Как легко достать Пашу Личадеева

Почти 3 часа ночи. Паша уже спит, немного посапывая, на большой двуспальной кровати в одном из номеров отеля, в который группа музыкантов заселилась этим утром. Впереди ещё целая куча городов тура, которые они должны посетить. Сегодня как раз был день отдыха перед завтрашним (если учитывать, что сейчас 3 часа ночи, то сегодняшним) концертом. Именно поэтому после заселения в номера музыканты отправились в местный бар, чтобы отметить хорошее начало тура, да и просто любили участники группы побухать, чего тут скрывать. Первым покинул заведение Паша, ссылаясь на усталость и напоминая ребятам о том, что завтра им ещё выступать, поэтому всем надо выспаться. Пашу с его советами, конечно, послали куда подальше. Юра и Кикир пытались уговорить его остаться, но аккордеонист настоял на своём. Да и заебали его все эти пьянки гулянки, каждый раз одно и тоже. Кикир и Даня, которые набухиваются быстрее всех и начинают творить всякую дичь. Пьяный Бабурин, которого пробивает на задушевные разговоры обо всем на свете. Дима, который по пьяне рассказывает всем какие-то супер «интересные» факты про барабаны. Ну и вишенка на торте - бесконечные пьяные подкаты Музыченко к Паше. Не то, чтобы парень был сильно против. Иногда за этим очень даже интересно и забавно наблюдать. Но не при всех же! Личадеев и так человек стеснительный, так ещё ребята не знают о более тесных взаимоотношениях аккордеониста и скрипача. Это было достаточно веской причиной, чтобы побыстрее свалить в свой уютный номер отеля. Паша попрощался с пацанами, в особенности с Юрой, и поехал на такси в отель. Почти 3 часа ночи. Стук в дверь, который будит так сладко спящего Личадеева. Паша лениво потягивается в кровати, зевает и садится на краешек. Кто-то за дверью настолько неугомонный, что постучался уже раз 500. Парень медленно подходит к двери, весь заспанный, в одних трусах и футболке с надписью «Скрипач», «позаимствованной» из гардероба Музыченко, спрашивает: «Кто там?». В ответ получает многозначительное: «Рок звезда». Узнав по голосу эту самую «рок звезду», Паша неспешно открывает дверь. — Ну здравствуй, Пашенька! — Юра еле стоит на ногах, качаясь из стороны в сторону. — Пусти поспать, пожалуйста! — Ну здравствуй, Юрочка, — Паша облокачивается на дверь, чуть прикрывая глаза. — А что же тебе в своем номере не спится? — Так это… Без тебя там так грустно и одиноко. Из-за этого дурацкого тура я даже тебя нормально обнять или поцеловать не могу без лишних глаз. А я ж это… — музыкант ненадолго замолчал, залипнув на Пашу, такого заспанного, уставшего и разлохмаченного. Настолько милого, что невольно лицо Юры расплылось в теплой улыбке. — Люблю тебя, Паш! Очень люблю! — продолжает говорить парень, осознав, что пауза как-то затянулась. — Юр, я, конечно, тебя понимаю и сам соскучился. А вдруг пацаны увидят или узнают, что ты ночью ко мне приходил. Они все поймут, не глупые же. — Вот тут я все уже придумал. Ну не то, чтобы прям я, скорее обстоятельства так сложились удачно, но не суть, — отмахнулся Музыченко, продолжая свой гениальный план. — Я ключ от номера потерял где-то, а уже поздно, неудобно кого-то из персонала тревожить. Вот под этим предлогом я и останусь с тобой ночевать. — М-да уж, просто великолепная идея, — закатывает глаза Паша. — Ну ладно, хуй с тобой, заходи, — Личадеев шире открывает дверь своего номера, запуская музыканта внутрь. Ну не мог он отказать Юре, когда тот смотрит таким теплым и влюбленным взглядом. Впрочем, Паша почти никогда не отказывал Музыченко, слишком уж сильно любил его. Мог, конечно, сначала повыделываться для приличия, но потом все равно соглашался даже на самые безумные идеи. Пьяно улыбнувшись, Юра зашел в чужой номер, с грохотом закрывая за собой дверь. В качестве благодарности Музыченко прижал Пашу к стене и начал целовать, сначала нежно и аккуратно, как бы проверяя степень дозволенного. Потом, видя, как парень страстно ему отвечает, углубил поцелуй, попутно облапывая аккордеониста сверху донизу. Пахло от Музыченко хорошим коньяком, сигаретами и одеколоном, что еще сильнее возбуждало Личадеева, заставляя забыть об усталости и желании спать. Они медленно стали двигаться в сторону кровати. Дойдя до нее, Юра толкнул аккордеониста на постель, усаживаясь на него сверху. Целовались они долго и страстно. Музыченко, несильно прикусывая, целовал шею Паши, зная насколько тот тащится от этого. Юрины руки начали спускаться к резинке трусов Личадеева, нежно оглаживая вставший член. Паша так соскучился по этим родным рукам, ласкающим его тело, что начал сладостно постанывать в такт движениям Музыченко. Движения становились все медленнее и медленнее, а потом и вовсе прекратились, и Юра всем телом навалился на бедного аккордеониста. Он не сразу понял, что произошло. Но, услышав громкое посапывание навалившегося сверху парня, Паша осознал, насколько его сейчас обломали. Похоже из-за большого количества алкоголя, выпитого сегодня в баре, Юра просто уснул... «Пиздец!», — выругался про себя Паша. «И что же мне теперь с тобой делать? Не будить же!», — крутилось в мыслях парня. Личадеев кое-как переместил Юру на другую сторону кровати, попутно вспоминая про куда более важную проблему, находящуюся сейчас прямо между собственных ног. Паша встал с кровати и отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок. Дрочить хотелось не очень, наверное, из-за ужасного чувства усталости. Поэтому парень решил, что принятие холодного душа решит его проблему. И это действительно помогло. Паша вылез из душа весь чистенький, но все еще недовольный произошедшей ситуацией, переоделся и направился в сторону кровати. Личадеев достал одеяло, накрыл спящего Юру и себя, постарался поскорее уснуть под размеренное дыхание Музыченко. Проснулся Паша очень рано, часов в 5 утра. Разбудил его холод, а точнее Юра, который сгреб все одеяло себе. Паша оглядел комнату, в которую сквозь окна пробивались солнечные лучи, зажмурился от переизбытка света и обратил внимание на обнимающего подушку Юру, который что-то сонно бормотал. — Паш, ты такой мягенький! — парень еще крепче сжал подушку. — Ты подушку обнимаешь, дурак. Я тут вообще-то! — аккордеонист скрестил руки на груди. На это заявление Музыченко что-то неразборчиво промямлил, переворачиваясь на другой бок. «Ахуеть. Еще и жопой ко мне повернулся!», — подумал про себя Паша. — Музыченко, какой же ты все-таки мудак! — Личадеев легонько пихнул в спину музыканта. Пашу окончательно все заебало. Он встал с кровати, взял пачку сигарет и пошел на балкон, не забыв прихватить с собой халат. Юра же от толчка и Пашиных возмущений проснулся, в начале не особо понимая, что произошло, и где он находится, а главное – почему это Личадеев орет с утра пораньше. Голова раскалывалась, утреннее похмелье больно ударило по Музыченко. Но хуже стало, когда он вспомнил, как ночью уснул прямо на разгоряченном и возбужденном Пашке. «Бля, некрасиво вышло», — привставая с кровати, подумал Музыченко. Парень подошел к небольшому холодильнику, взял бутылочку воды. Во рту так сухо было, что выпил все залпом. — Так, водичку попили, теперь можно и прощения просить, — музыкант направился в сторону балкона. Паша в это время нервно курил, кроя всеми хуями Музыченко у себя в голове. Юра медленно подошел к аккордеонисту, мягко обнял со спины и начал шептать на ухо извинения за испорченную ночь. Паша, конечно, построил из себя недотрогу какое-то время, делая вид, что не обращает внимание на парня. Но довольно быстро сдался, заулыбался и потянулся поцеловать извинявшегося Музыченко. Ну не мог он долго обижаться на Юру, такого искреннего и любящего. Да и, откровенно говоря, что-то переборщил Личадеев. Юра же не специально прервал их вечер страсти, а все остальное вообще делал неосознанно, во сне. Так что Паша сам начал чувствовать себя виноватым за то, что накричал на любимого. — Так, извиниться я извинился, но осталось еще незаконченное дело, — промурчал Паше на ухо Музыченко. — Ну не знаю, вдруг ты опять уснешь? Понимаешь, не особо хочется, чтобы тебя обломали второй раз, — начал выделываться Личадеев, при этом все ближе прижимаясь к Музыченко. — Дразнишься? Ну ты и лиса, Пашенька, — прошептал Юра на ухо парню. — Можешь не переживать, я уже протрезвел. — А… — Паша уже было хотел как-нибудь съязвить, но Юра перебил его. — А вчерашний проеб обещаю в двойном размере компенсировать, — мягко зажав ладонью рот Личадеева и целуя в шею, пообещал Музыченко. Паша затушил сигарету и потянул Юру с холодного балкона обратно в номер, чтобы вернутся к тому, с чего они начали ночью. На завтрак скрипач с аккордеонистом пришли позже всех остальных участников группы, что не было особо удивительным. Музыченко естественно начал рассказывать увлекательную историю о том, как потерял ключ от номера и по случайным обстоятельствам набрел именно на Пашин номер, чтобы там переночевать. А Паша на это всё просто кивал, с особым пристрастием уплетая свой омлет. Как только Юра отошёл в туалет, а Паша за кофе, остальные ребята начали общаться по поводу предстоящего концерта, пока Кикир не прервал их разговор. — Может скажем уже этим придуркам, что мы все знаем? Ну или чтобы они так сильно не палились, стены то в номерах тонкие, — стараясь сдерживать смех, спросил Саша. — Сань, ты че! Это ж пиздец как смешно наблюдать за этими их попытками «скрываться»! — засмеялся Мустаев. — У них Юра то ключ потерял, то номер перепутал, то по пьяни «случайно» Пашу на прощание в губы чмокнул, то еще фигня какая-нибудь! — продолжил Даня. — К тому же, интересно, сколько еще эти дебилы продержатся, прежде чем нам рассказать или окончательно спалиться! — добавил Бабурин. Ребята долго смеялись, припоминая все проебы этой сладкой парочки музыкантов. А в это время Юра с Пашей направлялись в сторону их столика, попутно что-то увлеченно обсуждая. Когда-нибудь они расскажут друзьям правду, но точно не сегодня.