От правды спрятаться невозможно...

Ровно в 14:00 ТК встаёт из-за стола. Он почти не притронулся к еде, и, поскольку Карлос сомневается, что ему удалось что-нибудь съесть в самолете, забота Рейеса о своём парне, достигает нового пика. Карлос открывает рот, чтобы сказать ТК поесть, ведь единственный инстинкт полицейского, сейчас состоит в том, чтобы никогда больше не выпускать ТК из поля зрения, но Стрэнд младший прерывает его, взмахнув рукой. -Я в порядке, — говорит он, изображая слабую улыбку. — Мне нужна минутка. ТК не даёт Карлосу возможности сказать ни слова, так как тут же разворачивается на пятках, и исчезает в коридоре. Карлос с тревогой наблюдает за ним, и когда он поворачивается обратно к столу, он видит похожее выражение на лице Оуэна. -Это неправильно, что я немного рад, что мы здесь? — спрашивает Оуэн, всё ещё глядя вслед ТК. Карлос на долю секунды сбит с толку — конечно, альтернатива — погибнуть в авиакатастрофе, — но потом вспоминает: в Нью-Йорк время идёт на час позже. Похороны начались, три места пустуют. -Я не думаю, что есть какое-то правильное или неправильное отношение к этому, — говорит он, и Оуэн согласно кивает и отворачивается от двери. -Если бы мы были там… - Стрэнд старший вздыхает и качает головой, размазывая остатки риса по подносу. -Я не знаю, что случилось бы, но мы должны быть там. Ему нужно было это увидеть... -Вам обоим... Оуэн склоняет голову в знак согласия, затем поднимает взгляд, чтобы встретиться взглядом с Карлосом, в его глазах что-то непроницаемое. Карлос неловко ёрзает на стуле, чувствуя, что его внимательно изучают, чего не было с тех пор, как они с ТК начали встречаться. Как будто Оуэн что-то ищет, и полицейский снова чувствует забытый, но всё ещё знакомый страх того, что Оуэну недостаточно. Но что бы это ни было, Оуэн всё же кивнул и слегка улыбаясь сказал Карлосу: -Я уверен, что мне не нужно говорить тебе об этом, — начал Стрэнд, быстро оглядываясь в том направлении, куда пошёл ТК, — и я знаю, что ты итак это делаешь. Но я прошу тебя некоторое время приглядывать за ТК. Он всегда был близок с Гвин, она была рядом с ним, когда я… когда я ушëл, и она была рядом, когда всё стало хуже некуда, а я просто не хотел этого замечать. Если бы не Гвин, мы бы давно потеряли ТК... Оуэн делает паузу, его взгляд уходит куда-то вдаль, он, кажется, теряется в воспоминаниях, и Карлос терпеливо ждет, пока пожарный продолжит. -Я не знаю, сколько ТК тебе рассказал, — наконец продолжает он, — и сейчас не моё дело что-либо говорить. Но присмотри за ним, пожалуйста. Карлос кивает и сглатывает комок в горле, тяжесть того, что это значит, тяжело ложится на его плечи. Присматривать за ТК не в тягость — он всегда будет это делать с удовольствием, потому что это и есть отношения. Но сейчас была другая ситуация. Как бы они ни были похожи, эти слова больше, чем те, которые Оуэн сказал почти два года назад, когда Карлос превратился из офицера Рейеса в парня ТК. Это… Это больше. Это передача эстафетной палочки, Оуэн доверяет Карлосу с этой частью ТК, частью, которой он явно не доверяет многим людям. -Конечно, — говорит Рейес, пытаясь успокоить Оуэна, потому что понимал, как это важно, Карлос в долгу перед Оуэном и Гвин. -Я знаю, что сделала Гвин, он рассказал мне, так что… Так что я понимаю... Удивление мелькает на лице Оуэна, а затем взгляд возвращается, глядя прямо в душу Карлоса. Но на этот раз он приходит к выводу быстрее, и выражение его лица смягчилось, превратившись в сочувственное понимание. -Нет, сынок, — говорит старший Стрэнд. — Я так не думаю. И у Карлоса нет возможности спросить, потому что в этот момент в комнату возвращается ТК, его глаза красные, и разговор прекращается. *** Рейес не может выбросить слова Оуэна из головы. Они остаются с ним, когда Карлос просыпается, когда ложится спать, когда смотрит на ТК. Он ненавидит себя за то, что задается вопросом, какие секреты может хранить его парень, и ненавидит себя ещё больше за то, что не может удержаться от воображения. Потому что, если… Но Оуэн сказал бы ему, если бы это было правдой. Если бы Оуэн знал об этом, то не вёл бы себя так спокойно. Так что, скорее всего, у ТК и не было рецидива, но есть что- то, чего Карлос не знает — что-то, чего ТК явно не хочет, чтобы Карлос знал, — и его убивает то, что он продолжает задаваться вопросом о чём говорил Оуэн. Тем не менее, Карлос не спрашивает. Он доверяет ТК, это никогда не изменится, и Рейес уверен, что Стрэнд расскажет об этом, когда будет готов. Когда бы это ни было. Про себя Карлос надеется, что это произойдет скоро, потому что он не уверен, сколько ещё он сможет это выдержать, но он позаботится о том, чтобы это продлилось столько, сколько потребуется. *** Через две недели после смерти Гвин, ТК должен был отпраздновать 2-х летнюю трезвость. Но на этот раз не будет большого праздника, никаких вечеринок, только несколько сообщений от команды и ужин у Оуэна. Карлос не был уверен, что даже если бы ТК не настоял на том, чтобы всё было тихо, то они что-то праздновали — ведь, между смертью Гвин, проблемами с сердцем Пола и тем, что у Чарли, по-видимому, началась фаза суетливого едока, не у кого действительно нет времени. Но Карлос всё ещё хочет отпраздновать трезвость своего парня, поэтому, пока ТК на смене, он печёт ему торт. Это довольно простой рецепт, который он готовит с тех пор, как его бабуля научила его, когда ему было шесть лет, поэтому он должен соответствовать стандартам ТК «без суеты». Когда входит ТК и замечает торт, цветы, свечи, его лицо тут же мрачнеет, и он, не говоря ни слова, входит в спальню. Карлос смотрит ему вслед с открытым ртом, беспокойство быстро вытесняет любое волнение, которое он мог испытать сегодня вечером. Он чувствует себя приросшим к полу, и только ТК, заставляет его вернуться к действию. -Детка? ТК сидит на пуфике возле кровати, глядя на свои сжатые кулаки. Он не поднимает глаз, когда Карлос легонько стучит в дверь, и Карлос не может толком разглядеть его опущенные плечи. -Я сказал тебе, что мне ничего не нужно сегодня, — наконец произносит он так тихо, что кажется почти шепотом. Он не звучит сердитым, но от этого Карлосу не становится лучше. Во всяком случае, он чувствует себя ещё хуже, отсутствие чего-либо в голосе ТК и языке тела вызывает покалывание страха по спине Карлоса. Рейес кусает губу, не решаясь сказать что-нибудь, что ещё больше испортит сегодняшний вечер, но от этой тишины у него мурашки по коже. -Извини, — в конце концов соглашается он, садясь рядом с ТК на пуфик. Он сохраняет некоторое расстояние между ними, и это одновременно и облегчение, и разочарование, когда ТК не движется ни в ту, ни в другую сторону. -Я просто горжусь тобой. -Ты не должен быть... -Каким? ТК разжимает кулаки, обнажая золотой жетон, лежащий в его ладони. Он смотрит на него несколько секунд, чуть скривив губу, что далеко от гордости, с которой он смотрел на такой же жетон год назад. Затем ТК подбрасывает его в воздух, как будто он ничего не стоит, и на мгновение кажется, что они в кино, звон, когда жетон отскакивает от пола, звенит в ушах Карлоса. Ему приходится изо всех сил стараться, чтобы он не закатился под кровать, но ТК кажется совершенно равнодушным. -Оставь, — говорит Тайлер. –Это ничего не значит. Карлос никогда в жизни не был так сбит с толку, и страх, кипящий в глубине его сознания, становится сильнее с каждой проходящей секундой. Он вспоминает, как сидел на кухонном столе в доме Оуэна, как смотрел ему в глаза, когда он говорил: -Нет, сынок. Я так не думаю. Тогда Карлос должен задаться вопросом, действительно ли Оуэн знает то же самое. Он пытается сохранять спокойствие, по крайней мере внешне, но не может удержаться от того, чтобы схватить жетон с такой силой, что он обязательно оставит отпечаток на его ладони. — ТК, о чём ты говоришь!? ТК поднимает на него взгляд, почти удивленный вопросом, и его тон такой спокойный, когда он говорит: Я лгал тебе, Карлос. Карлос отшатывается, слишком потрясенный, чтобы даже думать, но ТК не оставляет места для тишины, продолжая свою речь тем же отстраненным тоном. -Я действительно не знаю, почему. Я думаю, мне нравится иметь людей, которые знают только частички меня. Если бы кто-нибудь из вас, ребята, знал, какой я на самом деле, вы бы посмотрели на меня по-другому, и я знаю, потому что папа знает. Мама знала. Ты узнаешь… -ТК, я… -Узнаешь, — повторил он, так же спокойно. Карлос никогда не видел ТК таким, это не страх, паника или неуверенность. Это принятие. Это ужасно. Карлос сглатывает, его рот несколько раз открывается и закрывается, прежде чем он находит слова. -О чём ты лгал? Он не может остановить дрожь в голосе или в руках, но сейчас он и не пытается, один из них должен быть честным здесь. ТК пожимает плечами, и когда он начал говорить, он говорит так небрежно, что требуется мгновение, чтобы слова действительно дошли до сознания Карлоса. -Мы опоздали на самолет, потому что я пошёл в пожарную часть, чтобы украсть фентанил и принять. -Я… ТК… — Карлос качает головой, надеясь, что во всем этом появится какой-то смысл, но это не срабатывает. -Ты… — он замолкает, конечно, Рейес знал, если бы в тот день случился рецидив ТК. Но с тех пор прошло две недели. -Папа… — отвечает ТК, слегка вздыхая — впервые за всё это время он казался чем-то большим, чем роботом. -Он нашёл меня прежде, чем я успел что-либо сделать. Я ничего не принял. Карлос облегченно вздыхает и на мгновение опускает голову. Фентанил… Его сердце почти остановилось, когда ТК сказал, что это то, что он хотел, он знает, как это опасно. И, возможно, ТК знает, как это может на него повлиять, и это только усугубляет беспокойство. Потому что если бы ТК принял его и что-то случилось… Что бы не случилось, это было бы преднамеренно. Но ТК этого не сделал, это то, на чем Карлос должен сосредоточиться. И он сказал правду, хоть и с опозданием. С остальными они могут разобраться. Он поднимает взгляд и улыбается ТК, затем берет его за руку. -Значит, ты всё ещё трезв, — говорит он, кладя монету обратно в ладонь ТК. -Это означает, что ты более чем заслуживаешь этот жетон, и ты должны гордиться собой, потому что ты справился с этим. Пальцы ТК свободно смыкаются вокруг жетона, но он снова качает головой. Его глаза мокрые, когда они встречаются с глазами Карлоса. -Единственная причина, по которой я здесь, это то, что моя мама буквально вытащила меня из наркопритона и посадила на самолет в Калифорнию. Если бы она не… Его голос прерывается, и у Карлоса появляется непреодолимое желание заткнуть его и сказать, что всё в порядке, но ему удается сдержаться. -Если бы она этого не сделала, — повторяет ТК, -я был бы уже мертв. Я бы умер много лет назад на картонном матрасе в каком-нибудь заброшенном здании с иглой в руке. Но теперь вместо меня умерла она, и первое, что я делаю, это пытаюсь что-нибудь принять. Так что нет, Карлос. Я не заслуживаю этого жетона. Я ни с чем не боролся, я же сказал тебе, что не сделал этого только потому, что папа… Карлос больше не может это слушать. -Твой отец всегда найдёт тебя, ТК, — вмешивается Карлос, достаточно твёрдо, чтобы прервать ход мыслей ТК. -Мы оба знаем, что существует миллион мест, куда можно пойти за наркотиками. Я был в переулках, барах и заброшенных зданиях, где это происходит. Но ты выбрал пожарную часть. -Но… -Ты хотел, чтобы тебя поймали. Карлос видит возражение на лице ТК, поэтому он говорит дальше, не позволяя ему сказать что-то ещё. -Может быть, ты этого не знал — может быть, ты до сих пор этого не знаешь, — но какая-то часть тебя хотела быть пойманной. Ты знал, что команда позвонит мне или твоему отцу, как только ты появишься в пожарной части, ты знал, что кто-то остановит тебя. Ты был не в состоянии сражаться в одиночку, — он тянется, чтобы погладить волосы ТК, -но ты был достаточно силён, чтобы попросить о помощи. Это всё, что имеет значение. -Но я… -Это все, что имеет значение. Он держит взгляд ТК, ожидая. В конце концов, ТК моргает первым, его глаза возвращаются к жетону в руке. -Прости, что я солгал, — шепчет он. Карлос кивает, подавляя желание сказать, что всё в порядке. -Я знаю, что ты такой, — говорит он вместо этого. — И спасибо, что рассказал мне. Мы будем в порядке. -Даже если я… — ТК замолкает, но незаконченный вопрос по-прежнему висит в воздухе ясно, как божий день. -Даже тогда. Но только если ты поговоришь со мной. Карлос ждет кивка ТК, и когда он приходит, он прижимает его к себе, целуя в макушку. -Тогда у нас всё будет хорошо.