Give me wings so I can soar

Этой ночью юноша не спал. Солдатиком лежал на холодной постели, не смыкая глаз. Нет, причина тому не надрывный вой сигнализаций и сирен, что в порядке вещей для преступного района. Не шумные соседи, как обычно кричащие друг другу что-то обидное. Даже не выпитый сладкий кофе, пенка от которого до сих пор забавно красовалась над его верхней губой. Дело было в Джинкс. А вернее, возможно, в Паудер. Мысли о том, что ему так и не удалось задать самый важный вопрос, грызли, не давая уснуть. Это действительно она? Игривый смех, плавные летящие движения, едва различимый аромат пороха, причудливые разноцветные ногти, солнечные веснушки на бледной коже, необыкновенные глаза и манящие губы — всё это въелось в память так, что теперь никаким пятновыводителем не сотрёшь. Она — Паудер, а в то же время и не Паудер вовсе. Такая знакомая и родная, но при этом чужая и незнакомая. Невероятно близко и недостижимо далеко. В этой девушке чересчур много противоречий, это вызывает желание разгадать, заглянуть глубже. Сколько бы ни старался, не получилось выдумать в голове такой сценарий, где она из яркого солнечного лучика превращается в сломанную куклу, которой сейчас является. Как такое вообще могло произойти? Если вспомнить неподробный рассказ Вай после её возвращения из интерната, то произошла авария, в результате которой Паудер навсегда исчезла, а она сама застряла в стенах детского дома. Никто не потрудился объяснить в подробностях, потому что не считал нужным ставить его в известность. Ну, да, конечно, всего лишь лучший друг её младшей сестры, кому он нужен. Это всегда оскорбляло до чёртиков. Он имел право знать, куда делась его Паудер. До одного момента он продолжал безрезультатно расспрашивать, а потом, когда приятельница впала в истерику у него на глазах, перестал. Стало ясно, что это слишком травматичные события, и вряд-ли узнать правду будет приятно. Так что единственное, что он знал — Паудер пропала. Он подозревал, что Майло и Клаггор погибли, потому что Вай никогда не говорила о них с момента своего возвращения. Вандер, весьма логично, тоже. Верить в смерть лучшей подруги он не хотел. Не мог. Надежда на лучшее, что когда-нибудь она найдется, каждый день придавала сил бороться. За себя и за медленно разлагающийся Заун. После смерти Бензо Экко несколько лет прожил с родителями в Пилтовере, но стало невыносимо оправдывать их ожидания и жить по чужому плану, не имея даже свободной секунды. Они всегда возлагали на своего сына большие амбиции, только вот не знали, что внутри мальчик постоянно рвался назад, в гнилой Заун, ведь именно там он провёл лучшие, самые счастливые, моменты своей жизни. В итоге в свои восемнадцать Экко сбежал из дома, оставив короткую записку, в которое было что-то типа " …простите, я так больше не могу, не ищите меня, люблю… " Довольно по-детски, сейчас парень вспоминает это со стыдом, но ни о чём не жалеет. Приехал он чудом, без гроша в кармане, потому что подзаработать на переезд времени и возможности не было, это скорее было резкое желание вырваться, чем заранее продуманный поступок. Брать у родителей он так и не решился. Повезло, что сидя у обочины ему повстречался проходящий мимо неравнодушный студент-молодец-комсомолец-Уэйн-храни-Господи. Так и познакомились. Идея спасти всех и вся от ужасной жизни и зависимостей сблизила их, словно братьев. В общем, спелись и, окрылённые юношеским максимализмом, основали «Firelights». Хотя, говорить «основали» тут слишком громко. По началу всё шло хуже некуда, но вдруг на их пути появился «рыжий бес», такое прозвище он официально носил в их кругах, с хорошими связями, оказавшийся на удивление единомышленником. Так и держались на плаву, едва сводя концы с концами. Стоит признать, пару раз им всё-же удавалось поставить зависимых от алкоголя на ноги, но то была с большей вероятностью воля случая, чем их заслуга. Они были слишком ничтожны, чтобы сделать хоть что-то полезное, даже при огромном желании. А дальше началась шумиха с Мерцанием, и множество людей с надеждой обращались за помощью, отправляли небольшие денежные пожертвования в фонд на лагающем сайте. Вдруг груз непомерной ответственности упал на плечи Огоньков. На Экко, как на их признанного лидера, в один миг свалилось больше, чем он когда-либо мог предполагать. Люди в него верили, считали «Firelights» последней спасительной соломинкой. Ещё чуть-чуть и он был бы готов с позором сбежать, признав поражение перед суровой реальностью. Уже начало тошнить от любого упоминания наркотика, а план действий всё никак не мог образоваться в голове. У них нет связей в полиции, нет знакомых наркологов, даже ни одного человека с медицинским образованием, так что они могли сделать? Товарищи тактично молчали о его прогулах, принимали опоздания как должное, за что он, наверное, был им благодарен. Возможно, он просто-напросто недостаточно силён для всего этого? Может, он не подходит для роли героя-спасителя…? Не стоило начинать пытаться с самого начала… И тут на него с неба свалился чудесный подарок судьбы или ужаснейшее проклятье — Джинкс. В один день всё перевернула с ног на голову и снова исчезла… *** Утро выдалось наредкость тёплое и солнечное. Впервые за долгое время Экко встал чётко по будильнику, даже не смотря на то, что проспал в итоге от силы часа два. Голова протестующе трещала, но парень был серьёзно настроен поскорее встретиться с Паудер. Надев первую попавшуюся толстовку и на ходу жуя какое-то кислое яблоко с кухни, он стремительно шагал на базу. Сверху слышалось звонкое чирикание птиц, свежий ветерок приятно обдувал лицо, щекоча его колыхающимися дредами. Ни с того ни с сего Заун вдруг засиял яркими красками, напоминая о детстве. Старые серые здания больше не казались такими уж мрачными, уличная грязь превратилась в препятствие, которое вполне можно преодолеть. Листья на деревьях постепенно начинали желтеть, под лучами солнца отливая золотом. Это было так красиво, как он раньше не замечал? Как могло всё так резко поменяться? Путь до работы случайно растянулся в небольшую прогулку, когда Экко наконец добрался до базы, то был неприятно удивлён: Джинкс там не было. Страх, что она снова пропала, сковал лидера прямо в дверном проходе. Не может быть, она не могла просто уйти вот так… — Утречка, Босс! — С привычным воодушевлением поздоровался Айзек. — Ты сегодня рано. — Уголки его глаз довольно поднялись наверх. Казалось, он хотел выдать какую-то шутку, но решил смолчать, что было довольно странно для него. — А где…? В ту же секунду из кладовки послышался грохот, и Экко нетерпеливо ринулся к комнате. — Привет, — Уэйн неловко улыбнулся, собирая обратно в коробку выпавшее барахло, — а у нас тут уборочка… Увы, девушки не было и там. Заметив разочарование на лице лидера, паренёк смутился и поспешил объясниться. — Джинкс хочет обосноваться прямо здесь, — обводя взглядом помещение выдал парнишка, — мы предлагали занять свободное место в главном зале, но она была непреклонна. Сказала, что ей понравилось в кладовой, что ж, слово женщины — закон, верно? — От пожал плечами и продолжил. — Короче, она пару минут назад сорвалась куда-то, а я помогаю очистить пространство. — Сорвалась? — Поняв, что Джинкс была здесь, стало легче дышать. Не исчезла… — Куда она ушла? — Экко озадаченно нахмурил брови. — Не знаю, она просто сказала, что скоро будет. — За краской! — Айзек неспешно подошёл ближе и объяснил. — Мы столкнулись на выходе, она тараторила, что хочет купить краску. Так быстро убежала, я даже ничего ответить не успел… — И слава Богу, — Уэйн бросил осуждающий взгляд на рыжего. Весь его вид выражал презрительное пренебрежение. — Эй, ты на что намекаешь, а, Мистер Уборщик?! — Взъерепенился, расставив руки по бокам. — Ни на что, выдохни, сейчас глаза на лоб полезут. — Ах ты!!! — Мужчина обхватил Уэйна сзади на шею, яростно вороша его вьющиеся волосы. — Будешь знать, как старшим грубить! — Эй! Кретин, отпусти! — Попытки вырваться были тщетны, поэтому Уэйну оставалось лишь жалобно брыкаться и с надеждой смотреть на Экко. — Не убейте друг друга, я не собираюсь один платить за аренду, — лидер был суров, как никогда. Он вышел, оставив бедного мальчишку на растерзание дьяволу. Никакого желания разбираться с этими идиотами у него не было, поэтому, подавив неподобающий смешок, Экко направился в столовую, чтобы сделать себе порцию ароматного кофе. Джинкс скоро вернётся, и это единственное, что его сейчас интересует. Всё шло как нельзя прекрасно, до появления на горизонте выбешивающего силуэта. Не понятно что именно, но что-то в этом псе всегда вызвало у Экко чувство тошноты. — Слышал, она реально хочет сделать что-то с нашим убогим входом, — мерзкий тип, как на зло, поджидал его в самом святом месте базы, — наконец-то, как же я рад! — Его голос был пронизан дерзким вызовом. — И тебе доброе утро, Блэйк, — Экко через силу оставался хладнокровным, ничего не испортит ему настроение сегодня. Возможно, такой равнодушный ответ ошарашил брюнета, потому что тот неожиданно замолк. Медленно падали вниз ароматные кофейные зёрна, растворялись в горячем кипятке и наполняли душу каким-то спокойствием. Экко уже было поверил, что вот-вот оставит парня позади и устроится на удобном диванчике, но стоило ему направиться к выходу, как Блэйк снова подал голос. — Как тебе эта шлюшка? — Прозвучало сквозь ядовитую усмешку. — Что? — В первое мгновение юноша действительно не понял, но секунды шли, и ярость колючим комом закипала внутри. — О нашем дизайнере, конечно. — Словно очевидный факт пролепетал мужчина. — Рыжик сказал, она у нас сиротка. «Сиротка»? Мужчина произнёс это с таким извращённым удовольствием, и до Экко долго доходил смысл. Заявление сбило с толку, парень удивлённо застыл, и у Блэйка появилось время продолжить. — Я собираюсь с ней хорошенько повеселиться, — самодовольно выдал сероглазый, — такие обычно от любого мужского слова уже ноги раздвигают, внимания не хватает. — Он закинул ногу на ногу, вальяжно раскинувшись на кресле. Сверкнул его хищный оскал, и у Экко по спине волоски встали дыбом. — Ты! — Громко хрустнули костяшки пальцев, Экко почти зарычал. — Что такое, у тебя тоже на неё планы? — Утвердительно спросил, и тут же прыснул со смеху. — Ах, да, ты же вчера за ней побежал как собачка. Хочешь сделать это первый? Так уж и быть, я могу уступить, — выражение его лица резко изменилось, принимая странный вид, пока взгляд застыл за спиной оппонента. Кареглазый уже буквально сорвался с места, почти нанёс чёткий удар со всей силы в челюсть, чтобы этот ублюдок больше ни слова не произнёс своим гнусным ртом, но вдруг застыл, услышав звонкий голос. — Экко, — позвала девушка, как маленькая птичка, — у меня тут банки довольно тяжёлые, не поможешь? — Облокотившись на дверной косяк, она держала в руках большую пластиковую ёмкость. Не было ясно, как давно Джинкс находилась поблизости и как много слышала. Экко до скрежета костей хотел избить человека напротив, но не хотел беспокоить подругу, которой, как он имел смелость надеяться, не удалось услышать мерзкие комментарии в свой адрес. Лучше он разберётся с этим отморозком после, а сейчас нужно помочь Джинкс. — А моя помощь, значит, тебе не интересна? — Блэйк подошёл впритык к темнокожему, который твёрдо преградил ему путь ближе к девушке. — Я даже слегка оскорблён, сладкая… — Задрав подбородок, он смотрел прямо в глаза лидеру. Экко почувствовал, как тягучая ненависть течёт по его венам, зуд в костяшках приказывал ответить. — Я уже попросила Экко, — Джинкс подскочила ближе, протискиваясь между парнями, из-за чего кареглазому пришлось сделать пару шагов назад и снова сдержаться, — сладкий. — Она намеренно вернула ему фривольное обращение, в неприкрытом отвращении сморщив нос. Взгляд стал тусклым, ещё тяжелее, чем обычно. Этот уёбок находится слишком близко к ней, Экко ощущал, как внутри всё скрутилось в тугой узел. Скоро даже её присутствие не будет рычагом тормоза. Похоже ублюдок не привык к подобной реакции на свой скользкий флирт, его рот шоке распахнулся, как у рыбы, выброшенной на берег. Никто ещё не отвечал так сурово. Ошеломление украсило в миг вытянувшееся лицо Блэйка, пока Джинкс уже в припрыжку топала прочь, одной рукой обхватив банку, а другой под локоть таща за собой блондина. Её улыбка вновь сияла ярче солнца, а глаза наполнились блеском, когда она посмотрела на Экко… *** Тёплый ветерок ласково теребил синие волосы, под солнцем отблёскивающие лазурной голубизной. Сегодня девушка была одета более презентабельно, и это ничуть не умоляло её привлекательности. Ярко-малиновый пиджак элегантно сидел на её тонкой фигурке. Надетый нараспашку, он открывал взгляду изящное декольте и тонкий чёрный топ, плотно облегающий небольшую грудь. Широкие кожаные брюки подчёркивали плавные линии бёдер при ходьбе, придавая местами ломанной походке мягкости. Экко прилип к изгибам её тела глазами, не в силах оторваться. Это не было пошлое желание, вернее, не только оно: его действительно восхищала эта девушка. Он видел невообразимое сочетание натуральной красоты и яркого макияжа, хрупкости и силы, плавности и резкости её стана. Она была прекрасна, словно божество, спустившееся с небес, и Экко не мог поверить, что видит её наяву. Пока они шли на улицу, он в охапку нёс несколько массивных банок с краской, которые хранились в здании ещё со времён прошлых владельцев. Но вот, они на месте, Джинкс торопливо вынесла два деревянных стула из коридора, и победно расставила руки по бокам, уставившись на стену здания. Тогда он заметил около неё картонную коробку с разными кистями и валиками. Неужели она правда собирается перекрыть его рисунок? Не то, чтобы он был против, но сделанная когда-то кривая надпись была чем-то большим, чем просто рисунок. С неё всё началось, и Экко было жаль расставаться с кусочком своей истории. — Итак, — Джинкс ловко вытащила из пыльной коробки широкую кисть, — погнали! — Она придвинула стул вплотную к сероватой стене и залезла на него. Всё это время парень покорно наблюдал за ней, в ожидании дальнейших действий. Вдруг старая исцарапанная ножка предательски заскрипела и покосилась, Экко метнулся ближе, бережно поддержав девушку за талию. — Ох… — Ей удалось выровнять положение, благодаря его быстрой реакции Джинкс не пострадала. — Спасибо, похоже тебе придётся держать меня вот так всё время! — Весело ухмыляясь, она вернулась к начатому, изучая стену поближе. Ладонь парня случайно касалась открытого участка белоснежной кожи на её животе, волна приятного возбуждения током пронеслась по телу. Касаться её было волнительно, и Экко молился, чтобы его руки не вспотели. Невольно он поднялся взглядом выше, рассматривая интересную татуировку в виде пышных облаков, выглядывающую из-под одежды. Он не думал, что она идёт дальше руки, но теперь мог разглядеть, как линии постепенно спускаются вниз: от плеча к ключице, от ключицы вниз под чёрную ткань, выглядывая на рёбрах и уходя под брюки… Интересно, как далеко она заходит? — …Экко? — Озорной взгляд вывел из транса, заставив Экко смутиться и отвернуться в сторону. — Мм? — Наверное, он всегда будет терять дар речи от этой девушки. — Краска, — Джинкс указала кисточкой в сторону салатовой банки. —А, да, сейчас! — Отпускать её не хотелось, но пришлось сделать это. Если честно, Экко становится стыдно за своё поведение. Возможно, со стороны он казался полным извращенцем, особенно в совокупности с детской растерянностью, возникающей перед Джинкс. Он протянул баночку, старательно избегая взгляда. —… Спасибо, — Джинкс помедлила, и взяла её в руки, — ой-ой! — Может быть, она снова неудачно наступила, девушка пошатнулась и рухнула вниз. Сильные руки вернулись на талию и не дали упасть, на этот раз Экко находится куда плотнее: его грудь плотно прижимается к её бедру. — Говорила же, — ничуть не испугавшись, Джинкс хихикнула, —держи меня и не отпускай! К щекам прилил румянец, Экко покорно послушался, на этот раз оставшись рядом. Мимолётная догадка, что она сделала это специально, почему-то приятно ласкала сердце. — Угадаешь до куда она? — Не оборачиваясь, спросила Джинкс в шутливом тоне. Экко обомлел. Все-таки она заметила его взгляды, блуждающие по телу, парень готов был провалиться сквозь землю прямо сейчас. Он не мог выдавить ни слова в своё оправдание, только буравить обречённым взглядом её затылок, затаив дыхание. — Красивая? — Девушку, кажется, ситуация ничуть не смущала, она продолжала лёгкими мазками наносить яркие цвета на бетон. — Да, — Экко нервно сглотнул, пытаясь выровнять дыхание, — Прости… — Что? — Она обернулась и удивлённо хлопнула глазами. — Нет, я не против! Мне нравится, когда ты смотришь на меня так! — Откровенная искренность отразилась в уверенном тоне её голоса и удивила парня своей честностью. Сердце забилось быстрее, отбивая чечётку. Кровь с бешеной скоростью начала носиться по венам туда-сюда. Их взгляды пересеклись, сплелись воедино, и что-то внутри проискрилось огромным ослепляющим залпом. Взаимная симпатия стала очевидной— после этого Экко значительно осмелел: наслаждался приятной компанией сполна, но всё ещё не нарушал границы, осторожно прикасаясь к ней и внимательно изучая каждую складочку на одежде, каждую едва заметную веснушку, каждое движение… Несколько минут прошли в шелестящей тишине, на удивление комфортной. Иногда случается, что встречаешь человека, с которым нравится просто молчать, тогда весь мир вокруг растворяется, и остаетесь только вы вдвоём. Именно таким человеком для Экко была Паудер. Именно таким человеком для Экко стала Джинкс. Девушка прервалась, самостоятельно спустившись за новой краской. — Хочешь знать, почему я работаю с вами? — Она встала к нему спиной, и голос звучал теперь немного холодно, даже остро. — Да, — Экко не сомневался, он хотел узнать об этом ещё при знакомстве. — У меня была семья, — теребя в руках узенькую кисточку начала Джинкс, — они погибли в автокатастрофе, когда мне было двенадцать. Тонкая фигура стала казаться ещё меньше, Экко слушал с замиранием сердца и не смел прерывать её. — Я очень долго думала, что виновата в этом… — Она развернулась полубоком, юноша мог видеть, как сухие губы начинают подрагивать. — Но недавно я узнала, что виной всему было Мерцание. — Мерцание? — Экко не смог сдержать своего удивления. — Оно было и раньше, знаешь? — Парень отрицательно покачал головой, внимательно прищурившись. — Раньше его не называли так, не считали наркотиком. Это было сильное лекарство. — Обмакнув инструмент в жёлтую краску, девушка залезла обратно на стул. Стоит признать, она отлично контролировала старые воспоминания, в отличие от Экко. Ещё секунду назад она казалась разбитой на кусочки, а сейчас уже спокойно продолжала рассказ, нанося на стену новые мазки. Восхищает. — Я хочу покончить с этим! — С непоколебимой решительностью заявила девушка. — И я верю в то, что ты будешь тем, кто сможет победить Мерцание в Зауне, мальчик-спаситель. Потому что кто, если не ты? Хочу помочь и, когда это произойдет, быть рядом! Благодарность за такие слова, режущее дежавю и чувство огромной ответственности смешались внутри, на лице отражаясь глубоким смятением. — Поэтому, — Джинкс отклонилась назад, оценивая всю работу, Экко аккуратно придержал её за поясницу, чтобы та не свалилась назад, — я надеюсь, что ты позволишь мне помочь тебе хотя-бы так. — Она улыбнулась одними уголками губ, спрыгнула вниз, опираясь на его широкие плечи, и уже привычным жестом подхватила Экко пол локоть. Художница заставила его отойти подальше, чтобы можно было хорошенько рассмотреть то, что она сотворила. Экко не успел заметить, как быстро пролетело время. Лишь сейчас, смотря на разноцветные узоры в лучах оранжевого заката, он понял, насколько же долго они молчали. Он боялся увидеть: что от прежнего рисунка не осталось и чёрточки, что весь смысл, который он вкладывал в граффити, исчез бесследно, что характерные для Огоньков цвета будут перекрыты чем-то лишним… И он этого не увидел. Над входом красовалась большая чёрно-зелёная надпись, почти не отличающаяся от той, что он рисовал, разве что материалом. Было заметно: на этот раз она выполнена профессионалом, причем с невероятной любовь и заботой. Линии плавно перетекали одна в другую, создавая интересное цветовое сочетание с фоном, на котором… Что-то влажное прокатилась по щеке, когда глаза вдруг защипало солью. Он почувствовал, как силы покидают его тело, а конечности онемевают, превращаясь в вату. Маленькие светлячки, подобно уличным фонарям, ночным огонькам, освещали вход в здание. Кругленькие тельца насекомых были бережно вырисованы, напоминая лампочки. Краска светилась, отблёскивая неоновым золотом. Словно путеводные звёздочки, они порхали над дверьми, привлекая внимание, и это именно то, что Экко представлял в своей голове, когда пытался изобразить сам. Нет, в десятки, сотни, тысячи раз лучше. Она наполнила особым смыслом и украсила его идею, подчеркнув их индивидуальность. Он в ней не ошибся, не зря доверился. — Тебе не нравится…? — Джинкс осторожно коснулась его предплечья, виновато вглядываясь в заплаканное лицо. Слова вылетели из головы, при всём желании он бы не смог выразить словами всё то, что она позволила ему испытать. В груди горело пламя, бурно разгорающиеся сильнее с каждой секундой. Не найдя выхода лучше, Экко обессиленно уронил лицо в её ключицы и медленно притянул девушку ближе к себе, обвивая хрупкий торс руками. Он пытался выразить свои восторг и благодарность через объятия, забыв обо всём, что могло остановить его от столь близкого контакта с коллегой. Правильнее будет сказать, что он просто наплевал на любые правила приличия и остатки личных границ, поддался эмоциям. Горло жгло изнутри горячим пламенем, но Экко смог выдавить из себя пару слов… — Спасибо, Джинкс… — Он чувствовал, как её руки легли к нему на голову, в нежном успокаивающем жесте поглаживая волосы. Но он не смог увидеть слёз, что пеленой застелили розовые глаза, так и не сорвавшись. Никто и никогда не произносил это её имя так… *** Уже совсем стемнело, уютный серовато-коричневый диван тихонько поскрипывал под весом двух тел, пока Джинкс устало потягивалась, забавно морща носик от желания чихнуть. Мебель на их кухне достаточно старая, поэтому пыль кругами летела повсюду. Непривыкшему к бедности и экономии человеку наверняка будет сложно адаптироваться к этой обстановке, но девушка справлялась достойно. Экко с хрустом открыл пластиковую упаковку от сэндвичей, извлекая наружу еду. — Вот, — он осторожно протянул ей один, придерживая его по краям, чтобы начинка не вывалилась, — прости, ничего получше у нас не водится… — Если бы руки были свободны, парень бы неловко почесал затылок. — Спасибо, — Джинкс наклонилась ближе, перехватывая продукт, — я люблю сэндвичи! Экко откусил кусочек от своего и усмехнулся: её детская восторженность самыми обыденность вещами выглядела до ужаса мило. Вокруг царила тишина, все остальные уже разошлись по домам, и теперь атмосфера приобрела какую-то особенную интимность. Привычный для юноши вкус вялых помидоров, дешёвого соуса и полусладкого лука окутал язык, на удивление играя новыми красками. Такое чувство, что в её компании всё меняется: с ней вещи приобретают куда больше приятного. Уже довольно давно в голове назойливо крутились вопросы, про которые Экко благополучно забыл, когда они отвлеклась на роспись стены. Теперь они сидели одни на кухне и кушали, атмосфера располагала, так что Экко решил перейти в наступление. — Тогда в кафе, — он дожевал сочный ломтик огурца и проглотил всё большим комом, — ты назвала некого Силко своим отцом… — Договариваться стало неловко, будто он лез не в своё дело. Парень успел даже пожалеть, что начал спрашивать, ведь с чего бы ему вообще знать, что она сирота. Если вдруг она не Паудер, то это будет значить, что ему придется рассказать о разговоре с Блэйком. Если Паудер, тогда, чёрт, он не готов спросить об этом прямо сейчас. Слишком быстро. Похоже она как обычно прочитала всё по его лицу. — Он мне не родной, — ответила Джинкс, — вообще-то и другой отец, погибший в автокатастрофе, не был родным. — Без тени скрытности добавила девушка, создалось впечатление, что она готова была поведать ему любой свой секрет. — Не был родным? — Экко нужно убедиться, что он понял правильно. Пока всё подходило под историю Паудер… — П-ха, ну, — видимо, озадаченное выражение лица мужчины выглядело забавно, она хихикнула и продолжила, — я была ещё совсем маленькой, когда моих родных родителей не стало. — Джинкс отложила сэндвич обратно в пластиковую упаковку и удручённо откинулась назад. — Если честно, я их почти не помню. — Она скрестила руки на груди. — Кажется, это произошло из-за военных действий между Пилтовером и Зауном, но я не знаю подробностей. — Неловким движением девушка заправила за ухо выбивающуюся прядь. — Вообще, и не очень хочется… — Я, — немного помолчав, ему так и не удалось подобрать нужные слова, — сожалею, что так случилось. — Его голос немного осип, но юноша старался звучать ровно. Аппетит пропал совершенно, больше никто из них не прикасался к еде или остывшему чаю. Что-то тяжёлое повисло в воздухе, будто сдавливая со всех сторон. Воздух стал шершавым, даже колючим. Тянуть резину дальше не осталось сил. — В детстве я знал девочку, — сдавленный голос нарушил тишину, — она была моей лучшей подругой, — с каждым словом он чувствовал на себе всё более пронзительный взгляд, но не решался посмотреть ответ, — я очень её любил, — невысказанное вовремя откровение с болью сорвалось с губ, — знаешь, ты напоминаешь мне её и … Диван резко прогнулся с громким скрипом, когда Джинкс подскочила и развернулась к Экко спиной. Что-то ощущалось неуловимо близко, совсем на поверхности, но под толстым слоем брони, через которую не пробиться даже самому отважному герою. Он уже был уверен в ответе, но должен был задать вопрос до конца. Звенящую тишину нарушал лишь едва уловимый гул холодильника, ничего не мешало слышать даже дыхание человека напротив. — Её звали Паудер, — с глубокой нежностью выговаривая любимое имя, — ты, случайно, не Пауд… — Я не твоя подруга Паудер, Экко. — Джинкс грубо перебила его, чётко отчеканив каждое слово. — Мне жаль, я не она. — Более равнодушно добавила девушка, до побелевших костяшек сжав свои плечи. — Прости. — Совсем глухо прошептала она. Клубок, что ему почти удалось распутать, с новой силой закрутился вновь, добавляя в прежнюю головоломку дополнительные кульбиты. Ему казалось, что он был достаточно близко, однако, на самом деле, между ними в кромешной тьме лежала громадная пропасть, сейчас он это отчётливо понял. Экко вздрогнул, когда снаружи громко прогудела машина, и Джинкс, попутно захватив со стола свой небольшой ноутбук, мигом выскочила на выход. — Мне пора! — Только и бросила она, скрываясь в ночной темноте.