Ты моё лекарство

Альфред Джонс - проблемный вспыльчивый подросток из неблагополучной семьи и со слабым здоровьем. Он невысокого роста, щуплый и бледный, но довольно симпатичный, с золотистыми непослушными волосами и яркими голубыми глазами, под которыми даже не присматриваясь можно увидеть тёмные круги. Парень предпочитает темную одежду и мёрзнет даже в теплую погоду. Но несмотря на всё это, готовит так, что пальчики оближешь. Этому научила его мать, когда ещё была адекватной женщиной и не пила. Что её надломило, она Альфреду не говорила, но факт остаётся фактом: бедняге приходится нелегко с родителями-алкоголиками. Он устал от постоянных криков и скандалов, когда родители напивались. Они устраивали такое, что бедный Альфред просто не выдерживал и колотил обоих чем придётся, из-за чего у них не сходили синяки. Попадало, естественно, и ему, но он каким-то чудом уворачивался и сбегал, на ходу обзывая горе-родителей последними словами. В обществе Джонс тоже не контролировал себя, мог обложить благим матом того, кто просто наступил ему на ногу. Даже если человек извинится. Но потом, конечно же, жалел об этом, хотел извиниться перед теми, кого обидел в очередной вспышке. Никто не относился к парню с пониманием и даже некоторые презирали, но не его двоюродный брат Мэттью. Он отличался от Альфреда многим. Например, выше ростом и крепче, родители нормальные и оба работают, характер спокойный и мягкий, канадец никогда ни с кем не огрызается, вежлив. Но если ему что-то не понравится, выскажет сразу, не грубо, а красиво и доходчиво, чтобы человек и понял, и не обиделся при этом. Мэттью силён физически и духом, уверенный в себе, любит простую неброску одежду светлых тонов. Его любимое- драные джинсы, лёгкая футболка и сверху клетчатая рубашка нараспашку. Светлые вьющиеся волосы по плечи, глаза невозможного фиолетового оттенка и очки из-за плохого зрения. Но не смотря на многочисленные отличия, эти двое никогда не ссорились. В присутствии Мэта Альфред становился спокойнее, но огрызаться не переставал. Уильямс всё прекрасно понимал, как его брату нелегко и какой он на самом деле беззащитный, хочет любви и понимания. И много, так как подростки не должны быть этим обделены. Всё это он получал как раз таки от канадца. Они часто гуляют вместе, придумывают что-то интересное, хорошо проводят время. Каждый раз, приходя в гости к Джонсу, Мэттью видел два пьяных бесчувственных тела, беспорядок в комнате, кучу пустых бутылок и слышал жуткий перегар. А в комнате Ала всегда было прибрано, всё по местам. Из-за слабого здоровья Америка обучается на дому и делает успехи, ему нравится постигать школьную программу самостоятельно. На специально выделенной тумбочке лежали блистеры с таблетками и стояли всякие флаконы с каплями. Видя это, Мэтти раз за разом сдерживается, чтобы не заплакать прямо там. Ему до ужаса жаль Альфреда, но он ничего не может сделать, таким тот родился, и его жизнь можно лишь поддерживать лекарствами. И сейчас, когда братья сидели на кухне и поедали безумно вкусную стряпню Америки, канадец доел, сложил тарелки в раковину, подошёл к довольному брату и просто обнял. -Ал, я знаю, как ты с ними мучаешься и как тебе с ними тяжело. Я хочу помочь тебе контролировать себя. Когда ты злишься, это выходит за все возможные рамки, и из-за твоих всплесков страдают люди вокруг. Но я тебя в этом не виню, у тебя это не от хорошей жизни. Всё это дерьмо сказывается на тебе, а ты ещё совсем юный, только 16. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Я люблю тебя, ты мне дороже всех на свете. Кроме тебя у меня нет никаких братьев и сестер, ты же знаешь. Я вижу как ты страдаешь и мне невыносимо больно от этого. Я всегда буду рядом. Обними меня. Альфред молча обхватил крепкий торс брата и прижался к нему крепче. При Мэттью он не стеснялся вообще ничего: ни слёз, ни смеха, ни злости. Он доверял ему, как не доверился бы никому, но неконтролируемый гнев мешал ему жить. Ещё Альфред заядлый кардиофетишист, и Канада об этом знает, даёт иногда послушать своё сердце, когда тому совсем плохо. У Джонса просто какая-то любовь к человеческому сердцу, он находит это успокаивающим, и не стыдится этого. Дошло даже до того, что американец заказал себе дакимакуру, подушку-обнимашку и воображал, что это живой человек, прижимался к ней и включал звуки сердцебиения. Рассказал брату и это. Уильямс лишь мягко улыбнулся и прижал к себе, расстегивая рубашку, чтобы было лучше слышно сердце. А самому канадцу нравилось ощущать на себе хрупкое тельце брата. В очередной раз Мэттью пришлось успокаивать Альфреда поздно вечером, когда младший сидел в своей комнате на диване и пытался пройти уровень в какой-то дурацкой игре, но ничего не получалось. Он сыграл, наверное, раз 20, прежде чем разозлиться вконец и швырнуть бедный смартфон в стенку. - Аааа, проклятая играаа! Проклятый телефон! Я такой неудачник!-колотит кулаком в ту же стену, от которой мгновение назад отлетело многострадальное чудо техники. -Ал, спокойно. Это всего лишь игра. -Всего лишь игра? Да я уже какой раз не могу выиграть! Что за хрень, до этого было всё нормально, я проходил все уровни легко. Я лузер... -Ну зачем ты так с телефоном?-Уильямс спокойно поднял предмет.- Он не виноват ни в чём. Смотри, ты разбил экран...Ох, Ал...-очередное объятие, такое же осторожное и нежное, как сам канадец. И опять Альфред слушал его сердце.- Да, да. Слушай, моё сердце тебя успокаивает,знаю. Всё хорошо, всё хорошо.-поглаживает растрёпанную макушку, переходит на спину.-Тише, тише братик. Я здесь. Пойдём кое-куда сейчас. -Куда? -Хм... Тебе понравится. Ты это втайне любишь, но скрываешь. Я знаю о тебе всё, мой малыш. Знаю какой ты внутри. -Л-ладно...Только мне нужно выпить капли. -Конечно, солнышко. Пей, что нужно. Лечись, бедный мой. Мэттью отвернулся, потому что не мог смотреть на то, как Альфред кривится, глотая горькую гадость, от которой зависит его жизнь. Они пошли в поле, которое находилось недалеко от дома. Постелив свою кофту, Уильямс сел на неё, а себе на колени посадил Америку и обнял. -Как думаешь, зачем мы здесь?- канадец уже говорил шёпотом, чтобы не нарушать вечернюю тишину. -Звезды...-мечтательно шепнул Альфред, посмотрев в небо. -Верно. Ты их любишь в глубине души, тебя всегда они успокаивали. Наслаждайся ими, они красивые. Не холодно? - С тобой всегда тепло и хорошо.- американец положил голову на крепкое плечо брата, провёл ладошкой по сердцу и добавил: -Ты моё лекарство.