Ты провинился, адепт

Ночи в Ридде отличались теплом и царящим всюду спокойствием. Даже в пределах Сумеречного грота преобладало какое-то странное умиротворение. Замок Наставника был погружён в сонную негу… — Да чтоб тебя! … Почти полностью… Тареолан передвигался по коридорам замка, словно воришка. Юноша пугливо озирался по сторонам, по пути запахивая наскоро натянутую одежду и поправляя плащ, съезжающий с узких плеч. Само собой, этот плащ не принадлежал адепту, а потому и смотрелся на нём несколько нелепо. В какой-то момент Таро забылся, на его лице расцвела смущённая улыбка, когда он коснулся завязок и глубоко вдохнул ещё не выветрившийся запах хозяина… Юноша мотнул головой и мысленно обругал себя за мысли об Армадоне, уверенно шагая вперёд. В последние дни Тареолан был, мягко говоря, обижен на мужчину и не старался это скрывать. Титан взялся обучать нерадивого адепта по настоятельной просьбе последнего, однако когда дело дошло до чёрной магии, Наставник заупрямился и запретил Таро даже думать об этом. Юноша зло пробухтел себе что-то под нос, вспоминая бесчисленные попытки уговорить Темнейшего. Но всё было тщетно. И казалось бы, радуйся жизни и ни о чём не думай, адепт. А что Армадон не позволяет заниматься чёрной магией — это лишь мелочи. Слово Наставника — закон. Но Таро с подобным мириться не желал. Во-первых, он был чёрным магом по духу, и ничто не могло изменить этого факта. А во-вторых… их отношения уже давным-давно перешли рубеж «господин/подчинённый» или даже «учитель/ученик», а потому так просто уступать титану он не собирался. С подобными мыслями юноша миновал столь «заботливо» расставленых Армадоном караульных и проник в библиотеку. Теперь его ждала задача не из лёгких: найти приглянувшиеся книги, которые мужчина тщательно запрятал среди бесконечных стеллажей… Следующие часа два Тареолан этим и занимался, однако сумел найти лишь семь из одиннадцати необходимых ему томов. Тяжело вздохнув, адепт протёр слипающиеся глаза руками и, прикинув время, решил всё же возвратиться. У Темнейшего был чуткий сон, уже само то, что Таро сумел встать с постели, не потревожив его, являлось настоящим чудом. И всё же испытывать судьбу явно не стоило: Армадон, не почувствовав юношу рядом, может проснуться. И тогда плакала затея адепта. Тареолан усмехнулся, вспоминая, какое лицо бывает у титана в кровати. Лёгкая морщинка между бровей не расходится и во время сна, будто Наставник напряжённо о чём-то думает даже в царстве Морфея. Таро улыбнулся, запихивая книги в специально подготовленный тайник, где, по его задумке, их не нашёл бы и сам Хаос, если б захотел, а после поспешил покинуть библиотеку. До рассвета было много времени, а юноше ещё хотелось насладиться несколькими часами сна в крепких объятиях Армадона. * * * Дорога назад показалась намного короче, а потому уже через каких-то минут десять он был у входа в спальню. Оглядевшись по сторонам, Таро мысленно выдохнул и, похвалив себя за сообразительность, приоткрыл дубовую дверь. Не скрипнуло ни петельки. Зато внутри Тареолана точно что-то скрипнуло и с оглушительным треском упало… На краю постели сидел Темнейший. Из одежды на нём были только лёгкие штаны и распахнутая чёрная сорочка, полы которой мужчина откинул назад. Армадон даже не поднял взгляда на вошедшего, задумчиво рассматривая ворсистый ковёр под ногами. Однако уже давно знающий повадки Наставника, адепт мог с уверенностью сказать: ничего хорошего этот жест не предвещает. — А… а почему ты не спишь? — единственное, что сумел выдавить из себя юноша, внутренне готовясь к настоящей буре. В ответ мужчина лишь хмыкнул и склонил голову набок, заставив Таро прикусить губу. — Этот вопрос я хотел бы задать и тебе. В тишине спальни эта фраза прозвучала подобно громовому раскату. Адепт спрятал руки за спину, но взгляда опустить не сумел. — Я… Он осёкся, стоило мужчине поднять на него взгляд. В иссиня-чёрных глазах мелькали эмоции, которые юноше было не под силу прочесть. Сейчас Тареолану и вовсе казалось, что они полыхают в ночной мгле, а взор, смотрящий ему прямо в душу, вынуждал Таро плавиться в жаровне на медленном огне, одновременно посылая табун мурашек по всему телу. — Подойди. Юноша закусил губу почти до крови и сделал пару шагов навстречу. — Ближе, адепт. И Таро был вынужден подчиниться. Он медленно, но верно приближался к тёмному, пока не навис над ним, оказавшись вплотную. Его бросило в жар от открывшегося зрелища, а места, где его ноги соприкасались с коленями мужчины, словно прошивало током. — Я велел тебе не прикасаться к трактатам чёрной магии. И что же сделал мой адепт? — Пошёл за ними в библиотеку, — ответил он, едва заметно сглотнув. — Верно. Армадон нахмурился и слегка откинул корпус назад, продолжая рассматривать юношу перед собой. Титан потянулся к завязкам своего плаща на плечах Тареолана и одним лёгким движением распутал их. Дорогая ткань упала к его ногам, и ночной лазутчик обхватил себя руками от неожиданности. — Скажи, адепт, ты раскаиваешься в том, что сделал? В глазах Таро промелькнуло удивление, но тот, взяв себя в руки, кивнул. Если тёмный жаждал извинений, то сейчас юноша готов был их принести, лишь бы эта странная атмосфера между ними исчезла. — Ну… да. Раскаиваюсь. Вопреки всему, Армадон не только не удовлетворился этим ответом — он нахмурился ещё сильнее. — Неискренне. Дальше всё произошло слишком быстро, чтобы юноша смог что-либо осознать. Тёмный резко схватил адепта и потянул его на себя, опрокидывая на кровать. Таро успел только вскрикнуть, прежде чем понял, в каком положении сейчас находится. Мужчина расположил Тареолана поперёк себя, так, что теперь пахом юноша упирался в колени Наставника. Армадон огладил стройные бёдра адепта, издав тихий смешок, а после расстегнул ширинку чужих штанов и содрал мешающий элемент одежды. — Твоему Наставнику нужны самые искренние извинения из всех. На белоснежную ягодицу юноши опустилась ладонь: тишину комнаты разорвал звук увесистого шлепка. Тареолан звонко вскрикнул, дёрнувшись от неожиданности, но его вернули в исходное положение, держа крепко, чтоб не вырвался. — Армадон!.. Что за?!. — громкое возмущение адепта прервал второй шлепок, заставивший Таро подавиться воздухом. — Ты настолько осмелел, что называешь своего учителя по имени? — рука Темнейшего, лежащая на бедре юноши, ощутимо сжалась, наверняка это оставит на коже россыпь синяков. — Как ко мне нужно обращаться, адепт? — Т-ты… — голос Таро дрогнул, а щёки покрыл изумительный румянец. Как бы далеко ни заходили их постельные игрища, юноша никак не мог заставить себя назвать титана Наставником. А тот факт, что мужчина, по сути, действительно являлся для него кем-то вроде учителя, смущал ещё сильнее. Теперь же тёмный заставлял его нарушить практически главное табу в постели! — Я не… Тареолан вновь вскрикнул, получив третий шлепок. — Не зли меня, мальчишка, — вопреки словам, Армадон неожиданно нежно огладил покрасневшие от ударов ягодицы, а после слегка ущипнул одну из них. — Закончим с формальностями, а после я перейду к твоему наказанию. — Какое ещё наказание?! Да ты!.. — в этот раз удар был сильнее — у адепта перед глазами вспыхнули искры, он схватился за простыни, сжимая их в кулаке. Не желая продолжать это действо, юноша поспешил капитулировать: — Больно! Прошу, пожалуйста… Не делайте больше так!.. Н-Наставник… У… Учитель… Пощадите меня… Рука мужчины, занесённая для очередного шлепка, так и замерла в воздухе. Ладонь на бедре адепта снова сжалась, настойчиво поглаживая некогда молочно-белую кожу. Румянец на щеках Таро теперь стал лихорадочным, а в горле пересохло: он почувствовал, как нечто твёрдое упирается в него сквозь плотную ткань штанов. — Мой умный мальчик меня порадовал, — довольно ответил Темнейший: Тареолан прикусил губу, слушая этот сводящий с ума интимный голос. — А теперь вернёмся к теме трактатов. Пока одна рука неторопливо поглаживала поясницу, вторая пробралась дальше, расстёгивая пуговицы чужой сорочки. Дыхание адепта стало прерывистым, а тело жаждало новых прикосновений Армадона, но просить об этом юноша в своём положении не решился. — Итак, — начал после непродолжительной паузы мужчина, касаясь пальцами соска, — скажи-ка мне, негодник, сколько всего томов ты сегодня перепрятал? — М-м-м, — подававшийся навстречу ласке юноша неожиданно замер. Словно почувствовав какой-то подвох, он ответил с небольшой заминкой: — Три… — Ты лжёшь, — пальцы тёмного неожиданно сжали чувствительный сосок — юноша с прерывистым стоном прогнулся в спине едва ли не до хруста, оттопыривая зад. Этим бездумным действием и воспользовался Наставник — в следующее мгновение на истерзанный участок кожи вновь опустилась ладонь. — Сколько. Томов. Ты перепрятал? — Ах… м!.. — Таро схватился за колено титана и с силой сжал его. Врать и упрямиться с Армадоном сейчас было бессмысленно, и потому он сдался: — И-их было семь! Наставник удовлетворённо хмыкнул, поглаживая опухшие и покрасневшие от его натиска ягодицы, а после, переключив внимание на соски юноши, сказал: — А теперь ты отсчитаешь мне десять ударов: семь законных и те три, что ты сюда приплёл, — мужчина снова занёс руку. — И настоятельно советую тебе не сбиваться, адепт. Наказание Таро вступило в действие. — О-один… Ах! Два… Юноша жмурился от каждого шлепка. Адепта нагло распластали, раздели и теперь терзали столь интимную для него часть тела… Ему казалось, что он плавает где-то на грани между сном и явью. — Три… Че… четыре… П-пять… А! В какой-то момент Тареолан перестал себя контролировать: с губ, помимо вскриков, начали срываться тихие стоны, а вся эта изощрённая пытка стала приносить… удовольствие. Адепт будто превратился в тающее масло, от каждого удара по телу разносились вспышки молнии, скапливаясь напряжением внизу живота. — Шесть… Семь… Ха-а-а, Наставник… Во-о-осемь!.. Голос мага сорвался на фальцет: Тареолана подбросило на волнах возбуждения, мысли сосредоточились только на звонких звуках соприкосновения своей кожи с мужской ладонью. Тяжесть в паху увеличивалась, и адепт ощущал, как Армадону тоже становится тесно. — Девять… Де… Учитель!!! Стон адепта перерос в полноценный крик: влажный от масла палец проник в Таро и, не встретив сопротивления, вошёл глубже. Они с Наставником уже давно делят постель, а потому он смог проникнуть без особых проблем. Армадон, представляя, как вскоре его плоть окажется в плену головокружительной тесноты, хотел плюнуть на подготовку и взять юношу прямо сейчас, однако был вынужден умерить свой пыл. Набравшись терпения, Наставник тщательно подготавливал своего адепта, медленно, доводя его и себя до исступления. Не чувствуя преграды, тёмный добавил второй палец. Вдруг юноша выгнулся и протяжно простонал: пальцы внутри коснулись самой чувствительной точки. Невыносимое наслаждение растеклось по всему телу Таро, примешиваясь к недавней боли — это сочетание кружило адепту голову. Через какое-то время в Тареолана вошёл третий палец, но теперь юноше казалось и этого мало. Он хныкал и подавался назад, пытаясь самостоятельно насадиться на пальцы: Темнейший, в отместку за все шалости, словно намеренно игнорировал приносящую удовольствие точку в теле Таро! Не в силах противиться этой адской муке, адепт потянулся к изнывающей от желания плоти, чтобы хоть как-то погасить пылающий в паху пожар. Однако Армадон не позволил: перехватил оба его запястья и придавил к постели, над головой юноши. Хныканье Тареолана стало ещё громче, он пытался освободить руки, только бы поскорее дотронуться до себя — мужчина не дал ему этой возможности. — Касаться тебя буду только я, — жёстко пресёк все его действия Наставник. На устах титана играла поистине зловещая ухмылка. — И кончишь ты сегодня лишь с моего позволения. Тареолан проскулил, утыкаясь лбом в собственное предплечье. Его пытка продолжалась. Темнейший не спеша подготавливал адепта, его вторая рука блуждала по юношескому телу. Он провёл линию вдоль спины, огладил напряжённые лопатки, слыша, как сбивается дыхание Таро от его незатейливых ласк. В конце концов, тёмный не удержался от соблазна: немного склонившись, мужчина коснулся губами поясницы, ведя влажную дорожку к самой шее. В конце Армадон слегка прикусил кожу на плече адепта, опаляя её горячим дыханием, и Тареолан не выдержал. — Наставник… А-а-х… П-пожалуйста… — юноша взмолился, пытаясь заглянуть в глаза тёмного. Тот в ответ улыбнулся ещё шире. — Мой сладкий мальчик, — прошептал мужчина, касаясь языком мочки — адепт вздрогнул всем телом, — ты знаешь, как меня надо попросить. Таро зажмурился до разноцветных кругов перед глазами и покраснел ещё сильнее, но уже от стыда. Ему всегда было сложно просить Армадона о чём-то, когда они в постели. Сейчас это и вовсе казалось невообразимым. — Молчишь? — шепнул юноше на ухо Наставник. — В таком случае… позволь я немного помогу тебе. Пальцы внутри Таро слегка надавили на клубок нервов — маг вскинулся и крупно задрожал. Тем временем тёмный продолжал его мучить, совершая круговые движения вокруг чувствительного местечка, но больше не касаясь его. Для Тареолана это означало лишь одно: «Попроси меня как следует, если хочешь, чтобы я повторил». — Уч… читель, — срывающийся голосок юноши был настоящей музыкой для ушей Армадона, — прошу… ах… вас… — на глаза Таро навернулись слёзы, — сделайте ученику… п-приятно! В награду за смелость Темнейший согнул пальцы внутри адепта — Тареолан сжал простынь в руках практически до треска. Мир перед глазами помутнился, постепенно оставляя место только экстазу. «Ещё чуть-чуть… Прошу, умоляю… Ещё совсем немного…» Таро попытался привстать, однако сильная рука вновь придавила его к постели. Маг протестующе захныкал. — Что такое? Тебе мало? — заботливо поинтересовался Армадон. — Ты всегда можешь попросить своего Наставника о большем. Теперь же к желанию получить долгожданную разрядку у юноши примешалась жажда убить своего мученика. Он крутил бёдрами в попытке отвлечь внимание титана, ослабить его выдержку и вынудить, наконец, на более серьёзные действия. Ведь адепт чувствовал, что Наставник хочет этого так же сильно, как и Тареолан… Однако терпения у мужчины было намного больше. — Я… Наставник… Хочу… Пожалуйста… — в итоге Таро не выдержал первым — взору Темнейшего предстало заплаканное, покрасневшее от возбуждения лицо и безумный блеск в глазах мага. — В-возьмите меня! Хочу вас внутри-и-и!.. В висках Армадона запульсировала кровь, и в комнате будто резко стало нечем дышать. Выдержка тёмного окончательно иссякла. И кто он такой, чтобы не исполнить желание своего ученика… В один миг опора в виде коленей титана исчезла, и юноша оказался лежащим на животе в самом центре огромной постели. С него одним движением содрали последние остатки одежды, оставляя полностью обнажённым. Ощутив внутри пустоту, Тареолан недовольно простонал, однако неожиданная пауза длилась немного. Позади послышалось шуршание, а после Темнейший навалился на юношу сверху, пригвоздив к кровати. Таро вскрикнул, почувствовав, как в него проникает головка — это не шло ни в какое сравнение с пальцами. Армадон сделал первое движение на пробу, выжидая, чтобы любовник привык, а после вошёл до самого предела одним мощным толчком. Крик мага застрял где-то в груди, но ему даже не дали время на передышку. Раздвинув ноги Тареолана пошире, мужчина начал яростно вбиваться в него, придавливая к постели собственным весом. Доведённому до пика юношескому телу было этого вполне достаточно: с протяжным стоном адепт кончил, даже не коснувшись себя. Мощная волна удовольствия снесла его, заставив все мысли отключиться. Всхлипывающий юноша лишь крупно дрожал под Армадоном, не в силах бороться со столь сильным наслаждением. Даже после первого оргазма титан не остановился ни на мгновение, заставляя чересчур чувствительного сейчас Таро стонать от наслаждения. — А-а-ах! Наставник! П… Прошу!.. — взмолился адепт — по его щекам катились крупные слёзы от невыносимого удовольствия. — Медленнее! Я… схожу с ума-а-а-а! — Если ты ещё способен говорить, — тяжело дыша, ответил мужчина, — значит, сумасшествие тебе не светит… Особенно глубокий толчок выбросил из головы Таро все заготовленные увещевания. Стоны, один непристойнее другого, оглашали их общую спальню. — … пока что… Изощрённое наказание всё набирало обороты. Маг совершенно позабыл о времени, о том, где находится и сколько раз он уже кончил, сотрясаясь от оргазма. Его плоть была придавлена к кровати, а потому дотянуться до неё не представлялось возможным. Армадон доводил своего адепта до грани, раз за разом, толчок за толчком проезжаясь по простате, сводя юношу с ума безграничным удовольствием. Пару раз Тареолан, кажется, терял сознание, но неизменно возвращался в реальность, в которой главный мужчина в его жизни, его Наставник и его партнёр, подводил Таро к точке невозврата. Возможно, от такого грубого соития адепт забыл бы и собственное имя, если б титан не шептал его, подобно какой-нибудь мантре, перемежая зовы с поцелуями и засосами, оставленными по всему телу. — Таро… Мой мальчик… Мой сладкий мальчик, — мощные толчки, от которых ягодицы юноши покраснели пуще прежнего, не останавливались ни на мгновение. — Не сжимай меня так сильно… Ты… Превращаешь меня в безумца! Юноша больше не стонал. Теперь с его губ срывались лишь хриплые крики, в голове больше не осталось ни одной здравой мысли. Определённо, такого секса у них ещё не было. Адепт едва справлялся с напором Наставника, ему казалось, будто титан протаскивает его по всей постели, планируя размазать юношу по простыням. Из последних сил Тареолан потянулся к изголовью кровати, которая нещадно скрипела и двигалась в такт толчкам. Однако мага лишили даже этой милости. Темнейший перехватил его руки и завёл юноше за спину, фиксируя запястья. Таро протестующе всхлипнул, но возразить ничего не сумел: Армадон толкнулся с ещё большим напором, попадая по самой чувствительной точке, и адепт закатил глаза от удовольствия. Теперь он был абсолютно беспомощен. Тареолан прижался щекой к шелковым простыням, из его рта тянулась тонкая нить слюны, которую тот был даже не в состоянии вытереть. Однако сейчас это волновало его меньше всего. Задний проход от непрекращающегося натиска горел огнём, юноше показалось, что ещё хоть одна минута непрерывной стимуляции, и он точно умрёт. — Армадон… — всхлипнул маг. Его тело как будто превратилось в один сплошной натянутый нерв. Перед Наставником предстала самая возбуждающая картина из всех: адепт под ним едва ли не лишился рассудка от похоти, глаза закатывались от каждого толчка, тело под мужчиной было покрыто засосами и укусами, ягодицы пылали алым цветом. От этого вида плоть внутри Тареолана окрепла, и юноша со стоном завозился. Тёмный, испытав небывалый доселе прилив нежности, склонился над учеником и подарил ему практически целомудренный поцелуй. Адепт жадно потянулся к этой ласке, ощущая, как его орган вновь крепнет от возбуждения, и проскулил в губы мужчине. — Ещё немного. Осталось совсем чуть-чуть, Таро, — титан поцеловал его в уголок губ, словно принося извинения за такую долгую ночь: либидо тёмного было не так-то просто удовлетворить, а сегодня Армадон и вовсе потерял над собой всякий контроль. Оторвавшись от сладких губ своего ученика, Наставник двинулся вперёд, навстречу горячей, влажной тесноте, что после многочасового терзания принимала его без всяких проблем. Мужчина представил, как после сегодняшнего наказания хорошенько вознаградит своего любимого адепта, подарив ему столько ласки, сколько ещё может выдавить из себя его прогнившая до мозга костей натура. Он самолично отнесёт юношу в купальню, отмоет и одарит поцелуем каждый оставленный собой след страсти. А его мальчик будет вздыхать и блаженно жмуриться на каждый жест, ведь Наставник точно знает: такие нежности заставляют его смущаться сильнее любого секса… Движения титана стали резче, и без того глубокое проникновение теперь ощущалось юношей намного острее. Ему чудилось, что вся его часть ниже бёдер онемела и теперь плавится на медленном огне. У Таро больше не было сил даже кричать, а последний оргазм постепенно затягивал его в омут. Наставник освободил руки адепта, переплетая пальцы с его ладонью, и впервые за всё время коснулся напряжённого члена Тареолана. Магу хватило всего нескольких движений вдоль органа — юноша кончил, выгнув спину. Ослабевшие колени больше его не держали — он упал на постель, дрожа и ловя отголоски оргазма. Наконец, вслед за ним сорвался и Армадон. Упругие стеночки плотно сжали его плоть, и мужчина, толкнувшись глубже, с протяжным стоном кончил глубоко в его теле. Он упал на смятые простыни рядом с юношей, притягивая утомлённого любовника к себе. Их сердца бились в скором ритме, спеша выпрыгнуть из груди. Таро ощущал жар, идущий от тела титана, всей своей кожей, и это, пожалуй, было одним из самых интимных моментов их близости. Маг обвил шею мужчины ослабевшими руками и уткнулся ему в изгиб шеи, щекоча волосы на затылке своим прерывистым дыханием. Армадон, переведя дух, прижался к адепту и поцеловал утомлённого партнёра в лоб, стирая с его лица солёные дорожки. Губы Наставника дрогнули, растягиваясь в довольной улыбке. — Мог бы просто со мной поговорить… — прошептал после долгого молчания адепт и ущипнул Темнейшего за щёку: голос юноши охрип настолько, что тот мог говорить теперь только шёпотом. — Я предупреждал тебя бесчисленное множество раз. Но ты не слушал. Маг цокнул и закатил глаза. Он придвинулся поближе к титану, наслаждаясь теплом его тела. — Глупый человек, — Армадон потрепал адепта по пепельным волосам, — неужели ты не понимаешь, как опасна чёрная магия? Любая из книг в библиотеке будет твоей, если ты этого так хочешь. Но не трогай запрещённые трактаты. — Я умею обращаться с… чёрной магией, — возразил Тареолан. — Пожалуйста, не запрещай мне практиковаться. Да и… мне ведь тоже нужно становиться сильнее. Я хочу быть уверен, что могу постоять за себя. — Нет, — отрезал тёмный и в последний раз чмокнул его в висок, погружая спальню в блаженную тишину. Сладостная нега постепенно начала сходить с Таро, и тот, будучи крайне недовольным, захотел вступить в спор с Армадоном… однако мужчина добавил: — Тебе не нужно быть сильнее. Я всегда рядом и буду защищать тебя. До конца жизни. Вся подготовленная речь застряла у мага в горле, и он, силясь спрятать румянец, смущённо зарылся лицом в одеяло, бухтя что-то себе под нос. Конечно, с этим заявлением юноша ещё хотел бы поспорить, показать, что он самостоятельный и не нуждается в защите. Но не стал. В конце концов, переубедить Наставника он всегда успеет, а сейчас ему правда хотелось почувствовать… его опору и крепкое плечо рядом. Больше Таро не просыпался вплоть до самого утра.