***
В тот день девушка лежала на разложенном диване, листая свой собственный блог. Она читала и отвечала на комментарии, как вдруг под последним постом увидела чистосердечное признание от её близкой, на тот момент, подруги. Ху Тао даже немного опешила, пытаясь понять, точно ли Янь Фей написала этот неприятный комментарий, а не тот, кто её мог взломать. По дальнейшей переписке выяснилось, что это всё-таки написала подруга-отличница. Тао в тот момент просто вспыхнула от ненависти и гнева, что накопились за все последние месяцы отношений с этим человеком. Это была их первая такая сильная ссора в жизни. Янь Фей несколько раз предлагала Ху Тао встретиться и все обсудить при личной встрече, но та наотрез отказывалась, говоря, что им не о чем распинаться, что она для неё, с этого момента, пустое место и прочие неприятные высказывания в сторону девочки. На самом деле, Янь Фей признавала, что неправа, раз написала такие грубые слова, но никак иначе она бы и не вывела Тао на разговор с ней. «Ты просто сосущая у всех шлюха, которая добилась всего лишь за счёт своего богатенького папаши. Всё в твоей жизни проплачено, проплачена ты сама. Ты ебаная подлиза», — последнее, что написала Ху Тао своей бывшей лучшей подруге, прежде, чем кинуть её в чёрный список. Злость пропитывала истощенное тело насквозь. Она была готова разнести просто всё в квартире Чжун Ли. Но девушка решила ограничиться лишь тем, что просто раскидать постельное белье и побить подушку. К сожалению, это не помогло. Ей хотелось вновь прибегнуть к тому, чтобы изуродовать себя острием лезвия. Эти глупые обещания не давали ей возможности. Ху Тао уже не могла совладать со своим истерическим срывом, поэтому специально резко ударилась несколько раз головой о стену. Оказалось, что стены из бетона, а не из фанеры, как девушка предполагала. В глазах секундно потемнело, а затем появились и искры. Боль пронзила абсолютно всю голову. Тао упала спиной на кровать, потирая ладонью сильно ушибленный лоб. Ей хотелось плакать, но у себя в голове она держала: «Янь Фей не достойна моих слез. Она не достойна занимать и места в моих мыслях, тупая сука!». Все эти антидепрессанты сильно сказались на её нервной системе, отчего Ху Тао могла сорваться из-за любого лишнего звука, который сильно раздражал. Девушка прикрыла глаза на секунду, но когда открыла, то увидела перед собой Чжун Ли, который уже вернулся с работы и озадаченно осматривал её лицо. В его глазах можно было прочитать небольшой страх и жуткую обеспокоенность. Мужчина заметил, что та очнулась, поэтому сел рядом: — Всё в порядке? Что случилось? Почему у тебя лоб разбит? — психиатр убрал несколько прядей волос со лба Тао и оглядел небольшую ранку с синими венками вокруг неё. — Ты не вставала час, потом я хотел тебя разбудить, чтобы позвать на ужин, и заметил это. — О чём ты? — Ху Тао потерла один глаз и перешла в сидячее положение, не понимая, что имеет ввиду друг, сидящий напротив. Когда пальцы Чжун Ли легли на ссадину, то она отдернулась и болезненно шикнула. — Не трогай. Ай… Я просто ударилась. Об стену. — Ты серьёзно? Как это вообще могло произойти, милая? Как только до ушей пациентки донеслось любимое ею прозвище, то она просто обмякла в его руках и перестала слушать то, что Чжун Ли говорит. Тао нелепо улыбнулась, глядя на раскрывающийся рот мужчины. Так сильно хотелось дотронуться до них, но, к огромному сожалению, сейчас это было недозволенно. И вряд ли когда-то будет. «Я обязательно добьюсь тебя», — пообещала сама себе девушка, зачем-то кивая совершенно не в тему. Она стала потираться о его ладонь своей щекой, неловко смеясь. Мужчина не стал задавать вопросы дальше, ибо понял, что на данный момент ответы на них не услышит. Он вежливо убрал свою руку от чужого лица, а после встал с дивана, проходя на кухню со словами: "Ужинать". Ху Тао почти вышла из избыточного веса, но всё равно не достигла той нормы, которую ей поставили врачи. Правда, болезнь из головы все никак не уходила и, как будто, даже не собиралась. Девушка нехотя встала и пошла на кухню, за своим психиатром. Неужели ей сейчас снова придётся делать то, чего совершенно не хочется? Нужно как-то с этим бороться. Тао села за стол и положила руки себе на колени, нервно перебирая пальцы. Сейчас в её голове было лишь то, как бы незаметно избавиться из еды. Проблема ещё состояла в том, что она не знает, что конкретно ей приготовил Чжун Ли. — Суп с креветками. Ты, по-моему, говорила, что он тебе нравился когда-то. Я не претендую на вкус, но я буду рад, если ты оценишь, — с милой улыбкой на лице сказал мужчина, поставив тарелку горячей жидкости на стол. — Я хоть и не ем рыбу, но готов разделить это блюдо с тобой. Поужинать вдвоём! Тебе уже стоит учиться есть в присутствии кого-то. Я тебе не чужой человек, так что со мной будет легче. Верно? Ох, погоди секунду. Я забыл кое-что. Не начинай трапезу без меня! — пролепетал хозяин дома, стараясь подать все это не как что-то ужасное, через что ей приходиться переступить каждый раз. Девушка просто впала в ступор. Она ещё никто не пребывала в такой сильной растерянности. Ей действительно придётся есть? Мистер Чжун Ли ушёл в другую комнату. Что же теперь следует предпринять? Он в любом случае не поверит ей, что она так быстро все съела. Да и тем более, мужчина сказал не начинать без него. А может он пошутил? "Что делать?", — начала раздумывать у себя в голове Ху Тао, что и не заметила, как врач-психиатр вернулся на кухню с ваткой, спиртом и пластырем. Он повернул за подбородок её лицо на себя и вновь натянул милую улыбку. Чжун Ли часто ходит серьёзный, иногда как будто чем-то недовольный. Но рядом с ней ему приходится быть нежнее. Он аккуратно стал прикладывать ватку к небольшой ранее на лбу Ху Тао, понимая, что девушка без какого-либо стыда глазеет на него, не моргая. — Вот и... Всё. Теперь осталось подождать, пока твой лоб заживёт, — мужчина уставился руки в бока, любуясь своей работой на чужом лице, а после резко обернулся и выкинул мусор, начиная готовить столовые приборы. Ху Тао даже и не думала о том, что на её бледном лбу красуется огромный синяк,. Мысли девушки были только о нём, о том, кто заботится о ней. Неужели эта шуточная когда-то влюблённость переросла во что-то сильное и желанное? Вряд ли Тао удастся совладать со своими чувствами, что лили через край. Она даже и не старалась этого скрывать. Зато Чжун Ли умело строил из себя наивного просточка, который не видит всего этого. Всё он знает и прекрасно понимает. От этого становится немного жутко. — Ты уверен, что хочешь есть со мной в одной компании? Я лишь аппетит испорчу своим недовольным лицом, — Ху Тао неуверенно взяла ложку из чужих рук и начала лениво водить ею по глади бульона. — Вдруг меня сейчас вовсе от этого вырвет? — Не преувеличивай. Если тебе будет спокойней, то я признаюсь – мне приятна твоя компания в любом её проявлении, — мистер Чжун Ли был все так же добр к ней. Он сиял перед девушкой своей миловидной улыбкой, которая уже начинала казаться фальшивой. — Приятного тебе аппетита. Я рад, что ты разделяешь ужин со мной. Эти слова просто не могли не подкупить Ху Тао. Она улыбнулась и медленно принялась поглощать суп. Руки лихорадочно тряслись, но мысли о том, что сейчас что-то может пойти не так – исчезли. Ей хотелось уже больше его радовать, нежели огорчать. Не то чтобы ей хотелось постоянно выводить его на негативные эмоции, просто это происходило непроизвольно. Впервые за долгое время она смогла пересилить себя и немного поесть. С уверенностью можно сказать, что Тао даже немного получила удовольствие. Всё же, с Чжун Ли было намного приятнее. — Ты молодец. Я горжусь тобой, милая! — мужчина заметил, что её тарелка почти пуста, поэтому так сильно возрадовался. Если бы не его профессиональная сдержанность, то он бы точно ринулся её обнимать, расцеловывая лицо и макушку. Этот её поступок был не менее значен и для него. Всё же, Чжун Ли и Ху Тао вместе проходят этот тернистый путь.***
Ху Тао стояла на остановке и старалась греть свои руки в шерстяных варежках. Хоть и был день, но погода стояла холодная и шёл сильный снегопад. И почему именно сегодня она решила поехать за своими вещами? Что-ж, девушка и так долго тянула с этим. Лучше позже, чем никогда. Верно? Мимо неё проезжали машины на большой скорости. Иногда Тао даже завидовала этим людям, которые сейчас едут в тепле и без всяких остановок, а особенно без лишних людей. Через пару минут наконец-то подъехал её автобус. "Наконец-то. И часа не прошло, — заворчала девушка себе под нос, ибо этот общественный транспорт никогда не приезжает вовремя. — Хочу уже скорее забрать все и вернуться к Чжун Ли. Дедушку я видеть вообще не хочу. Мы с ним даже не помирились после того раза. Да и не звонил он мне. Хотя что ему? Старик безнравственный. Своих дел по горло. Да ему никогда до меня и дела не было! Как и моим родителям". Ху Тао ехала в квартиру к дедушке с мыслью о том, что он встретит её с привычным упреками о том, что она бездельница, ходячая проблема, мешок костей и прочее. Чжун Ли снова пропадал на работе, поэтому отвезти сам он её никак не смог. Как он не устал каждый день слушать чужое нытье? Хотя за такие большие деньги можно делать часами что угодно. От больных мыслей школьницу отвлекала только музыка в наушниках. Именно она помогала сохранять спокойствие Ху Тао. Недолгий путь от остановки до её старого дома девушка прошла без особого труда, не учитывая огромных сугробов и мокрой обуви. Ху Тао решила на время зимних каникул переехать к Чжун Ли, чтобы не нагружать себя лишний раз нервотрепками и ссорами с дедушкой. Не описать её лица, когда все это они обсуждали вместе с психиатром: он быстро согласился, ведь знал, что если Ху Тао захотела – так оно и будет. Этот дворик около подъезда нагонял сильную ностальгию по детству: именно в этой песочнице она когда-то играла под присмотром деда, на этих качелях каталась, падала и разбивала себе коленки, от этого дерева девочка отрывала ветку и гонялась за дворовыми кошками. Эти ощущения приятно окутывали тело. Ху Тао даже застоялась на месте, разглядывая эту бедную и скучную площадку, которая раньше казалась ей шикарной. Ребёнку ведь так мало нужно для счастья. Иногда просто хочется вернуться в это время, пережить все эти моменты ещё и ещё, пока не надоест. В то время Ху Тао ещё не знала, во что превратится её жизнь, насколько жизнь отвратительна и несправедлива. Прогулка завершилась дешёвой сигаретой. Да, она обещала бросить курить, но этот приятный вкус табака заставлял возвращаться снова и снова. Зайдя в подъезд, она поднялась на третий этаж и достала связку ключей из кармана. Тао немного постояла у двери, не осмеливаясь вставить ключ в замочную скважину. Школьница вошла внутрь и в нос ударил специфически-сладковатый с аммиачным оттенком запах. Это был точно не настоявшийся мусор. Сердце словно предчувствовало что-то неладное. Ху Тао огляделась. Дедушка её не встретил, что очень странно, ведь обычно он выходит с кухни или из своей комнаты. "Господи, чем так пахнет?" — этот запах был настолько неприятным, что ей пришлось дышать неполной грудью. Ху Тао прошла в комнату к дедушке, чтобы открыть окно, но встала в проходе. Дальше в разуме школьницы все померкло. Она ничего не помнила. Всё было как в тумане: отголоски каких-то людей, куча слез, истерика, непринятие произошедшего. Тело окутал страх, вина и горе. "За что?.. Почему? Почему так рано..? " — бесконечно мычала она себе в руку, которая закрывала плотно рот. Поток непрерывных слез не давал уснуть или хотя бы успокоиться. — Дыши... Дыши глубже, — сжимая её плечо, шептал мужской голос. — Всё будет хорошо. Вспышки в глазах вызывали головную боль. Неужели она и вправду нашла мёртвого деда на постели? Окоченелый труп пожилого мужчины со спокойным лицом лежал на постели с рукой на груди. Его рот был приоткрыт, а зрачки стали белыми, выражая ужас смерти. Ху Тао доводилось уже сталкиваться со смертью, но это очень сильно ударило по её психике. Это всё было слишком трудно принять. Она ведь даже не успела попросить у него прощения. — Раз, два, три. Считай со мной овечек, Ху Тао! Чтобы избавить страдающую девушку от истерики, врачи напоили её успокоительными. Успокоить девушку получилось, но теперь она просто лежала на кровати и смотрела в потолок, забывая обо всем на свете. Тело было ватным и ненужным. Перед глазами была картина: рот трупа был приоткрыт, словно он хотел позвать на помощь, рука непроизвольно сжата на сердце. Если бы только она могла все исправить. — Он умер в одиночестве, — прошептала себе Ху Тао, оставшись в комнате одна. — Я тоже умру в одиночестве. Я не заслужила ничего хорошего.***
— Я хочу вон тот кукольный домик, дедушка! У всех моих подружек он есть! Я тоже хочу! — восьмилетняя Ху Тао смотрела на игрушечный набор интерьера и подпрыгивала, чтобы точно его разглядеть. — Ху Тао, он слишком дорогой. Давай лучше купим твоих любимых булочек с персиком? Это будет полезнее... — дед Ху крепко держал маленькую ручку своей внучки и разглядывал ценник товара. Этот домик действительно был ему не по карману. Да и у Тао всего лишь одна кукла, которая совсем не подходит по размеру к этой мебели. — Нет! Деда, я хочу его! Пожалуйста! Ну, пожалуйста! Я больше не буду ничего просить! Давай? На день рождения! У всех моих подружек он есть! Пожалуйста! — Не переставала плакаться своему дедушке Ху Тао, постоянно топая своей маленькой ножкой в порванной туфельке. — Когда подрастешь, заработаешь на него денег – тогда купишь. Да и не заслужила ты. Кто по чтению получает четверки? Ты что, читать разучилась? Пошли, пошли, плутовка.***
Ху Тао закрыла глаза руками и вновь поддалась слезам. На этот раз их пришлось выдавливать, ведь успокоительные словно блокировали их. Она ещё никогда не чувствовала себя так ужасно. Её уже ничего не заботило. "Если бы я приехала раньше, то этого можно было избежать", — ругала сама себя Тао, начиная плакать ещё сильнее. Почему иногда в жизни становится все так резко плохо? Теперь ни дедушки, ни лучшей подруги, ни кого-то ещё. Даже Чжун Ли начал казаться для неё чужим. Через пару часов Чжун Ли отвёз Ху Тао к себе домой и сразу же уложил её спать. Сейчас ему просто хотелось находиться рядом. Он просидел около неё пару часов, сжимая её холодную ладонь. Вся она неистово тряслась от пережитого ужаса. Но психиатр вполне мог её понять, ведь переживал почти то же самое когда-то. Но он не мог представить, как Тао сейчас тяжело. Вздохнув, Чжун Ли аккуратно лёг рядом с Ху Тао. Всё это время он гладил её макушку, перебирая пряди между пальцев. На ночь, прежде чем заснуть подле Тао самому, он поцеловал ей лоб и докоснулся своим. В этом было что-то любящее, но при этом он по-прежнему оставался ей лечащим врачом. Через час Ху Тао резко проснулась от дурного сна. Но этот сон был слишком реальным: ей снился дедушка, который ругал её за его смерть, хватал за горло, пытался утащить за собой. Школьница поднялась с постели, понимая, что голова не думает, а тело делает. При всем этом она прекрасно понимала, что дальнейшая жизнь для неё – сплошное мучение: от анорексии она не излечится, кошмары не перестанут её мучать, Чжун Ли откажет ей в чувствах, вина не спадет с плеч до конца жизни. Никто никогда не полюбит её. Ху Тао встала во весь рост и посмотрела вниз. Девушка аккуратно сделала пару шагов вперёд, ступив уже на бетонную перегородку, на которой лежал белоснежный снег. «Наверное, это конец, — сказала сама себе шёпотом девушка, уже готовясь делать ещё один шаг навстречу смерти. Закрыв глаза, тело приготовилось к короткому полёту. — Три, два, один...» Тело школьницы резким движением влетело обратно в квартиру, а окно с ужасно громким стуком закрылось. Удар об пол оставил ноющую боль на бедре и тазу. На секунду соображение перестало работать и Ху Тао не могла в тот момент осознать, что произошло: мертва она уже или продолжает доживать свои дни?