Я хочу, чтобы ты меня ударил

Криденс выгнулся на постели, когда Персиваль после очень долгой и неторопливой прелюдии наконец-то приставил головку к его тщательно растянутому и смазанному анусу. Как бы он не просил наконец-то войти в него и отодрать, Персиваль упрямился и будто не слушал. Он не хотел причинить своему мальчику даже малейший дискомфорт. Персиваль Грейвз был очень нежным любовником. Иногда даже чрезмерно нежным… — Трахни меня, — призывно прошептал Криденс, поднимаясь на локтях, чтобы отчетливо видеть его искаженное напряжением лицо. — Мой мальчик, ты хочешь, чтобы я… что? — растерялся Персиваль и даже перестал двигаться, замерев внутри него с наполовину вставленным членом. Грубое слово резало слух. — Я хочу, чтобы ты выебал меня своим огромным членом, — раздельно проговорил Криденс, делая акцент на каждом слове. В его глазах застыла неприкрытая похоть. — Криденс, разве можно так… — Скажи, — Криденс улегся обратно, поглаживая грудь и теребя затвердевшие от возбуждения соски, — скажи, что я твоя грязная шлюха, любящая члены… — Криденс, но я же… — немного шокированный подобным заявлением, пробормотал Персиваль. — Я же буквально лишил тебя девственности… — Пожалуйста? Криденс сказал это достаточно формально, но на Персиваля все равно произвело впечатление — он ласково погладил его щеку и наконец-то начал двигаться, проталкивая свой член дальше. Не такой большой, как приукрасил Криденс, но все же довольно внушительный. Но недостаточно большой, чтобы выбить из Криденса все то, что так смущало Персиваля. — Ты такой грязный мальчишка, — скрепя сердце, выдохнул он. Персиваль чувствовал себя последним мерзавцем, что у него все же повернулся язык сказать это, но Криденсу его оскорбление пришлось по душе. — Дааа… Еще… — Любишь, когда тебя ебут большие члены, — сглотнув вязкую слюну, немного увереннее продолжил он. — Огромные… — подхватил Криденс и низко застонал. Он сжал пальцами соски и зашипел, прогнувшись в пояснице. — Огромные члены, — подтвердил Персиваль. Повторять за Криденсом было легче, чем импровизировать самому. Он знал, что его мальчик нахватался подобных словечек на улицах Нью-Йорка, но даже не подозревал до определенного момента, что это так заводит Криденса. Заводит быть его грязной потаскухой. Персиваль стал наращивать темп, двигая тазом, то погружаясь в Криденса, то выходя, но неизменно оставляя головку внутри, и немного воспрял духом, когда Криденс перестал просить о чем-то таком.. Ему хватало сил лишь на то, чтобы призывно стонать, подбадривая Персиваля не отвлекаться мыслями ни на что, кроме их взаимного удовольствия, того, как плавны их движения, слитны, отвечая друг другу. Персиваль втайне порадовался, что в спальне выключен свет, и Криденс не видел того, что в его глазах стояли слезы. Будь Криденс к нему спиной, проблем бы никаких не возникло, но когда они находились лицом к лицу, Персиваль всегда переживал, что его мальчик увидит, какое глубокое и чувственное потрясение в нем каждый раз вызывает их близость. Криденса хотелось любить духовно и физически, хотелось окружить лаской и заботой, хотелось свернуть горы ради него и для него. Сделать его самым счастливым и довольным жизнью. Особенно после того, что ему пришлось вынести. Криденс Бэрбоун заслуживал всего только самого лучшего… Персиваль украдкой мазнул ладонью, смахивая скатившуюся по щеке слезу. …Но затишье не продлилось долго, потому что, приближаясь к оргазму, Криденсу захотелось острых ощущений. — Ударь меня, папочка… — низким сексуальным голосом прошептал он. — Ч-что сделать? — опешил Персиваль, замирая внутри него. — Я хочу, чтобы ты меня ударил… — Ты… точно этого хочешь? — Он мигом вспотел от напряжения, но не из-за секса. Затылок ошпарило кипятком. Его Криденс, его чудный мальчик, его сказочная принцесса, его светлый ангел просил, чтобы Персиваль его ударил. После всех побоев от приемной матери! Ему казалось, что кто-то из них сходит с ума. Он не знал, что думать насчет своего восхитительного мальчика, но сам он точно был близок к тому, чтобы помутиться рассудком. — Ударь меня, — потребовал Криденс, в голосе проступили стальные нотки. Обливаясь холодным потом, Персиваль примерился… прикинул силу… и шлепнул ладонью по голой груди. — Ударь меня по лицу! — Криденс… — беспомощно прошептал Персиваль. У него опускались руки, но член все еще отважно стоял. — Ударь. Меня. Персиваль примерился еще раз, ведь как он мог отказать Криденсу? Это было сильнее его самого, сильнее его воли. Криденс внимательно смотрел на него, он не сердился… пока, но в глазах застыло нетерпение. Персиваль сдался. Отвел руку, замахиваясь… резкое движение не сумело обрести должную инерцию — ладонь застыла рядом с лицом Криденса, так и не достигнув цели. Обреченно вздохнув, Персиваль ласково погладил его щеку. — Может, я лучше отшлепаю тебя по попе? — с надеждой спросил он. К его горлу подкатывал предательский ком, а глаза начинало жечь. — Врежь мне! — в голосе Криденса проступила фанатичная агрессия, он сжал пухлые губы в тонкую линию. — Ну? Испуганный Персиваль отвесил ему легкую пощечину, Криденс всплеснул руками. — Да кто так бьет?! — Мой мальчик, прошу, не заставляй меня… — трагично прошептал он, ком в горле начинал душить. Персиваль был готов в любой момент опять пустить скупую мужскую слезу и начать заламывать руки. — Врежь… мне… — едва не прошипел Криденс. Негодование в его голосе уступало возбуждению. Он был ослеплен своей идеей сильнее, чем занятием любовью. Персиваль тоже осознал, что не может больше этого видеть. Не может видеть, как его рука делает больно его мальчику. Персиваль немного отвел локоть назад, чтобы не перестараться, зажмурился и ударил. Вместо призывного стона удовольствия Криденс ответил стоном боли и непонимания. — Господи Иисусе! — всхлипнул он. — Криденс! — взвыл не менее травмированный Персиваль и тут же распахнул глаза. Только испытывал он не физическую боль, а духовные, моральные и нравственные страдания. Он все же перестарался… Криденс держался за лицо. — В нос-то зачем?! — обиженно пробубнил он. — Мой мальчик… — На глаза Персиваля все же навернулись слезы. Длинные ресницы стали мокрыми. — Прости меня! Мерлин… Я сейчас… Он наконец-то все же вышел из тела Криденса, чтобы взять волшебную палочку и носовой платок. Персиваль мог бы в считанные секунды вылечить нос, но боялся вновь не рассчитать силу. К тому же была крохотная надежда, что после этого опыта Криденс в будущем лишний раз подумает, прежде чем просить Персиваля о чем-то подобном. — Агуаменти, — сказал он, направив палочку на платок, и тот окропила вырвавшаяся из кончика волшебной палочки вода. — Глациус, — тут же добавил Персиваль. Смоченный в чистой воде платок в его ладони мигом замерз. — Криденс, убери руку, — попросил Персиваль, садясь рядом с ним, и незаметно стер ребром ладони застывшие непролитые слезы. Его голос дрожал. — Пожалуйста… Прерывисто выдохнув, Криденс все же уступил, открывая лицо. Сложно было понять, да еще и в темноте, насколько сильно пострадал нос, потому что отек не успел бы так быстро налиться, но из ноздрей хотя бы не кровило. Мученически выдохнув, Персиваль надломил ледяную пластину и приложил замерзший платок к его пока еще не припухшему носу. — Прости меня, мой мальчик, — трагично приговаривал он, держа платок. — Сильно болит? — Нормально… — Криденс громко шмыгнул носом, пытаясь выхватить из его рук платок, чтобы держать самостоятельно. Он не переносил, когда Персиваль считал его беспомощным. — Я сам попросил тебя, окей? — Я не хотел, — торопливо продолжил Персиваль, будто не слушая и даже не пытаясь цепляться за любезно предложенное алиби. — Я не хотел, правда… Это моя вина… — Персиваль, все хорошо, — неловко поднимаясь на постели, ответил ему все еще обнаженный Криденс, его губы тронула легкая полуулыбка. Прикрываться одеялом ему было явно некогда, так что его все еще не опавший от не самых сексуальных приключений член было прекрасно видно. Крупный, с обнажившейся головкой. Вот уж про что точно можно говорить «огромный член», который не единожды трахал Персиваля, вышибая из него весь дух и горячие слезы. Так что если из них двоих кто-то и любил огромные члены, то это был определенно Персиваль. — Хочешь, я поцелую там, где болит? — Лучше вылечи меня заклинанием, — насмешливо фыркнул Криденс и хлюпнул носом. Его хитрые глаза, несмотря на ситуацию, блеснули задором.