Серёжки с бесятами

— Коля лох, трусы в горох! — хохочет Петя и показывает однокласснику язык, а потом вдруг забирает книгу у него из-под носа. Черноволосый парень хмурится и, глубоко вздохнув, поворачивается к Петруше. — Верховенский, ты либо отдаёшь книгу, либо я сломаю тебе нос, — рычит он в ответ. — Не сломаешь, — Пьер хватается за спинку стула Ставрогина свободной рукой и, уперевшись ногами в ножки предмета, отклоняется назад, висит так, как вдруг Коля резко встаёт с места, и стул падает вместе с бедным Верховенским, чья голова улетает в железную ручку платяного шкафа сзади. — Ой… — Ставрогин испуганно смотрит на покалеченного одноклассника, держащегося за голову и тихо матерящегося. — Петь, ты сильно ударился? Блондин молча поднимается с пола, шмыгнув носом, и возвращает книгу Коле. — Пошёл ты, — в его голосе слышна настоящая обида, её Ставрогин научился отличать от напущенной, и от этого становится ещё более совестно. — Тушину до дома теперь провожай, — он уходит за льдом в медпункт, старательно вытирая набежавшие слёзы с лица. «Раз он так со мной, то и я буду с ним так! Больно к тому же, дебил недобитый». Коля стоит с этими несчастными «Мёртвыми душами», которые никуда ему не упёрлись на самом деле. Он всего лишь хотел, чтобы Петруша обратил на него внимание, поприставал, подразнился, может ещё и поцеловал разок в лоб или щёку, как редко-редко может сделать, но никак не думал причинять ему боль. Вот же блин! Ставрогин высматривает в толпе школьников любимую светлую макушку. Где же он? Коля не мог не заметить его. А вдруг их группу английского уже отпустили, и сегодня им не пересечься уже? А нет, вот и он, в своём светлом пальто нараспашку, подходит к дверям! Николай спешит за другом, боится отвести от него взгляд, чтобы не потерять, и догоняет у самых ворот. — Пьер! Петруш, стой, нам поговорить надо, — Коля берёт Верховенского за плечо и аккуратно поворачивает к себе. — Чё ты хочешь блять? — не дав сказать и слова, бушует блондин. — Я устал за тобой бегать, заигрывать, дразниться, ты всё равно не обращаешь внимания, а когда обращаешь, то обязательно грубишь или срываешься, а сегодня вон, что вытворил. Я тебе не игрушка, усёк? Если кто-то из нас помешанный, то это ты, Ставрогин, на самом себе. Не подходи ко мне больше, найди себе замену, тебе же это раз плюнуть! Коля резко убирает руки и краснеет. Он правда такой? Да, он не раз называл Петю помешанным, мог просто проигнорировать, но всё для того, чтобы тот не расслаблялся и не думал, что уже добился Ставрогина, хотя, несомненно, так и было. Петя окидывает одиннадцатиклассника презрительным взглядом и вставляет наушники в уши, в мочках которых болтаются серёжки-бесята. — Адиос, придурок. *** — Ставрогин, не спать! — тормошит однокурсника симпатичная девушка с каштановой косой. — Коля, пара кончилась, пошли уже. Студент резко поднимает голову с парты. — Я не спал! — он смотрит на Дашу снизу вверх и улыбается. — Неужто сам ангел хранитель спустился ко мне с небес? Шатова краснеет и отводит взгляд. — Дурак. Они заходят в полупустой вагон в метро, но, несмотря на кучу свободных мест, стоят у турников, потому что красивые жопки затекли на парах. Коля что-то рассказывает Дашке, как вдруг взгляд его падает на парня чуть ближе к дверям. Светлые волосы едва доходят до середины шеи, острый носик придаёт профилю особую, хорошо знакомую Ставрогину гордость, а в его ушах висят красивые серьги, кажется, с какими-то бесами. Парень подворачивает голову на Николая, смотрит во все прекрасные зелёные глаза, и у Ставрогина всё переворачивается внутри. «Он…» Незнакомец тоже узнал Колю, несомненно узнал, но быстро отводит и прячет глаза, отворачивается к двери. У брюнета колотится сердце, да так быстро, точно сейчас или разорвётся, или разломает к чертям рёбра. — Коль? — зовёт его Даша. — Ты что завис? Поезд останавливается, и «Бес» собирается покинуть его, так что Ставрогин кидает Шатовой: — Мне нужно срочно бежать, — и вылетает следом из вагона, спешит за парнем, словно за волшебным огоньком, единственным освещающим ему путь. Незнакомец точно чувствует Колю, потому как, отойдя от толпы в небольшой уголок лестничного пролёта, оборачивается и ждёт его. — Ну здравствуй, — он чуть улыбается запыхавшемуся Ставрогину. — Я уж думал, опять испугаешься. — Не в этот раз, — Коля же лыбится во все тридцать два. — Ты домой? — Нет, на трассу. — Тогда я с тобой. Коля крепко держит блондина за руку, идя с ним по серым улицам, рисует на ней причудливые узоры большим пальцем, а её хозяин иногда сжимает Никольку покрепче. — Давно ты переехал? — спрашивает Ставрогин, оглядываясь в новой квартире знакомого. — Как только поступил, — светловолосый ставит чайник. — Ты всё ещё пьёшь земляничный чай? — Пью. А ты со своим виноградным не расстаёшься? Уж, небось, любишь его больше себя, хотя это невозможно… — Ставрогин! — парень хмурится, а щёки предательски краснеют. — Заткнись, или я тебя выставлю. Кипяток заливает пакетики чая, которые тут же окрашивают воду желтоватым оттенком. — Ну Петруш, — улыбается Николай и обнимает Верховенского со спины, — ну что же ты ругаешься на меня? — Потому что ты бесишь. — У тебя духи новые? — игнорирует гнев Петра черноволосый и прижимается к нему посильнее, греется о его тело и берёт руки в свои. — Нет блять, четыре года одни и те же использую. — Они мне нравятся больше всех. Я чуть не забыл твой запах, он даже через парфюм слышен, терпкий и оттого ещё более запоминающийся. — Опять подлизываешься? — Верховенский подавляет глупую улыбку. — Снова. А вообще это по твоей части. — Зато у меня по физике стабильная пятёрка была всегда. — Ой, да иди ты! — смеётся Коля. — Или что? Нос сломаешь? — Пьер хитро щурится и поворачивает голову на Ставрогина. Тот смеётся, легко поддевает чужой нос своим, открывая тем самым себе доступ к губам Верховенского, и робко тянется поцеловать, как тот отворачивается и снова смотрит в кружки. — Чай… заварился. — Ах да, чаёк. Они пьют чай в кровати Петруши, рассказывают новости из универов, смеются или в шутку спорят. — Так ты у нас актёром будешь? И чему же тебя там учат? — улыбается Ставрогин и уже хочет пошутить про порно, но его опережает Верховенский: — Учусь стонать на камеру и гнуться под мужчинами, другим же актёром я не могу быть, — дразнится Петя и по привычке показывает Коле язык. — Я смотрю, тебе вообще некуда язык пристроить, — усмехается Николай и, схватив Верховенского за ворот, вовлекает в горячий, грубый поцелуй, но Пьер разрывает его почти тот час же. — Воу, воу! Лихачишь, Николь, — он касается укушенной губы. — Зубы убери, ты целуешь меня или пытаешься сожрать? Нежнее, ты слишком напористый, никакого кайфа. И язык вводи постепенно, а не пытайся выебать мой рот. Ты на ком учился вообще? Ставрогин стыдливо опускает глаза и краснеет. — Ну я… Много с кем перецеловался, но, чтобы прям по любви, было всего раза три. Или два?.. — Иди сюда, — Пьер берёт Колино лицо руками. — Сохраняй нежность и нерасторопность и постарайся не кусаться, это ближе к страсти, а у нас тут милашности всякие. Ставрогин оживлённо кивает и аккуратно касается губ партнёра своими, бережно сминает, действительно боясь навредить ему, а Петрушка охотно целует в ответ и жмётся к Коле всё крепче. Второй поцелуй получается увереннее, слаще, и теперь уже языки возлюбленных сплетаются, изучают друг друга, пока губы мягко посасывают их. — Так намного лучше, — шепчет светловолосый и улыбается. — Тебе нравится? — Очень. Хочу ещё. Сколько они так целовались, не понятно, но теперь у обоих уже болят губы, а за окном совсем темно. — Поздно, Пьеруш. Наверное, мне пора. — Останься, — просит Верховенский. — Хочешь разделить со мной постель? — Да, и ты тоже хочешь. — Бес, — Ставрогин смеётся и тычется носом в щёчку Пети, а потом легонько прикусывает его мочку с серёжкой. — Я помню эти побрякушки. Тебе идут. — Спасибо. — Солнце, — снова зовёт его Коля, — ты прости меня, ладно? Я и тогда любил тебя, просто хотел подогревать интерес, чтобы не надоесть тебе, ты же не любишь лёгких путей. Я не хотел тебя обидеть по-настоящему, никогда. Верховенский кивает и залазит на колени Ставрогина. — Тебе придётся расплатиться. — Поцелуев не достаточно? — Ни разу. — И чего же ты хочешь? — Для начала минет, а там посмотрим. — Ну ты и чертёнок, — Коля улыбается и кусает Петра в шею.