Soldiers of Fortune

Глава 173. Олли — Ну хоть что-то ты выяснил? Сантери сидел на моей кровати, устало покачивая головой, показывая на экране планшета таблицу и две схемы — кто из Альфы, когда и куда уезжал, их примерное местоположение или предполагаемые маршруты. Я попросил его об этом сразу после возвращения на базу и хакер выполнил задание за два дня, которые я пролежал в больничном крыле, зализывая полученные раны под наблюдением врачей. Пока что ясности не прибавилось, наоборот, хаотичные передвижения ребят сбивали с толку и на первый взгляд не имели никакой логики. — Олли, сколько ещё раз нужно повторить, чтобы ты услышал? — Должна быть система, они ничего не делают просто так, особенно сейчас, — я понимал, что давил и даже одергивал себя, но не мог остановиться. — Если тебе так надо, то ищи. Я пас, — Сантери направился к двери, чтобы покинуть комнату и наконец-то выспаться. — В конце концов моя работа — дать тебе информацию, анализ не входит в список услуг. Несколько секунд я недовольно смотрел ему вслед, чувствуя, как совесть пытается уколоть изнутри побольнее, заставить пойти и извиниться за свое гадкое поведение. Позже. Он ведь всё понимает без слов. Всегда понимал. Почему к Джонни ездил Нико? Марго могла навестить его после бала, но отправила Вильхельма. Он же летал в столицу с Порко и, если верить записям с камер наблюдения, постоянно с кем-то встречался. Хотя не просто с кем-то, круг его знакомств был весьма примечателен, а двоих я знал по рассказам Матиаса. Почему с Йоонасом не поехала Марго? Я вспоминал её слова и просьбы, пытаясь сложить происходящее в одну картинку. Она в опасности, в опасности все, кто дорог и находится рядом; ей угрожают, им угрожают, нам угрожают. Мне и её парням. И Марго просит не лезть, не задавать вопросы, не пытаться помочь. Опять же, почему? Надеется справиться собственными силами или что-то задумала? Нужен человек вне Альфы, который знает мою любимую лучше, чем она сама себя, с кем она предельно честна. И его я тоже видел на схеме. — Удивил, Матела. Зачем приехал? — Джонни налил чай в небольшую кружку и с удовольствием вдохнул аромат. — За помощью, иначе бы не побеспокоил. — Себе или Марго? — Нам обоим, — я старался взвешивать каждое слово, потому что понимал — он в любом случае будет за неё, а не за меня. Или за нас?.. — Вам? Вы разве вместе? — Этого я и добиваюсь, но она раз за разом отталкивает, ссылаясь на какую-то смертельную опасность, нависшую над всеми. — И ты серьёзно решил, что я поделюсь с тобой информацией? — Нет, — конечно хотелось бы, но меня больше волновала реакция Джонни. Он самый близкий для Марго человек и если он спокоен, значит ситуация под контролем. — Без иллюзий. Я решил иначе: ты должен знать как сильно я её люблю. И не сдамся. — Это и так понятно. Она просила твоей помощи? — Джонни нахмурился и впервые, с момента как я зашёл в кафе, посмотрел мне в глаза. Хотел убедиться в искренности. — Нет, наоборот, и… — Значит сиди тихо и делай как она сказала. Олли, просто не путай карты. Если и правда любишь, то доверься. — Марго же мне не доверяет, — я опустил голову и вжался в мягкую спинку диванчика, демонстрируя обиду. — Есть много всего, о чем ты даже не догадываешься. И по незнанию можешь усложнить ситуацию, так что не создавай ей лишних проблем. — Допустим. Передашь, что я приезжал? — Обязательно. И то, как у тебя глаза горят, тоже передам, — Джонни тепло улыбнулся и понизил голос, хитро подмигнув. — Вдруг рано или поздно поможет. — На войне все средства хороши. — Но ты не на войне и не на задании. — Да, однако больше всего я мечтаю выиграть и забрать то, что по праву является моим. Джонни не ответил, лишь насмешливо прищурился, разглядывая выражение решимости на моем лице. В целом я узнал что хотел, разговор окончен, интересно какие будут последствия и как именно он преподнесет информацию своей девочке. Старый лис. Радовало одно — мой взгляд говорил гораздо громче и больше, чем я словами через рот, так что шалость удалась. Однако после возвращения на базу меня внезапно накрыло. Было настолько больно, что кажется я утратил трезвое восприятие мира, пытаясь весь его пропустить через призму своих чувств. Меня мало что радовало или отвлекало этим вечером, наоборот — я словно погрузился в историю нашей с Марго любви с головой, не вспоминая как жил до встречи с ней и не представляя будущего без неё. В глубине души всё ещё надеялся, что мы будем вместе, искренне в это верил и отказывался слушать гадкий голос разума, нашептывающий ненужные аргументы. Да, они с Йоонасом в отношениях уже почти два года, но Марго изменила ему в Лондоне. Изменила со мной. Поддалась искушению, отдалась без остатка и сердцем, и телом. Сказала, что любит. Я видел её сияющие в полумраке глаза — это не слезы, это правда, ранящая хуже ножа в спину; правда, от которой теперь не скрыться. И нет покоя моим мыслям, пока я вновь не услышу три заветных слова… Я скучал. Я безумно скучал, но совершенно не представлял что делать. Бегал за ней, прижимал к стене, укладывал на стол — Марго злилась и сопротивлялась, рычала, чуть волосы мне не выдрала в приступе ярости. Не бегал, не появлялся, пытался жить своей жизнью — она пришла ко мне в комнату и несла какую-то бессвязную чушь про защиту, ночевала в приступе паники. А потом вообще случился Лондон и я до сих пор не разобрался в своём отношении к проведённым вместе дням и ночам. Мне было критически мало этого времени, хотелось больше, дольше и насовсем. Но постоянно подстраиваться под её ужасный характер невозможно, должен же хоть кто-то поставить эту девушку на место. Больно ли мне было тогда в самолёте? Да, чудовищно больно, каждое произнесенное слово забивало очередной гвоздь в грудную клетку, я даже вдохнуть полностью не мог, настолько всё сжалось внутри. Потом отпустило. Потом снова уронило на дно эмоциональной ямы. И эти качели происходили несколько раз за день, мешая сосредоточиться на главном. Я не ел, почти не спал, выматывая себя, выворачивая каждую едва промелькнувшую мысль и заставляя проживать воспоминания снова и снова. В какой-то момент показалось, что моё сердце больше не выдержит и просто разорвется на части, положив конец мучениям. Но нет, я был сильнее, чем думал и не собирался сдаваться, нужно снова заставить её признаться. И судьба предоставила шанс. — Собирайтесь, вечером вы вдвоём летите в столицу, — пасмурным утром Матиас улыбался, а значит ничего серьёзного или срочного. — По какому поводу? — мой голос предательски дрожал, в голове одна за одной всплывали картинки нашей последней совместной командировки. — Ваши удачные операции не прошли мимо генерала. — Что это значит? — Марго сложила руки на груди, но глаза так и не подняла, упорно разглядывая свои колени. — Это значит готовьте плечи, невыносимая тяжесть новых званий, знаете ли, является серьёзной нагрузкой. — Да ты шутишь?! — от неожиданности я подскочил со стула. — Никаких шуток, — куратор довольно усмехнулся. — Получите погоны, подпишите документы. Пара дней и назад, в родное гнездо. — Поверить не могу, — Марго восхищенно вздохнула, сглатывая слезы. — Я… — Да. Ты будешь в том же звании, что и твой отец. Только прошла этот путь гораздо быстрее, поздравляю. Впервые я увидел как Матиас проявил человечность — он обошёл стол и обнял девушку, одобрительно похлопав по спине. Все знали насколько для неё важны эти звёздочки, как много они значат, как сильно она стремилась к ним. И честно заслужила. И генерал тоже знал, иначе бы не вызвал на личную встречу, ему хотелось заглянуть в глаза Марго, а не просто подписать приказ и передать погоны через третьи руки. Свершилось чудо, о котором она так мечтала. Свершилось чудо, о котором я так молил. Мы уехали в аэропорт на служебной машине, поставили её на стоянку и сели в самолёт: это не задание, поэтому летели обычным коммерческим рейсом. За всю дорогу не сказали другу другу и десяти слов, не столкнулись взглядами и не коснулись даже на секунду. Марго держалась подчёркнуто холодно, не отрываясь от телефона и постоянно поправляя под футболкой крестик, а я не горел желанием вновь унижать и уничтожать себя её руками. Как обычно нас поселили в гостевом крыле управления в соседних комнатах. Генерал ждал у себя в кабинете на следующий день после обеда. Атмосфера встречи была чуть более неформальной, чем я думал: никакой парадной формы, кофе, коньяк и две коробочки, украшенные флагом. — Решил, что должен вручить их вам лично, — на добродушном лице без труда читалась гордость. — Спасибо, я тронута, правда, — Марго дрожащей рукой подписывала приказ и еле сдерживала слезы, то и дело вздыхая. — Поэтому никого и не позвал, даже кураторов, у них и так забот хватает. — Служу своей стране, — я улыбнулся и забрал у девушки ручку, не веря в происходящее. — Хорошее поколение мы воспитали, не страшно уходить на покой. Такие молодые, а уже подполковники! После того, как все бюрократические условности были соблюдены, мы ещё около часа обсуждали проведённые операции и внимательно слушали генерала, делившегося опытом. Его рассказы о прошлом по настоящему захватывали, но все же я заметил как Марго немного ушла в себя, словно что-то решала в голове, внешне стараясь выглядеть заинтересованной. Она могла обмануть кого угодно, но не меня. Опять проблемы и опять ни слова. Надоело. После ужина мы вернулись в свои комнаты, пожелав друг другу хорошего вечера. Вряд ли генерал заметил насколько похолодало между нами, потому что как коллеги мы общались прекрасно, играя в дружбу легко и непринуждённо. Хотя на самом деле нас разделяла огромная пропасть из невысказанных чувств и накопившегося недовольства. Я готов был сорваться в неё, но только вместе, а для этого пора привести мой спонтанный и абсолютно сумасшедший план в действие. «Томми, привет, можешь подсказать мне…» Глава 174. Марго — Алло? — Марго, это ты? — Сантери? — вот уж кого я не ожидала услышать, когда почти в три часа ночи внезапно зазвонил телефон. Неизвестный абонент не оставлял попыток поговорить со мной, пока я решала брать или не брать трубку. — Да, прости, что разбудил, но дело срочное. Там Олли напился. — В смысле?! Он спит в соседней комнате. — Э-э, вообще-то нет. Он в баре, я его случайно обнаружил и хотел спросить что происходит, но ситуация вышла из-под контроля. — Секунду, — выскочив из постели я поставила телефон на громкую связь и тут же принялась торопливо одеваться. — Где он конкретно и что сказал? — Адрес сейчас скину, а сказал, что имеет право и нес какую-то чушь про предательство, разочарование и что остановится только если ты его заберёшь. — Гнусный манипулятор! — от злости я надела толстовку задом наперёд и в сердцах чертыхнулась, заметив ошибку. — Ты конечно же поддался на его пьяные речи. — Ну судя по заплетающемуся языку выбора-то особо не было, там состояние нестояния, — хакер волновался, я отчетливо слышала его беспокойство за сотни километров. — Марго, пожалуйста. — Да уже оделась, не начинай. Кидай смс, выезжаю. Я начинала потихоньку закипать от ярости, но все же старалась держать себя в руках, чтобы не ляпнуть лишнего и не наделать глупостей. А ещё где-то в глубине чувствовала вину, это ведь из-за меня, из-за моих слов по пути домой из Лондона он слетел с катушек. Выруливая из гаража, уже мысленно проигрывала несколько вариантов диалога, какие аргументы смогут хотя бы остановить Олли, а если получится убедить его пойти домой, то можно считать меня богом переговоров. Но он хорош, поднял из кровати и заставил поехать за собой посреди ночи, не смотря ни на что. Может это очередная подстава или проверка? Долго ещё я буду упираться и врать, что у этого человека нет власти надо мной? Долго, сейчас это уже принципиальный момент, отступать нельзя, хотя меня пугают масштабы и последствия наших игрищ. Нико был прав — каждый раз делая друг другу больно, мы раздвигаем границы дозволенного, рано или поздно не останется ничего, кроме пустоты. Черта будет пересечена, вопрос как скоро, как далеко мы сможем зайти и насколько хватит выдержки висит в воздухе. Заплатив за вход, я очень быстро обхожу клуб, проталкиваюсь среди кучи не совсем трезвых людей. Барная стойка, танцпол, диванчики — Олли нигде нет. В поисках до боли знакомой кудрявой макушки приходится крутить головой чуть ли не на 360 градусов, но все тщетно. Может уехал? Но куда? В голове один за одним возникают вопросы, а в груди разливается неприятное чувство тревожности, грозящее перейти в панику. Всё это время я пытаюсь дозвониться, но Матела отключил телефон, хитрец. Свернув к туалетам, я на несколько секунд замираю от неожиданности, стараюсь не взорваться прямо на месте от безумного вихря эмоций. Он стоит, уперев руку в стену около головы блондинки, которая, откровенно говоря, плохо выглядит; мило, но пьяно улыбается и блуждает изучающим взглядом по её фигуре в чёрном. Первое желание — выдать пощёчину, развернуться и уйти куда глаза глядят. Вот же сволочь! Да как он смеет?! Не его уровень, не в его вкусе, не смотрится рядом. Однако голос разума привычно душит на корню прорывающийся психоз — кто я такая и как смею что-то говорить. Олли провоцирует, я ведусь; он играет, а я сдаюсь. Резко выдохнув, подхожу ближе и одариваю его убийственным взглядом, скрестив руки на груди. — О-о-о, это кто же пришёл в столь поздний час в столь развратное заведение, ангел спустился к грешникам, — так, все понятно, Матела действительно пьян, каждое слово даётся с трудом. — Извини, но вечеринка закончена, — после моих слов блондинка переводит вопросительный взгляд с Олли на меня и опять на него, хлопает глазами и пытается понять что происходит. Кто бы знал каких сил стоит удержать не предвещающую ничего хорошего улыбку и каменное лицо. — Я пока не хочу, надо ещё потанцевать и выпить пару коктейлей, да? — он откровенно продолжает заигрывать с девицей, вынуждая перейти к более решительным действиям. — Ты сказал, что пойдёшь, если тебя заберу я. Слово не держишь? Какой из тебя офицер? — резко схватив Мателу за плечо, я разворачиваю его на себя и тут же оказываюсь заключенной в крепкие объятия. — Пусти! — Любовь моя пришла, — он поднимает брови и машет головой в сторону, показывая блондинке, что она свободна. — Я так ждал тебя, родная. Явный запах алкоголя бьёт в нос, а его губы скользят от виска до шеи, оставляя короткие поцелуи. Руки настойчиво обвивают талию, пальцы оглаживают бока. Я тут же покрываюсь мурашками и чуть ли не кричу — от злости, от жара и, блядский боже, от ревности. Каждый нерв в моем напряжённом теле остро реагирует на его запах, на его голос, на его прикосновения. Близость Олли всегда действует одинаково: дыхание прерывается, сердце начинает стучать как взбесившееся, а мозг отключается. Всё, чего мне сейчас хочется — кое-как добраться до машины, раствориться в его объятиях, наконец-то прижаться губами к бархатной коже, почувствовать как его язык осторожно изучает мой рот. И отдаться ему со всей накопленной и невыплеснутой страстью. Боже, он опять мне всю голову свернул! Это я, а не Анна или случайная блондинка его судьба. И думает Матела 24/7 только обо мне. — Детка, — он шепчет в ухо и зарывается носом в волосы. — Моя малышка. — Так, Олли, возьми себя в руки и пошли, — я зажмуриваюсь, считаю до десяти и отстраняюсь. Нам пора уже покинуть клуб. Хорошо, что не приходится вести его через КПП, машину без проблем пропускают в гараж. Поднявшись на лифте, я понимаю, что выбор небольшой и уверенно иду к его комнате. Спасибо, что Матела молчит и не особо сопротивляется, даже ноги переставляет сам, опираясь на моё плечо и время от времени икая. Ну кто же так пьёт? Или не только пьёт? Задаю прямой вопрос и получаю скомканный ответ: он ещё умудрился накуриться травы. Боже, за что? Затащив его в номер и положив на кровать, я хочу уйти, но слабый, дрожащий голос рвет моё больное сердце в клочья. — Марго, мне плохо. Не бросай, пожалуйста. Не врет. Ему действительно хреново и уйти сейчас просто не по-человечески. Подойдя, я опускаюсь на матрас рядом с ним и внимательно разглядываю прикрытые глаза, пухлые щеки, густые брови и совершенно фантастические кудри. Нельзя, ни в коем случае, он хоть и пьян, но такое не забудет. — Полежишь один пять минут? Я переоденусь и приду. — Не полежу. Не хочу быть один. — Олли, я… — Нет, — он резко поднимается и садится напротив. — Останься, умоляю. Хочешь, на колени встану? — Ты идиот, Матела, — одной рукой я убираю с его лица непослушные волосы, заправляя за ухо. — Нажрался, так веди себя прилично. — Если бы я вёл себя прилично, то ты бы не пришла, — он явно тянется ко мне, но внезапно замирает и подскакивает с кровати, убегая в сторону туалета. Услышав характерные звуки, я всё же выскальзываю из его комнаты, беру у себя пижаму, пару бутылок с водой, чай и таблетки. Вернувшись, вспоминаю про зарядник, но да ладно. Пока Олли обнимается с унитазом, иду к кулеру за кипятком и думаю переодеться, но внезапно он вываливается из ванной. Бледный, лицо и волосы влажные, рубашка расстегнута до живота. Хорошо его прополоскало, теперь бы воды и крепкого сладкого чая, после чего положить спать. — Иди ко мне, — я снова подхватываю его и направляю к кровати, пока он пытается вытащить из петель оставшиеся пуговицы. Пальцы не слушаются, это не удивительно. — Где футболка? — Под подушкой, — он падает на матрас. — Боже, как плохо-то. — Я тебе помогу, только без глупостей. — М-м-м? — Олли наблюдает как я достаю черную футболку и возвращаюсь к нему, расстегиваю до конца рубашку, стараясь не пялиться на прокачанный торс, и помогаю ему выбраться из рукавов. Господи, он, чувствуя заботу, усаживает меня к себе на колени и прижимается обнажённым телом, откидывая голову назад. Его прикосновения к бёдрам так возбуждают. — Перестань, пожалуйста, а то уйду сейчас. — Жаль, что это я пьян, а не мы оба, было бы гораздо проще, — Матела вытягивает руки вверх, помогая надеть футболку. — Не дождёшься. — Дождусь, — он берет меня за руки и кладёт на свой ремень. — Помоги снять. — Ты совсем что ли?! Давай сам, — я поднимаюсь с колен, но он снова перехватывает за локоть и заваливает на кровать, нависая сверху. — Олли! — Да, детка? Ты же вроде хотела переодеться? — от его рук невозможно спрятаться, пальцы моментально оказываются под толстовкой и прокладывают путь по животу до груди. Боже, я сейчас умру от таких действий, терпение на исходе! Но где-то на небесах мои молитвы были услышаны, Матела вновь срывается в туалет. Видимо, за раз организм не избавился от алкоголя. Я сажусь на кровати и пытаюсь хотя бы вдохнуть — от его близости в голове что-то поехало и не хочет возвращаться на место. Пока Олли снова страдает, я кидаю пакетик чая в кружку и ставлю на тумбочку, рядом оказываются вода и обезболивающие таблетки. Сейчас запихаю в него и пойду переоденусь. Странно, но наступает тишина. Я иду в ванную, чтобы проверить, и открываю дверь. Матела сидит на полу с закрытыми глазами и не шевелится. Услышав шаги, он хочет возмутиться, но опять склоняется над унитазом. Бедный. — Уйди. — Ни за что, — я смачиваю прохладной водой полотенце и прикладываю ему ко лбу, вызывая довольное мычание. — Тебе надо выпить воды, чтобы не было обезвоживания. — Не хочу. — Не вредничай. — Только из твоих рук. — Олли, пьяный ты — сущее наказание, больше никогда на такое не подпишусь. Он усмехается, но осторожно, не торопясь, встаёт, чистит зубы и умывает лицо. Одной рукой держит полотенце, а второй хватает меня за плечо и тащит за собой на кровать. Выглядит уже почти трезвым и не настолько плохо. Я сажусь рядом, вливаю в него стакан воды с таблеткой и, убедившись, что он сможет не перевернуть кружку чая, мягко освобождаю руку от его пальцев и иду переодеваться. Смотрю на свое отражение и уговариваю невыспавшуюся девушку в зеркале сдержаться, не натворить глупостей, не наброситься на изможденного парня и не выбить из него оставшиеся силы. Не в этой ситуации, пожалуйста. — Ты так и будешь спать в джинсах? — Ну так мне помощь нужна. — Черт с тобой. Я тяжело вздыхаю, сажусь на кровать сбоку и медленно расстегиваю ремень. По-моему, Олли не дышит, а я стараюсь не смотреть на него, слишком опасно. Стоит мне только дёрнуть молнию вниз и начать стаскивать джинсы с его идеальных бёдер, оставляя лишь чёрное белье, как он едва слышно стонет. Все же поднимаю глаза и больше не могу, не хочу сдерживаться — он ставит чай на тумбочку, откидывает голову на подушку, глаза прикрывает и облизывает пересохшие губы. Я хочу его. Больше всего на свете. Больше жизни. До потери сознания и до стука в висках. — Матела, ты помогать не собираешься? — голос дрожит так, что он резко поднимается на локтях и удивлённо смотрит. — У тебя хорошо получается. Стянув джинсы и носки, я уже хочу встать, но у Олли свои планы. Он с неизвестно откуда взявшейся силой заваливает меня на кровать, сам быстро избавляется от футболки. Стоит только попытаться подняться, как я оказываюсь на животе с задранной рубашкой, а его руки уже вовсю пытаются спустить штаны с моих ягодиц. — Олли... Одна ладонь затыкает рот, чтобы я перестала наконец-то нести чушь. А пальцы второй… Я зажмуриваюсь и вскрикиваю когда они нагло входят в меня и начинают двигаться. Боже, это так приятно, что я захожусь в глухом стоне. Грубые поцелуи и укусы на шее, на спине, я чувствую его возбужденный член сквозь тонкую ткань белья. — Марго, я больше не могу и ты ведь тоже, — сбивчивый шёпот над ухом вызывает мурашки. — Не останавливайся… Я дрожу и извиваюсь от того, что он творит, от того удовольствия, которое разливается по венам. Сама насаживаюсь на ласкающие пальцы и хнычу от того, что хочу больше. Намного больше. Я хочу, чтобы он оттрахал меня прямо здесь и сейчас. — Ты — моя, — его стон срывается на рык и он убирает руки, собираясь раздеть нас обоих. Мой разочарованный вздох разносится по комнате, лишь раззадоривая Олли. Рубашка и пижамные штаны летят в неизвестном направлении вместе с бельём, туда же отправляются его боксеры. Завтра моя спина зацветет от количества оставленных засосов. Он ведёт ладонями по коже от ягодиц, поднимаясь наверх к плечам, хватая за запястья и поднимая мои руки над головой. Сдерживать стоны все сложнее, от предвкушения по всему телу проходит дрожь. — Я ждал этого больше недели. — Пожалуйста! В следующий миг в голове происходит взрыв. Ощущение его члена внутри дурманит так, что я кричу в голос, даже не задумываясь что нас могут услышать. Он входит достаточно быстро, но не грубо, на всю длину и это снова лучшее чувство за всю жизнь, словно паззл сошёлся. Я слышу как он тяжело дышит и с каждым движением его хриплые стоны лишь становятся громче. У меня же в душе в очередной раз переворачивается абсолютно всё: мир, жизнь, вселенная, я не представляю как жила долгих девять дней без секса с Олли. Мне мало даже сейчас, хотя мы только начали. — Матела, — его рука снова закрывает мой рот. — Кричи, — горячее дыхание возле уха, кудряшки щекочут чувствительную кожу. — Кричи так, чтобы весь этаж слышал как тебе хорошо со мной. — Олли! — от особо глубоко проникновения я выгибаюсь, а он в этот момент прикусывает шею. — Давай. Пусть все знают, что только я могу доставить тебе столько удовольствия. Ты — моя. Эти слова выносят окончательно и бесповоротно. Я кричу, плачу, хриплю и просто умираю под ним, от его быстрых движений, от его поцелуев и укусов. Ему даже стараться особо не нужно, просто трахать меня и всё, этого достаточно, чтобы я почти потеряла сознание от наслаждения. Мы кончаем одновременно и слишком бурно, так ни разу и не коснувшись губ друг друга. Нико меня убьёт, я обещала не впутывать Олли во всё происходящее дерьмо… — Я люблю тебя, — он откидывается на подушку, крепко прижимает к себе и перебирает волосы. — Скажи, что тогда в самолёте ты соврала. — Соврала. Для твоего же блага. Ты просто понятия не имеешь как сильно рискуешь. — Я могу помочь? — Только если не лезть, умоляю, не усложняй всё, — мне так нравится водить пальцами по его взмокшей груди. — Тогда попроси ещё раз. — Я люблю тебя, — понимаю, что без этих слов все бесполезно. — Пожалуйста, не вмешивайся. — Как скажешь, детка. — Моё чудо. Олли, я… — Ш-ш-ш… Давай спать? — он сладко зевает и утыкается носом мне в макушку, прикрывая глаза. Наконец-то устал, а то я думала и правда второе дыхание открылось. — Если ты этого хочешь. — Я хочу только тебя, но на сегодня, пожалуй, хватит, утром продолжим. Остаток ночи я прислушиваюсь к его дыханию, поправляю одеяло и даже, предварительно одевшись, хожу за водой, когда он просыпается от жажды. Снова избавляюсь от пижамы, потому что Матела пускает меня под одеяло только полностью обнажённой. Не отрываясь смотрю в ночи во все глаза — запоминаю каждый изгиб совершенного лица, по которому так и хочется скользить пальцами и губами. Пытаюсь надышаться им, хоть маленько насытиться объятиями, но этого катастрофически мало. Нам придётся прожить какое-то время друг без друга, пока я буду решать свои проблемы, поэтому не хочу привязывать, обещать, заставлять ждать… Засыпаю только утром и то на пару часов. Открываю глаза от едва слышимого стона, когда Олли приходит в себя и головная боль тут же возвращает с небес на землю. — Всё хорошо, детка, я с тобой. — Наверное, только поэтому и живой. — Надо выпить воды и ещё одну таблетку, я сейчас чай налью и еды принесу, — начинаю подниматься, но он не даёт, лишь крепче прижимает к своей груди и закидывает мою ногу на себя. — Нет, полежи со мной, пожалуйста. Я так боюсь, что мы выйдем из комнаты и опять всё рухнет. — Олли, так надо. Мы должны пока что держаться подальше друг от друга. Если с тобой что-то случится из-за меня… — я резко выдыхаю, а глаза тут же предательски слезятся. — Я могу постоять за себя, детка. — Не в этом случае. Дай мне всё решить и обещаю, когда этот ад закончится, мы поговорим. — Буду каждый день в календаре зачеркивать, — он водит пальцами по моему лицу, словно пытается запомнить каждую впадинку, каждую черточку. Олли делает то же самое, что и я — впитывает бушующие эмоции, хочет хоть немного насытиться, запастись ими, но так не работает… — Матела? — М-м-м? — А ведь рядом с тобой мне не снятся кошмары от слова совсем, — я улыбаюсь и целую его в щеку, чуть дольше и чуть нежнее, чем можно было бы себе позволить. — Неправда, во время грозы снился, я помню. — Это потому, что тогда мы ещё не были вместе. — А сейчас мы вместе? — он перестаёт дышать в ожидании ответа, замирает и внимательно смотрит в глаза. — Вместе. Всегда и навсегда. И пусть меня убьёт молнией, если я ещё раз посмею тебя бросить. Глава 175. Нико — Господи, нет, серьёзно? Вы опять что ли трахались?! Да когда ты уже возьмёшь себя в руки! Марго сидела на полу возле кровати, потупив взгляд и стараясь не шевелиться, пока я нарезал круги по комнате, полыхая от злости. Она прилетела из столицы после важного собрания, а теперь, наверное, жалела о своём решении рассказать правду о том, что случилось прошлой ночью. Опять Матела, опять она его тянет за собой, ставя под угрозу идеальный план. Я всё понимал, честно, чувства, тем более эти двое так долго шли к своему счастью, только сейчас время неподходящее. Риск слишком велик как для Олли, так и для всех нас, потому что он — ключ к её уничтожению. У меня тоже внутри всё сжималось каждый раз когда я вспоминал что произошло, происходит и чему ещё только предстоит произойти, но страх за жизни близких не давал свернуть с выбранного пути. — Ты не мне хуже делаешь, даже не нам всем, хотя это тоже. Ты его подставляешь под удар и я не понимаю что происходит в твоей голове, мозг отказал? Каким местом ты думаешь после Лондона? — Нико, я пыталась… — Что ты пыталась? — я сел перед ней и перехватил полный раскаяния взгляд, а голубых глазах застыли слезы. — В самолёте же разругались, как опять оказались в одной постели? — Ты будто не понимаешь, — Марго закрыла лицо ладонями. Стыдно. Мне тоже, потому что я понимал. — Хоть на секунду представь что с ним могут сделать, его жизнь и здоровье в твоих руках, — я осторожно коснулся её дрожащих пальцев. — Как ты потом жить-то с этим собираешься? — Я собираюсь разорвать на куски любого, кто попытается его достать. — Два идиота, блять! — в сердцах я снова подскочил на ноги и зажмурился, до боли сжимая кулаки. — Я думал, что опасность придет со стороны Йоэля и Алекси, но нет, свалилось откуда не ждали. Ты так хорошо держалась на зависть остальным, шла вперёд, не оглядываясь. И споткнулась на финишной прямой. — У каждого есть свой криптонит. — Так, всё, не начинай. Твой кудрявый криптонит, надеюсь, теперь угомонится? А то начал уже вовсю копаться в наших делах. — Обещал, — Марго робко улыбнулась, глядя на меня исподлобья, в глазах разве что сердечек не хватало. И всё же Матела влиял на неё слишком сильно. — Надолго его не хватит. — А надолго и не надо, счёт пошёл на дни. Лееви уже точно знает, что вы ночь провели вместе, а значит будет действовать. Мы должны его опередить. Как генерал? — Я думаю, он готов выслушать, по крайней мере на все мои вопросы отвечал охотно и подробно, часто соглашался и вникал в детали. — Олли понял чего ты добивалась? — опасно конечно было обращать внимание генерала на некоторые нюансы нашей работы в присутствии ещё одного человека, особенно не постороннего, а входившего в близкий круг. Но выбора не оставалось, вряд ли ещё появится шанс поговорить без куратора. — Нет, он вообще как будто выпал из жизни и не вдавался в детали. — Тебя разглядывал, думал как бы так снова в кровать уложить. — Нико! Я не удержался, да и кто бы смог? Как говорится — не можешь изменить ситуацию, то поменяй к ней отношение, поэтому я изо всех сил искал плюсы в текущих обстоятельствах. С нашей стороны плюс один, но стоит ли его втягивать? Через пару часов мы с Алекси пошли в столовую и тихонько подытожили всё, что у нас есть на Лееви к этому дню. Связь с криминалом, отмывание денег, нелегальный бизнес, уход от налогов — этого хватит, чтобы начать расследование, а там и до тюрьмы недалеко. Но такие дела рассматривает трибунал, одного генерала недостаточно. Да, он инициирует процесс, но насколько хороши связи Райккинена в определённых кругах никто не знает. И это тоже риск, который нам придётся взять на себя. Может, попросить помощи у Матиаса? Он ведь не бросит в беде, тем более когда ставки так высоки. — Допрыгались, — рядом на стул плюхнулся Томми, взлохмаченный и раскрасневшийся. — 20 минут назад Марго и Олли вызвали кураторы, либо что-то срочное, либо что-то важное, либо и то, и другое и всё сразу. — Просто потрясающе, — Алекси вяло копался в тарелке с салатом, заставляя себя съесть хотя бы кусочек. — Или нас в очередной раз попытаются убить. Долго ещё это терпеть? — Поздравляю, с этой минуты база закрыта как на въезд, так и на выезд, у нас режим повышенной готовности, — Сантери подсел вслед за Томми. — А ты откуда знаешь? — я искренне удивился, хакер не мог владеть такой информацией. — Олли смс кинул, ты бы тоже свой телефон проверил. Я спешно полез в карман и обнаружил сообщение от Марго, не услышал его, поскольку каким-то образом поставил режим «не беспокоить». Может вчера, когда спал днем? Мне не нравилась сложившаяся ситуация, история повторялась — снова захлопнулась дверь клетки. Учитывая, что наши телефоны и компьютеры небезопасны, а личные встречи провести невозможно, мы оказались в ловушке. Именно в тот момент, когда все материалы на Лееви готовы к передаче генералу. Уверен, что он это сделал не просто так: либо догадывался, либо знал. Сукин сын, осталось же совсем немного. И правда хорошо подготовился, тщательно продумал план мести до каждой запятой, до каждого шага. Насколько же сильно надо ненавидеть человека? В комнату я вернулся злой и очень расстроенный, наверное впервые за всё время пребывания здесь закрыл дверь на замок, чтобы никто не посмел помешать. И дал волю эмоциям — я просто задавал себе вопрос за вопросом, вытаскивая всё то, что пожирало меня изнутри; всё то, что подавлялось день за днём ради одной большой, общей цели. Что чувствовал, что думал, что предполагал и о чем мечтал. Я должен исполнить свои желания, пока не знаю как, но должен, иначе зачем был пройден весь этот путь? Хотелось опустить руки, я словно находился в комнатушке без окон, без дверей, а стены и потолок медленно и неотвратимо сжимались, вызывая панику. И казалось, что уже всё бесполезно, меня раздавит, смерть будет болезненной и мучительной… Но надежда не давала провалиться в уныние, отчаяться и сдаться. Не сейчас. Не знаю сколько прошло времени, но слезы перестали катиться по щекам и капать на любимую безразмерную футболку, оставшиеся после них солёные дорожки раздражали кожу, так что пришлось встать с кровати и умыться. Я открыл ноутбук и вбил в поиск «обручальное кольцо». Зачем? Затем, эта идея, спонтанно пришедшая в голову пока я рыдал, и остановила моё погружение на дно. Я сам себе дал слово — когда история с Лееви закончится, а она обязательно закончится хорошо, иначе и быть не может, то я сразу же сделаю Минне предложение и не упущу больше ни минуты рядом с ней. Мы можем уехать, можем остаться; она продолжит заниматься музыкой, а я… Да неужели я не найду себе работу, хоть взрывотехником, хоть специалистом по ремонту различной электроники. И больше никаких заданий, никакого риска, никаких приказов; спокойная, долгая и счастливая жизнь. Пусть я не буду зарабатывать много, но этого и не требуется — недвижимость у меня уже была, автомобиль я не хотел покупать сознательно, банковский счёт радовал количеством цифр. На двоих точно хватит, а дальше посмотрим как сложится. Почему-то от слов «на двоих» я плавно ушёл мыслями в другую сторону. А ведь когда-нибудь нас будет больше? Стоило только представить и я заулыбался, фиксируя в голове этот образ и хватаясь за него как за спасительную соломинку. Ещё одно желание, которое обязано исполниться. Я сам вырос среди братьев и сестёр, всегда любил детей и с удовольствием воспитывал младших. Смогу ли я воспитать другого человека? Не просто другого человека, а часть меня, меня и Минны. После всей жестокости, после всей крови и грязи, с которыми пришлось столкнуться на службе… Смогу. Точно смогу. Я столько сделал для этого мира, чтобы он хоть чуточку стал лучше, чище, безопаснее. Я видел за годы работы больше, чем некоторые за всю жизнь, мне однозначно будет что сказать ребёнку. Или детям, как получится. Теперь мои мечты обрели совершенно конкретные очертания и я вцепился в них всем своим существом, поглядывая на роскошные бриллианты от Тиффани. Или выбрать Гарри Уинстона? Безумно дорого, но безумно красиво, каждое кольцо как произведение искусства, Минна заслужила только самое лучшее. Внезапно меня пронзила неожиданная догадка и я соскочил со стула, уронив его с грохотом. У Марго как всегда было не закрыто, так что я ворвался в комнату и застал девушку за чтением книги. Она явно была подавлена последними событиями и невозможностью находиться рядом с Олли, но держалась изо всех сил, даже улыбнулась, хоть и выглядело это немного странно. — Ты что-то хотел? — У меня сугубо личный и очень деликатный вопрос, если не хочешь — не отвечай. — О как, интересно, — Марго села на кровати, скрестив ноги и подняла на меня глаза, в которых теперь не только застыл лёд, но и поселилась грусть. — Ты бесплодна, да? Я был таким дураком все это время, не замечал, не реагировал, не придавал значения, а ведь она каждый раз вздрагивала и уходила в себя, когда речь касалась детей. Сам же попросил назвать в честь меня их первого с Олли ребёнка и сам же пропустил как она напряглась в тот момент, как резко стала серьёзной и ничего не ответила. Идиот, прошёлся по больному, причинил страдания одному из самых важных людей в жизни. — Да, — Марго опустила голову и глубоко вздохнула. — Только не жалей, ладно? Лучше расскажи с чего тебя вдруг накрыло. Этот день завершился ещё одной нашей беседой по душам, но уже не я разносил её поступки, а она внимательно слушала о моих фантазиях и улыбалась, кивала и поддерживала. И помогла сделать выбор. — Тиффани — слишком попсово, ну правда, а кольцо от Гарри Уинстона — это вложение в семейную историю, возможно ваши с Минной потомки будут передавать его из поколения в поколение, — Марго похлопала меня по плечу и смешно наморщила нос. — Рада, что ты нашёл свою причину бороться дальше, и даже не одну.