Уроки чистописания

- Наконец-то! Юстиниан был рад, когда ментор, по-обыкновению, недовольный своим учеником, сказал, что урок окончен. И, пообещав, что к завтрашнему дню прочтет необходимый параграф в трактате по землеописанию, он поспешил в сад. И сразу же увидел младшего брата. Валентин, которому исполнилось уже шесть лет, не бежал навстречу старшему брату, а стоял, покачивая ногой и глядя на свои туфли. Юстининан подошел сзади. - Откуда грусть в такой славный денек? - Ничего славного, - пробормотал под нос младший. Юстин развернул его лицом и едва не расхохотался. Все лицо Тино было в лиловых разводах. Ребенок явно занимался правописанием. Пальцы были густо-лилового цвета, словно их нарочно окунали в чернила. А вид шестилетнего ученика был такой несчастный, что старший брат позабыл насмешки и прижал младшего к себе. - Не получается? Вместо ответа Тино крепко прижался к брату. - Давай-ка умоемся и покажешь мне, что случилось. Оттереть лиловые полосы на щеках удалось не сразу, а пальцы едва посветлели. - Только осталось отрастить щупальца, и ты – готовый герб Дома Волн, - не удержался от шутки Юстин. - Не смешно, - все еще дулся малыш. - Ладно, не обижайся, давай-ка посмотрим твои тетрадки. - А смеяться не будешь? - Ни в коем случае. Честное слово. Чтение Тино усвоил еще год назад, и оно удивительно легко далось мальчику. Юстин шутки ради показал ему буквы и научил складывать их в слоги, а потом дело пошло на лад. Вскоре маленький Валентин читал все подряд, часто не понимая смысл прочитанного , и тогда обращаясь к отцу или старшему брату. Когда он спросил, что значит «Дриксен» или «диспозиция», это можно было объяснить, но Вальтер Придд чуть не поперхнулся, когда его сын пяти лет от роду за обедом показал ему книжку – явно не для детей и невинно спросил: - Отец, а что такое «будуар королевы»? После этого в библиотеке на нижних полках книги стояли только детские и учебные. Также легко дался ему и счет. А вот с чистописанием возникли проблемы. - Мэтр Камбье заставил меня три раза эту строчку переписывать, - сказал Тино и шмыгнул носом. Юстин посмотрел на корявые палочки и крючки. Перо явно не слушалось маленьких пальчиков и вело себя безобразно. Страницы были украшены щедрой россыпью клякс. Надо сказать, последняя строчка была хуже двух предыдущих. Тино просто устал от непривычного монотонного занятия. - Надо еще ее переписывать? – обреченно спросил младший. Юстиниан подхватил его на руки, покружил. Обычно это заставляло мальчугана смеяться, но на этот раз он лишь слабо улыбнулся. - Мы займемся чем-то более интересным. - А чем? Вот, уже лучше. Уже в глазах сверкнули искорки интереса. Старший брат взял тонко очиненный грифель, который нужен был для уроков черчения, и на листе набросал тонкими еле видными штрихами замок, дорогу и облака. Тино внимательно наблюдал за братом. - А теперь надо только обвести. Мы с тобой, как холтийские художники, будем рисовать чернилами. Они, правда, рисовали тушью, но чернилами – это еще интереснее. Ты обведешь, и у тебя будет сказочный замок. А я потом расскажу тебе о нем. - Правда? А у меня получится? - Конечно, Тино. И не бойся, ты справишься. Я верю в тебя. Усевшись на слишком большой стул, младший брат взял перо. Детское личико, и так серьезное, стало еще серьезнее. - Подожди, - Юстин перехватил его руку, - сначала послушай. Ты окунай в чернильницу не все перо, а самый кончик. Потом о край убери лишние капли, тогда не будет клякс. Ведь они нам не нужны? Валентин кивнул и сделал так, как велел брат. - И не зажимай так перо, оно не улетит. Помнишь, я тебе рассказывал, как меня учат фехтовать? - Да, помню. - И учитель мне тоже говорит, что шпагу надо держать , как птицу. Сильно сожмешь – задушишь, слабо будешь держать – улетит. Понял? - Но ведь это не шпага. - Ну и что? И перо, и шпага – ты сам их должен чувствовать, как продолжение руки. Или – пальцев. Вот, возьми так. Он ставит свои пальцы поверх пальчиков младшего. - И как только устанешь, скажи мне. - Ага. Валентин уже обводит замок. А украшения на его воротах, линии на дороге, ведущей к замку, листва деревьев в парке, - все это хорошо замаскированные палочки и крючки. Те самые, которые принесли столько огорчений. - Смотри, получается, правда? – шепчет Тино. - Конечно. Картинка оживает, ты – как волшебник. Несколько клякс предательски срываются с пера, но они не успевают испортить всю картину. - Ну, как? - Ты – молодец, Тино. Отдохни теперь. И они уходят в сад. Потом Юстиниан, вспомнив о непрочитанном трактате, идет заниматься землеописанием. И отрывается от него, когда Валентин приходит в его комнату с готовой работой. Через несколько дней. - Господин герцог, я весьма доволен успехами вашего сына. - Я рад слышать это, мэтр Камбье. - Знаете, мальчику необыкновенно легко дается даже такое сложное для детей его возраста чистописание. - Прекрасно. А в это время Валентин и Юстиниан сидят рядом, в старой беседке, оплетенной плюющем, и старший рассказывает сказку о зачарованном замке. Младший слушает, затаив дыхание – о злой колдунье, о прекрасной принцессе, об отважном юноше. - И это все получилось, потому что я нарисовал эту картину? - Ну да. Я же говорил, что ты – волшебник. - Юстин, а ты потом нарисуешь мне еще что-нибудь… сказочное? - А что вы сейчас проходите с мэтром Камбье? Тино скучнеет. - Загогульки, - он в воздухе рисует пальцем нечто понятное только ему. - И как успехи? - Не очень, - честно отвечает младший. А Юстиниан думает, в какую картину поместить узор из «загогулек».