Фес не знал никого, кто бы был хоть немного похож на неё. Вдруг он вспомнил каждый их разговор по телефону. Они созванивались всё чаще и чаще. Каждый день. Каждое утро. Каждый вечер. И каждый раз перед сном. Феско нравилось слушать её мысли. Ему нравилось то, как он легко мог рассказывать ей о своих планах на будущее или своё мнении о том, как люди используют социальные сети. Ему нравилось то, как она призналась, что рада тому, что они подружились. И он был рад тому, что в его жизни появилась она. Как же это несправедливо! Почему в момент, когда в его жизни появилась реальная девушка, которая ему по-настоящему нравилась, которая была ему по-настоящему нужна, всё должно было закончиться так паршиво? И, наконец, Феско вспомнил тот вечер, когда понял, что влюбился в неё. Тот вечер, когда он с восхищением осознал, что у них есть общие интересы, например, фильм «Останься со мной». Они смотрели его вместе. Она плакала, когда он тихонько начал подпевать конечной песне фильма. «Останься со мной» — не просто песня, но и признание Феско. Она подпевала вместе с ним. И в этот момент парень, осмелев, взял её за руку. Он знал, насколько ей важна поддержка, он знал, что никто не делает этого для неё. Он чувствовал, как он нужен ей, возможно, почти так же, как и она нужна ему. И сейчас, стоя над кухонной раковиной в полной оглушающей тишине, когда позади стояла Фей, прижав руку ко рту, Эштрей с ужасом смотрел на труп перед ним, и проклятые копы стояли за дверью, готовые в любую секунду выбить её и повязать их всех, он мог думать только о ней. Лекси. Лекси. Лекси.