Лекарство от шрамов

Звезда через защитные экраны и иллюминатор заливает мою каюту тусклым голубоватым светом. Очень похоже на лунный свет на Земле. Кто бы мог подумать, что ради меня пойдут на такие жертвы, чтобы добавить немножко уюта моей работе. Впрочем, не так уж и велика их жертва, учитывая что до этого я полгода провела в засекреченном медицинском бункере на Земле без связи с внешним миром. После встречи в Катализатором меня собирали практически по кусочкам. Один из учёных-саларинцев с присущей им скромностью похвастался, что лично осуществлял контроль за сращиванием каждой косточки в моём теле. Даже научную статью успел написать по восстановлению костной структуры человека после частичной аннигиляции. Утверждал, что эта работа и дальнейшие исследования позволят значительно сократить людские потери на поле боя. Обещал держать в курсе. А ещё в обмен на подробный опрос о моих ощущениях в процессе восстановления показал мне фото с раскопок на Земле. Чем я была, когда меня нашла спасательная группа. Меньше всего я в тот момент была человеком. Кожа не обожжена, а обугленная. Глаза не видят, конечности не подчиняются. Я при всём желании не смогла бы доказать, что жива. К счастью, каждый труп сканировали для определения личности и причины смерти. И вот спустя всего полгода я вновь стою в каюте капитана. Меня не хотели отпускать, но бесконечные эксперименты и исследования мне надоели. К счастью, Альянсу я больше нужна на борту корабля. Пришлось отрядить в медотсек саларианца, который будет заниматься наблюдением за моим состоянием. Сигнал интеркома отвлекает меня от размышлений. По моему щелчку шлюз с шорохом открывается. Нормандию мне пока отказались вернуть. У неё сейчас другой капитан, да и миссия не располагает. После спасения Земли наши отношения с турианцами укрепились настолько, что грозят стать самой крепкой дружбой народов в Галактике. Поэтому мне было поручено возглавить миссию по подавлению восстания в отдалённых турианских колониях. И на борту моего корабля сейчас находится несколько сотен отборных турианских солдат. Вместе с одним из лучших турианских командиров. - Капитан, вы приказали явиться. Что-то случилось, если вы вызываете меня в столь поздний час? Я вижу прямую фигуру Гарруса в отражении иллюминатора. Он не видит моего лица и не знает мою новую причёску. Мы отбыли из Цитадели больше суток назад, а команда до сих пор не знает, кто её капитан. Неведение раздражает и злит прямолинейного турианца. Но его мурлыкающий голос даже недовольный будоражит меня. - Архангел, как поживают твои шрамы? Не все ещё успели зажить после Земли? У меня приятно покалывает подушечки пальцев, когда я ощущаю его волнение. Лучший снайпер Галактики переминается с ноги на ногу, подходит ко мне со спины и разворачивает лицом к себе. Не только у него добавилось шрамов. Один теперь рассекает мою губу и щеку. Из-за другого пришлось сменить причёску. Левый висок обезображен ожогом, поэтому все волосы зачесаны на правый бок. Но мою ехидную ухмылочку он забыть не успел. - Шепард... Ты жива? Он смотрит на меня сверху вниз, словно поймавший на провинности учитель. По его лицу практически не различить эмоций, но голос срывается в злобу. На секунду мне кажется, что он не выдержит и даст мне пощёчину. Моё счастье, что приличный турианцев не позволит себе такое нарушение субординации. - Мой приятель приказал мне выжить на нашем последнем задании. Не могла же я ослушаться. Он отворачивается, отходит на пару шагов. Резко разворачивается обратно и буквально взрывается криком: - Ты должна была сообщить мне! Я похоронил тебя, Шепард! Похоронил уже дважды! В первый раз ты была лишь моим капитаном! Но после Земли всё не могло быть так просто! - Гаррус, ты же знаешь... - Не говори мне о долге! Тебе всегда было наплевать на приказы, если у тебя был долг перед нами! Мы твоя команда, мы пошли за тобой в ад! Тали, Лиара, Кайден... Все они ушли с Нормандии сразу после прощальной службы! И никто не выходит на связь, потому что мы не можем смотреть друг другу в глаза, после того как потеряли тебя! Ты знаешь, что Оленко тогда чуть не лишился должности Спектра, потому что не мог себе простить, что не был рядом с тобой на Земле? А может ты ему помогла? Вернула в строй, чтобы он мог быть рядом во время затянувшегося отпуска? Тали предупреждала меня, что он с первого дня смотрел на тебя щенячьими глазами! Не знаю, на что именно намекает это сравнение, но что он этими же глазами тебя раздевал при каждом совещании, это точно... Поток бессильного яда и ревности льётся из Гарруса нескончаемым водопадом. Многое он мне припомнил в своей обвинительной речи, но в одном ошибся. Я следила за всей своей командой, пока сидела в бункере. Хотя бы в этом мне не отказывали. Я знала, что Лиара вместе с Явиком улетела на отдалённые раскопки, высокий потенциал которых указал ей протеанец. Тали занималась восстановлением родной планеты, даже возглавила одно из крупных поселений. За Оленко я действительно следила особенно тщательно. У остальных была цель к которой они могли обратиться за пределами Нормандии. А Кайден под напором чувств мог забыть, что является единственным Спектром среди людей. Но мы не могли позволить ему уйти и ослабить наши силы в Цитадели. Даже ценой его разбитого сердца. Так же как и я вынуждена была терпеливо ждать, получая новости о том, что Гаррус вернулся на Палавен и тоже перестал выходить на связь. Приходилось узнавать новости о его семье через Примарха. Слишком большая честь даже для турианца его уровня. Как я и ожидала, долго кричать без порции воздуха Гаррус не смог. Как только он прервался отдышаться, я оказалась возле него и притянула его ладонь к своей обезображенной щеке. - А теперь посмотри на меня... Если он и хотел влепить мне пощёчину, то сейчас был близок к исполнению мечты как никогда. Его глаза светились праведным гневом. - У меня был приказ. Сохранить моё спасение в тайне было важно для нынешней операции, в которой мы участвуем ради твоего народа. Но я каждый день узнавала через Примарха о тебе... Гаррус начал понемногу сдуваться. Всегда поражалась его таланту смущаться, когда кто-то говорил о своём теплом отношении персонально к нему. - Вряд ли Примарх много мог тебе рассказать. Его ладонь смягчается, и он гладит меня по огрубевшей коже. - Я знаю, что ты беспробудно пил. Разве пьянство не считается позорным для турианца? - Когда спиваешься на родной планете, практически полностью разрушенной Жнецами, тебе готовы сделать небольшие поблажки. Он подходит ещё ближе и прижимает меня к себе. Касается своим лбом моего. Я даже сквозь панцирь на груди чувствую учащенное биение сердца. И кажется вижу слёзы в его глазах. Не уверена, что турианцы умеют плакать. - Впервые с момента пробуждения в госпитале ощущаю себя в полной безопасности. - Джокер мне показывал видео о традициях встречи солдат, вернувшихся победителями с войны... Но я не знаю, как поступать, когда встречают дважды обманувших смерть. Приходится встать на цыпочки и опять поцеловать его первой. Наивный турианцы искренне верит, что у нас на каждый повод для радости разные церемонии. А ещё говорят, что земные женщины слишком многого хотят. Он обнимает меня за талию и поднимает над полом. Целует в губы, щёку, шею. Турианцев не назовёшь страстными натурами. Все их поцелуи похожи один на другой. Но вот если Гаррус начинает торопиться и суетиться в своём желании применить очаровывающие турианские ласки, значит кровь от мозга у него уже отлила. Даром что он лучший снайпер Галактики. При мысли об обнажённой женщине турианец сразу превращается в неопытного мальчишку. Бедром ощущаю, что он наконец-то рад меня видеть. Чертовски рад. Ещё немножко и начнётся паника. Я отрываю его от себя и встряхиваю гривой. - Ты ничего не сказал по поводу моего гребня. Он теряется на мгновение, пытаясь просчитать серьёзность моего вопроса. После чего я пальцами ощущаю, как расслабляется его тело. - Тебе очень идёт. А вот мой несколько попорчен взрывом в той переделке. Я провожу ладонью по его голове и действительно не нахожу одного из перьев. Мы теперь даже немного похожи. - Пошли, покажешь поближе. Тяну его в сторону постели. По пути нащупываю застёжки на его костюме и всё лишнее остаётся у изножья кровати. На его груди и животе добавилось шрамов. Глажу их пальцами, пока он пытается победить застёжку моего лифчика. Это вам не главную батарею корабля калибровать, тут опыт и сноровка нужны. - Мне кажется, или они как-то изменились? В его вопросе неловкость вступает в схватку с нежеланием показаться необразованным. Вдруг он пропустил, что главный предмет женской гордости может самовольно меняться в лучшую сторону. - Меня восстанавливали почти с нуля, и там, где формы не оправданы одним лишь костным строением, просто постарались приблизить к идеалу. Внизу тоже все стало немного... идеальней. Он проводит ладонью от груди до самого низа. От прикосновений его пальцев я вздрагиваю. - А мне и раньше всё нравилось. И вас там всё такое тёплое и влажное. Не то что у турианок. Куда ещё идеальней? Толкаю его на постель и седлаю, пока он не начал командовать. Первый раунд должен быть за мной. Ладонь привычно находит его мужское достоинство. У меня вырывается вздох даже не удовольствия, восторга. Пока он изводил себя болезненной ревностью, я долгие месяцы засыпала с влажными воспоминаниями, как он учился брать меня сзади у стены. Было немного стыдно в сложившейся ситуации, но больше приятно. Глажу ладонью нежную кожу, до которой в обычных обстоятельствах дотянуться невозможно. Турианская природа защитила мужское естество также надёжно, как и их эмоции. Пока я как загипнотизированная наблюдаю за пульсацией в моей руке, Гаррус теряет терпение. Его длинные руки опережают мою гибкость. Меня в грубой форме опрокидывают на постель и овладевают старшим по званию, даже не спросив согласия. Не покидает поганое ощущение, что я опять сплю. Я сотню раз видела себя в его объятиях в каютах Нормандии, старой и новой, в кабинетах Цитадели, на корабле, на котором родилась и выросла. И в сотне других мест, где мы никогда не были вместе. Он замечает моё беспокойство, нащупывает в полумраке мою ладонь на простынях и переплетает пальцы со своими. Могла ли я при первой нашей встрече подумать, что один из самых опасных убийц Галактики может в постели себя вести как ласковый котёнок? Я возвращаюсь мыслями в настоящее, где его разгорячённое тело переплелось с моим. Вся его тоска за последние месяцы ощущается в каждом прикосновении. Он не может меня целовать, но свободной рукой исследует каждый миллиметр моего тела, проверяя, что изменилось с прошлой встречи. Там, где изменений много, он задерживается дольше, словно примеряясь к новым формам. Ставшая более упругой грудь привлекает его особенно сильно. Напору и тщательности турианцев в любви позавидует любой земной мужчина. Но я всё меньше обращаю внимание на то, что он творит с моим новым телом, потому что уже близка к потере разума от того, как он это делает. Уж не знаю, решает ли всё выносливость или более комфортное для женщин строение, но таких оргазмов, как с ним, я не испытывала ни с одним из мужчин. Когда я в первый раз кричала, он решил, что что-то мне повредил. Слишком громко вышло для криков удовольствия. Но в тот раз я была без мужчины всего пару месяцев. Против нынешних шести. - Капитан? У вас всё в порядке? Дежурный офицер появляется у моих дверей меньше чем через минуту. На подгибающихся ногах иду пообщаться с личным составом. - Капитан, мне сообщили о подозрительных криках, - докладывает он, отдавая честь. Потом видит меня, завернутую в простыню, и турианца на моей постели, прикрывшегося подушкой. - Прошу прощения за ложную тревогу, капитан. Более не мешаю установлению дружеского контакта с турианских командованием. Ещё раз отдаёт честь и после моего кивка уходит. - Хороший парень, кстати. Исполнительный и смышлёный. Ты с ним сработаешься, - замечает Гаррус. - Не сомневаюсь. - Ты... Собираешься сообщить нашим, что жива? - Разумеется. У меня могут забрать Нормандию, но не мою команду. Но это может подождать до завтра. А сейчас хочу проверить, не растерял ли ты навыки и действительно ли можешь быть командиром. Поднимайся и возьми меня сзади на фоне этой звёзды...