Чужая душа. Переработка

В следующий раз я уже не видел контуры и каналы чакры, зато пробудился обещанный нюх Инузуки. Это странно – воспринимать мир по малейшим изменением «потоков» запахов. До прихода своего личного вивисектора я успел учуять энергию под собой и, даже, умудрился определять время ожидания. Ко всему прочему, оказалось, что от Инузуки мне достался не только нюх, но и слух. Теперь я отчетливо слышал свист сквозняка в коридоре. И приближающиеся шаги. – Ты уже очнулся, мой дорогой подопытный? Я рад – с каждым разом ты отсутствуешь все меньший срок. Как же хорошо, что Орочимару больше разговаривает с самим собой, чем обращается ко мне. В какой-то момент, когда этот человек пересек некую невидимую черту, я начал чувствовать его эмоции. Множество запахов, пульсация сердца и еще множество непонятных мне звуков слились в моей голове в единую картину. Конечно, любопытство – это очень хорошо, но когда оно так сильно и направленно на тебя, появляется желание уползти с максимальной скоростью как можно дальше. Все-таки здорово, что я пока не могу двигаться, не стоит давать условному противнику знать твои неучтенные возможности. – Сейчас я активирую диагностические печати, и по их результатам выберу методику твоего самолечения. Постарайся не двигаться. Я почуял силу, текущую от Орочимару к линиям, на которых я лежал. От этой силы в переплетении линий складывались различные узоры – сначала чакра текла по одним путям, затем по другим, и все это в пределах одного круга. Удивительная вещь. – Что ж, как я и думал, проблема в твоих каналах чакры, – произнес Орочимару после третьего десятка сменившихся узоров. – Возможно, все дело в том, что твои каналы не врожденные, а появившиеся в результате вселения души… сейчас они выглядят как решето и теряют почти половину чакры, вырабатываемой Очагом. Сам я исправить твои каналы не смогу, но научу тебя способу, которым ты будешь исправлять повреждения. Все дело в концентрации. Теорию чакры я тебе рассказывать не буду, она сейчас не важна. В общем, чем выше концентрация шиноби, тем меньшее количество чакры рассеивается в процессе применения техник. В том числе и на прохождение от Очага к точке приложения чакры. К сожалению, новейшими эффективными методами повышения контроля ты воспользоваться не сможешь, поэтому придется работать по старинке. Медитации, медитации и еще раз медитации. Значит так, садишься в максимально удобное для тебя положение (поза здесь роли не играет), складываешь из пальцев вот такой вот узор – печать внутреннего контроля, – и просто сидишь. Через месяц-другой ты почувствуешь… что-то. Когда это случится, нажми на вот этот бугорок на лежанке и я приду проверить твои успехи. Это первый этап. Ах да, и не суйся глубже – можешь все окончательно разрушить. +++ Орочимару, похоже совсем забыл обо мне, потому что за все три или четыре десятка раз, что я пробуждался, он не заходил ко мне ни разу. Сколько времени прошло, я так и не узнал, но каждый раз я сидел в удобной позе, сложив пальцы в указанную хитро вывернутую фигуру. И пытался освоиться с тем коктейлем ощущений, которые ожидали меня по пробуждении. На третий раз я, наконец, смог узнать как выглядит моя «палата» – куб три на три метра с лежанкой в одной из стен. Полностью замкнутое пространство. От осознания подобной ситуации даже радость от пробуждения обещанной эхолокации казалась неправильной. Потом случился ужас – мои жесткие коротко подстриженные волосы вызывали у меня приступы сильной боли, касаясь чего-нибудь. Даже от курсирующего в камере ветерка (вентиляция, как я позже выяснил, была устроена с помощью фуин-печатей) оставались неприятные ощущения, но на третий… день... они перестали быть болезненными. Непонятное «зрение», слух, нюх, эхолокация и осязание. Они дополняют друг друга, выстраивая в голове цельную картину с наличием чакры (которая, к слову, имеет множество различных запахов и цветов, а если сильно сосредоточиться в тишине камеры, то можно услышать и тихое звучание потоков энергии), объемного восприятия предметов (за монолитной подставкой накопителя чакры, поддерживающего питающую меня печать, в стене есть маленькая, но очень глубокая трещинка) и невероятного знания о предметах (мой лежак оказался сделан из утрамбованной земли с плавным переходом в известняк). Вот только поначалу все эти комбинации вызывали у меня жуткие головные боли, которые уменьшали эффективность медитаций. Но, наконец, я смог, как и говорил Орочимару, «почувствовать что-то». Это было как прохладная струйка воды внутри. Как мгновенная пламенная вспышка или удар током. Я так и не смог классифицировать для себя это ощущение, но тут же всем весом упал на тот самый бугорок, который на деле был утопленной в лежанку кнопкой. Прибежал Орочимару, выслушал ощущения, порадовался и дал задание: сконцентрироваться на этом ощущении и прочувствовать его прохождение по телу. +++ И еще пару десятков пробуждений, за время которых в моей голове, наконец, начала укладываться единая картина от всех органов чувств. Пусть пока она не полностью воспринималась сознанием. Пару раз появлялись мысли, что это все бред, и я лежу дома или в больнице на родине, но я их постоянно отбрасывал. Если я однажды проснусь дома с родителями – будет хорошо. Если я застрял здесь надолго – то нужно хотя бы быть в состоянии бодрствовать больше часа в несколько дней. Но даже эти мысли перестали меня навещать, когда я смог проследить то самое мимолетное ощущение от Очага, расположенного в центре груди, до головы. В первые два раза я терял сознание от вспышки боли, потом стало полегче, но постоянное ощущение чего-то обжигающе-прохладного, перемещающегося внутри моего черепа, отвлекало от всех прочих мыслей. К тому же в такие моменты я переставал воспринимать окружающий мир с помощью органов чувств. После были ощущения чакры, текущей по рукам и ногам, щекотные разряды вдоль позвоночника и легкие дуновения в печени. Но Орочимару требовал ВСЕЙ картины, и я сидел и сидел, даже не замечая, что время моего бодрствования начало увеличиваться стремительными темпами, до тех пор, пока Орочимару не сказал, что я готов для следующего шага. – Теперь ты должен перенести сознание внутрь себя, – говорил он. – Слиться с текущей по организму чакрой. Это очень древняя методика «Взгляд вовнутрь», которая значительно уступает в скорости освоения современным ручным печатям, но дает гораздо лучший контроль. К сожалению, для солдат важнее скорость обучения, а не индивидуальная сила… С тех пор мой график претерпел некоторые изменения. На два часа бодрствования, час выделялся различным опытам Орочимару над моим телом, а остальное время я погружался в глубь себя, максимально сосредоточившись на движении чакры. Поначалу это была пытка – мне банально не хватало того времени, что я проводил в сознании на успешное погружение. Орочимару перестроил узор из пальцев для более эффективного контроля – оказалось, что и пальцы я складывал неверно, и мои каналы чакры в руках отличаются от обычных, поэтому узор чакросистемы был искажен. Где-то после полусотни «пробуждений», когда время бодрствования достигло шести часов, я внезапно почувствовал себя несущимся по бурному потоку и тут же отключился. Странное ощущение. С одной стороны чувствуешь движение и то, что тебя что-то подталкивает, но при этом не видишь, не слышишь и не осязаешь. С каждым последующим разом, я увеличивал время «внутреннего контроля». Поначалу у меня не было возможности определить что-либо, но позже я стал замечать, что все мои «заплывы» начинаются из одной точки. Вот тут поворт налево, вот встречается первый рукав, если заплыть в него, то медитация прервется – в этом месте чакра вытекает из канала. После первого путешествия по «рукаву», меня мучила проблема оттока чакры. Сначала мне на ум пришла дамба-перекрытие. И даже удалось устроить что-то вроде пробки из плотной чакры (невероятно сложно было оставаться на месте, сопротивляясь потоку, выхватывать крупицы протекающей энергии и формировать это пробку), но в этом месте стали возникать «буруны» – нарушилось равномерное течение чакры. А уж когда возросшим давлением перекрытие выбило… Мне было очень больно, а «рукав» расширился. Были еще десятки попыток «сшить», «замуровать», «сузить» прореху, но все они либо не имели эффекта, либо приводили к обратному результату. Единственной относительно удачной попыткой была «заплата». Еще на Земле я слышал (может и врали люди), что во времена парусного флота моряки ставили на пробитый под днищем корпус специальные заплаты таким образом, что давление воды само удерживало их на месте. Таким способом воспользовался и я. Первый «рукав» я заделал без проблем, за ним второй и третий. А потом во всем теле поселилась боль – как известно, если заткнуть верхнее отверстие, через которое вытекает вода, то давление струи в нижнем отверстии усилится. У меня произошло то же самое, только во всем организме. Полный круг по своей системе циркуляции я смог совершить пять пробуждений назад, и теперь, наученный горьким опытом, накладывал заплаты с конца. Боль усиливалась, но не так сильно. Очаг в чакросистеме играл роль сердца – чакра вырабатывалась им и в него же возвращалась. В моем случае он работал практически на износ, ведь выделяемой чакры было в разы больше вернувшейся. Но чем больше заплат было установлено, тем больший процент энергии возвращался в Очаг, поэтому постепенно шло снижение количества вырабатываемой чакры, что снижало давление чакры в системе циркуляции. +++ На стабилизацию СЦЧ я потратил четыре года реального времени. Если вначале я бодрствовал около пары минут, то под конец на пару суток бодрствования сон мне требовался только для отдыха мозга – в медитации и при почти полном отсутствии движения тело уставало слабо и не затекало из-за стимуляции чакрой, но умственное напряжение сказывалось на концентрации, поэтому я делал перерывы на отдых. Спать оказалось очень приятно, я, оказывается, даже отвык от подобного времяпровождения. Я настолько привык к состоянию «внутреннего контроля», что теперь мне нет необходимости складывать узор из пальцев – достаточно лишь желания и концентрации. Все дело в том, что Орочимару не сказал мне всего. Концентрация уменьшает потери чакры, при использовании техник (с помощью которых, по сути, я вижу, слышу, осязаю), но это ведет лишь к усилению техники. Теперь же я нарабатывал то, что необходимо для оптимального количества затрачиваемой чакры. Опыт. На это решение меня навело поведение Очага, изменяющего количество испускаемой чакры в зависимости от количества поглощаемой. Адаптация возможна на уровне подсознания, управляющего Очагом. И вот я сижу и пытаюсь минимизировать затраты на использование способностей. Основная трудность в том, что, посылая чакру в, допустим, руки, я выплескивал очень большое количество энергии, заполняющее всю систему циркуляции, а не только нужный мне участок. Я заметил это, когда тренировался управлять волосами. Пока я не беру управления над ними «в свои руки», мои волосы действуют, почти не затрачивая чакру, но стоило лишь мне попытаться контролировать процесс, как волоски начинают буквально светиться от закачиваемой в них чакры. К тому же на сознательном уровне управлять раздельно всеми волосками у меня не получается. Сознание просто отказывается принять тот факт, что у меня не четыре конечности, а сотни тысяч. Зато подсознание этим даже не заморачивается. +++ – Что же, Андо-кун, пришел час последнего эксперимента, – Орочимару излучал радость и нетерпение. За годы общения я уже как-то свыкся с характером моего пленителя и с необходимостью быть подопытной крысой. Но что-то в его интонации меня насторожило. Какая-т легкая грусть. – Последнего? И что будет потом? – боги, этот писк – мой голос? Таким храбрись – не храбрись, а сам не веришь. – После него мы достигнем границы, за которой твое тело начнет разрушаться, что мне вовсе не нужно. В конце концов, какой ученый уничтожает экспериментальный образец сразу после создания? – хорошо хоть он сам верит тому, что говорит. – Я отпущу тебя во внешний мир и буду внимательно наблюдать за твоими успехами. Назовем это «наблюдение за опытным образцом в привычных условиях обитания». В конце концов, я стремлюсь к бессмертию и обязательно достигну своей цели, но бессмертие заключено не только в вечной жизни. Рикудо-сеннин давно мертв, но все до сих пор знают о нем. Даже ты же, выйдя наружу и совершив немало великих дел, создашь в людской памяти некоторый образ. И если ты будешь великим, то и меня люди будут помнить как твоего создателя! – а пафоса то сколько! И ведь, несмотря на легко читаемую игру, частично он и сам в это верит. А если его забудут, но он со своим бессмертием придет и напомнит… хоть он мне и не нравится как человек, но уважать его гений мне это не мешает. – Тебя же наверняка разыскивают все, кому не лень. А те, кому лень, просто назначают награды за твою голову. Или я не прав? – безопасность – наше все, а своя рубашка ближе к телу. Но в данном случае, от уровня паранойи одного ученого зависит моя собственная жизнь. – Что помешает тому же Хокаге накачать меня различной химией или позвать мозголомов, чтобы я выдал твою базу? – Ты, конечно, прав, Андо-кун, – легкая улыбка. До сих пор я никак не воспринимаю лицо собеседника – сплошная безликая маска. – Однако ты будешь неспособен обнаружить это место, об этом я позабочусь. К химии ты первое время будешь невосприимчив, пока не подберут состав специально для тебя, а мозголом в том, что теперь является твоим сознанием ничего не поймет – другие связи и цепочки ассоциаций. Хотя впустить его в голову ты можешь, но ему будет очень больно. Так что ты скажешь, Андо-кун? Ты согласен? – Только если я, также, получу информацию о внешнем мире, куда вы выпихнете меня после эксперимента, – а что делать? Как всегда, от меня зависит лишь выбор пути: трудный или очень трудный. – В таком случае, пройдем, – этот Орочимару протянул руку и сквозь стену(!) вытащил меня из комнаты. В момент прохождения сквозь преграду мой эмоциональный фон кардинально изменился и сгладился. Никаких эмоций лишь острый клинок чистого незамутненного разума, как было сказано в какой-то книжке моего родного мира. Я шел и спокойно слушал, что говорил мне этот безумный ученый.