Старые друзья

      Станцию опять тряхнуло — да так, что заскрипело, зашевелилось и запротестовало даже то, что во веки веков не должно было двигаться самопроизвольно. Винтики там… Палубные настилы… Волосы на жопе у младшего механика Марка.       — Аха-ха, я говорил! — едва удерживаясь за поручни мостика, вещал его наставник Саня, перекрикивая грохот перекатывающихся по грузовым отсекам ящиков и контейнеров и ободряюще подмигивая.       — Спокойно, кавалерия! И не из таких передряг выходили целыми! — голос капитана придавал Марку немного уверенности, но никакого спокойствия, конечно, и не ночевало…       … пока станция перестраивала порядок перед рывком через туманность Маленький призрак.       Марк нисколько не сомневался в заслуженности их пристанища. Как можно, когда буквально все здесь было пропитано опытом! Терниями. Если считать, что шрамы украшают настоящего воина, то эта станция была просто эталоном. Следы былых заслуг покрывали буквально все, от пары центральных двигателей до последней заслонки на вентиляционных шахтах. Видимо, из чистого уважения пыль на этих памятных знаках тоже никто не решался трогать. С приездом Марка стало чуть лучше, но там, где он успевал навести лоск, чисто по совпадению появлялись или великие исследователи Овощичкины, или плоды их гениальных научных разработок и приводили все в куда более плачевное состояние, чем было до.       Саня относился к происходящему философски: работает — и ладно. Если новобранцу по душе драить в свободное время закоулки и лестницы, то всегда пожалуйста, лишь бы в рабочее он был под рукой. Немного пообтесавшись, Марк и сам был не против помочь, и честно старался — а как не постараешься, если капитан лазурным взглядом окидывает с головы до пят так, что насквозь прошибает. И стояк — хоть ори в форточку мартовским фелиноидом, даром что вакуум и все дела…       — С доррроги, паршивцы! — донеслось с мостика, и Марк с Саней, не сговариваясь, рухнули на ограждения технического отсека. Впереди, за толстенными многослойными иллюминаторами выходил из режима невидимости средней мощности крейсер.       Причем, с погашенными габаритными маячками, что было явно не к добру. Марк уже слышал, в том числе и от Сани, немало баек о том, что в окрестностях Маленького призрака водятся всякие маргиналы. Даже пираты попадаются. Холодный пот заструился у Марка по спине, и он завертелся, высматривая старшего напарника — но Саня был намотан на леера и, видимо, ему грозили пара дней на больничной койке в медотсеке.       — Техническому отделу — занять места перед гипер-прыжком, — занудил по-старушечьи искин.       Крейсер впереди не собирался уходить с дороги, и, если их не пугала гигантская станция, просигналившая в пространство о готовящемся маневре, то на борту у них были отпетые головорезы… Или камикадзе. И то, и другое совсем не радовало, и пока Марк собирался с мыслями о том, как сообщить на родную планету о своей судьбинушке, и будет ли его портрет — отличника, между прочим, — размещен на доске почета их академии, его настигли кары небесные. Пока только устно.       — Места занять — кому сказано? — в простой и очень заслуженный матюгальник голос командира станции призвал растерявшегося младшего механика к прямым обязанностям.       — Есть! — пискнул Марк, устыдившись собственной трусости и — до дрожи в коленках — краснея под гневным взглядом капитана.       Саня, пристегнутый заботливым Марком к спецсиденью с фиксаторами — чтоб экипаж не покалечился, если надумает мельтешить туда-сюда во время гипер-прыжка, — постепенно пришел в себя, осмотрелся, убедился, что не пропустил ничего серьезного, и отпустил ласкового тумака забившемуся в собственный «фиксатор» Марку.       — Проснись, юноша, твой час еще наступит! Когда-нибудь, не сегодня. — Саня весело окликнул сжавшегося в комок и зажмурившегося помощника, но тот открыл один глаз, опасливо огляделся, зажмурился обратно и еще крепче вжался в сидение.       — Открой глазки, солнышко!       — Так… эээ… — подал голос Марк, смущаясь, что опять все не так понял.       — Это не «эээ», прыжка не будет, — гораздо лучше ориентируясь в обстановке, сообщил старший механик.       — А если это пираты?       Озадаченный, Саня вгляделся еще раз в панорамный иллюминатор.       — Не, брат, это точно не они. С пиратами можно договориться, а вот с этими ребятами — нет… Это налоговая служба кластера Саламандры. Теперь — пиши пропало.       Что именно пропало и куда — это было выше понимания Марка, но он инстинктивно почувствовал настороженность, которая к моменту его осознания стала густой, как патока. Каждый винтик, плашка и вентиляционная решетка была решительно настроена против внеочередной проверки. Да еще и таким вероломным способом.       Спасаться в фиксаторе смысла больше не было, и Марк тоже начал рассматривать крейсер, который так и не подумал убраться прочь.       — Погоди-ка минутку, — с очень подозрительной миной Саня начал что-то вбивать в портативный приборчик-анализатор.       Несколько секунд он хмурился, потирал лоб и хмыкал на все лады.       — Ну, конечно! — Лицо бортмеханика просветлело, и он во весь рот ухмыльнулся Марку. — Так я и знал.       Саня многозначительно подмигнул и почему-то возвел очи к капитанскому мостику.

***

      — Я надеюсь, что предписание будет закрыто до конца стандартного полугодия, уважаемый капитан. Иначе станцию завернем в полиэтилен и спишем. Инспектор, негуманоидной расы, забавно переливался в своем аквариуме, украшенном всевозможными знаками отличия и позументом по краю.       Но, несмотря на весь трагизм ситуации, поза капитана выглядела слишком расслабленной. Дарий, в расстегнутом мундире и отложенном прочь галстуке, вовсе не выглядел пристыженным дельцом со вскрытыми махинациями. Наоборот, казалось, что это он — хозяин положения, и у Марка это вызывало кое-какие вопросы. Хотя, снятый галстук и разошедшийся ворот рубашки кэпа определенно от вопросов отвлекали и вызывали совсем другое, но тут уж Марк ничего с собой поделать не мог.       Инспекция была быстрой — видать, их давно держали под прицелом, и, когда впереди осталась самая плотная часть Маленького призрака, просто зажали — позади, как имел счастье убедиться Марк, тоже рисовались два крейсера, классом поменьше.       На вопросы Саня отвечал сдержанно.       — А, так ты не знаешь. Я, знаешь ли, тоже не застал — меня перевели сюда, когда Тинкербелл уже ушел, два года как. А кэп все грустил… Да, весело они отрывались. Не то коммандос, не то космодесант: видал медали на экзоскелете? Так у нашего Дария такие же, но не носит — стесняется, видать. А Тинкербелл какое-то время служил в пограничниках, знаешь, с его-то чутьем. Но потом быстро надоело, перешел в налоговую Минойского кластера.       Марк покивал для приличия, побледнел, покраснел и отпросился — его смена заканчивалась, он был бы счастлив улизнуть к себе в кубрик.       — У тебя есть три часа, чтоб вздремнуть и выправить нервы, потом с тебя ассистирование Овощичкиным — будут запускать установку для какой-то очередной хрени.

***

      Но выспаться не получилось. Громкий лязг распахиваемой заслуженной двери и противный пронзительный голос близнецов разбудили несчастного Марка, который только-только заснул, большую часть отведенного на отдых времени проворочавшись на жесткой койке.       — Ты только посмотри! Спит, как младенец! А мы без нового транзактора — как без рук!       — Вы без рук и с новым трактором, и без него, — рявкнул на Овощичкиных Саня, настигший их уже в процессе побудки. — Ну-ка живо обратно в лабораторию, сейчас мы к вам притопаем. Дайте же глаза раскрыть человеку, ну!       Если бы у них были зубы, то они бы ими скрипели, но зубов у Овощичкиных не было, как и в принципе ни одного рогового образования. Поэтому, скорчив максимально презрительное к синим воротничкам выражение на мордочках, близнецы укатили обратно в исследовательскую часть станции.       — Э, да ты, я смотрю, совсем никакой, — соболезнующее протянул Саня, разглядывая опухшее лицо Марка. — Совсем не спал?       Сонный, как игрийский сурок, Марк потряс головой.       — Так. Это никуда не годится. Слушай меня внимательно.       Марк утвердительно моргнул одним — едва открывшимся, — глазом.       — Слушай мою команду. Я сейчас пойду в лабораторию к нашим дендрогениям, а ты бегом заменять меня на задании. В капитанском отсеке какая-то херня творится с водопроводом, надо быстренько завернуть два вентиля и капнуть кое-где изолятором. Ну это ты все и без меня сможешь, поэтому — избавляю тебя от растений, иди воюй со стихиями.

***

      Марк повертел в руках ключ, который ни в какую не хотел попадать в замочную скважину: никакие повороты на 180 градусов не помогали. Но с помощью тычка, нажима и пары ласковых слов он все-таки попал в подсобку рядом с каютой капитана. На полу виднелись непросохшие лужи, следы ног — размер обуви точно был Санин, тут Марк не мог ошибиться.       Изолятор, благодаря Саниным стараниям, уже подсыхал. Капнутый, куда надо и как надо, и стяжки имелись в достаточном количестве. Едва только Марк начал недоумевать, зачем его сюда направили — если дело было сделано, как обнаружил в смежной двери решетчатую створку, с видом… о-о-о, с видом.       Ванная комната, судя по оформлению, относилась к капитанской каюте. В общем, у Марка быстро отпали в этом сомнения, когда он догадался немного сместить взор влево и обнаружил в низкой, выложенной панелями под старинные изразцы, ванне капитана Дария собственной персоной.       Марк запаниковал.       Подглядывать за кем-то — тем более за собственным начальством, — пока оно находится в таком… таком… виде — дело нехорошее, и может кончиться выволочкой, а то и списанием на какую-нибудь заштатную планетенку на задворках кластера.       Но уж больно хороша была открывшаяся жадному Маркову взору картинка. Скрытый по плечи в темно-синей воде, Дарий будто бы задремал. Прохладные брызги воды застыли на лбу и прикрытых веках. Быть может, он спит? Тогда, стало быть, и не заметит ничего…       Подрагивающие руки Марка потянулись к пряжке собственного ремня.       Но затишье оказалось недолгим. Чуть застонав, сквозь стиснутые зубы, Дарий откинул голову, демонстрируя — кому бы? — великолепную шею. Руки вцепились в борта ванной, и побелевшие в костяшках пальцы заскользили, заелозили взад и вперед.       У Марка перехватило дыхание.       В этой ванной не так много воды, он должен хорошо видеть, что именно там происходит… Под ногами Марка что-то забулькало. Опять вода. Откуда?       Еще один, уже более отчетливый сладострастный стон достиг ушей Марка.       «Там метра четыре глубина» — откуда вдруг пришла на ум эта фраза?       Это Саня когда-то рассказывал схему коммуникаций. Ванна у кэпа была с секретом. «Секрет» этот протекал во всех смыслах, и на нижнем уровне, наверное, сильнее, и оторваться от зрелища Марк не мог при всей необходимости.       Сомнения рассеялись окончательно, когда из-под густо-синей, поблескивающей поверхности воды, подняв брызги, воспряли три или четыре тентакля удивительно знакомой расцветки. Сейчас, без побрякушек и позолоты они выглядели даже несколько устрашающе. В особенности размер, подумалось тихо охреневающему в своем укрытии Марку.       Он даже выпустил ремень из рук, хотя за секунду до этого мечтал от души подрочить на статного и во всех отношениях заслуживающего внимания Дария.       Но ничего предосудительного — пока! — тентакли не делали. И вообще, с некоторым разочарованием Марк начал думать, что он опоздал — Тинкербелл просто «обнимал» Дария, скользя отростками по шее, плечам и груди.       Или не очень опоздал.       Из-за решетки послышался очередной, совершенно недвусмысленный низкий стон.       Прикрыв глаза, Марк наконец обхватил собственный твердокаменный член, влажный и подрагивающий, в нетерпении. Он даже не задумался, что будет, застань его тут Саня или притащившиеся близнецы. Какая разница, какая теперь, мать его, разница?..       Перед глазами поплыли круги, и подсобка покачнулась. Второй, свободной рукой, пришлось схватиться за стенку, иначе Марк рисковал ввалиться к капитану прямо в разгар ностальгического перепихона с давним другом… Хм.       Этажом ниже уже, наверное, заливало третий грузовой отсек. Уровень воды становился все ниже, а Марку — все фиолетовее и фиолетовее на это и на возможные последствия.       Над водой показалась маслено-черная голова Тинкербелла. Он раздувал дыхательные полости, закрывая собой почти всего раскинувшегося на поверхности воды Дария. Два гибких тентакля подхватили расслабившегося капитана под спину и зафиксировали его над поверхностью — так что Марк мог наблюдать его по всей длине и ширине, и от одного взгляда на клубок тентаклей потоньше, обхватывающих член кэпа, дернувшись, неловко выпустил в стенку жирную белесую струю.       Отросток, смирно лежавший до этого поперек живота Дария, приподнялся, будто перископ, по поверхности прошли несколько спазмов-разрядов, напоминающих электрические, и конец тентакля расщепился на три независимых отростка, выпуская из середины жало длиной около десяти дюймов, напоминающее колесную спицу. Только узловатую.       Марк, едва пришедший в себя и вспоминающий, как и чем дышат люди, обмер. Такого вероломного покушения он никак не ожидал — единственным предназначением этого вновь появившегося оружия он видел только смерть или тяжелые травмы.       Но кэп, точно видевший происходящее, вовсе не насторожился. Даже, как ни удивительно было Марку, наоборот.       Кончик жала коснулся едва видимой в тесных пульсирующих кольцах головки. На секунду замирая, будто примериваясь, «игла» вошла в крохотное отверстие. Марка обдало жаром и холодом. И непреодолимым желанием еще не один раз обкончать эту сраную подсобку. Шестиэтажным фонтаном.       Марк уже мог даже не смотреть. От стонов и криков, перемежающихся сосредоточенными «всхлипами» дыхательных поверхностей инопланетного Тинкербелла о воду — да и черт с этими стенками, все равно на станции больше никто не занят уборкой. Да и такими темпами подтопления — вода подбиралась к поверхности форменных ботинок Марка, — все равно никаких следов не останется.       Все-таки он посмотрел — как раз когда жало зашло на всю длину и уже выходило в окружении подрагивающих «лепестков». Марк прислонился к стене и сглотнул: стоит по колено в воде, а во рту — пустыни всего засушливого пояса планет. Прикрыл глаза, стиснув зубы до треска, до искр…       — Ну вы посмотрите на него! Нам образцы заливает, как в тропиках, а этот воспитанник напильника тут, понимаете ли!..       — Не орите, уроды, — забасил голос Сани, примирительно и в то же время воспитательно. Воспитательная же ладонь легла на загривок Марка, замершего в ожидании расплаты. — Валите обратно в свою оранжерею, нечего тут шпионить.       — Пансионерке своей про это расскажи!       Испугавшись Саниного зверского выражения лица, Овощичкины чуть сбавили обороты.       — Хорошо, хорошо, — зашелестели они в унисон. — Уйдем в оранжерею! Специально для Марка огурцы высадим, хоть пол-оранжереи засадим!       — Не выражаться, оглоеды!       — А что мы такого сказали? Огурцы воду любят…