. . .
Калб просыпается с ужасом и машинально пытается сесть, врезается головой во что-то твёрдое и со всей силы толкает это нечто от себя. Подальше. Чтобы не задавило. И не заточило навеки вновь. По комнате прокатывается грохот и упавшая крышка гроба описывает гранями полукруг, после чего грузно падает и замирает, особенно тяжело отдавшись от пустых стен. Дьявол закрывает лицо рукой и прижимает ладонь плотнее, силясь вырвать что-то изнутри головы. Эти картины, которые он силой пытался в себе похоронить и которые никогда не должен забыть. То, как разрушил всё и превратил в пустошь. То, как растоптал тысячи жизней, будто белые осколки в пыль. И то, как лишил своего брата глаза. Он никогда не забудет этот яростный и отчаянный крик в обезумевшем от боли взгляде. . . . Нужно выпить воды. Отвлечься как-нибудь, пока это не овладело им до такой степени, что отберёт контроль. Он не должен позволить вырваться этому наружу вновь. . . . Калб сидит на кухне в одиночестве и пьёт уже второй стакан воды, играя с волосами в руке. До рассвета ещё несколько часов, а уснуть сейчас он не сможет. Он уже чувствует, как на него давят стенки гроба, и морщится, зябко передёргивая плечами. Нужно чем-то себя занять, иначе всё сознание снова погрузится в пучину кошмарных воспоминаний. Вот только чем? Сегодня пасмурно и идёт дождь, на улицу поглядеть на луну выбраться будет слишком проблематично и трудоёмко. Этив он не хочет беспокоить по одной простой причине - нежелание показывать себя с такой слабой и уязвимой стороны. И не хочет он позже выслушивать её издёвки при любой удобном и неудобном случае. Он смотрит в своё искажённое отражение на дне стакана и в его голове снова вспыхнула картина из сна, заставляя руки сомкнуться и сжать стекло до практически треска. Водас... Может, это был сигнал? Может, с ним случилось что-то ужасное и ему требуется помощь? Ведь Водас горд, как никто другой в этом мире. И точно также никогда не просит о помощи, даже если она ему жизненно необходима. Просто, не просит. Просто, не обращается ни к кому. Ни за кем не тянется и ни на кого не смотрит. Только прямо, перед собой. Словно существует только он и проблема. И он с ней один на один. Даже если шансов выиграть нет. Калба внезапно охватывает чувство тревоги за младшего и скоро он бросает всё на кухне, выходит и следует по пустым коридорам, быстро перемещаясь с одного этажа на другой и из одной части замка в противоположную. Там, где живёт Главный Ангел. Но перед самой дверью уверенность его покидает. Он не слышит никаких звуков и не чувствует никакой катастрофы. Значит, всё хорошо. Значит, своим приходом он только побеспокоит Водаса и отнимет драгоценные часы сна, которых у младшего в распоряжении было куда меньше, чем у него. Он уже хочет повернуть, но чувство тревоги снова толкает его к двери. Может, что-то и случилось? Может, не будет лишним проверить? И Дьявол заходит. Просто открывает дверь и осматривает комнату беглым взглядом, выхватывая белыми зрачками каждую деталь. И собранные в стопки кипы бумаг, и стоящий на подоконнике ряд горшков с цветами, и скинутая на стул одежда возле зеркала. А чуть сбоку, возле стены стоит кровать. На ней лежит тело Ангела и обычно бледно-жёлтый нимб блестит в темноте тревожным, ярким светом, словно приманивая к себе внимание. Дьявол беспокойно подходит, и вслушивается в его дыхание. Спешное, прерывистое и резкое. Среди этого слышно шёпот и ещё немного, и сиплый голос перерастет в стон. А руки в перчатках цепляются за подушку и сжимают так, будто хотят порвать. Ему снится кошмар? Дьявол не уверен, что нужно делать, но когда всё же решается, уже становится поздно. Главный Ангел почувствовал вторжение на свою территорию и насупился сильнее. Он сел раньше, чем успел проснуться, и схватился за что-то под одеялом быстрее, чем открыл глаза. Калб вздрагивает, так неожиданна была эта реакция, и отстраняется, чтобы ненароком не словить удар чем бы то ни было под одеялом. — . . . — — . . . — Водас ведёт бровью и с сонным раздражением пытается понять, кто перед ним стоит. — ... Брат? Что ты здесь делаешь? — Его тон смягчает. Теряет агрессию и становится просто несколько раздраженным после неудачного подъёма. — ... Я что, кричал? — — ... Был близок к этому. — Дьявол теряет зрачки под таким пристальным взглядом Ангела и смотрит куда-то мимо. — ... Кошмар приснился? — — ... — Водас фыркает, недовольный тем, что его расспрашивают о таких личных вещах. — Неприятный сон. Обычно я сны вовсе не вижу. — — Могу понять. — Неосознанно соглашается Дьявол и садится рядом. — ... чем-то помочь? — — Помочь? Если знаешь хорошее снотворное. — Водас кивает в сторону стола и трёт глаз. — ... По рассеянности я забыл сделать новое из трав. — И молчание, несколько неловкое для Калба и достаточное, чтобы Водас понял, Дьявол не уйдет. — ... Я для чего-то понадобился? Что-то случилось? — Ангел на мгновение затаил дыхание. — Вы с Этив снова поругались? — — Что? Нет! Так я выгляжу в твоих глазах? Вломиться посреди ночи из-за ссоры с Эти? — Калб фыркает, но его это совсем не злит. Скорее, это автоматическая реакция. — ... Тогда? Я не поверю, что ты пришёл посреди ночи без причины. — Водас поворачивает корпус к нему. И последующее молчание лучше любых расспросов сработало на Дьяволе. Ему не нравилось, когда на него смотрят так долго и пристально. И точно также он знал, что Водасу бесполезно врать. — ... Просто начал беспокоиться. — — Беспокоиться? За что? — В сердце Ангела снова закралось подозрение. — Кто-то вторгся в мир? Калбу становилось душевно плохо от того, с какой стороны он показывает себя постоянно Водасу. С той, как будто ему постоянно что-то от него нужно и он совсем не обращается к нему просто так, как брат к брату. Как старший может беспокоиться о младшем. — Нет. Мир в безопасности. — Дьявол возвращает зрачки и отводит взгляд. — ... Просто. Мне тоже приснился кошмар. — — ... Тебе приснился кошмар? — — ... Да. Связанный с тобой. Поэтому я и пришёл. Убедиться, что с тобой всё хорошо. — Калб вдохнул. — ... И я рад, что всё в порядке. — — ... ? — Водас же озадачился этой заботой о себе. — ... Там было что-то настолько страшное? — — ... Мне снилось прошлое. Тот момент, где я... забрал твой глаз. — Чуть слышно отозвался Дьявол, вспоминая сон. Тот, как назло, не хотел исчезать подобно другим снам и видениям. Нет, этот надёжно вцепился в его голову. — ... Снова. — — ... Прошлое, вот как. — Водас вздохнул, затем скинул одеяло и поднялся. Он был в пижаме, того же стиля, что и его фартук, и совсем не смущался этому. — Пошли. — — ... ? Куда? — Дьявол поднялся следом. — На кухню. Сладкое точно тебя подбодрит. — Калб вспыхнул. — Э-эй! Я не это имел ввиду! — — Не будь ребёнком. — — ... От младшего слышу. — Буркнул Дьявол, но всё равно встал и последовал за ним покорно и молча до самой кухни. Теперь он снова чувствовал себя виноватым. Неужто Водас решил, что он поднял его посреди ночи ради сладкого? Ангел зашёл на кухню, свернул свои большие белые крылья и стал что-то делать, вынимая из холодильника и полок разные ингредиенты. Дьявол же занял место за столом, смотря в окно. А ночь как и всегда царственно спокойна и непоколебима. И дождь.. если бы он только мог смыть все грехи этого мира и его собственные. — ... Вод. — — М? — Ангел посмотрел через плечо. — ... А что снилось тебе? — Калб смотрел на стакан воды в своих руках и водил пальцем по гладкой поверхности, как по скуле во сне. — ... Я свой уже рассказал. — ... Значит, теперь я обязан свой? — Водас немного помолчал, продолжая готовку, потом поставил всё в духовку и упёрся руками в стол, смотря перед собой. — ... Мне снилось детство. — — Детство? — Дьявол обернулся к нему. — ... Насколько ранее? — — ... Весьма. — Ангел обернулся и прислонился к столу бедром, скрещивая руки и бросая взгляд в окно. — ... помнишь, ты как-то ушёл на очень важное совещание? А я остался в замке и не выходил из комнаты всё время, боясь, что меня найдут другие демоны. Это был настоящий кошмар. — Водас закрыл глаз и иронично хмыкнул. — ... тогда я совсем не умел за себя постоять и только прятался. — — ... Ты был ребенком. — Калб посмотрел в своё отражение в воде. — Все дети такие. — — ... А помнишь, — Водас посмотрел на брата, — в детстве, когда мне снились кошмары, я прибегал к тебе? — ... Конечно, помню. — Дьявол опустил взгляд и ему на мгновение показалось, будто его руку на колене обхватывают детские, маленькие ладошки с короткими черными ноготками. Кажутся даже большие серые и по-детски испуганные глазки. — ... Тогда ты заползал мне на колени и очень забавно утыкался лицом мне в грудь. — — Ну, по-другому ты не обращал на меня внимания. — Водас хмыкнул. — Приходилось выкручиваться. — — ... Да, не обращал. ... А сейчас сам пришёл к тебе за утешением. — Дьявол сжал колено рукой и собрался с силами. Может, если он скажет это вслух, станет легче? Может, спустя столько лет его наконец отпустит эта вина? — ... Прости, что не дал тебе нормального детства. Мне правда жаль. — Тот покачал головой. — Я не виню тебя. Будучи молодым Дьяволом и стоя на пути у Бога, у тебя просто физически не могло хватать времени ещё и на меня. — — ... И всё же я мог быть поласковее с тобой. — Дьявол сомкнул руку и услышал, как трещит в пальцах стекло, покрываясь паутиной мелких трещин. — ... Или хотя бы отпустить и не мучать, будто какое-то животное. — — ... Брат. — На плечи опускаются руки и одна ползёт к той, что сжимает осколки стекла, обнимая ладонью и поглаживая покрывшиеся кровью пальцы. Его касания. Такие теплые и мягкие, какими Водас не касается никого без веской причины. Только в особенных случаях и если считает, что это действительно необходимо. — ... Прости. — Калб немного поддаётся назад и упирается рогатой головой в плечо Ангела. Он медленно размыкает руку и даёт пальцам младшего заняться ранами от осколков. — ... Я боюсь. Боюсь, что если отпущу прошлое, то забуду ошибки и допущу их снова. Боюсь, что не достоин их отпускать и жить спокойно, сотворив столько ужасных вещей. — Это то, что действительно его волнует. И он делится этим с ним - с Водасом. Виной, сгрызающая его до самого основания подобно червю. Если она отпустит его, то что удержит от новых бед? Ведь он допустит эти ошибки снова и разрушит жизни тех, кто ему теперь стал дорог. — ... Как тебе удаётся быть таким спокойным? — Дьявол подымает взгляд и впервые за долгое время наконец смотрит брату в глаз, готовый принять любую эмоцию. — ... Как? — ... — Водас смотрит в ответ долго, сохраняя молчание. — ... Я просто считаю, что сожалением не искупить вину. Это бессмысленно. Мертвых это не спасёт и не заберёт боль у тех, кому ты её причинил. Душевными терзаниями ты не поможешь никому. Это самый болезненный и абсолютно бесполезный способ борьбы. Это просто побег. — Ангел накрывает белые волосы и начинает гладить, перебирая отдельно каждую прядь. — ... Несправедливо платить за одну ошибку дважды. Тебе выпал шанс жить дальше, в то время как тысячи других растворились во времени. Так, зачем тратить его на бессмысленное проедание себя? — ... Бессмысленное проедание.. вот как. — Калб смотрит в его глаз ещё некоторое время, потом вздыхает и опускает взгляд. Ему точно идёт на пользу общение с младшим. Пусть за один такой "психологический сеанс" проблема не пропадёт, но от этого Ангела исходит такая спокойная и уверенная аура, что рядом невольно сам становишься таким. Водас залечивает рану при помощи пары простых заклинаний, залепливает всё это дело пластырем, припасённый тут же, на кухне, на случай пореза от кухонного ножа, а после отлучается, чувствуя запах готового лакомства из духовки. Дьявол же открывает глаза и смотрит в его стройную спину и большие белые крылья. А когда-то, давным давно, они были совсем крохотные, размером с его ладонь и часто-часто, легко трепетали от каждого шажка маленьких ног. Прошло столько веков, а Калб ещё помнит его, помнит, как сломал, помнит, как выдрал глаз и никогда не забудет обещание, которое дал сам себе. Больше никогда не повторить этой ошибки вновь.. . .
27 марта 2022 г. в 16:10
Вокруг лишь бездыханная пустошь, а под ногами длинной вспоротой дорогой тянется кровавый шлейф, по которому и протащило тело после сокрушительного удара.
От скал эхом отдаётся грохот и режется сквозь перекаты камней жуткий, душераздирающий крик.
Но Он спокоен, холоден и равнодушен.
Дьявол с белыми, словно снег волосами и чёрными, как сама бездна глазами медленно шагает по рубиновой дороге и переминает осколки белого кристалла - бывшего оружия - в прах.
В них уже нет смысла.
Они больше не защитят своего обладателя.
И дальше, поднимая голову от этой завораживающей и пугающей картины, Дьявол разом охватывает расколотый надвое камень и тело, впечатанное в него ударом.
Пепельная леска волос слипается и пристаёт к лицу, когда-то белая одежда местами разошлась и отовсюду льётся кровь из разбитого в месиво тела. Белые, чудесные крылья и гордость любого ангела сломлены в пыль.
Чуть слышно доносится болезненный, измученный долгой битвой стон.
И так ясно, и отчётливо он оседает в голове, что его не сотрешь и веками. Не выжжешь из памяти никаким огнём и не утопишь на каком угодно глубоком дне моря.
Дьявол подходит ближе, смахнув с руки кровь, и чёрными когтями берётся за испачканную алым скулу Ангела , подымая его податливую голову вверх и внимательно глядя в его затуманенные мукой глаза.
Глаз.
Ведь другой уже таится в когтях Дьявола и его настоящее "гнездо" истерзано донельзя.
И тот взгляд, полный боли, ненависти и ужаса можно выдать лишь на краю. Находясь над пропастью.
Из которой уже не будет возврата.
За этим следует лишь тьма. Вязкая, бесконечная и всепоглощающая тьма. Она, как болото затягивает, проглатывает каждую клетку тела и сжирает заживо конечности, перемалывая все кости в труху.
Словно он вновь запечатан под землёй.