Dark stories

03 октября 1999 Септимус без стука зашел в небольшой кабинет, как в свой собственный. Достав палочку отлеветировал из угла стул к столу и отодвинув рукой какие-то бумаги на столе, с удобством сел. Худая женщина с короткими светлыми волосами, сидящая за столом напротив него, онемев наблюдала за всем этим. На ее и без того тревожном лице было выражение шока, как будто к ней в кабинет залетел дракон или подобная нечисть. Септимус поставил локти на стол и внимательно посмотрел на женщину. Она наконец смогла вымолвить: — Я думала, что это шутка. — День добрый, Вероника, — Септимус слегка улыбнулся. — Вроде надо здороваться, когда к тебе гости приходят? Типа тебя не учили? — Добрый день, — Вероника вымученно улыбнулась. — Я не думала, что ты сам придешь. — В смысле? Мы вообще-то договаривались. — Договаривались? Флинт, ты прислал мне записку, что зайдешь в три часа в среду. Это не договоренность, — Веронику всегда поражало, что в понятие договаривались у Септимуса входит только его намерение прийти. Хотя это было всегда. Но он давно сам не ходил, чтобы решать вопросы. — И я думала, ты пришлешь кого-то. Давно ли ты сам стал по клубам ходить? — Я подумал, ты без меня совсем загрустила. Вот и решил тебя порадовать лично. Не вижу радости на лице. Вероника наконец собралась и гневно посмотрела на собеседника: — А я и не рада тебя видеть. То, что мы работаем в квиддиче, не означает, что мы друзья. — Ага, а то, что я тебе игроков подгонял, это так. Не считается. Как же, — Септимус казалось, был недоволен. — Кто тебе нашел Морган, когда тебя Гриффитс бортанула? «Спасибо Септимус, ты меня так выручил». Где это все? — Ты нашел нам хорошего охотника, мы тебе хорошо заплатили. Все по-честному. Только бизнес, никакой дружбы. Септимус скривился, показывая, что он не верит ее словам, а потом усмехнувшись сказал: — Ага, как же. Мне многие могли за Морган заплатить и даже побольше, но я продал ее тебе. А ты не считаешь меня своим другом? Вероника почти вскочила. Любое общение с Септимусом было для нее тяжелым испытанием. Слишком много у них было общих воспоминаний: — Я из-за тебя в больничке полгода провела и до сих пор нога болит. Кости плохо срослись. Так что не понимаю о какой дружбе ты говоришь? — Боишься падать с метлы, нехуй идти играть в квиддич, — в голосе Септимуса послышались стальные нотки. — Ты считала, раз ты баба, то и играть против тебя жестко не будут? Хуй там! — Это грубая игра, и когда ты наконец перестанешь при мне материться? — А когда ты мне уже отсосешь? Они замолчали. Вероника села на место и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Общаться с Септимусом было сложно, но просто так бы он не зашел. Как бы она к нему не относилась, связи у него были невероятные: — Что тебе надо? — Я рад, что ты перешла от выражений радости снова видеть меня к делу. У тебя есть неплохой охотник, Мерфи, ну такая тощая, с костлявой жопой. — Спасибо за такую изысканную характеристику, — скривилась Вероника. — Да есть и я ее не продам. — А я и не хочу ее купить. Хочу ее арендовать на три года. — Флинт, сразу нет! — Вероника ударила рукой по столу. — Нет и все. Я не буду даже обсуждать это. — Можешь не орать, а послушать меня. Я сейчас пришел к тебе, к тренеру клуба, потому что мы с тобой такие старые друзья я так тебя ценю и надеюсь ты меня тоже. А мог бы пойти к сразу к Ирвингу. Мы с ним хорошо знакомы. И он бы от счастья обосрался и подписал бы мне все документы, а тебя бы поставили перед фактом. Ты была бы рада? А так я пришел к тебе, обсудить все с тобой. А потом уже ты расскажешь все Ирвингу и тебе еще и премию за это выпишут и назовут умничкой и в жопу поцелуют. И это все только потому что я охеренно тебя люблю. — Ирвинг обрадуется, что мы продадим Мерфи? — не понимая уточнила Вероника. — Сдадите в аренду, — вздохнул Септимус. — Это разные вещи. Она молодая, ей будет полезно поиграть в разных командах, чтобы почувствовать другие стили игры. Вероника молчала, потому что-то прикинув спросила: — Куда ты хочешь ее отдать? — В «Торнадос», — слегка улыбнулся Септимус. — О! Нет, — Вероника, нервничая, даже прикусила губу. — Они наши принципиальные соперники. — Это из-за того, что я сбил тебя тогда с метлы? — Септимус махнул рукой. — Нет, это наши с тобой личные терки. Вероника выдохнула и постаралась не переходить к воспоминаниям того матча, а то все закончится безобразным скандалом. Поэтому проигнорировав последнюю фразу Септимуса, она пояснила: — Если мы отдадим им Мерфи, то это их усилит. Потому что центровой охотник у них так себе, честно говоря. — Да, это прям охереть их усилит, но так детку и надо обкатать в топчике, — Септимус казалось, не понимает ее сильное нежелание соглашаться. — Или ты хочешь ее в какое-нибудь говно типа «Пушек» слить? — Я вообще не хочу ее отдавать никому, тем более в «Торнадос», — попыталась объяснить Вероника. — Ты пришел сам, только потому, что это твоя команда. Так? — Ты прикалываешься? — Септимус действительно удивился. — Я уже восемнадцать лет не играю. — Не бывает бывших игроков, не вешай мне лапшу на уши, Флинт! — Сквозь зубы процедила Вероника. Его фамилию она всегда произносила, как ругательство — Может и так, — Септимус казалось, не замечал ее враждебность. — Но твою телочку там так выдрессируют, как тебе и не снилось О`Коннел дерет с игроков три шкуры. Золото, а не тренер. Учись. А то ты слишком добрая. Тебе через три года вернут ограненный алмаз. — Ограненный алмаз — это бриллиант, — автоматически поправила его Вероника, а потом не смогла удержаться. — Ты даже не знаешь таких элементарных вещей. Но Септимуса упреки в его неграмотности никогда не задевали. Поэтому и сейчас он только усмехнулся и ответил: — Вот если ты такая умная, что ж ты не видишь охуенности этой сделки. — А где тут выгода для меня? Отдать хорошего охотника принципиальному сопернику и радоваться? Ты меня совсем за дуру считаешь? Мне кого вместо нее ставить? Из юниорки кого-то брать? — А это вторая часть моего предложения, — улыбнулся Септимус. — Я принес тебе, заметь только тебе, охуенную телочку. — Ненавижу, когда ты так говоришь, — злобно прошептала Вероника. — Я в курсе, — Септимус улыбнулся еще сильнее. — Так вот. Я мог бы продать ее в «Торнадос» и они бы мне ноги целовали, но пришел я к тебе. Ты же впечатлена моим жестом доброй воли? — Флинт, я тебя знаю уже лет сто, наверное, ещё с Хогвартса. Ты никогда не делаешь ничего по доброй воле. Так что хватит врать и иди на хер. — Я сейчас пойду к Ирвингу и скажу, что Вероника Робин охеревшая сука, которая послала меня, хотя я принес ей джек-пот, — Септимус слегка повысил голос, и Вероника автоматически дернула правую руку к палочке. Ее трясло каждый раз, когда на нее кто-то орал. Воспоминания от войны все не проходили. Боясь, что он заметит ее состояние, она попыталась скрыть свой ужас и как ни в чем не бывало спросила: — Что за девочка? — Ты становишься такой сговорчивой стоит только надавить. Мне нравится, — он как-то странно посмотрел, и Веронику окатило ледяной волной страха. Но Септимус отвел от нее взгляд и стал рассказывать про девушку. — Зовут девочку Джиневра, ей 18, но играет прилично. Подрочишь ее пару месяцев и будут тебе вторая Мерфи. А через три года ты получишь настоящую Мерфи, только обточенную и отыгранную как положено. Чем не сделка века? — Я должна сейчас прям восхититься? — Вероника пораженно смотрела на собеседника. — Есть у тебя неплохая девочка, не отыгранная, как я понимаю? И я сейчас должна ее вместо Мерфи выставить? — Во-первых, ты получишь бабки за аренду, — Септимус выразительно посмотрел на нее. — У нас нормально с деньгами, — финансовые вопросы клуба Веронике обсуждать не хотелось. Особенно с Флинтом. — Ну да. Не рассказывай мне, — Септимус закатил глаза. — Я видел все клубные бюджеты. Херово у вас с прибылью. Но я тебе продам не просто девочку, а вечный мешок галлеонов — С чего бы это? — скептически сощурилась Вероника. — Потому что у этой Джиневры фамилия Поттер, — ее фамилию Септимус почти прошептал. — В смысле? — Вероника нахмурилась. — Это того самого Поттера? Она ему кто? — Она его жена, — выделив слово «жена» издевательски пояснил Септимус. — Жена Гарри Поттера? — Вероника была явно поражена. — Ты хочешь пристроить ко мне в команду жену Гарри Поттера? — Прикинь, как тебе фартит. Во-первых, — Септимус загнул большой палец, — ты можешь наслаждаться общением со мной, что само по себе бесценно. Ночью можешь меня вспоминать, я не против, — Вероника закатила глаза и устало покачала головой, а Септимус засмеялся, но продолжил загибать пальцы. — Во-вторых, я пристрою твою охотницу в команду, где ее выдрессируют и еще тебе за это заплатят, а в-третьих продам тебе саму жену Поттера, которая принесет в твой клуб тысячи и тысячи галлеонов. — Почему ты хочешь продать ее мне? — Вероника давно знала Септимуса и знала, что доброта и альтруизм у него отсутствуют в принципе. Поэтому в подобных предложениях от него она искала подвох. — Потому что я тебе очень люблю и чувствую свою вину за твою сломанную ногу. Вероника покачала головой. Он даже не скрывал, что это очевидная ложь. Но ее коробило каждый раз, когда он говорил про любовь: — Флинт, ты чертов змей. Ты не умеешь любить. Гладко слишком стелешь. Она ждала разъяснений или хотя бы попыток оправдаться, но все было бесполезно. Септимус только усмехнулся и сказал: — Если тебе это не интересно я пойду к О`Коннелу. И он мне самолично отсосет после такого предложения. И останешься ты и без Поттера, и с необкатанной Мерфи. Мне уйти? — Нет, — Вероника задумалась. — У тебя есть с ней контракт? — О да, полный агентский контракт на нее. Не придерешься. Мои юристы писали. Это было неудивительно. Подловить его на отсутствие каких-то документов никогда не удавалось. Подумав около минуты Вероника спросила: — Ну, и сколько ты хочешь? — А сколько обычно ты платишь за хорошего охотника? — Ирвинг платит, а не я, — обозначила Вероника. Затем задумавшись аккуратно ответила. -Двадцать, но за нее могу запросить и двадцать пять Вероника написала на листе бумаги 25 000 и посмотрела на Септимуса. Он взял палочку со стола и указав ей на цифры взмахнул. Рядом с надписью Вероники появилась аналогичная надпись. — Нет, Септимус, это слишком много, — Вероника ощутила легкую панику. О таких суммах они с директором клуба Ирвингом даже не говорили. Даже 25 было много. — Я уже Септимус. Меня радует такое стремительное развитие наших отношений, — Флинт прям сиял, наблюдая за ее волнением. — Нет, это немного. Это даже меньше, чем она реально стоит. С О`Коннела я бы стребовал семьдесят. — Ирвинг не согласиться на такое, — оправдываясь, сбивчиво ответила Вероника. — Согласиться, потому что ты его убедишь. Девка окупиться через год, держи, — Септимус достал свиток пергамента и, взмахнув палочкой, послал его Веронике, та, поймав, развернула его и начала читать. Септимус продолжил. — Посмотри, реклама, интервью, атрибутика, мантии для фанатов, в конце концов. На Поттера сейчас вся Британия молится и еще года три будет молится. А его жена будет у тебя. В твоей чисто женской команде будет жена самого Поттера. Газетчики у тебя жить в раздевалке будут. Вероника внимательно изучала цифры возможной прибыли, а Септимус продолжал: — Посмотри, эти цифры могут быть выше. Это мне аналитики еще плохой прогноз прописали. При хорошем раскладе ты ее меньше чем за год отобьешь и потом все бабки пойдут в бюджет клуба. А тем более девка играет неплохо. Ты не сильно потеряешь в качестве игры. — И ты захочешь процент? — резко свернув свиток, она посмотрела на Септимуса. — Да, — он даже не собирался скрывать, — но заметь процент от вашей чистой прибыли за нее. Это, наверное, со второго года только выйдет. Вероника молчала, постукивая пальцами друг о друга. Предложение было невероятным. Они действительно быстро смогут отбить расходы, а затем сильно увеличить бюджет клуба. А там и новая экипировка, и метлы. А еще рекламные контракты. Но ее все равно беспокоила эта ситуация. Словно вспомнив она заметила: — Но через три года вернется Мерфи. Куда мне эту девать? Септимус посмотрел на нее так, как будто Вероника спросила откровенную глупость, а потом пояснил: — Через три года эта милашка залетит и Мерфи придет на освободившееся место. — С чего ты взял, что она залетит? Сам поспособствуешь? — Я бы мог, девка годная, — Септимус усмехнулся. — В отличие от Мерфи кстати, у которой ни жопы, ни сисек и да вообще страшная она. — Не говори так о моих девочках! — Вероника гневно посмотрела на Флинта. Она не выносила, когда ее игроков обсуждали таким образом. Затем поразмыслив, спросила. — А если нет? Если не залетит? — Я тебя уверяю, она залетит, — Септимус даже положил слегка дернувшуюся руку на то место, где у нормальных людей должно было быть сердце. Вероника перевела взгляд на его правую ладонь. Она была уверена, что у него под ней пустота. А Септимус не заметив ее взгляд спросил.- Вероника, я ошибался хоть когда-нибудь? Вероника посмотрела ему в глаза и ответила: — Все бывает в первый раз, Флинт. Септимус махнул рукой, а потом предложил: — Попроси юристов прописать штраф, если она не уйдет через три года. Вероника знала эту уловку агентов, поэтому сразу ответила: — Так нельзя писать в договорах, если мы покупаем ее не на срок. — Купи на срок, — равнодушно парировал Септимус. — Если на срок, то только на год. Причем без преимущественного права продления контракта, — Вероника потерла виски. Нет, срочный контракт в данной ситуации был бы ошибкой. Тот же О`Коннел ее сразу перекупит. Нет, лучше бессрочно. — Это значит «да»? — Флинт улыбался. — Это значит «да», — Вероника, вздохнув, посмотрела на него. — Хорошо, — кивнул Септимус. — Подготовишь контракты, посылай моим юристам. — Контракты? — Вероника подумала, что ослышалась. — Да, ты думаешь, я за аренду Мерфи получу только лицезрение тебя? — вопросительно поднял бровь Септимус. — Ну, или можешь мне отсосать, тогда за аренду процент не возьму. — Хорошо, значит два контракта, — она старалась не реагировать на его провокации. — Кто твой юрист теперь? — Конрад Нотт, как обычно. Ничего не поменялось. — Его не посадили? — шокировано выпалила Вероника. — А с чего его должны посадить? — Септимус казалось, был удивлен. — Он — пожиратель смерти, — Вероника разнервничалась. — Всех пожирателей посадили. — Да, конечно, не всех. Ты что такая наивная? — Септимус махнул рукой. — Малфой тоже пожиратель, ничего ходит, бродит. В Визенгамоте снова тусит. Мне старший сын рассказывал. Я лично его не видел. Они ж все безобидные. Вот тот же Нотт он, что убивал или непростительные применял когда-нибудь? Да ясен хер нет. Заплатил бабла правительству за то, что мозги им портил и дальше договоры клепает. — Я просто в шоке! — Вероника приложила руку ко рту, а затем дрогнувшим голосом пояснила. — Пожиратели смерти убили мою сестру с ее мужем. Я каждый день их вспоминаю, каждый день! Я надеялась их все посадили. — А мракоборцы убили моего брата, но, ты не поверишь, все продолжают работать, — Флинт пожал плечами. — Мир несправедлив, Вероника. Смирись. — Флинт, вот скажи мне, как ты можешь жить с этим и спокойно общаться со всеми этими нелюдями? — Они не переходили на обсуждение других тем кроме квиддича, но сейчас Веронике прям необходимо было это знать. Она знала, что Флинт ужасный, но он не был пожирателем или убийцей, или темным магом. Но он так спокойно о них всех говорил и даже неплохо общался. — А почему ты никак не можешь это все отпустить? — Септимус внимательно посмотрел на нее, и Веронике захотелось плакать. — Война закончилась, Вероника. Пора домой. Тренируй своих баб, ходи тусить с друзьями, мужика себе найди в конце концов. А не жди расправы над всеми бывшими пожирателями. Тебе не станет легче, когда их всех убьют. Твоя сестра не вернется. — Не бывает бывших пожирателей, — автоматически поправила его Вероника и вытерев слезу с правой щеки спросила. — Флинт, вот скажи, мы все прошли через ад, только я чувствую себя морально выпотрошенной, а ты в полном порядке, как всегда. В чем секрет? — Ну, котик! — Септимус улыбнулся, и от этого ей стало так жутко. — Если ты попал в ад, стань там хозяином. Все просто. А такие как ты сдохнут там в самом начале. Слезы делают тебя слабой, а слабых убивают первыми. — Ты — чудовище, — Вероника снова вытерла слезы. — Я приму это, как комплимент, — казалось, ему нравится над ней измываться. — Ладно, Вероника, выпей кофе, иди к Ирвингу и расскажи ему про сделку века. Можешь даже приврать, что сама все придумала, а я так побоку. Но документы у Конрада я жду. Если не получу до среды, то пойду к О`Коннелу, — он встал со стула, и взял палочку. — Все, у меня дела. Можешь не целовать на прощание, а то жена узнает и потравит тебя.