Алый демон Хогвартса

Ровена взволнованно вступила в круг, предназначенный для неё, и с опаской покосилась на клетку с людьми. Да, они враги, возможно среди них есть тот, кто убил её мужа, или мужа Хельги по которому подруга сняла траур только этой зимой, но все же. Отвернувшись, Равенкло поймала взгляд золотых глаз, который, неожиданно приободрил. Годрик понимал её терзания, и пусть он был довольно неприятным человеком, на него можно было положиться. Четыре разных камня были расположены точно под большой клеткой, на которую хлынет кровь приговоренных к смерти. Её собственный содалит посверкивал темно-синими гранями, Хельгин амазонит мягко сиял голубовато-зелеными бликами. Зеленый хризолит Салазара, казалось, пульсировал магией где-то в глубине. Алый же гематит Годрика расчерчивался черными прожилками и казалось они притягивают взгляд как заклятьем, заставляя смотреть в проклятую бездну до тех пор, пока она не пожрет тебя. — Начинаем, — негромко произнес Салазар увидев, как последняя песчинка упала в нижнюю колбу. Магия заклубилась. Холодная, словно горная река у Ровены, теплая, словно домашний очаг Хельги, тягучая, как подкрадывающаяся змея Салазара и обжигающая Годрика. Она сталкивалась над родовыми алтарями, пыталась бороться, но маги были слишком упрямы. Короткий взмах руки, и уже не разобрать, одна ли стоит Ровена, или же она стала кем-то из друзей, сливаясь с их телами будто в утробе матери пожирала собственного близнеца. Пленники не успели даже закричать, их кровь хлынула на алтарь, и магия устремилась к квинтэссенции жизни, сгущая её и сращивая камни вместе. Равенкло задыхалась, но продолжала зачитывать принципиально новые заклинания, чувствуя себя и самой собой, и стоящим на расстоянии вытянутой руки, Годриком. Его огонь опалял, но в следующий миг душа будто перетекла к домашнему камину, над которым сплетались ароматы подогретого вина и еды. Хельга, а следом, без предупреждения, шипящие змеи обвили саму суть ведьмы, чтобы признать своей. Магия отхлынула, позволяя Ровене упасть на камень хрипло дыша. Что-то грохотало там, наверху, но главное, она снова могла дышать своими легкими. — Ну ты и ледышка, — Годрик хрипло рассмеялся, лежа на спине, — чуть мне все внутренности не отморозила. Когда я в следующий раз подумаю о том, что было бы неплохо увлечь тебя интрижкой, напомни, что никакой огонь тебя не распалит. — Извращенец, — прыснула Хельга, — мы едва выжили, а ты о том, как бы поуютнее устроить свои чресла в женщине. — Ну, ты слишком милая и домашняя, а доводить тебя до того, что ты и демона порвешь мне не хочется, — Гриффиндор приподнялся на локтях, — а Салазар уже почти женат, так что оставалась надежда на Ровену. — Я мужчина, — Слизерин с трудом встал на колени опираясь руками о пол. — Не смущает, — тут же отозвался Годрик и Равенкло облегченно рассмеялась. Они живы, все живы. Её расчеты оказались верными, и магия не разорвала их в клочья. А судя по разговорам, ещё и в полном порядке. Гриффиндор поднялся первым, он вообще на удивление быстро пришел в себя и помог выбраться из ритуального зала, который они создали общими усилиями. Ровену и Хельгу мужчина вынес на руках и передал домовикам, и те уже перенесли в комнаты, позволяя растечься на кровати. Как Годрик вытаскивал Салазара, Равенкло уже не видела. Приставленная к ней домовушка Мили аккуратно сняла ритуальную одежду, сложила с положенным почтением и ненадолго удалилась наполнить ванну водой. Лениво следя за Мили, которая смывала пот и ритуальные узоры с кожи, Ровена впервые ощутила слабую благодарность к странному существу. Молчаливая, послушная и понимающая даже не приказ, а его букву. — Спасибо, Мили. — Мили рада, что госпожа довольна, — огромные серые глаза домовушки наполнились счастьем, — и должна сообщить что ваша дочь, маленькая госпожа Елена накормлена и в безопасности играет с детьми в деревне подле Хогвартса. — Ты за ней приглядывала? — удивилась Ровена. — Конечно, — Мили даже уши растопырила, — хозяин Годрик сказал, что Мили теперь принадлежит вам, а значит принадлежит вашему роду. Когда вы привяжете Мили по всем правилам, Мили и потомки порожденные в будущем будут служить только вашей семье. Мы никогда не выдадим ни единой тайны госпожи и её детей, будем защищать даже если ценой жизни. — И как правильно привязать? — Равенкло с помощью домовушки встала, и теплая вода теплым дождем пролилась на её тело смывая пену от мыльного камня. — Мили все расскажет госпоже, но госпожа должна отдохнуть. Женщина согласно кивнула и выбравшись из воды, вернулась в свои комнаты. Снова рухнув на кровать, она сквозь сон ощутила, как её обтерли мягким отрезом ткани и облачили в ночной наряд. Как сушили волосы она уже не чувствовала, погрузившись в глубокий сон. Хельга как зачарованная смотрела на двигающиеся лестницы. Мягкий и плавный ход, даже если кто-то будет на пролете, человек даже не ощутит движения. — Первое время они будут настраиваться, — Годрик махнул с площадки второго этажа, а затем, не дожидаясь лестницы, легко спрыгнул и перекатившись по полу встал на ноги, — но позже цикл наладится и можно будет прилично сократить путь по замку. — Я их чувствую, — тихо произнесла женщина, — знаешь, на краю сознания. — Ты одна из хозяек замка, естественно ты их чувствуешь, — Гриффиндор раскинул руки и закружился по холлу, — а я ощущаю его целиком. Каждый камень, каждую дверь и окно. Это просто потрясающе. — А почему так ярко? — изумилась Хельга, поправляя светлые волосы, убранные в простую косу. — Особенности ментального дара, — Годрик остановился широко улыбаясь, на миг Хаффлпафф показалось, что его зубы кинжально острые, — но давай о делах. Твой старший сын с твоим родным братом разбили ферму недалеко от Хогсмида. — Магглам не объяснить почему они должны забивать скотину, которая себя не оправдала, а магам проще, да и вкус пищи никак не сказывается на качестве пергамента. Телятам дают немного подрасти, а затем забивают. Мясо частично продаем в Хогсмид и передаем на блок посты. Ну и нам на стол, конечно, — Хельга пожала плечами, — но запах. — Выделка шкур дело ароматное, — фыркнул Гриффиндор, — но зато занимает в разы меньше места чем рисовые поля для их бумаги. — И хорошо впитывает чары, — женщина подобрала подол платья и принялась подниматься по лестнице, — ты идешь? — Конечно, — Годрик тут же оказался за её левым плечом и знакомым жестом подал руку, — как твои ученики? — Они очень способные, но недавно один из моих ребят пожаловался, что твой обижает его. Пытается зажать в углу и хватает за руки. — Дурак, — печально вздохнул Гриффиндор, — ничего, я сделаю внушение и объясню, как правильно ухаживать за любовью своего пола. — Ха, — Хельга чуть не споткнулась, — ты серьезно? — Ну, если бы хотел обидеть, то просто побил бы, но если зажимает, значит хочет чего-то иного, просто ещё не умеет договариваться о доставленном взаимном удовольствии. Что ж, какие его годы, научится, или я его научу. — Годрик, — женщина остановилась на вершине лестницы ведущей к большому залу, — я знаю, что ты часто появляешься в деревне и, скажем так, очаровываешь дам. Как подозреваю не только их, но прошу, не трогай детей. Гриффиндор неожиданно переменился в лице, заставляя вздрогнуть и отшатнуться. — Дорогая Хельга, я не прикасаюсь к детям до брачного возраста не из-за наказания от закона или магии, если ребенок взмолиться об этом, и даже не из-за высоких моральных принципов. Все намного проще, моя магия слишком сильна и скорее всего убьет излишне молодого визави. Так что ты сейчас обвинила меня не в извращенной любви к детям, а их убийстве особо циничным образом. — Приношу свои извинения, — Хаффлпафф склонила голову в поклоне, — я не совсем это имела в виду. Для меня они являются детьми до семнадцати лет, магического становления, но как понимаю, ты воспринимаешь достаточно сформированных личностей как физически, так и ментально уже тех, кто прошел малое совершеннолетие в четырнадцать. — Извинения приняты, — привычно обжигающая рука легла на плечо, — и да, ты права. И как женщине уже бывшей в браке, скажу, что невинность может и привлекает, но когда твой партнер опытен, куда приятнее. Женщина хихикнула, заливаясь краской и тут же отвела глаза от золотого взгляда Гриффиндора. — Не смущайся, я знаю, что у тебя есть человек, который навещает тебя под покровом ночи, это нормально. Ты год носила траур по своему мужу, да и до этого тебе было не до плотских утех, пока болезнь пожирала его. Ты ведьма, женщина, и молодая женщина которой нужен мужчина, так что можешь не переживать, что я подумаю о тебе дурно. Хельга чуть кивнула и смущенно заправила прядь волос за ухо. Ровена точно не одобрит подобного, она по-прежнему верна своему покойному мужу, а Леди Гонт пока ещё даже не вступила в брак. Больше ей не с кем было обсуждать свои действия, и как оказалось, можно было обратить свой взгляд на Годрика, который поддержит и не осудит. — А теперь пойдем и оторвем Ровену от её очередных расчетов и отправимся кататься по льду озера. — Кататься по льду? Это как? — Хельга поспешила за идущим по коридору мужчиной, чья алая мантия почти сливалась с волосами. — Прикрепим к сапогам тонкие лезвия и будем скользить словно по зеркалу, а затем построим снежный замок и устроим битву снежками, втянем в это и учеников. Пусть они увидят, как можно веселиться. Хаффлпафф широко улыбнулась. Она с самого детства не играла в снежки, и Ровена наверняка тоже, если вообще когда-нибудь высовывала нос из книг и свитков. К тому же, это точно будет весело. Мария стремительной тенью пронеслась по залу и остановилась рядом с Гриффиндором, который отставил кубок в сторону и тут же повернулся к ней. — Что-то случилось? — Да, — выдохнула девушка, — окна в подземельях, ученики Салазара чуть с ума не сошли от страха, когда утром открыли глаза и увидели, что от всей мощи ледяного озера, их защищает тоненькое витражное стекло, — на последних словах голос Гонт повысился. — Милая Леди, — Годрик все так же и в первую встречу лукаво заулыбался, — там такие чары, что и через тысячу лет воды озера не затопят подземелья. Зато подумайте, как это полезно. — Полезно? — Мария всплеснула руками, едва не сбив пустой кубок, оставленный Хельгой, — что может быть полезного в огромных витражах, ведущих в воду? — Как недавно выяснила Ровена, там живет колония русалок, и окна выходят недалеко от их города. Разве не интересно молодым людям и девушкам, будет взглянуть на бытие магических созданий, чей разум сравним с человеческим? У них много различных праздников, и наблюдать за ними истинное удовольствие. — Тогда, можно было предупредить, — Гонт подалась вперед, смотря в насмешливые глаза мужчины, — сообщить личным ученикам вашего друга, — девушка выделила голосом последнее слово, — что вы хотите сделать. Салазар сейчас улаживает волнения, связанные с мирным договором, и он не может быть постоянно в замке как вы. — Небольшая шутка, она ведь никому не повредила, — Годрик невинно моргнул и Мария едва не зашипев от злости, резко развернулась и направилась обратно в подземелья. Она знает этого человека всего год, и вот уже семь месяцев больше всего хочет его убить. Эти его «невинные» шуточки, и ученики берут с него пример. Задирают других, пытаются развязать драки, и Гонт знала, что если на людях Годрик отчитывает своих, то наедине подбросит ещё несколько идей для издевательств. Грохот заклятий из дуэльного зала заставил приостановиться, а затем, набросив защитные чары и активировав амулет, Мария плавно подошла к приоткрытой двери. А вот и ученики Годрика. Почему-то только двое, алые мантии уже сбросили и сражаются магией и мечом. Судя по очерченному кругу, войти в зал можно без последствий для себя, но сражающиеся могут отвлечься, и тогда… Кончик острого лезвия одного из юношей прочертил линию на горле оппонента, и та тут же засочилась кровью, заставляя юношу упасть на колени в попытке зажать рану. Мария тут же рванул дверь и оказалась у защитного купола, сразу же отмечая взглядом двоих секундантов. Не тренировка, дуэль. И судя по тому, как ведут себя остальные — до смерти. — Причина? — отрывисто приказала Леди Гонт. — Адам Лэрт, — один из секундантов шагнул к Марии, — совершил попытку изнасилования сестры Астарота Блэка, учащейся на общем основании в Хогвартсе. — И был вызван на дуэль, — девушка медленно выдохнула. Вмешиваться и пытаться спасти агонизирующего юношу бесполезно. Блэк все равно его убьет, и за намеренное убийство вне дуэли, особенно если магия докажет это, сам окажется на виселице, словно презренный нищий. Купол слегка померцал, наливаясь краснотой, а затем растворился в воздухе, оставляя аромат схожий с тем, что бывает перед грозой, и сильный запах свежей крови. — Лорд Гриффиндор был поставлен в известность? — Нет, — Астарот склонил голову в поклоне, — нападение на мою сестру произошло двумя часами ранее. Я вызвал Лэрта на дуэль тут же, как стащил этого ублюдка с Амелии. — Сообщить, — приказала Мария, — почистить зал и отдать тело родственникам. — У него их нет, он из простецов, — Блэк скривился, — жалкая тварь. — Значит дальнейшую судьбу покойного будет решать ваш учитель. И готовьтесь наследник Блэк, у вашего учителя очень крутой нрав, за то, что вы оставили его без зрелища, ваша спина, а может и не только, отведают плети. Астарот лишь кивнул, расслабляя плечи и гордо вскидывая голову, он сделал что должен был, защитил честь сестры, и Мария прекрасно понимала правильность его поступка. Развернувшись, она вернулась на свой путь в подземельях, отмечая что факелы горят чуть ярче, чем было до этого. Родовой особняк получил свежую кровь, а значит напитался ею и будет впитывать её на протяжении веков, что довольно характерно для пролитой на алтаре, и совершенно невозможно для просто дуэли в замке. Гонт задумчиво прокрутила палочку в руках, а затем хмыкнула. Они соединили четыре родовых камня, возможно весь Хогвартс это один большой алтарь, а значит эта школа будет стоять даже если небо обрушиться на землю. Салазар отложил тяжелую бархатную книгу, которую на стол выложила Ровена и коснулся кончиками пальцев острого длинного пера. — Годрик и Мария помогли мне охватить всю территорию наших островов, — Равенкло гордо улыбнулась, — здесь записаны все дети, в которых пробудилась магия. — И ты хочешь всех их пригласить? — осторожно произнес Слизерин, — это более пяти тысяч человек. — Они записаны с самого первого проявления магии, соответственно можно будет отобрать детей которые могут начать обучение в десять-одиннадцать лет. Сейчас в замке двести шестьдесят пять учеников, мы наладили их уроки, разделив между мастерами, но зачастую в классе находиться ребенок только-только начавший постигать науку, и тот, кто уже может и сам вести урок. — А разделять по возрасту пока ещё бессмысленно, ведь тогда детей в классе будет не более трех-пяти, — вздохнул Салазар. — Вот именно. Предлагаю пригласить с десяти до четырнадцати лет. Рожденных у простецов на пару месяцев раньше, ведь большая часть из них не умеет читать и писать. В Хогсмиде организуем школу для них., — И как будем отсчитывать года обучения? — Слизерин притянул к себе пергамент, — у обитателей замка и учеников каникулы идут в сентябре, частично затрагивая октябрь, когда идет сбор урожая. Тогда же подготавливают поля для следующего года, маги мы или нет, но часть урожая приходится собирать вручную. — Предлагаю с первого октября. Дети будут учиться до самого Йоля, затем две недели на все положенные ритуалы, и снова обучение, — Ровена принялась расхаживать по кабинету, — следующие свободные дни придутся на весенний период посадок. — Ты ведь понимаешь, что боевики Годрика не станут копаться в земле, скорее все испортят, да и тот же Уэсли из твоих скорее заплатит кому-нибудь из семьи магглов, чтобы тот выполнил его работу. — Пусть платит, — Равенкло усмехнулась, — ученики из знатных семей будут иметь право заплатить, скажем, два галеона за все время посадок тому, кто возьмется за его работу, а сам уехать к родным. — За два галлеона можно собрать ребенка из магглов в школу, со всеми мантиями, котлами, ингредиентами и палочкой, — Салазар быстро набросал нужное на листе пергамента, — не потребуется тратить на них деньги из казны Хогвартса. — А если работа не будет выполнена, денег они не получат, а значит на покупку из казны выделится только на палочку, а остальное будет передано от других студентов, — цинично закончила Ровена, — но мало кому понравиться иметь дырявый котел, истончившийся от чистящих чар пергамент и потрепанную мантию в которой на улицу без согревающих чар не выйти. — Потребуется разделение не только на курсы, — Слизерин поднялся из-за стола и подошел к окну своего кабинета в котором таинственно мерцали светящиеся водоросли, — и раз книга охватывает всех волшебников, то нужно будет объявить Хогвартс нейтральной территорией, не поддерживающей никакие войны. — Не только на курсы? — Ровена остановилась, перестав расхаживать по кабинету, — но как ещё? — Хм, — Салазар провел пальцами по стеклу, — я бы предпочел спросить Хельгу, она сможет подсказать что-нибудь интересное. — Хельгу, не Годрика? — мужчина повернулся к спокойной Равенкло, — откуда он? За все семь лет нашего с ним знакомства ты так ни разу и не сказал или мастерски уходил от ответа. Что он за человек? Как ты вообще смог подружиться с ним? — Я бы не сказал, что подружиться, у нас с ним, — Слизерин заколебался, — очень крепкий взаимовыгодный союз. Увы, характер у него не сладкий. — Не сладкий характер у тебя, а у него — несносный, — фыркнула Ровена, — и вообще… Дверь распахнулась и впервые на памяти Салазара Хельга вбежала в кабинет без стука. — Ровена, слава Нимуэ, ты здесь, — Хаффлпафф заломила руки, — куда ты отправила свою лучшую ученицу по лечению? — Она с Годриком в темном лесу собирает магические травы. Там слишком опасно для неё одной, — Равенкло тут же вскинулась, — что случилось? — Из Хогсмида передали о крайне тяжелых родах, повитуха не справлялась и послала за моей ученицей, но та ничего не может сделать, — Хельга с трудом перевела дух, — люди просят помощи. Салазар перевел взгляд на Ровену, и та, метнувшись в его лабораторию, собрала несколько зелий, перед тем как покинуть кабинет, хлопнув дверью. Медленно вернувшись к столу, Слизерин вновь провел пальцами по именам и датам, записанным на тончайшем пергаменте почти белого цвета. И снова будто само провидение вмешалось, позволяя выкручиваться из цепких рук Равенкло. Одним из пунктов контракта было неразглашение о сущности Годрика, и иногда Салазар жалел, что не может рассказать, кем на самом деле является Гриффиндор. Сев в свое кресло мужчина вернулся к работе и оторвался от неё только когда две измученные женщины вернулись к нему в кабинет далеко за полночь. — Успешно? — Салазар прищелкнул пальцами вызывая домовика и тот учтиво налил дамам вина, а перед ним поставил чашку с заваренными травами. — Не совсем, — Хельга помассировала виски, — ребенок выжил, но вот мать… — Мальчик сжег выбросом магии её родовые пути, — бесцветно отозвалась Ровена, — обычно выбросы начинаются лет с двух-трех, у детей магглов после шести, но здесь… — То есть сжег? — Слизерин ощутил, как внутри все похолодело. — Когда мы прибыли она уже умирала от жара, — Хаффлпафф нервно отхлебнула вина, — её живот стал обугливаться, а когда младенец покинул чрево, пришлось подхватывать его латными перчатками во много слоев обмотанными тканью. — Мы смогли наколдовать колыбель, которая выдерживает его выбросы огня, но этого надолго не хватит, мальчик очень сильный маг, но если не остановить постоянный выплеск силы он сожжет себя, как убил собственную мать. Салазар скрипнул зубами. У Марии тоже были сложные роды, но малыш родился нормально. Сейчас, маленький Майоран Слизерин вместе с матерью находились в родовом поместье Гонтов, чтобы быть представленным семье Марии. — Я впервые видела такое, — Хельга зябко дернула плечами сидя у самого камина, — никакие остужающие чары не спасали, лед превращался в пар на её коже, но она каким-то образом продолжала тужиться, выталкивая малыша из своего тела. — Как в детской страшилке об огнедемоне, что навещает вдов и одиноких девушек. Разделяет с ними ложе, а те сгорают в пламени, пытаясь дать жизнь его ребенку, — Ровена потерла лицо руками, — Салазар, я вызову домовика, чтобы переместиться к себе. Не хочу сейчас ничего обсуждать. — А я пройдусь, — Хельга сухо всхлипнула, — мне нужно успокоиться. Слизерин медленно кивнул и вскоре вновь остался в одиночестве. Сказка стала былью, ведь один огненный демон находился в Хогвартсе.