§
— Я не шучу! Иди поговори с ним! Рей поморщила нос. — С Бриджером? Зачем? — Потому что он весь вечер не может перестать пялиться на тебя, — прошептала Роуз, увлеченно наполняя тарелку макарунами со вкусом лаванды и матчи. Ее подруга кинула хитрый взгляд в глубь помещения. — К слову, это заметила не только я. Рей со вздохом повернулась в ту сторону, куда обратила все свое внимание невысокая азиатка. Банкетный зал просто кишел людьми, но это не помешало ей заметить его. Он был таким высоким, что буквально возвышался над остальными на целую голову. Бенджамин Соло. Главный операционный директор «Первого Ордена». Сын сенатора. Муж. Он стоял в компании маленькой и весьма тесной группки людей; позади него раскинулось архитектурное превосходство всевозможных сочетаний мрамора и золота. Абсолютно все в этом помещении было выполнено в светлых оттенках, и единственным контрастным пятном оказалась темная фигура ее мужа, облаченная в черный костюм. Роскошные, цвета вороного крыла волосы были тяжелыми волнами зачесаны назад, открывая вид на непропорциональные черты лица. Этим утром он, очевидно, побрился, что позволило Рей без всяких сложностей увидеть тени, отбрасываемые на его сжимающуюся челюсть, как будто он… что? Испытывал раздражение? Был сосредоточен на чем-то? Ей было сложно понять истинный смысл той глубокой борозды промеж его насупленных бровей. И, как если бы Бен мог физически ощутить на себе тяжесть ее внимания, он поднял на нее взгляд. Эти карие глаза всегда посылали по ее телу мурашки и перехватывали дыхание. Бен нахмурился и повернулся к ней спиной, возвращаясь к былому разговору. — Скукота-то какая, — проворчала Роуз, закидывая в рот макарун. Рей согласно кивнула и вежливо улыбнулась одному из деловых партнеров мужа. — Если нам суждено остаться здесь надолго, то тогда не вижу ничего такого, чтобы немножечко развлечься, что скажешь? Рей вздохнула, прижав к губам бокал шампанского. — Меня не интересует Бриджер. — А я и не имею в виду его. Рей окинула подругу быстрым взглядом — алое платье в сочетании с распущенными черными волосами делали из дочери дипломата настоящую красавицу. — В таком случае, просвети меня. Роуз подвинулась к ней ближе, оживленно помахав кому-то вдалеке рукой. Сместив вес на буфетный столик, она прошептала: — Эзра Бриджер всего-навсего наживка. — Прости, что? — пораженно переспросила Рей. — Тебе хочется отхватить рыбку покрупнее? — Роуз стрельнула в сторону Бена глазами. — Тогда заставь его подумать, будто у тебя подобных пруд пруди. — Во-первых, ты выбрала просто ужасную метафору для сравнения. А во-вторых… — Рей демонстративно приподняла левую руку. — Я весьма уверена, что мне уже не нужно ничего никому доказывать. Роуз уставилась на массивный камень на пальце Рей. — Неужели? Рей резко опустила руку и отвела взгляд. Бенджамин Соло, являясь главным операционным директором одной из крупнейших американских фирм, связал себя узами брака с Рей Палпатин, наследницей «Empire Electric», на приватном пляже у берегов Кипра. Церемония была по здешним меркам скромной. Оная, что было вполне ожидаемо, распростерла свои объятия только для близких членов семьи. Ко всему прочему, эта свадьба была самым настоящим притворством. Ладно, некоторые вещи можно с полной уверенностью назвать настоящими. Например, то же свидетельство о браке. Как и брачный договор. И невероятно огромное кольцо на пальце невесты. Но на этой ноте вся подлинность заканчивалась. Потому что их брак строился отнюдь не на любви. И если учитывать те две недели перед свадьбой, они даже до этого ни разу не виделись. Говоря начистоту, Рей уже с семнадцати лет знала, что ей было суждено выйти за Бенджамина Соло. С тех пор она не только стала чаще замечать его на фотографиях или экране телевизора, но и все эти годы внимательно следила за его профессиональной карьерой. Сложилось так, что накануне ее двадцать третьего дня рождения Рей была призвана дедушкой в свой кабинет, где он вручил ей приглашение на ее же свадьбу. Рей даже глазом не моргнула. Она думала, что была готова к этому. Но после она встретила Бена, и вся былая уверенность покатилась в непроглядную пропасть.§
— Дедушка… — неуверенно начала Рей, разглаживая несуществующие складки на платье-сарафане. — …теперь мне нужно будет проводить больше времени у него дома? Шив Палпатин, шестой потомственный барон, даже не удостоил собственную внучку взглядом. Его пожелтевшее лицо неприятно сморщилось, и он неодобрительным тоном ответил: — Прошу, Аврелия, я, конечно, понимаю, что твое поколение воспринимает некоторые вещи слишком… беззаботным образом, но я не позволю тебе спать под крышей Соло до тех пор, пока не будет заключен брак, — и затем тише добавил: — Ради всего святого, девочка, ты ведь еще даже его не видела. Рей должен был успокоить этот ответ. Но услышав в словах дедушки ни с чем не сравнимый намек на ее якобы распущенность и тот факт, что она до сих пор так и не перекинулась со своим будущим мужем и словом, Рей ощутила, как ее охватил необъяснимый ужас. Она перевела взгляд на окно лимузина; ее руки мелко подрагивали у нее на коленях. В юности ей случилось побывать в Нью-Йорке всего пару раз, не больше. Но даже этого было достаточно, чтобы ей пришлись по вкусу кучные уличные застройки и исступленный ритм жизни города. Безжалостная сила здешних мест буквально таяла у нее на языке. Но теперь, глядя на горизонт Манхэттена, Рей подумала, что город стал выглядеть как-то… Холодно. Рей инстинктивно стала ближе к дедушке, когда они переступили порог расположенного на самом нижнем ярусе холла «Крайт Тауэер». Она окинула быстрым взглядом мраморный интерьер; необъятные окна во весь человеческий рост пропускали через себя уличный свет, рассеивая его самым причудливым образом. Они вошли в большой лифт, чьи зеркальные стены заставляли ее напуганные глаза выглядеть в десять раз больше. До Рей отдаленно доносились звуки стремительно поднимающегося лифта — динь, динь, динь, динь… Крайт Тауэр по праву называли самым большим зданием во всем Нью-Йорке. Его функционирование целиком и полностью зависело от работы солнечной энергии. В придачу к обычным солнечным батареям, башня могла похвастаться наличием внешних террас с необычайно красивыми садами, которые вырабатывали тепло благодаря фотосинтезу. Эта система была настолько эффективной, что излишки электричества продавались городской энергетической компании. Подобное изобретение — вершина экологически чистых технологий, этакая визитная карточка современной энергетической индустрии. Как только они вышли из лифта и переступили порог приватного фойе, Рей мельком посмотрела на своего пока еще единственного родственника. Ему явно нравилось то, что предстало перед его взором. Когда Шив Палпатин рассматривал все эти дорогостоящие стеклянные стены и изящные дизайнерские решения, в его взгляде пылало кое-что другое. Спустя мгновение все его внимание приковалось к панорамному виду на Центральный Парк. Рей видела, как в его мозгу начали стучать молоточки, подсчитывая потенциальную выгоду. — Добрый день, — произнес одетый с иголочки ассистент, появившись откуда-то из-за угла. — Сэр Шив, мое почтение. Меня зовут Митака. Пожалуйста, следуйте за мной. Нюдовые туфельки на небольшом каблуке звонко цокали по мраморному полу, едва поспевая за стремительно продвигающимся по коридору Митакой. Он остановился прямо перед матовыми дверями, одарив Рей маленькой улыбкой, прежде чем распахнуть их настежь. Стены и тут оказались полностью стеклянными. Вершина здания касалась самой верхушки горизонта, и перед взором Рей раскинулся великолепный вид на атлантический океан, омрачаемый лишь рваными пиками небоскребов. Она позволила дедушке войти первым, после чего последовала за ним, опустив голову. Там их и встретил сам Энтони Сноук, протянув Шиву руку. — Шив, мой друг! Как я рад тебя снова видеть. Взгляд Рей был все так же прикован к гладкой плитке пола. Мужчины не спеша обменивались любезностями, как вдруг она краем глаза уловила какое-то мельтешение, а после… пару блестящих черных ботинок. Оные ботинки постепенно становились лодыжками, а после ногами, что целенаправленно направились к ней навстречу. Рей медленно подняла взгляд… скользя выше… выше… выше… На Бенджамине Соло был надет обычный черный костюм, но тот настолько идеально сидел на нем, что у Рей прямо перехватило дыхание. Он будто сошел с картины. И если камера, следуя законам оптики, добавляла примерно до четырех килограмм, то она так же убавляла добрых двадцать пять сантиметров от роста. Рей не могла оторвать взгляда от широченного твердого торса, скульптурных плеч и до боли твердой груди, очертания которой виднелись даже из-под рубашки. Она сглотнула, уставившись ему в район шеи. — Мистер Сноук, Мистер Соло… позвольте представить мою внучку — Аврелию. — Аврелия, милая, — Рей резко перевела взгляд вправо, оказываясь в ловушке бледно-голубых глаз Энтони Сноука. Его улыбка была лишена всякой теплоты. — Рад познакомиться. Я слышал о тебе исключительно хорошие вещи, естественно, из уст твоего дражайшего дедушки. Губы Рей тронула улыбка, которая по ощущения напоминала хрусталь и слегка отдавала оскалом. Сноук посмотрел ей куда-то за плечо. — Аврелия, это Бенджамин, мой… «Муж», подумала Рей и повернулась к нему лицом. Она прекрасно знала о красоте Бенджамина Соло. Рей видела множество фотографий и даже смотрела с его участием всевозможные интервью. На основании бесчисленного количества видеосьемок ей также было прекрасно известно о том, что он умен, темпераментен и всегда серьезен. Все эти годы лавируя между бесчисленными выпусками статей, новостными слоганами и журнальными сплетнями, Рей достаточным образом впитала образ своего будущего мужа. Но ничего — ничего на свете — так и не подготовило ее к излучаемой им напряжённости. Все дело в глазах. Она соприкоснулась с темными омутами в некоем подобии страха, смутно ощущая, как в грудной клетке беспокойно затрепыхалось сердце. Бен вложил ее ладонь в свою до невозможного большую руку и крепко сжал. А потом заговорил: — Приятно познакомиться, Аврелия. Этот голос. Настоящее святотатство. Нет, благословение. Такой глубокий, насыщенный и чуточку грубоватый. По позвоночнику Рей пробежали мурашки, когда подушечка его большого пальца отвлеченно погладила ее по костяшкам. В этот момент в его темных глазах что-то вспыхнуло. — Рей, — сипло выдавила она и тяжело сглотнула. Дважды. — Пожалуйста, зови меня Рей.§
— Я вот что хочу сказать, — протянула Роуз; ее нижняя губа была измазана в цветной крошке, — ты одета в платье от Oscar de la Renta за восемь тысяч долларов с вот такенным разрезом на бедре… и если бы ты была моей женой, то я бы сделала все возможное, чтобы к концу дня на тебе не осталось даже трусиков… И я все никак не могу понять, как у Бена еще хватает терпения? Рей скривилась, надеясь, что подруга не заметит тот предательский пунцовый цвет, который так неожиданно окрасил ее щеки. Это же всего-навсего вопрос, не так ли? Рей Палпатин и Бенджамин Соло были женаты почти три месяца, два из которых провели под одной крышей. За все это время они успели: Три раза обняться. Два раза легонько поцеловаться в щеку. Один раз быстро поцеловаться, что, впрочем, произошло во время самой свадебной церемонии. Рей никогда не считала себя заносчивой, но и гордости лишена не была. Она прекрасно знала о своей прекрасной физической форме. Ко всему прочему, у нее было предостаточно денег и времени, чтобы инвестировать в себя, как в самую надежную валюту, не говоря о том, что ее выбор в данном случае ограничивался волей дедушки. Шив Палпатин одним только своим присутствием излучал подлинный дух аристократизма, чего желал и от собственной внучки, посвящая ее юность делам, достойным настоящей леди. Ее улыбка всегда должна быть мягкой. Ногти коротко подстрижены и покрыты лаком. Она обладала весьма приятной внешностью. Но даже это оставило Бена Соло беспристрастным. Рей всей душой хотела, чтобы то же самое можно было сказать и о ней. Она бросила еще один блуждающий взгляд в сторону банкетного зала. Бен со всем ему присущим изяществом потягивал виски, отвлеченно кивая собеседнику. Какая, однако, знакомая картина. Рей редко когда удавалось застать своего мужа вне какой-либо компании; всякий раз находился такой человек, который отчаянно жаждал заполучить его внимание. Бизнес-партнеры, исходящие надеждой инвесторы, женщины… все хотели урвать себе кусочек Бена Соло. Будучи сыном сенатора США Леи Органы, Бен рос в корпоративных кругах под покровительством Сноука, дабы стать одним из самых успешных бизнесменов современности. Закончив калифорнийский технологический институт, Бен зарекомендовал себя в качестве выдающегося инженера, чьи исследования были направлены на решения в области энергетики компании «Первого Ордена». Его резюме отметало всякую возможность конкуренции как таковой, а элитарная родословная позволяла Бену устранить существующую пропасть между инновационной деятельностью и уолстритовской дипломатией. Сноук был тем, кто первый связался с ее дедушкой, вещая тому на ухо сладкие заверения об укреплении совместных монополий. «Первый Орден» сумел стать самой крупной энергетической компанией Америки, в то время, как «Empire Electric» на протяжении многих поколений господствовала на просторах Великобритании и большей части Европейского Союза. Дедушка Рей желал добиться успехов на рынке возобновляемых источников энергии, а Сноук имел все намерения обеспечить успех этого замысла. Науки об устойчивом развитии, конечно, и были прогрессивными, но вот только коммерческое энергоснабжение жило по законам старой школы. Шив Палпатин и Энтони Сноук прекрасно знали, что лучшим способом, дабы обеспечить взаимное доминирование в данной сфере, было учреждение крепких семейных уз. Как приемник Сноука, Бенджамин Соло выступал единственным наследником всего этого корпоративного королевства. Для полного счастья ему не хватало достойной пары. Этот союз был заведомо заключен на финансовых небесах. Единственный недостаток заключался только лишь в том, что Бен не хотел иметь ничего общего с Рей.§
Рей высвободила волосы из тесных объятий заколок, расположив их на столике в форме полукруга. Не без удовольствия запустив пальцы в густые пряди, она окинула придирчивым взглядом собственное отражение. Ее церемониальный макияж был прост — серо-коричневые тени и черная матовая подводка, делавшая ее мшистые глаза еще выразительнее и ярче. Податливые губы были покрыты нежно-персиковым блеском. Рей заправила за ухо выбившуюся прядку каштановых волос и перевела взгляд ниже — на тело. Пеньюар сидел на ней как влитой. Цвета слоновой кости, он самым искусным образом облегал все изгибы вплоть до середины бедра. Свободного кроя атласный халатик свободно свисал с плеч. Рей с придыханием приподняла кромку изделия до бедра. Ее нижнее белье выглядело несколько… впечатляюще. Позволив ткани опуститься невесомым шлейфом, Рей одним неуловимым движением схватила с серебряного подноса парфюм и для ясности мысли разок брызнула на кожу, несколько погодя решив повторить этот нехитрый маневр еще раз ради смелости. Стряхнув руками, она повернулась лицом к двери. Все эти годы Шив Палпатин держал собственную внучку в плену бриллиантовой клетки, будто какую-то райскую птичку. Даже задолго до трагической смерти ее родителей, чьи жизни оборвались во время ужасной автомобильной катастрофы, Рей вырастала в окружении высоких стен поместья Сидиус. Ее дедушка был истинным воплощением контроля, следуя за ней по пятам подобно призраку. Степень его заинтересованности ее жизнью ограничивалась собственными интересами и тем, как ее те или иные действия отражались на его репутации. Вечеринки, свидания… все это находилось под большим запретом, так как эти вещи, следуя логике Шива Палпатина, отдаляли ее от цели стать леди. Тем не менее, строгие правила научили Рей проворности, что помогло ей в дальнейшей жизни в Байонарде. Университет для девочек, который посещала Рей Палпатин, был полон таких же девушек-дебютанток, скрытых от посторонних глаз, как и она сама. Именно в Байонарде она впервые попробовала алкоголь и на собственном опыте прочувствовала, что такое возбужденный мальчишка. Но пьяные обжимки и до безумия неловкий первый раз, который, ко всему прочему, произошел в чужом родительском доме с бассейном, едва можно было назвать удачным сексуальным опытом. Рей схватилась за дверную ручку. Забудь об этом. Она неосознанно начала покусывать ногти, пока не одернула себя, с силой прижав руку к бедру. Сделав глубокий вдох, Рей открыла дверь. Их свадебный номер на Канто-Байт был, кратко говоря, роскошным. Светлые белоснежные стены сияли золотом, отбрасываемым языками свечей, а океан целовал алебастровый песок, простирающейся вплоть до дверей балкона. Кровать была просто огромна, заправленная свежим постельным бельем. Вот только она была пуста. Рей нахмурилась и сделала шаг вперед. — Бен…? А в ответ — тишина. Тогда она заглянула в смежную гостиную. Но и там оказалось пусто. — Бен? Ты… ты здесь? В области живота что-то неприятно заныло. Охваченная паникой, Рей поспешила назад в спальную комнату и подбежала к балкону. На пляже не было ни души. Она потуже затянула пояс халата, ощущая бешеный стук сердца и ком в горле. Сквозь открытое окно веял легкий вечерний ветерок, что трепал нежные лепестки пионов, стоящих в вазе на прикроватном столике. От соприкосновения со свежим воздухом их аромат взвился ввысь, оставив после себя легкий шлейф. Рей повернула голову и тогда увидела… Вложенную между бутонов записку.Аврелия,
Меня вызвали в Манхэттен по одному важному делу.
Не жди меня.
Номер зарезервирован на неделю вперед. Я поговорил с водителем, он отвезет тебя, куда пожелаешь. Пожалуйста, перенаправляй все траты на мой счет, и не стесняйся обращаться к Митаке, если тебе что-нибудь понадобится. Увидимся в Нью-Йорке.
Бен
Рей прочла записку один раз. Второй. Достала букет из вазы и прижала его к груди. А после медленным шагом направилась назад в ванную комнату.§
Остаток медового месяца Рей провела в одиночестве. Она никогда раньше не была на Крите, и поэтому сейчас делала все возможное, лишь бы отвлечься от того зыбучего чувства в груди. Так, например, ее дни занимали долгие прогулки по пляжу, лимонады узо и прослушивание уличной музыки, которая звучала каждый вечер на закате солнца. Ее кожа успела приобрести великолепный загар. Она вернулась в Манхэттен на частном самолете «Первого Ордена». К разочарованию Рей, Бен не встретил ее ни в аэропорту, ни дома. Переступив порог их пентхауса, ее поприветствовали лишь высокие голые стены. Ей удалось застать своего мужа только спустя четыре дня, когда тот завтракал с очередными деловыми партнерами. Митака позвонил ей с самого утра и предупредил, что ближе к вечеру за ней заедет. До прибытия в ресторан Рей даже не подозревала, что там будут вездесущие папарацци. Она сидела рядом с Беном, улыбаясь и прикладывая край салфетки к уголку губ, чтобы там случайно не оказался ее излюбленный салат нисуаз. Ей было наплевать на других посетителей, чего, очевидно, нельзя было сказать о Бене. Он коснулся ее лежащей на столе руки и переплел их пальцы так, чтобы это видели все. Наутро Рей проснулась с уведомлением на телефоне, где главной темой разговора были фотографии их рук, которые курсировали практически по всему интернету. Бен сделал так, чтобы каждый мог видеть ее обручальное кольцо. В их жизнях установились определенные правила. Дабы не ударить лицом в грязь перед общественностью, они на каждом приеме обязательно обменивались ничего не значащими фразами, создавая видимость семейной идиллии, после чего Рей, словно призрак, скиталась по просторам безлюдного пентхауса. Иногда к ней в гости приходила Роуз, и тогда Рей пыталась развеяться походами по бутикам, спа-процедурами и активным чтением. И все же большую часть времени ей приходилось проводить в одиночестве. Бен работал с раннего утра до самой ночи. Дома их пути практически не пересекались. Рей даже не была уверена, где он спал. Возможно, в офисе. А может, в одной из гостиных. И он определенно не ночевал в их постели. Если не учитывать… Это случилось одной ничем не примечательной ночью. Утомленная очередным бессмысленным ужином, Рей расположилась на диване, включила какое-то кулинарное шоу, медленно попивая вино, и незаметно для себя заснула. Бен вернулся домой ближе к часу ночи, о чем свидетельствовала скрипнувшая входная дверь, окутав коридор бледный светом. Рей из-под приоткрытых век наблюдала за тем, как ее муж вошел в комнату и выключил телевизор. Она вздохнула и повернулась на другой бок. Сквозь пелену усталости до нее доносился отголосок приближающейся тяжелой поступи. Спустя мгновение Рей почувствовала, как он поправил на ее бедре одеяло. «Так приятно», подумала она в полудреме. Рей промычала что-то неразборчивое, когда Бен подоткнул ее одеялом и разгладил его поверхность своей большой теплой ладонью. Его пальцы на миг застыли, следуя по шву пледа… …следуя по линии ее тела от плеча до бедра. Что-то зазвенело, словно кто-то всколыхнул в стакане лед. Тогда-то до нее и донесся запах виски. Она замерла, ожидая. Сердце стучало быстро-быстро. Рей сосредоточено слушала, как ее муж стал пить. Сильная рука соскользнула с ее тела, оставив после себя противоречивую огненно-ледяную бурю. Спотыкаясь, Бен вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. В следующий раз Рей увиделась с ним спустя два дня. Они как раз намеревались посетить оперу, составив компанию еще одной женатой паре, но ничего из тех поверхностных улыбок, которые весь вечер дарил ей Бен, и близко не напоминало о том прикосновении. Спустя некоторое время Рей начала подумывать, будто ей это все причудилось. То нежное прикосновение каким-то невероятным образом ощущалось намного эротичнее, чем всякий поцелуй, ласка или секс. Словно все это было искусственным порождением довлеющего одиночества…§
— Гляди, вон там стоит Бриджер! — толкнула ее локтем Роуз. — Кому-то не мешало подать ему салфетку. Бедняга сейчас заляпается слюной. Рей окинула взглядом помещение. Ей не составило особого труда отыскать того самого молодого конгрессмена. Он стоял прямо около сцены, беседуя с пожилым джентльменом, который до этого досаждал своим вниманием Бену. Затем она посмотрела на мужа, но он по-прежнему стоял к ней спиной. Рей выпила остаток шампанского и направилась к сцене. Бриджер был добрым, симпатичным мужчиной, но неинтересным до жути. В основном болтал только он, спросив Рей лишь о том, пришелся ли ей по вкусу Нью-Йорк и скучала ли она по Лондону. Он посещал школу-интернат в Валвике, и мог рассказывать о студенческих годах часами. Рей вежливо кивала, улыбалась и смеялась, когда того требовал случай. Она могла, конечно, не видеть в Бриджере романтический интерес, но спустя два месяца жизни в пустом громадном пентхаусе с мужем, которого она видела только на публичных мероприятиях, Рей пользовалась случаем и купалась в безраздельном внимании молодого конгрессмена. Когда он сделал ей комплимент по поводу красоты ее платья, Рей только кокетливо отмахнулась и захихикала. Когда он как будто бы невзначай провел ладонью по ее обнаженному плечу, Рей покраснела. Когда его рука опустилась ей на локоть, Рей прикусила губу. Она потупила взгляд, позволив ресницам длинной тенью упасть на щеку… ведь, как известно, мужчинам это нравилось… Как вдруг эту самую щеку что-то обожгло. Она моргнула и встретилась взглядом с Беном Соло. Он стоял в самом центе банкетного зала; его собеседники смеялись и похлопывали друг друга по спине, активно обсуждая чью-то шутку. Но Бен не смеялся. Его челюсть напряжена, брови насуплены. Он без всяких сомнений испытывал злость. При обычных обстоятельствах Рей бы давно сделала все возможное, чтобы избежать этого несомненно тяжелого взгляда, но она выпила на голодный желудок целых три бокала шампанского. Она была уставшей, одинокой, и ей отчаянно хотелось испытать хоть что-нибудь. Поэтому Рей, широко улыбаясь, повернулась к Бриджеру и подсела ближе. Так начался их танец. Рей становилась все смелее, а Бен исходил алым пламенем. Она смеялась в ладошку над глупыми шуткам Бриджера, а Бен выпил свое виски и попросил налить ему еще один стакан. В притворном удивлении Рей схватила Бриджера за руку, а Бен… Бен, извинившись перед своими собеседниками, пропал из ее поля зрения. Рей уже почти висела у Бриджера на плече, когда к ним навстречу зашагал Бен. Она рвано втянула ртом воздух, когда он весьма грубо схватил ее за запястье. — О, Бенджамин! — заулыбался Бриджер. — Рад тебя видеть! И прими мои поздравления по поводу подписания нового контракта с… — Да, благодарю, — Бен просканировал взглядом Рей, а потом и Бриджера. — Эзра, надеюсь, ты не против, если я переговорю с моей женой наедине. Бен не стал дожидаться ответа, а просто потянул ее за собой. — Бен, Бен, постой… Их уходу, по всей видимости, не суждено было остаться незамеченным. Стук каблуков звучал в унисон с ее тяжелым дыханием, когда она пыталась поспеть за собственным мужем. Бен вел их по направлению к лифтам. Спускаясь вниз, ни один из них не произнес ни слова. Ее сердце застряло где-то в районе горла, лишая возможности нормально дышать. Хватка на тонком запястье усилилась. Свободная рука Бена крепко сжалась у бедра в кулак, так, что прямо побелели костяшки. Его глаза пылали. — …Бен? Лифт оповестил о прибытии на нужный этаж тихим коротким гудком. Бен повел Рей в глубину фойе мимо череды закрытых дверей. Достигнув конца коридора, он распахнул одну из дверей и не иначе как зашвырнул туда Рей. — Больно! Рей споткнулась; каблук в самый неподходящий момент зацепился за подол платья. Она разъяренно повернулась как раз в момент, когда Бен захлопнул за ними дверь. — Какого черта? Ее глаза метались по затемненным стенам гостиной. Комната была сравнительно небольшой, но не менее роскошной, чем остальные помещения отеля, которые чаще всего арендовались для банкетов. На кремового цвета стенах висели в позолоченных рамках картины Викторианской эпохи. Окна украшали тяжелые бархатные шторы, а подвешенный на потолке каплевидной формы канделябр бледно мерцал в полутьме, таинственно подмигивая неожиданным гостям. Взгляд Рей ненамеренно упал на кушетку, каждой клеточкой тела ощущая, как внезапно подскочил пульс. — Бен… Он повернулся к ней лицом и наставил на нее палец. — Даже не смей. — Что не смей? — Не смей притворяться. Рей побледнела. — Я не… — Еще две минуты, и ты бы уже вовсю терлась своей маленькой жалкой киской о ногу Бриджера. Ты хотела заполучить мое внимание? Ты этого, блять, добилась. — Чт-то? — выплюнула Рей. — Ты что, рехнулся? Мы просто разговаривали. — Разговор ведется при помощи рта, Аврелия. Я даже не представляю, с каких это пор лапание жалкого подобия бицепса стало считаться разговором. Рей фыркнула. — Ты смешон. — Да неужели? — Представь себе! Я ничего такого не сделала. И что с того, если мы с Бриджером зашли в несколько иную… степь — запнулась она. От нее не скрылось то, как дернулось его веко. — Конгрессмен — порядочный мужчина, и я… И когда она замолчала на полуслове, Бен скептически изогнул бровь и подбоченился: — Ты… — Мне было скучно, понятно? — прокричала она, ощущая, как лицо опалило жаром. Брови Бена почти что коснулись роста линии волос. Рей отвела взгляд. — Тебе… было скучно. — Разве это так удивительно? — сорвалась Рей, не в силах встретиться с ним взглядом. — Если ты еще это не понял, мои дни проходят до ужаса примитивно. Ты запер меня в башне, которая якобы зовется моим новым домом, с утра до ночи ты находишься где угодно, только не… — Так дело в этом? — прорычал Бен. — Ты устроила всю эту сцену и начала заигрывать с первым хреном, строящим тебе глазки, только потому, что я не уделял тебе внимание? Рей охватила ярость. Оскалившись, она сделала к нему шаг, приготовившись пустить в ход свои наманикюренные острые ногти… Как внезапно Бенджамин сорвал с себя пиджак и отбросил его в темноту комнаты. Тот приземлился на близстоящий кофейный столик, ненароком сбив вазу с искусственными цветами. Рей замерла, непонимающе смотря на своего мужа. — Аггггхх… — Кажется, на этот раз я просчитался, но, хвала всему на свете, я легко приспосабливаюсь ко всякого рода ситуациям. На диван. Рей беспомощно посмотрела в сторону кушетки. Сглотнув ставший в горле ком, она повернулась назад к Бену. Конец спокойной жизни Рей Палпатин наступил в момент, когда ее муж ослабил свой чертов галстук. — На диван, Рей. Он начал подходить ближе. Она стала отступать. — Я не понимаю… Бен потянул за галстук, позволяя шелковой ткани упасть на пол. Ноги Рей уперлись в край кушетки. Она поежилась, когда он сократил между ними расстояние. — Чт-то ты делаешь? Он возвышался над ней, поглощая своим присутствием ближайшее пространство. В карих глазах зажглось нечто горячее и нетерпеливое. Большие пальцы сомкнулись вокруг ее предплечья. — Я трахаю свою жену. А потом он поцеловал ее. Мозгу понадобилось пару секунд, чтобы понять смысл происходящего. А вот тело, однако, отреагировало на его движение с завидной быстротой. Губы мгновенно распахнулись, руки зарылись в густые волосы, пальцы на ногах поджались, а язык встретился с его собственным. Господи, какой же он был вкусный. Привкус виски проник ей в сами вены, разбавленный отчетливыми нотками карамели и специй. Рей захныкала, когда он прошелся кончиком языка по ее нёбу. Мужские руки переместились с предплечий на талию, прижимая ее к себе ближе. Он был до безумия возбужден. Рей не понимала, чьи руки двигались быстрее, чья одежда первая упала на пол. Бен сражался с молнией на ее спине, пока она пыталась расстегнуть его рубашку. Ее ладони легли ему на грудь одновременно с тем, как он избавился от этого теперь уже ненужного элемента гардероба. С их губ в унисон сорвался удовлетворенный стон. Бен, зацепившись ботинком о край кушетки, звучно выругался, а Рей захныкала. К тому времени, как ей удалось оторваться от рта мужа, мелко подрагивая и жадно глотая воздух, он уже успел опрокинуть ее на спину и закинуть ее ноги себе на плечи. Нависнув над Рей, он уставился на нее во все глаза, вернее, на ее нижнее белье. — Ты постоянно носишь такое? — кончик указательного пальца прошелся по кромке бюстгальтера без бретелек. — Что, если да? — на миг ощетинилась Рей. Однако слова прозвучали как-то слишком легкомысленно и с придыханием. Бен одарил Рей порочной улыбкой. — Хорошо. Твое тело создано для того, чтобы носить кружева и шелк. Он удобно расположился в районе ее живота. Она невольно поджала ноги, что только вынудило Бена прижаться к ней ближе. Он тихо прыснул и примостил свои громадные ладони прямиком у нее на бедрах. Рей ощутила, как горячее дыхание опалило влажную ткань трусиков, прилипших к коже. — А вот и она, — ласково протянул Бен, стягивая вниз прозрачные стринги. — Бедняжка, из-за которой началась вся эта канитель. Рей еле удержалась, чтобы не огрызнуться и не обвинить в произошедшем его. Ведь это он игнорировал ее на протяжении двух месяцев, не она. Но всякая связная мысль покинула разум Рей одновременно с его непосредственными прикосновениями подушечки большого пальца к ее пылающей плоти — вниз и вверх, вниз и вверх… Боже, это мужчина определенно знал, как доставить женщине удовольствие. Рей проглотила жалкий писк, едва не вырвавшийся из ее горла, рассеянно подумав, возможно ли было вообще кончить от такого? И затем Бен припал к ее киске ртом, и Рей увидела звезды. Бен пожирал ее, словно элитный десерт — медленно, с наслаждением. Доселе еще ни один мужчина не ласкал ее губами там. А все потому, что те отвратительные бабуины-мальчишки, с которыми во время университетских годов Рей убивала время, ни черта не знали о том, как делать кунилингус. Но Бен Соло возвел это умение до уровня науки. Нет, искусства. Рей прижала тыльную сторону ладони ко рту, дабы придушить рвущиеся на волю стоны, и прикусила костяшки, когда Бен ввел в нее палец. Его движения были одновременно и точными, и хаотичными, что натолкнуло ее на мысль, будто все это приносило ему такое же удовольствие, как и ей. Потому что никто не будет издавать такие звуки просто так. Никто не будет так сдавлено рычать. Или резко шипеть, когда она принялась толкаться навстречу его языку. Рей кончила с глухим криком, впившись зубами в изгиб локтя. Тело покрылось мурашками, красными пятнами, паря в пространстве. Оргазм высосал из нее всю душу, лишил всякой воли. И все же, когда Бен отпрянул и вытер блестящие от ее выделений губы и подбородок, желание Рей воспарило и усилилось вдвое. Бен оттолкнулся от кушетки и снял с себя штаны, оставшись в одних черных трусах. Рей с широко распахнутыми глазами уставилась на пугающего размера член, когда ее муж наконец избавился от нижнего белья. Ох. О, нет. Рей должна была это предвидеть. Все-таки ее муж был немаленьким мужчиной. И все же наблюдать его в реальности — длинного, большого и налившегося кровью ради нее одной — было совершенно другой вещью, нежели представлять. К тому же, ее нервозность только усилилась. Блять, и как эта штука должна была в ней поместиться? И словно прочитав ее мысли, он показательно сжал своей крупной ладонью член и заигрывающим голосом произнес: — Этот ротик невероятно миленько выглядит приоткрытым. — Ты просто огромный, — бездумно выпалила Рей. Бен прыснул и выпялился на ее сдвинувшийся лифчик. — Тогда покажи мне, как сильно ты его хочешь. Ей следовало испытать стыд; эти грязные разговорчики, этот искушающий взгляд. Но Рей мало чего понимала, пребывая в плену ядерной смеси шампанского и оргазма. Смущение и возбуждение стали единым, вызывая легкое головокружение. Рей примостила пятку на подлокотник кушетки, таким образом не утаивая ни миллиметра от его голодного взора. — Трахни меня уже, муженек. Бен не моргая уставился на ее киску — такую блестящую, чувственную и розовую. Рей сжала внутренние мышцы таза, побуждая маленькую дырочку инстинктивно сомкнуться, и судя по тому, как помутнели глаза Бена, он тоже, очевидно, это заметил. Лениво качнув своим каменным членом, он вернулся на кушетку. Схватил ее за лодыжку и одновременно опустил колено на подушку. — Тебе хочется бегать в этих симпатичных платьицах и откровенных трусиках? Хочешь пить шампанское и не думать ни о чем? Бен слегка наклонился вперед, распахивая ноги Рей просто до невероятного. Тяжесть его ладони эхом откликнулась у нее в животе. — Тебе хочется красить эти губы и улыбаться другим мужчинам? Без проблем. Бен пристроился у ее входа; круглая головка обожгла тугую плоть. Рей моргнула, не осознавая, как на глаза навернулись слезы, и сильно вцепилась в спинку кушетки. — Вперед, можешь смеяться над тупыми шуточками Эзры. Но не смей, блять, забывать ни на секунду, что ты принадлежишь только лишь мне. На этих словах он вошел в нее до самого основания. Звук, который издала Рей, был полон разврата. Сумасшедшая смесь наслаждения и боли, подкрепленная ощущением облегчения. Большой. Он такой большой… такой… она не могла… Бен толкнулся бедрами, каким-то невероятным образом умудряясь проникнуть еще глубже. На этом моменте Рей полностью потеряла голову. Она дрожала, изворачивалась, пока Бен рычал сдавленное: дададада… — Скажи, что хочешь вернуться. Рей беспомощно мяукнула и замотала головой. Бен полностью вышел из нее и сразу же толкнулся назад. — Скажи, что хочешь остановиться. Она не могла. Это было неправильно, но Рей нравилось то насмешливое выражение его лица. Ей нравилось, когда он усмирял ее одним взглядом. Это напоминало ей о том, как он вел бизнес — серьезно и без грамма сомнения. Во время собраний он стоял во главе стола, будто король Артур среди своих рыцарей. Она собственными глазами наблюдала, как все присутствующее умолкали, когда в помещение входил он. Бен полностью и без остатка посвящал себя работе, и сейчас его работой была она. Но это не могло длиться вечно. В конце концов этому моменту настанет логический конец, а Рей даже боялась представить, что за этим последует. У нее были веские основания опасаться того, что даже после секса Бен не преминет возвратиться к своей привычной жизни и будет звать ее только тогда, когда в очередной раз понадобиться сделать какое-нибудь фото, ну или если нужно будет составить ему компанию в опере. От одной только этой мысли ей стало дурно, и она надавила пятками на задницу мужа, поощряя его продолжать. Если он останется внутри нее, то тогда он не сможет вытащить. — Рей… — Не останавливайся… ох… Бен был безжалостен, а Рей — ненасытной. Он трахал ее со всей сосредоточенностью; каждый толчок был длинным, глубоким и просто изумительным. Рей терзала широкую спину мужа своими острыми ногтями, наслаждаясь тем, как он стонал ей в шею, ускорив темп. — Ты принадлежишь мне. Поняла? — Ммм… угу. — Скажи это. — Я… при-инадлежу-у-у те-е-ебе-е-е. По щеке покатилась слеза, и Бен подхватил ее языком. — Все верно, миссис Соло. Ты такая мокрая только для меня. Ты плачешь только для меня одного. Рей закивала и открыла рот, чтобы что-то сказать в ответ, но из него вырвался только полный страсти стон. Между ног творилось нечто невероятное — бедра, живот и ягодицы пачкали выделения; вся кожа в этой области горела и пульсировала. Бен слегка выпрямился, чтобы скользнуть ей рукой промеж бедер и коснуться клитора. Толстые пальцы сделали круговое движение, и Рей прямо подбросило. — Ты сказала, что тебе не нравится сидеть запертой в башне, — прохрипел Бен. — А тебе не приходило в голову, что я до сих пор не готов делить тебя с кем-либо? После сегодняшней ночи я даже не знаю, настанет ли вообще этот час. Полагаю, я паршивый муж. «Да, необычайно паршивый», подумала Рей. «Ты был плохим мужем, но сейчас тебе удалось загладить свою вину». — Но ты… — прошептал Бен, щекоча губами ей ухо. — Ты невероятно примерная маленькая жена. Рей была так близко. Пальцы мужа, что неустанно порхали вокруг клитора, его мощные толчки и эти совершенно порочные слова… все это неумолимо приближало ее к крышесносному оргазму. Рей пискнула — слезливо и жалобно. Зрачки Бена расширились. — Я чувствую тебя. Запомни, это на моем члене ты кончаешь, на моих пальцах. — Я хо-о-очу-у, чт-то-об-бы т-т-ы — ее голова безвольно скатилась с края кушетки. — Чт-то-о-обы т-ты ко-о-онч-ч-чил в-в ме-н-ня-я-я-я… Глаза Бена закрылись, рот безмолвно приоткрылся. Рей молниеносно оперлась на локти и впилась губами ему в шею, ключицы... Бен пах виски и дорогим одеколоном, но под этим было кое-что еще. Аромат, отчетливо напоминающий пионы. Вкус, до боли похожий на обман. Они оба отличные лжецы, если готовы были притвориться, будто это всего лишь секс. — Блять, это… — Бен прижал подбородок к груди, щекоча волосами ей лицо. — Ты правда хочешь этого? И если я дам тебе это, то что тогда? — Мммм… — Будь осторожна, милая. Если продолжишь просить меня об этом, то скоро в этом чудном животике окажется ребенок... Рей рассыпалась на мелкие кусочки. Бен закрыл ей ладонью рот, и она автоматически впилась в нее зубами. Оргазм был сродни гравитации, которая утянула за собой Бена. Он содрогнулся, натянулся подобно тетиве и простонал ей в мягкую округлость груди. Она чувствовала его внутри себя. Ощущала тот жар и влагу, которой было невероятно много. На задворках сознания завыла серена, но Рей была слишком уставшей, чтобы обратить на это внимание. Долгое время они неподвижно лежали, переводя дыхание. Бен по-прежнему был тверд; она отчетливо слышала его сердцебиение. Он уткнулся губами ей в шею, приоткрыв рот. Рей уже почти спала, когда ее муж внезапно подал голос: — Не поверишь, как долго я этого хотел. Рей нахмурилась и повернула голову, обнаружив Бена совсем рядом. Так близко, что их носы практически соприкасались. — Что? Он кивнул, что только сильнее ввело ее в недоумение. Рей отпрянула с гримасой боли. — Но… ты ненавидишь меня. Бен приподнялся на локте, практически нависнув над ней. Он убрал с лица Рей непослушный локон и покачал головой. — Да, ненавидишь, — фыркнула она. Бен наморщил лоб пуще прежнего, когда она предприняла попытку выползти из-под него. Из нее сразу же выскользнул член, и по внутренней части бедер побежал тоненький ручеек спермы. Они оба уставились на него, шумно дыша через нос. Бен было потянулся к ней, но Рей быстро улизнула от его руки и встала с кушетки. — Милая… — Не называй меня так. Бен откинулся на спину. Господи, как же он красив. Это его громадное тело, пьяное от наслаждения выражение лица. Рей подхватила с пола боксеры и кинула их ему в грудь. — Рей, — одновременно требовательно и с долей опаски произнес Бен. — Перестань. Посмотри на меня. Она пыталась надеть платье, но пальцы запутались в тесемках. Она скривилась и с досадой отпустила ткань, позволив той упасть у ее ног. И куда это подевались стринги? — Рей… черт подери… — Бен вскочил на ноги и натянул трусы. — Можешь хотя бы на секунду… — В день нашей свадьбы ты оставил меня в том номере одну с цветами и треклятой запиской. Тебя никогда не было дома, но даже когда был, то ты вечно где-то пропадал. Ты не ночевал в нашей постели, ты… Рей со свистом вобрала воздух. Надо же, и как она умудрилась расплакаться? Черт, у нее же потечет макияж! — Мне не хотелось оказывать на тебя давление, и я знаю… — Бен натянул штаны, но не стал застегивать их. Он тяжело вздохнул и запустил пятерню в волосы, уставившись в пололок. — Что? — сквозь зубы потребовала Рей. — Что ты знаешь, Бен? Он устало провел ладонями по лицу. И когда они встретились взглядом, она увидела в его глазах сомнение. Рей еще никогда наблюдала за ним такой эмоции. В груди что-то заныло. — Мне было двадцать шесть, когда Сноук и твой дедушка решили поженить нас, но ты была такой юной… И я не хотел… Бен отвел взгляд, борозда между его бровей стала явственнее. Рей хотелось разгладить ее пальцами, губами, языком. Она инстинктивно ступила ближе. — Бен, чего ты не хотел? Он перевел на нее взгляд, задержавшись на блестящих дорожках ее слез. Рей, сглотнув, непроизвольно клацнула зубами, и Бен ответил ей тем же. — …Я не хотел, чтобы ты думала, будто тебя лишили выбора. Не со мной. Рей вытерла щеки и моргнула. Без рубашки и с расстегнутыми штанами ее муж выглядел прямо по-мальчишески. Его волосы от того, что она постоянно их трогала, напоминали птичье гнездо, а на груди и торсе виднелись отчетливые следы ее ногтей. Он выглядел таким же измотанным, какой чувствовала себя она. — А что начет медового месяца? Действительно ли была та встреча, или… Бен виновато потупил взгляд и, она готова была поклясться Господом, покраснел. — Нет. Ничего такого не было. Я знал, что по поводу той ночи от нас были определенные… ожидания, и я подумал… — Что сможешь уберечь меня от позора, вызванного отказом? — Что я не стану принуждать тебя к сексу с незнакомцем, как какую-то племенную кобылу, — со всем пылом ответил ей Бен. Его слова были пропитаны злобой, но они не были направлены на Рей. — Твой дедушка, наверное, думал, что сможет продать тебя. Черт, даже Сноук проделал со мной то же самое! Но я не… у тебя по-прежнему есть выбор. Рей стояла посреди комнаты в одном лишь бюстгальтере и туфлях на каблуках, уставившись на своего мужа так, как будто впервые увидела его. Он смотрел на нее в ответ — высоко поднятый подбородок свидетельствовал о гордости и нервозности. Слова Бена бесконечным потоком вращались в голове, смешавшись с его собственническим поведением и теми словами, которые он в порыве страсти рычал ей на ухо. Ты принадлежишь мне. Ты моя. То скоро в этом чудном животике окажется ребенок… — А что, если я выберу тебя? Веки Бена затрепетали. Она задержала дыхание. Между ними повисла тишина. — Тогда я уже твой. Среди всех тех моментов, которые Рей представляла, лежа по утрам в одинокой постели. Среди всех фантазий, которые она проигрывала в голове под покровом холодных одеял. Среди всех тайных желаний, надежд на прикосновения, поцелуев… — Ты был прав. Бен склонил голову на бок. Ее плечи ссутулились, но уголки губ приподнялись. — Ты действительно паршивый муж. Она сделала шаг вперед, поднесла ладони к щекам Бена и потянула его вниз, пока их губы не замерли в нескольких сантиметрах друг от друга. С этого расстояния Рей могла без всяких преград рассмотреть золотые прожилки в карих глазах. Неуверенность и надежду. — У меня два условия. Бен саркастически изогнул бровь. — Неужели, — с легкой заминкой сказал он. — Отныне ты будешь спать исключительно в нашей постели… — ее взгляд приковался к пухлым губам мужа. — И ты обязан делать эту штуку своим языком раз в день. Бен растянулся в улыбке. По ее груди растеклось необычайное тепло. Его глаза потемнели, и у нее перехватило дыхание. — …всего один раз?