Soldiers of Fortune

Глава 88. Марго — Ты дома? Впустишь? Спасибо, Господи, он взял трубку. Я даже себе не могла объяснить зачем пошла туда, просто ноги несли на этаж выше, пальцы автоматически набирали нужный номер. У нас в отсеке никого, парни на задании, уничтожают нарколабораторию где-то в джунглях Южной Америки, а меня так сильно накрыло, что я сейчас просто взорвусь от боли. Во всем здании лишь один человек способен помочь и, слава Богу, он у себя, а не на тренировках с командой. Единственное, что меня останавливало — на какой ноте мы разошлись и не виделись больше 3 недель, пока я была в больнице на реабилитации. Но скажем прямо, так себе причина не идти, её не хватит, чтобы справиться с нервами. — Заходи, чай будешь? — Буду. И сладкое что-нибудь, если есть. — Конечно есть, молочный шоколад с инжиром, как ты любишь. Олли так тепло улыбался, что я не сдержалась и заплакала, едва переступив порог, глядя на его неторопливые движения. Вообще рассматривая парня целиком, от спутанных кудряшек до идеальных ног в шортах, хотелось выть во весь голос. Он удивился и, включив чайник, тут же подлетел, подхватывая меня и не давая рухнуть. — Марго, ты что? — Хенрик умер из-за меня. Наконец-то я дала волю слезам, выпустила наружу все те подавленные эмоции, которые сжирали последнее время. Матела опустил нас на пол, прижал меня к себе и нежно гладил по голове, а я говорила, говорила, говорила... — Он не должен был там оказаться, понимаешь? Изначально план был другим, я собиралась пойти одна, стать наживкой для этой мрази. Но в последнюю ночь Хенрик всё переиграл, передумал, не смог отпустить меня и под обстрел мы попали вместе. А когда я своих парней увидела, так вообще бдительность потеряла, поэтому пропустила момент как Патрик пистолет стащил. Хенрик мне жизнь спас, закрыл собой от пуль и погиб, потому что я не смогла справиться, я утратила контроль над ситуацией. Его смерть на мне, только на мне. Ничего хорошего не получается, когда в деле замешаны чувства. Олли, прости, вот что выходит, мы бы просто потеряли друг друга рано или поздно, я бы жить не смогла без тебя... Я продолжала захлебываться в рыданиях и биться в конвульсиях, пока он все крепче стискивал меня в объятиях. Мы сидели лицом друг к другу, мои ноги лежали поверх его разведенных в стороны бёдер и обвивали поясницу. Два гулко бьющихся в унисон сердца, душой к душе, прижимаясь всем телом. Наверное, ему тоже было больно, но Матела хотя бы на похоронах был, пока я валялась в больнице. Даже не смогла проводить наставника в последний путь, это чувство беспомощности выжигало изнутри. А влажная от слез щека Олли, коснувшаяся моего лба, прижгла снаружи. Не знаю сколько прошло времени, под конец у меня закончились и слова, и силы. Он тихонько всхлипывал, гладил по спине и по моим рукам, которыми я вцепилась в него. Около получаса мы провели в абсолютной тишине, все также обнимая друг друга, слушая рваное дыхание и участившееся сердцебиение. Видимо я высказала все, что хотела, а ему отвечать и не обязательно. С трудом, но всё же смогла оторваться от Олли, вот только не удержалась и заглянула в глаза — припухшие, невероятно красивые. Гипнотизирующие. — Марго, я люблю тебя. — Я знаю. Он не смог взять себя в руки и потянулся за поцелуем. Я и так была в полном эмоциональном раздрае, слишком сложно пережить такую потерю, а тут Матела опять решил добавить. Прикосновение его горячих губ выбило землю из-под моего ослабшего тела, я бы упала спиной прямо на пол, но он уверенно держал меня в руках. Лучше бы себя. Нет, не лучше. Потому что я ответила, ответила мягко, без страсти, но заинтересованно. Он не напирал, скорее наоборот, был слишком осторожен, слишком нежен, боялся спугнуть. Я зажмурилась, позволила ровно один раз нашим языкам соприкоснуться и резко отстранилась, в ужасе подскакивая и пытаясь вырваться из его объятий. Все неправильно. — Пожалуйста, нет, не уходи. — Олли, я не могу. Ты должен был сдержаться, а не воспользоваться ситуацией. Ты обещал! — Я постоянно это делаю! — он схватил меня за руки, развернул и начал беспорядочно целовать везде, где только мог дотянуться. Щеки, шея, плечи горели под его губами, а внутри разливалась такая слабость, что я даже оттолкнуть от себя не могла. — Просто сделай то, что должна и будь что будет, умоляю. Его хриплый голос лишал силы воли, его руки так нагло сжимавшие мои запястья, а теперь робко исследующие мою кожу под футболкой начисто выбивали все мысли о Йоонасе из головы. — Кто-то мне чай со сладким обещал, а не это всё. — Ты — самое сладкое в этом мире, что я когда-либо пробовал. От этого шепота на ушко, от прикосновения его щетины я вся покрылась мурашками, как оторваться от человека, который живёт в моем больном подсознании. Его движения, касания, ласки становились более настойчивыми, а я упорно не давала возможности поцеловать. Он не выдержал и схватил пальцами за подбородок, после чего прижался к губам. Я не отвечала, но на это ушли все силы, поэтому когда второй рукой он оттянул резинку пижамных штанов и погладил по ягодицам, я ахнула и позволила ему снова проникнуть языком глубже. Да и признаться честно — ну не способна я оказать ему сопротивление, не здесь, не сейчас. — Олли, хватит. — Тебе напомнить как несколько месяцев назад ты сама забралась ко мне в кровать и готова была на все? Ты хотела меня, а не я тебя. — Не заливай мне, не хотел ты, конечно. Сам сказал, что... — Я помню, что сказал. Он снова буквально впился страстным поцелуем, сжимая пальцами моё бедро. Его вторая рука перебирала мои волосы, я позже поняла, что он наматывает их на кулак. Олли мягко потянул назад, мне ничего не оставалось как отстраниться и подставить шею. От очередного прикосновения его губ, я вскрикнула, потому что он резко прикусил кожу. Удар и правую руку обожгло, я слишком сильно приложилась к его щеке, а на эмоциях ещё и сделала это неправильно, выбила пальцы из суставов. Молодец. Я пришла не спать с ним, а просто выговориться, с его стороны подло пользоваться моей нестабильностью. Вот только оторвавшись от пожирающих глаз, я поняла, что все напрасно. Боль от ушиба об тумбочку выдернула из сна. Приятного, пугающего, но всего лишь сна. Здоровой рукой ощупала кровать — никого, пусто, Йон на задании, ещё день-два будет отсутствовать. А я ведь действительно хотела дойти до Олли, ложилась с этой мыслью. Вот и поспала. Часы показывали 3:37. Надо как-то дальше уснуть, постараться отдохнуть, может даже пару таблеток успокоительного выпить. Не пойду к нему, дождусь возвращения любимого и парней, потом вместе на кладбище и съездим. Если моё подсознание выдаёт такие фокусы, то лучше дать ему перерыв и не провоцировать, опять на фоне стресса полезла всякая дичь в голову. Первая ночь на базе и слишком реалистичный сон, ужасно. Надо взять себя в руки и лучше съездить к Джонни, чем идти разговаривать с Мателой, толку больше. Перевернувшись, я схватила телефон, отправила смс и открыла галерею — вот мы с Йоном гуляем по городу, тут собираемся надрать задницы Нико и Алекси в бадминтон, а дальше целая серия фоток из столицы. Обнимаемся, целуемся, строим смешные рожицы и изо всех сил троллим Йоэля, который умудрился потерять кошелёк. Давно это было, ещё до Рождества. О, сохранённые картинки пляжа, давно я туда хочу, даже показывала их Порко со словами, что там пройдёт наш отпуск, на берегу океана. Там, где мир словно замер, остановился и нет ничего прекраснее волшебных закатов, когда небо алого цвета встречается с прозрачной водой на горизонте, а мы вдвоём будем тихонько сидеть на песке, пить вино и любоваться друг другом. Погружаясь все дальше в свои мысли, я не заметила как отключилась. "знаю, что ты вернулась домой, жду на нашем месте" Утро началось с смс от Джонни, торопливых сборов и желания как можно быстрее убраться с базы. А ещё оказалось, что я и правда скучаю, очень сильно скучаю по Йону, вся кровать пахла им, вся его одежда наполняла шкаф тонким древесным ароматом. Последний раз мы виделись перед моей выпиской, парни как раз ехали на задание, забежали в больницу, обняли и улетели. Поэтому на следующий день я вернулась в пустой дом, сидела тут в одиночестве, отчего в голову лезло всякое. И связаться никак, точнее можно, их ЦУО ведёт, но я ж не приду туда и не скажу "Йоонас, я люблю тебя, возвращайся побыстрее". Тем более там девушка Мателы. Или не девушка, я уже ни в чем не уверена. Если он умудрился так долго пудрить ей мозги и водить за нос, то о чем в принципе говорить? Мысли об Олли не выходили из головы всю дорогу до города, я постоянно видела его перекошенное от боли лицо и глаза, в которых не было ничего, кроме слез. Ни любви, ни жалости, ни надежды. Мы потеряли абсолютно всё, разрушили нашу связь до конца, оборвали даже самые незаметные ниточки, соединявшие две любящие души. Чёртов Матиас, я ещё устрою ему разбор полётов. Если бы он промолчал, то Матела отпустил бы меня тогда. Да, не без страданий, не без мучений, причём с обеих сторон, но это хотя бы было честно и по-человечески. Кому я вру, виновата только я одна, виновата во всём и везде. Хенрик был прав, когда сказал, что эмоции делают из меня чудовище. Проще их отключить, засунуть куда поглубже и никогда не доставать из самого дальнего уголка своего сердца тщательно спрятанный мешочек с воспоминаниями о лучших моментах, проведенных с Олли. Всегда твоя, любившая до беспамятства детка, которой не хватило ни сил, ни мозгов. Надеюсь, через пару лет он меня простит, забудет и найдёт своё счастье. Вселенная, умоляю, дай этому парню то, что он заслуживает, не наказывай его за меня. Часов до 4х я просидела возле Джонни, слушая его "рыбка, птичка, кнопка, малышка" и прочие милые прозвища. Периодически плакала, хотя видела, что ему тоже нелегко, всё же двадцать с лишним лет дружбы из жизни не выкинешь, но обсуждать произошедшее не было ни сил, ни нервов у обоих. Однако лучшим событием дня стала одна единственная смска от Йоонаса, после которой я снова прослезилась, но уже от счастья и помчалась на всех парах домой. "мы закончили, к ночи буду дома. люблю тебя, зайка" Глава 89. Йоонас — Тебе правда никуда не надо? А как же отчёт на отчёт и ещё один отчёт на всякий случай? — Абсолютная правда, я трижды переспросил. Нико обещал все разрулить, ведь официально сегодня последний день твоего больничного, вот пусть он и отдувается. Марго потянулась в моих нежных объятиях, после чего перевернулась и прижалась обнажённой спиной к груди, тихонько мыча от ощущения тепла, от прикосновений к горячей коже, от долгожданной близости. Я перехватил её за талию и провел носом по шее, вдыхая самый приятный запах на свете: что-то свежее, но в то же время терпкое, сладковатое. Неужели можно не торопиться? Не нужно никуда бежать, что-то объяснять, доказывать правомерность своих действий. Наконец-то, целый день лишь для нас двоих. Вчера, когда мы вернулись на базу часов в 10, то на аэродроме ожидаемо встретил Матиас, пока он исполнял обязанности нашего куратора. Операция прошла гладко, никаких проблем в процессе не возникло, даже быстрее управились, чем планировали. Так что разговор был коротким, как раз хватило времени дойти до жилого корпуса. Сегодня у нас законный выходной, но все же он попросил забежать кого-нибудь и ещё раз обсудить детали. Хорошо не я заместитель, так что приняв душ, завалившись в постель и вдоволь насладившись такой желанной девушкой, по которой я безумно скучал, имел право не вставать. Мы слишком давно не были вдвоём - после ранения Марго лежала в больнице, постоянно плакала, а я хоть и был рядом, но мы просто держались за руки, обнимались и невинно целовались, как школьники. Я знал, что так надо, что от подобных проявлений любви ей становится легче, спокойнее. Что в моих руках она оживает, чувствует себя в безопасности и перестаёт проваливаться в собственные мысли. Перед её возвращением нас отправили в гребаные джунгли, три дня показались вечностью. И только прошлой ночью мы наконец-то снова обрели друг друга, дорвались, получили возможность быть вместе. Я конечно помню про шумоизоляцию, но блин... Не удивлюсь если парни сейчас начнут стебать, слишком громко было в этой комнате. Безумная страсть сменилась океаном нежности и желанием не расставаться ни на секунду. Честно? Я счастлив как никогда в жизни. Многоточия и запятые превратились в точки, черты проведены, границы выставлены. Я искренне надеялся, что нашим отношениям больше ничего и никто не угрожает, а значит можно расслабиться и прожить хотя бы день лишь для одного человека в этом мире. Было заметно, что и Марго изменилась. Да, она разбита после смерти Хенрика, как и мы, но всё же их связь отличалась. Он вырастил девушку, опекал, сопровождал, по факту она потеряла отца во второй раз. Поэтому сейчас как никогда нуждалась во мне, в моей любви и защите, которые я с радостью готов был дарить 24/7, видя её улыбку. Помогая собирать разорванное на куски сердце, я стал гораздо лучше понимать её мотивы и переживания, её подверженность тщательно, но не всегда удачно подавляемым эмоциям, тесно переплетенную с лёгкой отстраненностью и умением переключаться. Ни одна лишняя мысль больше не туманила ледяные глаза, Марго целиком и полностью отдалась мне, без условностей и без недомолвок. Я поцеловал её в плечо и упёрся лбом в затылок. — Люблю тебя, зайка. — Обожаю тебя, Йон. Прости, мы так и не съездили к твоим родителям. — Шшш, не начинай снова, пожалуйста, — я перевернул её на спину, а сам навис сбоку, упираясь локтем в подушку. Еле касаясь, гладил пальцами щеку и всматривался в ставшие до боли родными черты лица. — Мы же договорились, что как будешь готова, так сразу. — Ты прав, — Марго запустила руку мне в волосы, перебирая и слегка оттягивая пряди. Господи, как же приятно. — Голодная? — Не особо, а ты? — А я да, безумно голоден и не в том смысле, — игриво прихватив её нижнюю губу и облизав, я поцеловал девушку в нос и с неохотой вылез из-под одеяла. — Так, одежду можно не искать. В полумраке от нижней подсветки, которую мы всегда оставляли на ночь, найти хотя бы белье было сложной задачей, так что я потянулся к прикроватному светильнику и осмотрелся. Все равно шмотки в стирке, пришлось идти к комоду, в верхнем ящике котрого уже больше полугода хранятся некоторые мои вещи. Вот только пахнут они её парфюмом. — Йоонас. — Ммм? — У меня будет личная просьба, — она перевернулась на бок и лежала на краю кровати, подперев голову локтем и нятянув одеяло до груди. — Подождёт до моего возвращения из ванной? — Конечно. И кстати, в твоё отсутствие я мылась твоим гелем для душа! — А ты думаешь я не учуял? Он восхитительно сочетается с запахом твоей кожи, родная, — взяв чистые футболку, трусы, носки и штаны, я снова склонился над Марго, поцеловал в лоб и удалился в ванную комнату. И почему две зубные щётки в одном стакане смотрятся так умилительно? Ведь давно уже так, но сейчас мелкие детали заиграли особенными красками, потому что изменились мы и наша любовь. Очистившись от лишнего, она стала сильнее, ярче, словно запылала с новой силой. Невероятно. По привычке я помыл голову её шампунем, потому что после него мои кудри были мягче и легко расчесывались. Ну и аромат конечно, кажется, мы два маньяка способные умереть лишь от запаха друг друга. Я одевался и невольно думал о будущем, эти мысли жили в голове постоянно, потому что после всего произошедшего месяц назад нас явно ждут перемены, которые пока что откладывались до возвращения Марго на базу. Но чаще задавал себе лишь один простой вопрос — а что дальше? Сколько ещё мы будем убивать, взрывать, стрелять? Служба же может закончиться не только смертью, но и добровольным уходом. Для себя я решил, что максимум лет до 35 готов защищать страну, а дальше стоит уже подумать о личном. С Марго мы это не обсуждали, точнее, я один раз вклинился не вовремя, дурак, а потом как-то опасался заводить подобный разговор. Да и рано наверное пытаться что-то придумать на годы вперёд, только с одним кризисом справились, а их ещё сколько будет... — Что ты хотела, зайка? — я сел на край кровати и погладил любимую по спутанным после бурной ночи волосам. — Съезди со мной в столицу, пожалуйста. — Когда? Зачем? А нас отпустят? Мы же только вернулись, месяц почти там торчали. — Отпустят, Матиас разрешил, можем лететь завтра. Хочу все же попрощаться с Хенриком, — в глазах появились слезы, а последние слова Марго практически прошептала. — Ты так и не попала на кладбище? — Нет, когда? Сам ведь знаешь. Мне очень больно и страшно, Йон, поэтому и прошу тебя быть рядом. Пожалуйста, для меня это важно, — она судорожно вцепилась в мои плечи, обняла так сильно, что я даже вдохнуть не мог, и прерывисто всхлипывала, не давая прорваться истерике. Моя сильная девочка, так остро нуждающаяся в заботе и поддержке. — Конечно, радость моя, я поеду с тобой, слышишь? Я буду рядом всегда, обещаю. Иди ко мне. Несмотря на мучивший голод, от которого уже начало подташнивать, я усадил Марго к себе на колени, прижал как можно крепче и продолжал шептать ласковые слова на ушко, пока она не успокоилась. Да, последние месяцы здорово подкосили её психику, придётся восстанавливаться не только физически, но и морально. Я буду с ней и помогу всем, чем только возможно, сделаю что потребуется, лишь бы она была в порядке. Сам факт полного доверия, то, как именно она вложила свою искалеченную душу в мои руки, лишал любых сомнений относительно искренности её чувств. Только со мной Марго была настоящей и, если честно, то в какие-то моменты её поведение безумно пугало, такая открытость, честность и полная самоотдача были не свойственны ей. Раньше. Сейчас уже пора привыкать. — Так, а где Вильхельм? — Томми поставил поднос на стол, усаживаясь рядом с Йоэлем. Готовить завтрак сил не было ни у кого, так что мы просто кое-как дошли до столовой. — У Матиаса, наверное, обсуждают задание, — Алекси с аппетитом уничтожал кашу, то и дело воруя фрукты из тарелки Хокки. — А я смотрю вы в порядке оба, даже румянец на щеках появился, — Марго уже расправилась со своими сэндвичами и неторопливо пила кофе, поглаживая меня по колену под столом, чтобы никто не видел. — Не язви, пожалуйста, — Йоэль недовольно сморщился. — Меня бессонница просто замучила в столице, зато дома первую же ночь спал как младенец. Это была чистая правда. Когда после всех событий парни прилетели на следующий день, то мы по очереди дежурили возле Марго. Может в этом и не было необходимости, но чувствовалось, что так будет лучше. В реанимацию после наших разборок стали пускать только по одному, а вот с переводом в обычную палату вернулись и совместные посиделки. Потерю куратора каждый переживал по своему, но рядом с остальными, держась за руки и смахивая слезы. Тяжелее всего пришлось в день похорон Хенрика, Марго попросила никого не приходить и осталась в одиночестве, может так было проще, а может и нет. До момента её выписки нас дважды направляли на задания, курируемые Матиасом, но возвращались мы не на базу, а в столицу. Каждый успел повидать родных, что тоже немаловажно. И вот последняя операция, закончившаяся вчера, совпала с нашим переездом обратно, домой, в свое гнездо. Все на своих местах, всё вернулось на круги своя, поэтому, наверное, и спалось как никогда за месяц. — Так, меня с собой возьмите, пожалуйста! — я почувствовал толчок в бок и сразу же оглох на правое ухо, верный признак появления Нико. — Куда? — Порко, не тупи, Матиас рассказал, что вы улетаете завтра. — А, да, точно. Погоди, ты-то далеко собрался? — По делам, — судя по забегавшим глазам и поджатым губам говорить правду Вильхельм не собирался. Интересно. — У нас несколько дней отдыха, хочу закончить начатое. — Нико, но... — Алекси собирался что-то сказать, но стушевался под злобным взглядом взрывника и уткнулся в свой десерт. Да что происходит?! — Если вы улетаете, то я с разрешения высочайшего начальства хотел бы уехать в город на несколько дней, — с Томми всё ясно, даже не сомневался, что так и будет. — Высочайшее начальство в моём лице разрешает, одобряет и поощряет. Нико, доложишь Матиасу, что на базе останутся только Йоэль и Алекси? — Марго всё ещё избегала встречи с куратором Дельты из-за личной неприязни, но долго прятаться не получится. Вильхельм не ответил, потому что уже активно набивал рот едой, но кивнул в знак согласия. Вот и славно, пока есть возможность надо попытаться отдохнуть, привести себя в порядок и каждый будет делать это в своей манере. Но с Нико поговорить придётся, он явно что-то скрывает, известное лишь одному Алекси. Но что? Глава 90. Алекси — Кино? Сериал? По пиву? — Обниматься. Так, чтобы кости хрустели, я соскучился. И эта тоска была абсолютно взаимной, настолько ноющей где-то внутри, настолько захватившей все мысли, что я тут же прижался к Йоэлю, едва успев перешагнуть порог гостиной. Он очень тёплый, мягкий и какой-то уютный, домашний. Растрепавшиеся светлые волосы, свободная футболка, джинсы — обычный, но в то же время необыкновенный. Тот самый Йоэль, который так необходим изголодавшемуся сердцу. Последний месяц был особенно тяжёлым для всех нас, боль от потери Хенрика вперемешку со страхом за свое будущее и волнением за ребят. Убойный коктейль, который способен подкосить любого. Да, мы Альфа, мы должны уметь справляться с такими проблемами, но от преодоления становилось лишь хуже. Каждому из нас регулярно по видео звонил психолог, приходилось долго и нудно обсуждать свои эмоции, чтобы не впасть в отчаяние, сохранить баланс и душевное равновесие любой ценой. Как ни странно, но отвлекла работа, позволила перенастроиться, на какое-то время забыться и перестать думать о плохом, однако эффект быстро прошёл. Сейчас же, вернувшись домой, я кожей чувствовал, как постепенно становилось легче; здесь, в нашем отсеке своеобразное место силы. Здесь каждый знает, что он не один, он в безопасности, он рядом с дорогими людьми. Даже не смотря на то, что в столице мы тоже почти не расставались, всё же на базе это ощущалось иначе, в разы острее и приятнее. Потому что наш общий дом здесь, дом именно команды, а не отдельных людей. В голове крутилась надоедливая мысль о том, что образовавшаяся пустота нуждалась в заполнении совершенно конкретным человеком, но я гнал её от себя как мог. Если Йоэль не готов, то я не смею давить. Не на него, не сейчас, не в этих отношениях, которые внезапно стали мне очень дороги. Слишком правильные что ли? Наивный малыш Алекси в свое время мечтал о таких, о простом человеческом счастье, о заботе и полной взаимности. Мы договорились попробовать после возвращения из больницы, однако времени да и желания просто не было, когда вокруг такое творилось. В управлении мы спали по разным комнатам, это же не наша база, где никто не знает что происходит за закрытой дверью общего отсека, там пришлось быть осторожными, везде камеры. Плюс полнейшее отсутствие настроения, общая подавленность, снова боль, снова пустота, снова чувство брошенности, снова жалость... — Алекси, я так боюсь тебя потерять, — Хокка крепко обнимал меня, дышал в макушку и как будто немного дрожал. — Я тоже боюсь, но... — Без но. Время пришло. — Что? — в непонимании я поднял голову, чуть задев его подбородок и заглянул в два серо-голубых омута. Не надо меня спасать, дайте утонуть в них без шанса выплыть. — Я хочу тебя. Сейчас. — Йоэль, ты уверен? — Как никогда, ты мне нужен, нужен полностью, целиком, я хочу быть твоим, — голос хоть и хрипловатый, но сомнений не слышно. Это не эмоции, это не раз обдуманное, взвешенное решение. — Когда ребята в столовой обсуждали отъезд, я сразу понял, что это тот самый шанс, который был нужен нам. Время только для нас двоих, смотри как удачно совпало. — Да, словно специально, но всё же... — Шшш, — он приложил длинный палец к моим губам и начал целовать шею, нежно и осторожно, словно боясь спугнуть. — Пожалуйста. Жизнь слишком коротка, я больше не хочу отдавать страху ни секунды своего времени. — Если ты хочешь, то кто я такой чтобы отказывать. — А ты не хочешь? — Хочу. Безумно, — ладонями я сжал его худощавые ягодицы и притянул к себе, чувствуя как снизу вверх по телу расползается возбуждение, оно словно разряд тока пронзало с каждым ударом сердца сильнее и сильнее. — Алекси... — Йоэль так сладко выдохнул моё имя в поцелуй, голова закружилась от мурашек и недостатка кислорода. — Не думал, что придется тебя упрашивать. — Не придётся. Я ждал этого слишком долго. Прижимая его к себе со всей силы, целуя всё дольше, позволяя своим рукам всё больше, я пытался осознать, что наконец-то он согласился. Эта мысль никак не хотела задерживаться в моей голове, уступая место другим, тревожным и местами даже злым. Но каждое прикосновение изящных пальцев возвращало столь приятное предвкушение. Он мой и сейчас я сделаю с ним то, чего так сильно хотелось. — Пойдём. Я отстранился, взял Йоэля за руку и повёл к его комнате. Он всё равно чуть подрагивал, надо помочь. — Иди в душ, я присоединюсь через 5 минут. — Но, Алекси... — Обещаю, приду, честно. На самом деле цели у меня было две — настроиться самому, ведь я обещал ему нежности и ласку, чтобы не спугнуть. Опять что ли заново проходить этот путь, но ради него придётся, слишком быстро в груди колотится глупое сердце. И самое важное, хотелось расслабить нас обоих, чтобы горячая вода вызвала приятную слабость в мышцах, привела в умиротворенное состояние и помогла перестать дрожать некоторым большим, но трусливым мальчикам. Черт, смазка и презервативы-то в моей комнате. Я уже снял футболку, но дома всё равно никого, кроме нас, никто не увидит как я полуголый впопыхах мечусь между дверьми. Время шло, я глубоко дышал, чтобы справиться с лёгким волнением и выглядеть максимально непринуждённым. Погасил свет, оставив лишь торшер возле кровати, откинул покрывало, разделся полностью и направился в ванную комнату. От представшей передо мной картины даже челюсть немножко отпала, хотя я не раз видел Йоэля в одних трусах, не раз гладил по спине и груди, не раз прижимался к нему всем телом. Бог, не иначе, стоял в душевой — подтянутый, в меру накачанный торс; плоский живот, на котором виднелись очертания каждого кубика пресса; широкие плечи и спина, так и призывавшая впиться в неё зубами. Йоэль подставил голову под струи, повернулся и одной рукой упёрся в стену перед собой, заставив мышцы заиграть под кожей, а меня судорожно сглотнуть. Ноги... Длинные, стройные, идеальной формы. Я старался не смотреть на его ягодицы, но как такое вообще возможно?! Один шаг и я прижался к нему грудью, давясь воздухом от возбуждения и чувствуя, как мой крепко стоящий член упирается в разгоряченное тело. Йоэль задышал чаще, подался чуть назад, запрокидывая голову. — Ты великолепен. Он повернулся и тут же принялся целовать меня, запуская одну руку в волосы, а второй поглаживая грудь, едва касаясь затвердевших сосков. Я же водил ладонями по мокрой коже, то и дело сжимая пальцами, сдавленно выдыхая и посасывая его губы. — Алекси, я люблю тебя. В голове рвануло так, словно там были заложены все имеющиеся запасы взрывчатки. 4 слова, превратившие меня в самого счастливого человека на свете. Ни дышать, ни говорить, ни думать — я ничего не мог в ответ, только смотреть в потемневшие глаза напротив. — И я люблю тебя, Йоэль, — мой голос предательски хрипел, не давая возможности усомниться в искренности. — Ты перевернул мою жизнь с ног на голову. — Нет, ты, — он счастливо улыбался и обнимал меня, целовал щеки, лоб, нос. — Ты и только ты. Прижав его спиной к стене, я потянулся за гелем для душа, выдавил на ладони и начал мягко массировать столь желанное тело. Под моими прикосновениями он слегка извивался и плавился, прикрыв глаза и наслаждаясь каждой секундой. Момент, которого мы так оба хотели, плоть к плоти. Его руки изучали каждый сантиметр моей кожи, разнося пену и легонько надавливая. — Не спеши. Сейчас помоемся и пойдём в кровать, уже всё готово. — Не сомневаюсь. Я долго и тщательно поливал нас водой, не забывая то и дело касаться пальцами его паха, бёдер, целовать грудь, прикусывать кожу на ключицах. Совсем как в тот раз, когда мы наконец-то решились открыться друг другу, ночью после моего дня рождения. От желания кружилась голова, но я по кусочкам собирал остатки мыслей, не давая себе шанса начать прямо здесь. Нет. Его первый раз должен быть в своей постели, в своей комнате, там, где ему максимально удобно и комфортно. Почему-то не покидало ощущение, что и для меня это тоже своего рода "первый раз". Когда я буду заботиться о человеке, не пытаться получить наслаждение через боль другого, а наоборот, не доставить её, уберечь. Давно забытые ощущения, которых практически и не было в моей жизни. Но с Йоэлем всё иначе, он другой, он из того мира, частью которого я так отчаянно хотел быть, но не смог. Может, ещё не поздно присоединиться. Глава 91. Йоэль — Иди ко мне. Чувствуя себя какой-то беспомощной куклой, я послушно шагнул из душа навстречу Алекси, который держал в руках большое мягкое полотенце и заботливо завернул меня в него. Что происходит вообще? Почему этот парень, всегда казавшийся слишком чистым и наивным, теперь ухаживает за мной, не оставляя шанса возмутиться? Почему внутренний голос даже не пытается сопротивляться, как-то перехватить инициативу, показать в конце концов кто тут старше, сильнее, опытнее? Последнее, конечно, крайне спорно, но всё же. Почему я так легко отдавался и доверялся ему, млел от прикосновений и заводился от поцелуев? Ответ слетел с моих губ 10 минут назад, когда мы оба нежились под струями воды — любовь. Это всё она. Я не совсем был уверен, что до конца правильно осознаю свои чувства, но стоило только произнести те самые заветные слова, как по телу разлилась приятная лёгкость, перемешиваясь с теплом и желанием. А уж этот взгляд невероятных голубых глаз, которым меня одарил Алекси в ответ... В нём читалось абсолютно всё, полная взаимность. Он мог промолчать, я и без слов понял то, что крутилось у него в голове, такое не подделаешь. Будь я чуть более романтичным, то сказал бы про сердечки в глазах как в мультиках, но нет, тут гораздо приятнее, гораздо выразительнее и хорошо, что есть язык, а есть словарный запас. Мы с самого начала немного затупили, не разговаривая друг с другом, но сейчас вроде бы исправились и этот факт делал наши отношения особенными и ещё более ценными. Пока я терялся в мыслях, Алекси вытер нас обоих и, взяв меня за руку, повёл за собой к кровати. С каждым шагом я чувствовал небывалое предвкушение, которое постепенно подавляло страх, а возбуждение туманило рассудок. В таком состоянии я конечно уже был готов сдаться, лишь бы получить желаемое. — Я понимаю как сейчас прозвучит, но, Йоэль, постарайся расслабиться, — его влажные губы едва дотягивались до моего уха, но горячее дыхание запустило мурашки по коже. — Я верю тебе. Поцелуй, ещё поцелуй, беспорядочные, хаотичные движения рук, которым было мало столь желанного тела. Лёгкий толчок в грудь и я мягко опустился спиной на кровать, утягивая Алекси за собой и не отрываясь ни на секунду, не позволяя ему оставить меня без ласки. Наши языки не стесняясь сливались в страстном танце, а прикосновения становились всё более распаляющими — грудь, живот, ягодицы, пах. Когда его пальцы сомкнулись на моём члене, то я не смог сдержать громкий стон от удовольствия, хорошо до пляшущих в глазах чёртиков. — Не останавливайся, прошу. — А ты не сдерживайся. Да даже если бы хотел — не смог, потому что от накатывающих волн наслаждения тело перестало меня слушаться, ритмичные, но неторопливые движения заставляли сердце гонять кровь по изнывающему телу в бешеном темпе. Казалось, что в таком состоянии я могу только бесстыдно стонать, звать его по имени, перебирать пальцами волосы и чуть приподнимать бедра в ожидании столь необходимой разрядки. — Какой же ты торопливый, Хокка, вот уж точно жизнь на повышенных скоростях! Внезапно Алекси убрал руку, от чего я резко распахнул глаза, недоумевая и сдвигая брови к переносице. Он с лёгкой усмешкой на припухших губах вглядывался в моё лицо, пока тянулся к подушке. И именно в этот момент, когда меньше всего было нужно, мозг решил снова подключиться к процессу. Я почувствовал дрожь в коленках и непроизвольно свёл ноги. — Не надо, Йоэль. — Что не надо? — Заставлять себя не надо, я же вижу как ты боишься. — А ты видишь как сильно я хочу тебя? Поднявшись на локтях, я прикусил его плечо, тут же проходясь языком по чуть розовой коже. Стараясь удержать равновесие, я потянулся одной рукой к его члену и, опустив нежности, крепко сжал в ладони, тут же начиная подрачивать. Алекси чуть ли не подавился воздухом от такого, впиваясь в мои губы и зажимая один из сосков, вырывая сдавленный стон из моей груди. Нет, доводить друг друга мы можем бесконечно. — Давай, прошу. — Люблю. Он спустился поцелуями к низу живота, выводя языком одному ему понятные узоры. Взял в руки смазку. Я запрокинул голову назад и прикрыл глаза, чтобы не смотреть, не пугаться, не думать. Лишь чувствовать, ведь мозг обмануть может, а тело нет. Алекси осторожно прошёлся ладонью по моей голени, поднимаясь к колену, намекая, что надо согнуть ногу. Улыбнувшись, я подчинился. — Хороший мальчик, а теперь дыши глубже. Прикосновение влажных пальцев к анусу заставило вздрогнуть, я не смог подавить защитную реакцию организма. Лёгкие поглаживания в паре с поцелуями в живот позволили чуть расслабиться, но Алекси этого показалось мало. Чтобы максимально отвлечь моё сознание, он едва прикоснулся губами к головке болезненно напряжённого члена и именно в этот момент протолкнул палец внутрь. Сказать, что я вылетел куда-то за пределы атмосферы — слишком громко, но от неожиданности и непривычности происходящего воздух застрял где-то в груди, а стон превратился в хрип. — Больно? — Непонятно. — Если вдруг будет больно... — Я скажу. Всё это время я не открывал глаза. Специально убрал один из органов чувств для полноты ощущений и надо сказать, что это сработало. Его язык, так ловко облизывающий головку, и палец, постепенно входящий всё глубже, вытягивали из меня новые и новые стоны, я даже не успевал думать насколько пошло это выглядит со стороны, концентрируясь только на реакции своего тела. А ему нравилось, было как-то иначе, но приятно. Интересно, а что будет, если и глаза завязать, и слуха лишить? Второй палец я почти не почувствовал по причине того, что мой член полностью оказался во рту Алекси и я старался не кончить раньше времени всеми силами, сжимая в руках простынь и периодически открывая глаза. Причмокивающие звуки в сочетании с уверенными движениями подгоняли к финалу, но всё это резко стало неважным, когда пальцы задели ту самую точку... Я неплохо знал анатомию и понимал, что рано или поздно прикосновение к простате выбьет из меня последние остатки разума, но то, что будет настолько хорошо... — Ещё, пожалуйста! Алекси выпустил член изо рта и поцеловал в губы, параллельно вводя уже три пальца и наслаждаясь тем, как меня подкинуло. Я дышать не мог, только хрипеть и требовать продолжения. — Думаю, хватит. Очередной приступ волнения, с которым я уже сумел справиться на два вдоха, потому что знал как будет хорошо и сладко ощущать внутри себя нечто большее. Надевая презерватив, Алекси то и дело бросал на меня похотливые взгляды, а я изнывал от нетерпения. Ещё чуть-чуть. — Если станет больно... — Я люблю тебя! В тот момент когда я накрыл его губы страстным поцелуем, он осторожно толкнулся внутрь меня. Немного больно, но терпимо; я бы даже сказал скорее неприятно, чем больно. Тянет, но не так, чтобы я попросил остановиться. Алекси же, продолжая целовать, медленно, словно в замедленной съёмке продолжал входить, пока не уткнулся пахом в мой изнывающий член. — Ты в порядке? — Боже, да, ты можешь не спрашивать каждые пять секунд? — Не могу, я обещал быть нежным, любовь моя, — он усмехнулся и поцеловал в щеку, чуть сдавая назад и снова входя до упора. Каждое его движение приносило всё больше удовольствия и всё меньше дискомфорта, а когда уж член задел простату... Дальше как в тумане — я стонал, я обхватил его поясницу ногами, я кусался, я просил быстрее и быстрее, я шептал признания в любви и чувствовал как щеки горят огнем. И почему нельзя навсегда остаться в этом моменте? Потому, ведь кончить хотелось до обморока, Алекси знал это и обхватил мою плоть пальцами, помогая прийти к финишу вместе. Не знаю сколько времени нам потребовалось, но от оргазма я закричал так громко, что чуть сам не оглох, заставляя нас обоих рвано выдыхать и трястись от нереальных ощущений. Его член пульсировал внутри, моя горячая сперма растекалась по животу, а капли пота перемешивались на покрытой мурашками коже. — Всё хорошо? — Ты ещё спрашиваешь? Я чуть не умер нахер, — сил говорить не было, также как и шевелиться. — Значит, повторим? — Блять, если бы я сразу знал, что будет так, то давно бы уже подставил тебе свою задницу. — Хокка, ты такой смешной, — Алекси вышел из меня, лёг рядом и уткнулся носом в плечо. — Сейчас, пару минут и я схожу за полотенцем. — Да уж, будь добр. Я обнял его и прижался губами к взмокшей макушке. Счастье. Вот что чувствую. Такое счастье ни с чем не спутать. Оно светило ярче солнца, в него хотелось занырнуть и раствориться. Так мы и поступим в ближайшие три дня.