chase atlantic – cassie
Ему идут костюмы. Он любит их носить, всячески обозначая свою статусность названиями брендов на бирке. Однако сейчас это абсолютно неудобная и непрактичная вещь — рубашка плотно прилипает к телу, а из-за спущенных к коленям штанин не удаётся достаточно широко расставить ноги, чтобы открыть больший доступ пальцам в своём заднем проходе. Смазка громко хлюпает и скатывается по внутренней стороне бедра, пачкая дорогую ткань. Член пульсирует и неприятно трётся об стол, за которым ещё несколько часов назад он проводил деловую встречу, заключая договор с новыми поставщиками. А сейчас скулит, как течная сука, извиваясь под умелыми пальцами этого демона. Но давайте по порядку.***
Ему идут костюмы. Он любит их носить, всячески обозначая свою статусность названиями брендов на бирке. Вот, например, вчера он пришёл в фиалковом костюме из новой коллекции Dior, сегодня на нем классический темно-синий от Gucci. Он любит дороговизну, любит ловить на себе завистливые взгляды сотрудников и коллег, когда легкой походкой проходит в свой офис, по пути снимая кашемировое пальто, вешая его на сгиб локтя, и поправляя свои отдающие голубизной светлые волосы. Давненько он не освежал цвет, но и так, если честно, выглядит роскошно. В принципе, Камисато Аято выглядит роскошно — не даром он занимает третье место в списке самых желанных холостяков их страны, уступив, если вам интересно, лишь мультимиллиардеру Чжун Ли и его сыну Сяо. Ей-богу, не семья, а сплошная головная боль главы компании Ясиро — делов с ними заиметь не вышло, так что приходиться поддерживать хрупкий мир, каждый раз ходя по грани. Но Камисато Аято славится не только своей холодной красотой, он так же невероятно умён и имеет, как говорится, предпринимательскую жилку, что позволила ему в короткий срок вознести компанию своего отца в топ-10 по стране. Окончив вуз за границей, молодой человек вернулся в родные края готовый покорять вершины. В свои двадцать восемь он уже имеет все, к чему другие стремятся всю жизнь. Сегодняшнее утро не отличается от предыдущих: утренняя пробежка, душ, полноценный завтрак и поездка в офис. На подходе к кабинету его ловит личный секретарь, забирая с руки пальто и открывая перед ним дверь, что закрывается сразу же, как Аято переступает порог своей обители. Он достиг всего не лёжа на диване, свой кабинет он может назвать домом больше, чем собственную квартиру, именно поэтому он оборудован отдельной комнатой с душем и кроватью. Сев за рабочий стол, Камисато начинает перебирать зараннее подготовленные отчёты, проверяя их достоверность. Его отвлекает стук в дверь, та открывается и в помещение входит его секретарь, неся в одной руке огромный стакан с чаем, а в другой стопку новых документов. — Я подготовил договора на подпись, а ещё нужно, чтобы вы просмотрели месячный отчёт из отдела маркетинга, мне кажется что мы выделили им больше финансов, чем указано, — чашка с ароматным чаем опускается прямо перед носом, а стопка бумаги кладётся на край стола.— Так же, сегодня в двенадцать у вас встреча с представителями компании Аккимару, по поводу поставки деталей, а к четырем вечера я подготавливаю вам конференц-зал для презентации нашей новой модели телефона. — Спасибо, Тома. Я обязательно пересмотрю отчёты и позову тебя. Можешь быть свободен, — взгляд не отрывается от текста, а руки методично подносят чашку к губам. Личный помощник склоняется в небольшом поклоне и развернувшись молча направляется на выход. — К слову, чай как всегда отменный! — в ответ лишь тихий щелчок замка. Вечно он опаздывает с благодарностью.***
Кресло с тихим скрипом отъезжает от стола, а рука устало зачесывает выпавшую из хвоста челку назад. На часах уже половина девятого, а он как обычно задерживается на работе. Снова огромное количество несостыковок в документах, кажется кому-то пора поменять бухгалтеров, либо же в принципе провести чистку персонала — в мире бизнеса нельзя расслабляться ни на секунду, иначе тебя проглотят и не подавятся. Аято откидывает голову на спинку и прикрывает глаза, поясница ужасно ноет, а спина отваливается. Сейчас он хочет только одного. — Господин, может вы закончите на сегодня? — светловолосая макушка просовывается в приоткрытую дверь и не видя реакции на свои слова, Тома проходит в кабинет, защелкивая замок. — Все давно ушли, а вы снова издеваетесь над собой. Хоть иногда бы позволяли себе выходные или короткие дни. — Если я буду отдыхать, работа не будет идти, — не открывая глаз бормочет Аято. — Но, господин, всех денег мира вам тоже не заработать, — голос слышится откуда-то сверху и в этот же момент руки ложатся на плечи, начиная их разминать параллельно сминая рубашку — пиджак давно был снят и отброшен на диванчик — и проходясь растирающими движениями вдоль предплечий, останавливаясь на ладонях. — Мне кажется, я слишком много тебе позволяю, Тома. — Аято открывает глаза и дезориентировано смотрит на своего мучителя-спасителя, уж что-что, а массаж он делает отменный. Как и чай, в принципе. — Мне кажется, вам нравится столько мне позволять, — ухмылка на губах и руки спускаются по груди к животу, поглаживая пресс. — В данный момент мне не нравится, что ты все ещё стоишь позади меня, — голос хрипит, черт его знает, от усталости, или от накатывающего волнами возбуждения. Парень обходит кресло, становясь перед Камисато и облокачивается поясницей об стол. И, о боги, как он смотрит из-под своей челки сверху вниз, как закусывает губу и проводит пальцем по бедру голубоволосого. — Так лучше? — вкрадчивый шёпот где-то в районе ключиц, а следом мокрый горячий язык, что проходится по шее. — Будет лучше, если я увижу твою голову с моим членом во рту, — рычит, жмуря глаза. Этот бес слишком быстро вышибает ему мозги, заставляя думать причинным местом. Но на то он и бес, ведь не задавая лишних вопросов, Тома опускается на пол перед разведёнными коленями Камисато и легонько проводит вдоль бёдер, посылая мурашки по всему телу, добираясь до ремня и расстегивая его вместе с ширинкой, приспуская штаны с боксерами. Член с налитой головкой шлепается о живот, пачкая рубашку естественной смазкой. Сверху слышится недовольное цоканье, а рука, украшенная тонкими фаланговыми перстнями зарывается в золотистые волосы. Сначала Аято чувствует поцелуи на открывшихся участках кожи над тазовыми косточками. — Вы такой красивый, — Тома, продолжая выцеловывать кожу, трется носом внизу живота, щекой, всем лицом, приводя Аято в восторг своей нежностью и покорностью. Разомлев от таких ласк, он оказывается совершенно не готов к тому что эти губы прижмутся к члену, захватывая в горячий плен своего рта — язык очерчивает головку и проходиться по уретре, собирая терпкую смазку. — Посмотрите на меня. Аято знает, что пожалеет об этом. Но открывает глаза, натыкаясь на горячий взгляд зелёных глаз, с которым Тома вылизывает его член. Он несильно сжимает его пальцами у основания одной рукой, а второй перебирает потяжелевшие яйца, продолжая двигать головой вверх вниз с таким блаженным видом, будто это самый вкусный десерт в его жизни. Надолго Аято не хватает и он надавливает на затылок парня, заставляя вобрать на полную длину. Тома сначала давится, до ужаса приятно сжимаясь вокруг головки, а затем расслабляется, позволяя трахать своё горло, не забывая работать языком. Комната наполняется характерными хлюпающими звуками и стонами. Чёрт, минет Тома делает так же хорошо, как и чай, если не лучше. Сделав ещё несколько фрикций, Аято отпускает чужую голову и парень выпускает член изо рта. Его губы и подбородок блестят от слюны и смазки, которая начала стекать на шею, из-за невозможности сглотнуть. Передышка оказывается преступно короткой, и Тома вновь насаживается на член, втягивая щеки и создавая вакуум, вырывая хриплое рычание из Аято, а затем, выпустив естество, опускается ниже, прихватывая мошонку губами. Запрещённый приём. Член резко дёргается и течёт, словно призывая к действиям. Тома снова обхватывает его губами, помогая себе рукой, и наращивает темп, в какой-то момент резко опускаясь до основания и сжимая горло, из-за чего Аято позорно быстро спускает. Продолжая сидеть на коленях, парень открывает рот полный семени, смотря прямо в глаза своему господину. Изящная рука проходится вдоль вытянутой шеи и ласково хлопает по щеке: — Хороший мальчик, можешь глотать. Тома, словно кот поевший сметаны, облизывается и поднимается, отряхивая штаны. Явный бугорок в районе ширинки показывает насколько парень не удовлетворён. Он склоняется над Аято, смотря из-под ресниц и растягивает губы в ехидной усмешке. — Детка кончила раньше своего хозяина, думаю, её нужно наказать.***
chase atlantic – the walls
Ему идут костюмы. Он любит их носить, всячески обозначая свою статусность названиями брендов на бирке. Однако сейчас это абсолютно неудобная и непрактичная вещь — рубашка плотно прилипает к телу, а из-за спущенных к коленям штанин не удаётся достаточно широко расставить ноги, чтобы пальцы, что растягивают его зад, имели большую свободу. — Ты весь день проходил с анальной пробкой, какая послушная детка мне попалась, — вторая рука растирает поясницу, даря двойное наслаждение. — Ты такой свободный тут, такой мокрый для меня. Признавайся, как часто ты думал о том, как я буду трахать тебя за сегодня, м? — Мн..много, — сбивчивое дыхание и сиплые стоны. Член все ещё неприятно трется о поверхность стола, и он бы коснулся себя, однако не хочется расстраивать хозяина. — Хм, ненасытный, я оттрахал тебя только сегодняшним утром, прямо напротив окон, что бы ты мог оценить вид из них, а ты весь день только и думал о втором раунде! — парень вытаскивает пальцы и похлопывает его по ягодицам призывая развернуться. Аято приподнимается и разворачивается лицом к мужу, наверное стоило упомянуть эту маленькую деталь раньше, сразу же натыкаясь на его губы. Его приподнимают и сажают на стол, руками расстегивая рубашку, пока язык вылизывает рот. Когда с пуговицами покончено, Тома отстраняется и снова опускается перед ним, бережно обхватывая каждую ногу под коленом и стягивая ботинки со штанами. — Снимай, — и кивает на болтавшуюся на плечах рубашку, отходя к кожаному диванчику в центре кабинета. — Иди сюда, малыш,— рука похлопывает по оббивке. Соскакивая со стола, Аято распускает совсем уже растрёпанный хвост и подходит к Томе, начиная раздевать и его. Перейдя к ремню, мужчина чувствует слюну, что скапливается во рту. Быстро разделавшись с брюками и нижним бельём, он с восхищением смотрит на недлинный, но достаточно широкий в диаметре член. — Доставишь папочке немного удовольствия, детка? — рука приподнимает подбородок и дождавшись ответного кивка, Тома дарит быстрый поцелуй мужу, призывая начинать. Голубоволосый медленно раскрывает рот, проводя по касательной сбоку от головки к основанию приоткрытыми губами, вырывая из грудной клетки вздох за секунду до того, как пропустить между влажных от слюны губ головку. Тома запрокидывает голову и улыбается знакомой влажности знакомого рта. Одной рукой Аято перехватывает член у основания и проводит по нему, очерчивая венки, сжимая у самой головки. С тихим шипением Тома наматывает длинные волосы на кулак и толкается глубже, упираясь в стенку гортани, к такому Аято оказывается не готов и горло сжимается в рвотном рефлексе — мужчина давиться и кашляет, все лицо раскраснелось, а из глаз потекли слёзы. — Ну-ну, ты так хорошо принимал меня, — светловолосый проводит членом, размазывая слюну в перемешку со смазкой по всему лицу мужа. — Обопрись о спинку и повиляй для меня своей попкой, м? Аято послушно выполняет указания, утыкаясь носом в кожу. Глаза все ещё на мокром месте, горло саднит и скорее всего завтра он не сможет нормально разговаривать. Поцелуй на ягодице заставивший вздрогнуть, остаётся мокрым пятном. Тома не планирует останавливаться и касается сжатого колечка мышц языком, рукой давя на поясницу, заставляя выгнуть спину и оттопырить сильнее задницу. Он скользит языком внутрь, чувствуя как легко поддаются растянутые мышцы и очерчивает бархатные стенки. Вторую руку Тома заводит чуть вперёд, обхватывая колом стоящий член мужчины под его стон. Ладонь проходиться пару раз по длине и перемещается на яички, чуть оттягивая их и поглаживая. Вытаскивая язык, Тома причмокивает губами и прикусывает кожу вокруг ануса. — Папочка, трахни меня уже! — хриплый голос разрезает тишину под тихий смех золотоволосого. — Как скажешь, малыш! — и Аято чувствует горячую головку, что трется об его вход, заставляя сходить с ума, а затем Тома резко толкается, заполняя одним махом и сразу переходя на бешеный темп, срывая стоны с губ. Аято чувствует себя разбитым, он весь липкий, в своей и чужой смазке, уставший, с разъезжающимися коленями, но при этом это лучшее, и в тоже время худшее, что с ним происходило. Брови заламываются, а зубы впиваются в оббивку дивана. Блять, как же ему хорошо… Тома сминает его бока, грубо, но удерживая ту тонкую грань между болью и наслаждением, он готов рычать — сколько бы времени не проходило, в этой заднице всегда так узко, она так хорошо сжимает его член. Он тонет в ощущениях и не сдерживаясь шлепает ягодицу, наслаждаясь красным отпечатком на ней. Аято мечется внутри себя, срывает связки окончательно и когда чужой член в очередной раз проезжается по простате, спазм охватывает все мышцы и он кончает на сухую, ни разу не прикоснувшись к себе, бормоча что-то несвязное. Тома, чувствуя как сокращаются мышцы, делает несколько последних фрикций и спускает внутрь, продолжая двигаться ещё какое-то время, сжимая бёдра в своих руках. — Это было… крышесностно…— колени разъезжаются окончательно и Аято сползает вниз, укладывая голову на быльце. Тома садится рядом и приподнимает ногу голубоволосого, смотря как сперма вытекает из него, наслаждается видом. — Завтра снова придётся драить кабинет, — рука тянется к голове и лохматит волосы.— Останемся сегодня тут, не хочу ехать домой. Аято, отдышавшись, встаёт и потягивает затёкшие мышцы: — Я в душ, присоединяйся. Тома смотрит в след уходящему мужу и улыбается, завтра ему предстоит ранняя уборка и готовка двойной порции чая, в качестве извинений за саднящее горло и севший голос. А сейчас он поднимается, заходит в потайную комнату с кроватью и шкафом с самыми необходимыми вещами, достаёт розовый махровый халат, потому что Аято всегда жутко мёрзнет после душа, и полотенце, и направляется в ванную, где его уже заждалась одна длинноволосая детка.