Вместе

― ХИККИКО! Девушка медленно открыла глаза. Мальчик лет 12, САННИ, выкрашенный в неестественные, яркие цвета, обратился к девушке, стоящей перед ним. Вокруг было тихо. Условно тихо, не ввиду отсутствия звуков, скорее от отсутствия шумов. Лес, или, быть может, роща, окружавшая этих двоих, создавала такую гармонию звуков, что прислушавшийся мог почувствовать мелодию. Он тоже был странного цвета, слишком яркого, слишком приятного для человеческого взгляда ― здесь словно бы всё было устроено так, чтобы человеку было приятно смотреть. Как на карте Нью-Йорка, где здания стоят в одинаковой последовательности, повторяя чётко продуманную сетку строительства, деревья, ручей, камни, покрытые мхом и прочие красоты леса ― всё было уложено в аккуратный, только что сданный на проверку чертёж. Даже поляна, на которой стояла девушка и мальчик, имела строго прямоугольную форму. ― Кто такая ХИККИКО? Моё имя ― МАРИ. ― Спросила девушка. Мальчик кротко улыбнулся и тепло посмотрел на девушку. ― ХИККИКО ― это ты. Если бы ты была МАРИ, то сейчас бы пустым взглядом сверлила потолок комнаты. ― Это неправда. Я бы готовилась к выступлению на выпускной ― осталось всего несколько дней. Подул лёгкий бриз. Где-то рядом с ИДЕАЛЬНЫМ ЛЕСОМ был водоём. СТАРОЕ ОЗЕРО, быть может? ― Молодцом, сестра. Ты уже на верном пути! Ты смогла забыть, это хорошо! Я бы не хотел видеть тебя такой, как вчера. ― Вчера? Мальчик с горечью посмотрел на сестру. ― Если такое будет повторяться, ПРАВДА уже никому не будет нужна. Даже тебе. ― Правда необходима. ― Возразила девушка. ― Какой бы она не была. ― И тем не менее, мы здесь, прячемся от неё. В нескольких метрах от говорящих провалилась земля. Образовалась дыра. Тёмная. Глубокая. Спустя несколько секунд, ещё одна появилась за пределами поляны, забрав с собой несколько деревьев. Ещё. И ещё. ― Я не люблю рано вставать, ты меня знаешь. С грохотом, образовалась ещё одна дыра, заметно больше остальных. Она проглотила большую часть ИДЕАЛЬНОГО ЛЕСА. ― Но ты меня всегда будила ― нужно же привыкать к графикам. Наконец, провалилось всё, кроме нескольких метров травы вокруг говорящих. ― Время сновидений закончилось, сестра. Постарайся вернуться побыстрее, ХИККИКО. Тьма. Долго падать. Дольше, чем хотелось бы. Куда? ... ... ... ... ... ... ... Стук. Стук в дверь. Почему её всегда будит проклятый стук? Стук. ― МАРИ! Это был ХИРО. Хотя нет, настроения называть его этой глупой кличкой не было ― поэтому, стучался ГЕНРИ. Нет. Если она откроет ему, то точно разозлится ― или разрыдается. Шумно. На улице шёл дождь. Хм, нет. Скорее морось. ... Стук прекратился. Послышался чей-то разговор. Кажется, родители открыли ему дверь. ― Нет. Это плохо. ГЕНРИ наверняка что-то принёс. Они скоро сюда придут. НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ НЕЛЬЗЯ МАРИ вскочила с кровати, насколько у неё было сил ― а их было мало. ЗАКРЫТЬ ЗАКРЫТЬ ЗАКРЫТЬ ЗАКРЫТЬ ЗАКРЫТЬ ЗАКРЫТЬ ЗАКРЫТЬ ЗАКРЫТЬ Задвижек, замков или чего-то иного у двери не было, поэтому МАРИ всегда запиралась с помощью всего, чем можно эту дверь завалить. В лучшие дни эту роль исполнял стул, подпёртый под ручку, в худшие ― коробки, стол, компьютер и другие вещи, которые на такую роль однозначно не подходили. МАРИ убирала всё к вечеру ― ну, вернее отодвигала от двери. Для родителей одной из наиболее тяжёлых задач оказывалась уборка этого всего на место, притом так, чтобы не разбудить спящую МАРИ. Была идея убрать лишние вещи из комнаты, однако если что-то пропадало, то она всегда возвращала это назад, стараясь поставить вещь идеально в то место, где она находилась до того. Тем временем, стул всё-таки оказался под ручкой двери. Когда медленные шаги приблизились к ней, МАРИ замерла, стараясь даже не дышать. Лёгкие спирало ощущение, что кто-то её видит. Смотрит, смеётся, пялится на неё. ― МАРИ..? ― Спросил голос за стеной. Это была не мама. И не отец. Голос словно бы был искажён, словно бы изрезан меж словами. Её точно видно. Оно видит всё. ― МАРИ..! МАРИ! МАРИ! МАРИ! МАРИ! МАРИ! Голос вскричал, и в ушах МАРИ зазвенело. ― Хватит... ― Промямлила она. ― МАРИ!! МАРИ! МАРИ! МАРИ! МАРИ! Ручка двери зашевелилась, даже задрожала. ― Хватит! Ручка двери попыталась опуститься, встретив сопротивление стула. ― ХВАТИТ! ― МАРИ! МАРИ! ― ХВА-А-АТИТ! Она вырвала стул из под двери и открыла её. МАРИ открыла глаза. Она спала на полу, рядом с подпёртой дверью. ― МАРИ? Ты спишь? ― Спросил ПАПА. Искажённого голоса не было, ручку никто не трогал. Так тихо. Приснилось? ― ГЕНРИ принёс тебе печенья. Он выглядит очень расстроенным. Я не хочу. ― Положи рядом с дверью. ― Ты уверена? Нет. ― Положи. За стеной послышался тихий стук тарелки о поверхность. ― Он решил ненадолго остаться на чай, МАМА его уговорила. Я знаю, ты не хочешь, но если вдруг... Хочу. Не могу. Не могу посмотреть ему в глаза. ПАПА тяжело вздохнул. ― Если вдруг... Я бы хотел с тобой поговорить, МАРИ... Сердце МАРИ сжалось. Он знает. Он видит. Он её ненавидит. Ненавидит. Он не говорит, но думает так. Точно ненавидит. Ненавидит. Ненавидит. Мерзкую, трусливую, жуткую, грязную убийцу. ГРЯЗНУЮ, ГРЯЗНУЮ УЖАСНУЮ БРАТОУБИЙЦУ. ― ПАПА..? Нет ответа. Он ушёл. МАРИ осторожно убрала стул, и приложила ухо к стене. Тишина. Она осторожно приоткрыла дверь. На втором этаже никого не было. На тумбочке рядом действительно стояла тарелка с печеньем. Девушка коснулась одного. Тёплое. Оно оказалось в форме сердечек. Ну, не очень сердечек, форма лепилась руками, поэтому они скорее напоминали сердце. Среди печенья лежала записка. «Я скучаю.» МАРИ оставила записку на тумбочке и отнесла печенье на стол в комнату. Дверь была вновь надёжна подпёрта стулом. Стук. Она снова спит? Нет, разве? МАРИ ущипнула себя. Больно. Но за дверью никого не было. Стук. ― Кто... это? ― Сипло спросила девушка. ― МАРИ! Это был голос САННИ. Она уверена. Точно он. Никто иной. ― Я на ночёвку у КЕЛА и ХИРО оставался, меня ХИРО только что домой привёл. Почему ты закрыла дверь? Он мёртв. Мёртв, точно мёртв. Он не дышал, когда врачи забрали его. Точно не дышал. САННИ мёртв. Она его убила. ― Я хочу спать, МАРИ. Мы долго веселились и рано встали. Пусти, пожалуйста. А если? Это кошмар. Всё, что произошло ― это просто кошмар, однозначно. Ха-ха, да это ведь правда! Сейчас она откроет дверь и САННИ ей улыбнётся, а потом ляжет спать. Он проснётся через пару часов, после чего та его отругает и скажет, что нельзя так мало ночью спать, даже если ты на ночёвке у друга. Ведь так? Она убрала стул из под двери. Ручка не дёрнулась. Медленно, девушка поставила руку на неё. Открыть. Просто открыть. Ручка опустилась вниз, и дверь немного приоткрылась. ― САННИ? САННИ не было за дверью. Демон. Там стоял настоящий демон. Иссиня-чёрный. С мокрыми волосами. В крови. Переломленный пополам, маленький... но с лицом САННИ. МАРИ захлопнула дверь, быстро подставив стул. Это ОНО. ЧТО-ТО. ОНО всегда следит за ней. Из-за плеча, подсматривает за её действиями, мыслями. Она быстро залезла под одеяло, как маленькая девочка, надеющаяся уйти от кошмара. МАРИ стало СТРАШНО. Спокойно, спокойно. МАРИ, ты же старшая сестра, нечего бояться. Призраков не существует. Только она, её вина, а также её грехи. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Раз-два. Раз-два. Она обернулась. ОНО стояло там. Прямо рядом с ней. У её кровати. Смотрело на неё. Ждёшь чего-то?