Резать лепестками

      Теодора никогда раньше не думала, что полюбит по-настоящему. Это чувство всегда казалось ей выдуманной людьми иллюзией, а стремление родителей быстрее выдать её замуж лишь закрепляли эту позицию. И девушка продолжала так думать. Пока не встретила его.       Журналистка любила его губы и нежные руки. Достаточно было одного объятия, чтобы день стал лучше. Теодора, каждый раз представляя Фридриха в другой одежде, не в этой проклятой форме, улыбалась. Но улыбка эта скрывала боль. Мысли о том, что судьба разлучит их, не покидали. Этим вечером они могут провести время вдвоём, наблюдая, как пасмурная погода нависает над Химворде, а они быть самими собой, словно и нет никакой войны. Есть только Теодора и Фридрих. И первый раскат грома, от которого кот торопливо побежал в укрытие. Сейчас они могут быть вместе. — Все в п-порядке, Дора? — спрашивает Фридрих, когда замечает в любимых светлых глазах печаль. — Конечно, — уголки губ лживо поднимаются вверх, но это не спасает. Лишь отзывается жжением в глазах и неприятным ощущением где-то в сердце. Теодора берет ладонь парня в свою, чуть сжимая, будто не собираясь никогда отпускать. Мечтая, что этот момент мог бы быть вечным, застыть во времени. Вечность — это ведь хорошо, да?       Для солдата эта девушка успела стать родной за короткий срок. Здесь он встретил её. И сумел найти друзей. Он наконец-то смог открыться людям, отпустив своё стеснение за заикание, совсем не обращать на дефект внимания рядом с ними. И особенно с Дорой. Сейчас он действительно счастлив.       Улыбается. И бережно накрывает губы журналистки своими, словно прося разрешения. А она аккуратно отвечает. Наслаждаясь моментом, никуда не торопясь. Они обязательно останутся в живых. Сбегут. И поселятся в своём доме, где каждый вечер будет наполнен песнями и музыкой Фридриха. А пока Теодора обнимает его, продолжая поцелуй. Нежно.       Первые капли дождя падают на землю и отзываются холодком на теле. Вспышка. Италия одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. И воспоминания прошедших лет сдувает словно ветром, превращая их в лепестки. А лепестки эти режут душу, но напоминают, что она все ещё жива.       Перед лицом все ещё стоит добрая улыбка Фридриха. Даже спустя долгое время Теодора все ещё любит его. Человеческая жизнь коротка и полна болезней, страданий. И её возлюбленный не был исключением.       Теперь её цель — написать статью о Доме Мадам Розетты. Чего бы ей это не стоило. Ведь однажды она обещала Фридриху и друзьям, что станет прекрасной журналисткой. Пока вселенная существует, она будет вечно хранить память о единственных счастливых днях.