долгий план Барона

Сильный удар копьём с крюком прилетел справа, но Фейд-Раута успел выставить своё оружие и попытаться перехватить своим крюком ногу атакующего. Не получилось, Пол разглядел его движение и с лёгкостью отступил. — Тебе нужно больше есть, удар совсем не чувствуется, — беззлобно сказал Фейд-Раута, чем вызвал фырканье Пола. — А тебе не помешало бы есть меньше, двигаешься слишком медленно, или, может, старость? — также беззлобно бросил Пол, и они снова сцепились. Барон Владимир Харконнен молча наблюдал за дракой молодых людей с балкона. Питер стоял рядом, так, чтобы Барон мог его видеть, а позади стояли охранники. В этот раз Барона даже не привлекала богатая еда перед ним. Взгляд его прикован к двум дерущимся снизу мальчикам. Бесспорно красивым. Фейд-Раута предпочитал драться без рубашки, в то время как на Поле она болталась. У каждого свой стиль, пусть их и тренировали одни и те же люди. Наблюдать за ними — одно удовольствие. Как и осознавать, что произойдёт дальше. Признаться, Барону почти жаль избавляться от Пола, но именно для этого он и растил его с рождения. Потому что месть — это блюдо, которое подают холодным, и Барон умел ждать и точить оружие. Даже чужое. Двадцать лет назад Питер, которого стоило бы убить уже тогда, вместо выполнения своей задачи — убийства новорождённого сына Лето Атрейдеса на Кайтейне — решил похитить мальчика. Барон ясно помнил тот день. Как Питер стоял на коленях, а Пол беспрерывно рыдал. Маленький Фейд-Раута с отстранённым интересом пытался его потрогать. Почему-то запомнилось, что сына Лето укутали в изумрудную ткань цвета дома Атрейдесов. — Я кое-что выяснил, — просипел Питер и сглотнул собственную кровь. Не так нравилась, как чужая, Барон видел это по его лицу. — Его мать, ведьма-гессеритка, ваша дочь, что делает мальчика вашим внуком. Можно было бы отрицать, но они оба знали, что это бессмысленно. Барон давно подпускал к себе гессеритку, имя которой он отказывался поминать, у них был секс, и она жила на Гьеди Прайм до восьмого месяца беременности, прежде чем исчезнуть навсегда. Не сложно поверить, что наложница Атрейдесов, гессеритка, стала дочерью того самого союза. Генетическая экспертиза подтвердила, мальчишка оказался внуком Барона. Меньше всего хотелось думать, что гессеритки посмели смешать кровь Харконненов и Атрейдесов, но эту ветвь легко перерезать, особенно со смертью дочери, имя которой Барон даже не потрудился запомнить. И какой же изящный оказался план, родившийся в голове Барона. Он сразу объявил о появлении внука, но так и не сказал, станет ли он на-бароном, предпочтя оставить и Фейд-Рауту, и Пола — Барон назвал мальчика в честь отца Лето, почившего уже герцога. Ему нравилась ироничность ситуации, в которой им предстояло оказаться, когда Пол будет готов. Он воспитывал Пола как Харконнена. Даже жёстче, чем Фейд-Рауту в некоторых моментах. Потому что он собирался отправить этого мальчика убить Лето Атрейдеса. Только чтобы рассказать о личности убийцы самому Лето за жалкие минуты до его смерти. Пасть от руки собственного сына — да, это прекрасно. Вряд ли Пол выживет после. Ему потребуется много удачи, и никакая тренировка, ни Харконненская, ни ведьмовская — почему-то они настояли на обучении мальчика (и Барон точно не хранил в сердце надежду, что она приедет воспитывать внука) — не могла бы его полностью подготовить к сражению с солдатами Атрейдесов, особенно желающих его крови. Даже когда они узнают сами, будет слишком поздно — они своими же руками убьют старшего сына Лето Атрейдеса. Барон хмыкнул, наблюдая, как Пол всё же поставил подножку Фейд-Рауте и уронил его на мат, приставив крюк к горлу. Мальчик почти готов. Оставалось только расставить некоторые фигуры в правильные места, и можно запускать цепочку, которая приведёт к падению дома Атрейдесов от их же руки. О да, это будет великолепно.