Акутагава Рюноске всегда готов ко всему, что предлагает жизнь. Он смирен и не противится течению реки под названием «судьба».
Рюноске и не помнил, чтобы когда-нибудь возражал против воли судьбы. Никогда не сетовал на то, что они с Гин рано осиротели и были выброшены в мир полный смрада и страданий. Никогда не злился от воспоминаний о первой встречи с Дазаем, хотя внутри всё так и поджималось впасть тогда в истерику при виде странного парня в пиджаке с бинтами повсюду. Никогда не… Нет, у него жизни сожалений хватало, конечно. Сожаления, что не смог контролировать свою жажду крови, и снес источнику информации голову. Сожаления, что иногда кричал в пылу ссоры на сестру. Сожалел об упущенной возможности получить признания Дазая, и что теперь не хочет этого от слова совсем. Утраченный смысл бил тупой болью в груди, и весь мир был на три тона чернее. Но помимо этого, его самым главным сожалением, о котором он думал, чуть больше двух недель — это возможность быть с Хигучи, которую сейчас грел в объятьях другой парень. Вот и сегодня, Рюноске, смотря в окно, видел выходящую из здания Хигучи, которая быстрым шагом спешила к машине. И всё бы ничего, но еще днем, Рюноске видел пару сообщений от этого незнакомца с просьбой о встрече после работы. Поэтому, он знал, куда так торопится девушка, отчего всё внутри крутило и закручивало в тугой узел злости. Акутагава ранее думал, что не питает чувств к своей подчиненной. Ему казалось, что в нем взыграло, так ненавистное ему чувство брошенности и ненужности никому — взыграло, наконец, свою роль в его вечных страхах и комплексах, давя всем телом и прижимая к земле. Ведь, зачем Ичиё бегала за ним столько времени, увивалась, заботу свою совала во все сферы его деятельности, чтобы потом легко всё бросить и уйти? Уйти от него? Рюноске ненавидел тех, кто царапал в его душе надеждой, и в итоге снова оставлял на дне. К тому же, мафиози признал в ней женщину, увидел её красоту и мягкость взгляда, яркость светло-рубиновых очей, похожих на капли крови, и вызывавшую в нем частенько животную страсть, которую приходилось тушить под взглядом обеспокоенной подчиненной. Если собирать это всё вкупе с её нежностью и лаской, которую она привносила с собой в его жизнь, то да, он всё же был влюблен в Ичиё. А вот она уже — нет, скорей всего. Что было забавно, ведь когда-то Хигучи готова была жизнь отдать, чтобы он только подумал об этом, а теперь… Она занята, и явно больше не нуждается, чтобы Рюноске думал о ней в подобном ключе. А он всего лишь опоздал. Их отношения всегда были просты и не сложны. Она постоянно ему помогала, была рядом и сохраняла в нём те крохи человеческих чувств своим присутствием, доводя жертвенными выходками до неконтролируемой, чистой ярости. А он… Пытался стать таким руководителем, о котором никому не стоило бы беспокоиться. Старался быть справедливым. И даже если владелец Расемона холоден со всеми, то в этом нет его вины. Рюноске никогда не просил любить его. Ему просто хотелось быть кому-то нужным и важным. Иначе, он ощущал себя просто бесполезным мусором с трущоб, которому положена смерть. Эта вся его жизнь. В серых тонах. И появление Хигучи помогло ему приобрести новые краски, дабы сдвинуться с одной мертвой точки. Но тут же попасть в другую. Он не просил любви. Но и влюбляться, тоже не планировал. В итоге, он проиграл везде. А самое главное, у него нет никаких шансов, как было с Дазаем, чтобы все исправить. Может, Акутагава и дикий зверь, но прошли те времена, когда мужчины сражались на кровавых дуэлях за одну женщину, особенно, когда она уже всё решила и выбрала. Он бесполезен и не нужен, и сам это прекрасно осознает. Вот это — его главное величайшее сожаление. Но помимо этого, есть кое-что ещё.***
Акутагава медленно брел по улице, скрывшись за темными очками и образом добропорядочного гражданина, который позволял ему немного побродить так, незамеченным. Домой идти не хотелось. Не из-за хорошей погоды, которая сегодня в Йокогаме была такой теплой, сообщая об этом по телевидению. И не из-за того, что его одолевала такая печаль, что даже стены дома на него давили. В какой-то степени, так и было, но обычно ему наоборот, было приятнее ощущать давление дома, и хоть немного, но чувствовать себя в безопасной скорлупе. Нет, названные причины, не были решением идти до дома такой медленной дорогой, ведь каждый шаг приближал парня к самому ужасному, что когда-либо должно было произойти у него в жизни. К знакомству с женихом сестры. Вся эта эпопея с новым молодым человеком Гин продолжалась больше полгода, и начиналась с невинных вечерних разговоров сестры о прошедших свиданиях, в которых она вся краснела и стеснялась, как маленькая девочка. Рюноске приходилось их слушать и делать безучастный вид, ведь по-другому сдержать звуки отвращения он не мог. Сестра до сих пор воспринималась им нежным ребенком, которого нужно оберегать от всего плохого, пусть они сейчас оба работают на Мафию. Затем, к этим разговорам добавлялась просьба о знакомстве её коварного змея-искусителя и старшего брата. На это, парень незамедлительно отвечал отказом. Ведь, Гин в любой момент может с ним расстаться и начать встречаться с новым, а ему что? С каждым встречным поперечным теперь знакомиться? Его ангельского терпения и небрежного добродушия хватало только на сестру, а на её парней — точно не распространялось. И ещё, он надеялся и лелеял в своей груди надежду, что произойдет расставание, и все вернется на круги своя, и ему не будут выносить мозги ванильными историями про одно мороженое на двоих и так далее. Нет, Акутагава, хоть и считался монстром, но не хотел делать своей сестре больно. Но он думал, что Гин пока не совсем выросла для чересчур взрослых отношений. Он и сам их практически не имел, пользуясь, порой услугами в самых непристойных местах, но серьезные отношения обходил стороной. Рюноске не был к ним готов, и явно бы не потянул их. Мысль, что из-за этого, он и потерял все шансы быть с Хигучи, толкалась в самый зад, каждый раз, когда ему приходилось об этом думать. А ещё вспоминать последний разговор сестры, которая, наконец, смогла настоять на своем. И аргумент-то нашла веский. — Рю! — когда их разговор начинался с этой фразы, Акутагава-старший мысленно готовился ретироваться в любой момент, лишь бы не исполнять заданную просьбу. А это точно была она, судя по сверкающему взгляду девушки. — Нам нужно поговорить. — Мы и так уже разговариваем, — флегматично произнес он, мысленно собираясь в оборону. Но она вся сдулась, когда сестра протянула руку, и на пальце ярким блеском сверкнуло кольцо. Поутихшее за сегодня желание убивать проснулось с новой силой. Рюноске не понимал, как люди вообще умудряются додуматься до предложения, но сам факт того, что его маленькую сестру окольцевали, приводил в немыслимую ярость. И хотелось кричать: «Ну, что ты делаешь, Гини?! Брак — слишком большая ответственность, куда ты торопишься?!». Но вместо этого, он выдавил: — У твоего жениха явно проблемы с деньгами. — Сказал, как выплюнул. Едко и без сожаления, видя, как делается расстроенным лицо сестры. На душе сразу начали скрестись кошки и выть собаки, но он себя одернул. В Мафии жалости не учат, а сразу же выбивают. Поэтому, нечего тут, сантименты разводить. — А мне и неважно это, главное, что я чувствую себя с ним защищено. — А вот тут стало обидно, из-за чего Акутагава с трудом сдержал взъярённый речью Расемон. Воспоминания с трущоб и решение вступить в Мафию обухом ударили по голове. И в смысле — деньги не важны? Раз так, то к чему выходить замуж? Но Гин, как ни в чем не бывало, продолжила: — Поэтому, я уверена, что ты должен с ним познакомиться. Теперь нет смысла избегать встречи. — В любой момент, ты можешь с ним расстаться. Не хочу портить себе настроение этим знакомством. — Пытался отстоять свою позицию парень, и как-то оттянуть момент знакомства. Ну, ещё немного. Пожалуйста. — По-твоему мнению, я должна тебя познакомить с ним, когда буду старой бабушкой, у которой будет четверо внуков, ведь это доказывает, что мы не расстались. Или ты снова откажешься, сетуя на «смерть в любой момент»? — «Возможно» — промелькнула у него в голове мысль, но сестра продолжила. — Рю, это же жизнь. В ней люди и расстаются, и заново встречаться начинают. Не нужно стоять на месте, только потому, что ты считаешь, что не сможешь быть как все. В конце концов, знакомство жениха с родней невесты — это традиция, понимаешь? У него нет такой родни, поэтому, это знакомство вдвойне важно для него. Пожалуйста, братик. Это были два волшебных слова, которые Гин использовала нечасто (чтобы не возникало привыкания), применяя их, как рычаг давления, и пользуясь этим, когда вся душа брата была в полном раздрае. И у неё это всегда получалось. — Хорошо, назначай день встречи. Будем знакомится. И вот этот день настал, а Рюноске понял, что так и не был готов к нему до конца. Именно поэтому, он задержался на работе, медленно шёл домой — всё ещё лелея надежду, что Гин позвонит и все отменит. А ещё лучше, расстанется. Маленькая она, чтобы замуж выходить и чужие вещи стирать. Но ничего из этого не случилось, и парню всё же пришлось подниматься наверх, в квартиру. Дом встретил его легким грохотом посуды, и он ощутил слабое чувство раздражение. Когда Рюноске возвращался домой, то обычно сам разогревал себе поесть, а уж никаких ужинов, они и подавно не делали. Лишь иногда, по настроению. Но сегодня же особенный случай, да, как он мог забыть. Да, сестра настаивала на ресторане или каком-нибудь другом нейтральном заведении, где могла бы познакомить жениха с негативно-настроенным по отношению к нему, братом. Но Рюноске ловко поставил условие: что раз он согласился на это чертовски неприятное для него мероприятие, то проходить оно будет там, где он хочет. А ему было проще держать ситуацию под контролем на своей территории, где Акутагава сможет без труда воспользоваться способностью, чтобы выставить незваного незнакомца. В ресторане, вряд ли одобрят Расемона, крушащего всё на своем пути. — Братик, ты пришёл! — видимо, Гин так счастлива, что без конца плескается своей нежностью. Акутагава-старший поморщился, ведь раньше сестра была не такой. Она была мягкой, но сдержанной. А в последнее время, постоянно демонстрировала по отношению к нему мягкие чувства, вызывая раздражение. Ему ведь и Хигучи хватало! Хотя, глубоко внутри, от действий девушек отдавало теплом в груди. Но вслух он такое вряд ли скажет, это ведь не в характере опасного мафиози. Совсем нет. Дазай учил, что чувства — это слабости, и их нужно пресекать на корню. Дазая нет, а его советы, всё так же нерушимы, как и оставленные попытки получить признание. Но сейчас же совсем не о нем речь… Сестра заглянула в коридор, видя, как натянуто-медленно стаскивает с себя обувь Рюноске, и жестом остановила его, когда он попытался пройти дальше в зал. — Ты будешь на встрече в таком виде? — в её голосе было столько претензий, что он уже который раз за день, пожалел о своем согласии на знакомство. — Ну да, а что? В глубине души плескалась надежда, что жених, который явно видел Рюноске по криминальным сводкам, узрев в нём своего будущего родственника, тут же сбежит, поджав хвост, побоявшись вызывать даже полицию в страхе за свою жизнь. Но это в случае, если он не является работником Мафии, ведь Акутагава-старший даже не знает род деятельности жениха. Ему это особо не интересно, он же в любом случае от него избавится. А вдруг, Гин встречается с кем-то из Мафии? Например, с Тачихарой?.. — Переоденься, — просьба это была или приказ, оставалось непонятным, но взгляд сестры был решительным. Видя, что брат отрицательно мотает головой, она вздыхает. — Рю, ну это же уличная одежда. Она грязная, вся в чужой крови. — Какие милые между ними, семейные разговоры. У каждой же семьи такие, да? — Особенно твой плащ. В другой день, я тебе ничего не сказала бы, ты и так умудряешься оставаться в нем двадцать четыре на семь, даже в нашей квартире. Но сегодня... можно же выглядеть по-другому. И девушка одним движением стянула с себя передник, демонстрируя легкое серое платье. Не яркое и не вызывающее. Быстрый взгляд Рюноске, тут же оценил его красоту. На мгновение, он даже представил Хигучи в таком, понимая, что ей подходят платье цветом потемнее. Как её брючной костюм. Но парень тут же дал себе мысленную пощечину, понимая, что он явно не тот, кто должен задумываться об этом. — Хорошо, я переоденусь, — резко ответил юноша, прерывая очередные попытки Гин объяснить ему ситуацию. Он снял с себя плащ, вешая на вешалку, и ощущая, как холодок прошелся по плечам. Неприятное чувство того, что с каждым элементом одежды, он теряет свою защиту, накрыло его. Поэтому, Акутагава побыстрее прошёл вперед, чтобы переодеться. В итоге, он сменил интересного вида рубашку на простую, уличные брюки — на домашние, а за место оставленного в коридоре плаща, нацепил черный байховый халат, который чем-то походил на всё тот же плащ. И мог быть хорошим помощником в сегодняшних проводах жениха через окно. О схожести халата с его любимой вещи ему не преминула напомнить сестра, на что, в ответ получила: — Мне холодно, женщина. Оставь за мной право носить то, что хочу в своей квартире. — Это было грубо, но Рюноске уже тошнило от попыток казаться обычным человеком. Он убийца, и нечего тут прикидываться весельчаком, как делал его начальник, Накахара. Пусть это и его работа, но кровавый шлейф тянулся за ним даже после её окончания. Видимо, это всё детское влияние трущоб. Время, чтобы подготовиться к встрече с таинственным женихом ещё было, поэтому он присел на мягкий диван, чуть прикрыв глаза. Сестра продолжала готовить, и видимо, что-то пела себе под нос, из-за чего юноша усмехнулся. Рюноске мало чем гордился в своей жизни. Но тем, что ему удалось приобрести жилье, чуть подальше от и без того негативного влияния Мафии, несомненно был горд. Для них с сестрой, это было счастьем, ведь теперь Гин могла побыть собой, хотя бы в квартире, адрес которой знала только Хигучи, и то по долгу службы. А ведь раньше, живя рядом с штабом, они всё время ходили при параде, готовые, что к ним могут в любой момент ворваться, и прятались в комнатах, когда кто-то заявлялся к кому-то из них. Пусть у Акутагавы-старшего до сих пор осталась привычка ходить в рабочей одежде даже дома, но он чувствовал себя здесь чуточку свободнее, и дышать было легче, и даже приступов становилось меньше. Сама квартира была небольшая: две комнаты, кухня, ванная и большой зал. Но это было только их с сестрой жилище, в которое сам Рюноске не планировал никого впускать. Если бы не ситуация с женихом, с которым спокойно можно было разделаться только в ней, без лишней нервотрепки. Он больше радовался тому, что смог довольно дешево купить квартиру, учитывая странную историю с хозяином этой квартиры, погибшего глупой смертью в аварии. Владелец Расемона подумал немного о том, пока выбирал между телевизором и книгой, что будет делать, если на пороге окажется Тачихара или кто-то из Мафии. Наверное, тут было проще. Во всяком случае, это были люди знакомые, и их он примерно знал. Пусть Мичидзо он и не уважал, но власть над ним имел, и мог быть точно уверен, что сестру его, парень не обидит. Поэтому, рыжую бестию, Акутагава готов был потерпеть, уверенный в том, что хладнокровную сестру на энергичного парня надолго ещё не хватит, и она сама оставит его. Такое уже было. Не с Тачихарой, но с похожим, по её рассказам парнем. Выбрав все же телевизор, так как, мозг явно не собирался сегодня обрабатывать информацию о таинственных приключениях, Рюноске тут же попал на канал про животный мир. По экрану показывали тигров, а голос вещал о том, как дерутся за свою территорию мохнатые. Заинтересовавшись, парень решил послушать, предварительно, поджав ноги на диване, и положив голову на колени. Главное, не уснуть теперь. Многие, кто плохо знают юношу, удивились бы его выбору остаться на канале, когда по экрану показывают тигров. Тигров! Но Рюноске рассуждал так: тигры — это большие кошки, верно же? А кошек он любил гораздо больше, чем собак, пусть и носил прозвище Пса Портовой Мафии. К тому же, ну, не виноваты тигры, что существует на свете такой их позорный представитель, как человек-тигр, как-там-его Ши (что он слышал обычно, когда мальчишку звал кто-то). Ещё в голове противно вертелись воспоминания, что пока он ждал окончания сделки, то смотрел всё, что есть про тигров, как будто тот ребенок, так уж с ними и связан. Просто пытался понять, есть ли у него шанс победить. И какие слабости есть у мохнатых, чем он мог воспользоваться против своего противника. В итоге, всё закончилось вничью, а у Акутагавы пропала преследующее его желание получить признание. Ему стало плевать на всё, и он просто поплыл по течению, в надежде, что новый смысл жить найдется сам. Ведь даже победа над более сильным врагом, чем Гильдия, не принесла никакого облегчения. А они только целый месяц разгребали последствия. И он устал. А тут ещё этот жених. Акутагава душой и сердцем пожелал сегодня, чтобы мальчишка-оборотень получил от кого-то по шее. И стало как-то легче, ведь ему в принципе как-то всё равно на парня, но легкое презрение осталось. Пусть Тигр продолжает жить своей жизнью, и больше к нему не лезет. Ему хватает того, что они порой видятся на миссиях, этого достаточно. Вдруг, раздался звонок в дверь, и Рюноске вздрогнул, поняв, что слегка придремал под монотонный голос рассказчика. А два тигра на экране сцепились в смертоносной схватке. Акутагава бросил взгляд на часы. М-да уж, жених не особо расторопный, раз опоздал на тридцать минут. Он быстро выключил телевизор, и видя выскочившую сестру, отозвался: — Я открою. Иди, доготавливай. Гин повернулась, и он заметил, что она нервничает. Руки слегка тряслись, а в глазах поселилось такое забытое им двоим чувство страха, оставленное ещё в трущобах. Странно, но где-то час назад, девушка была веселее. Это можно было списать на волнение, ведь сестра так долго готовилась, и не могла не переживать. Но Рюноске чувствовал подвох, и видя, как отступила мафиозница, прошел вперед, в коридор, дабы открыть дверь. И чего она нервничает? Не будет же он с порога убивать её ухажера. Да, поворчит, если это будет Тачихара, будет настороже, если в дверях окажется незнакомец. Но так сразу налетать на кого-то… Жениху, как минимум, нужно постараться, чтобы вывести его из себя так быстро. Поэтому, когда после очередного звонка (жених был ещё и нетерпеливый, что сразу шло ему в минус, помимо его существования), Рюноске открывал дверь, то не ожидал, что застанет в дверях… За дверью, жених был одет в красивый черно-белый костюм, повторяющий образ самого Акутагавы, только без халата, и с ярким черным галстуком на шее. И с шоколадным тортом в руках. И всё бы ничего, но… Это был чертов Тигр. Тигр, мать его! Тигр, как-там-его Ши! Рюноске оцепенел, всё внутри ухнуло. И мир стал проваливаться в темноту. В ушах противно звенело. Всё происходило, как в проклятой замедленной съемке, только парень не мог пошевелить даже конечностями, и сказать заветное слово, будящее его темного друга, тоже не получалось. К горлу подкатил ком. Кажись, еще немного, и у него начнется приступ не только кашля, но и простая истерика. А Тигр, словно, и не видел его остолбеневшего состояния, или предпочитал его игнорировать. Он слегка вступил на порог, не имея возможности зайти в квартиру, так как Акутагава перекрывал всё своим телом, и протянул ладонь. — Здравствуй, Акутагава. — Его голос дрожал. Неудивительно, он же пришел к своему заклятому врагу тире напарнику тире сопернику. — Я — Накаджима Ацуши, пришёл знакомиться с родственниками невесты. Надеюсь, мы поладим. — И робко, дрожа, протягивал ему руку. «Поладим…?» Черту с два. В легкие наконец поступил кислород, и жизнь забурлила в теле с новой силой. А вместе с ней пришло осознание. Кажется, он слегка погорячился с мыслями, что не будет убивать никого с порога. Да простит его Гин. Но Тигра в зятья он не потерпит. Ни за что.