Dark stories

9 сентября 2001 года Большая деревянная лодка, привязанная к пирсу, мягко покачивалась на волнах. Ночью стало чуть свежее от дневного густого марева. Было ясно, и звезды освещали небольшой лагерь на берегу и двух волшебников, лежащих в лодке. Кассиус никогда не думал, что он подружится с Адрианом. Кассиус удивился, увидев руководителя экспедиции и старшего сына Жака де Моле таким. Невзрачный, слегка заикающийся, невысокий мужчина среднего возраста. Но с ним, оказалось, так легко общаться. Он никогда не обижался и всегда хвалил своих сотрудников. Кассиус каждый раз ожидал подвоха от похвалы, но подвоха не было. Вечером они иногда гуляли вместе и болтали о всякой ерунде. Вот и сейчас лежа в лодке Кассиус заметил: — Я в астрономии никогда не разбирался. Смотрю на эти звезды. Красиво, конечно, но на этом для меня все. А кто-то там видит крушение галактик и рождение новых звезд, настоящие драмы, трагедии, новые миры. А для меня это просто сверкающие камни в небе. Ты в курсе как они называются? Адриан, помедлив, ответил: — Не все конечно, но да, в курсе. — Вот это что за звезда, такая яркая? — Кассиус показал пальцем. — Это Поллукс. Созвездие близнецы. — А эта? — Кассиус удивлялся, как Адриан понимает, на какие он звезды показывает. — Сириус. Созвездие Большого пса. А чуть выше Малый пес. Видишь тоже яркая звезда. Это Процион. — Красиво, — с завистью в голосе отметил Кассиус. — Не знал, что ты любишь астрономию. — Я скорее в ней понимаю, чем люблю, — оправдывался Адриан. — Я все это изучал когда-то. Вот до сих пор и помню. — Представляю, каким ты был ботаником. — Нет, не представляешь. — Октавиус король всех ботаников, — Кассиус закатил глаза. — Я уверен, что у него дома корона лежит. Мерлин, ты бы знал, какой он был занудный и правильный. До скрежета зубов. Да и сейчас такой же. Мне иногда кажется, что я так наряжался в школе, только, чтобы быть максимально не похожим на него, а не для того, чтобы отца бесить. Так что прекрасно представляю. — О, ну ты что. Мне до Октавиуса, как отсюда до Поллукса, — Адриан указал пальцем на яркую звезду. — Он же представительный такой, серьезный, настоящий руководитель. Я был книжным червем. Сидел в библиотеках, читал учебники, ни с кем не общался особо. Да и до сих пор мне одному спокойнее. Я столько сил на выступления, организацию всего этого трачу, что даже расстраиваюсь. Тяжела ноша начальника экспедиции. Я бы предпочел быть простым исследователем проклятий. Сидел бы в своей лаборатории и ставил опыты. — Ну, так откажись от всего этого, — ухмыльнулся Кассиус. Искушать и провоцировать всех, было его любимым занятием. Раньше, он испытывал это на братьях. Мерлин! Это было так приятно смотреть, как трещит по швам образ идеального старшего брата, отличника и старосты. Или, как младший брат, превращается в демона, кем он и являлся на самом деле, и от милого мальчика, по мнению матери, конечно, ничего не остается. Вот и с Адрианом он уже давно пытался проделать тот же фокус. Но Адриан не поддавался. — Не могу, — устало вздохнул Адриан. — Мне нравится эта экспедиция, она много открытий принесет волшебному миру. Я не могу ее бросить, а передать кому-то тоже не могу. Нет таких ответственных людей. Поэтому все сам. — Отстойно быть тобой, — усмехнулся Кассиус. В этом был главный плюс Адриана — он не обижался на такие подколки. Он только мягко улыбался и прикрывал глаза. Словно ему был приятен факт, что его заметили. Внезапно Адриан ответил: — Эдвард тоже так всегда говорил, все детство. Отец на меня всегда наседал, мол, я должен то, должен это, пятое, десятое. Эдвард считал все это дичью и не понимал, почему я не восстаю что ли. Он у нас был главным бунтарем. — Почему ты с ним общаешься? С Эдвардом, — Кассиус не мог этого понять и постоянно искал себе сторонников. Ему нужно был кто-то, кто тоже не общается со своим братом. Словно это подтвердит правильность его решения. — Он мой брат, — удивился Адриан, — почему мне с ним не общаться? — Ну, знаешь ли, — Кассиус закатил глаза. Ответов на вопрос «почему» у него было слишком много. — Я вот со своим не общаюсь. — Я люблю Эдварда, — Адриан пока не стал развивать тему взаимоотношений Кассиус и Марка. Да и про Эдварда было что сказать. — Он конечно дурной и немного чокнутый. Но он неплохой в целом. — Как ты относишься к тому, что он играет в квиддич? — Кассиус пытался нащупать хоть какие-то общие точки. — Хорошо отношусь, — твердо ответил Адриан, не обращая внимания на разочарованный вздох Кассиуса. — Он же здорово играет. Вот к его образу жизни я не очень хорошо отношусь, о чем ему все время сообщаю. Он считает меня занудным моралистом. — Ты не думаешь, что игра в квиддич позорит имя волшебника? — Нет, что ты. Конечно, нет, — Адриан даже слегка привстал, опершись на локти, и обеспокоенно посмотрел на Кассиуса. — Откуда такие мысли? Я думаю, имя волшебника позорят другие вещи, например, его образ жизни. А квиддич — это просто работа, просто игра. К тому же довольно веселая игра, — Адриан замолчал, снова лег на дно лодки, а затем осторожно заметил. — Зря ты не любишь Марка. Если бы не он, то в квиддич пришлось бы играть тебе. — Я даже на метле плохо держусь, так что вряд ли, — усмехнулся Кассиус. — Ты думаешь Септимуса, ну твоего отца, это бы остановило? — Адриан покосился на напрягшегося Кассиуса. Ему нравился парень, он чем-то напоминал Адриану Эдварда в молодости. Такого же красивого, своевольного, свободного. Такого, каким Адриан хотел бы быть. Кассиус прикрыл глаза. Он понимал, что Адриан прав, но признаваться в этом не хотелось. Задумавшись о брате, он уточнил: — Эдвард, наверное, счастлив, что Марк играет в квиддич. — Поначалу был счастлив, — вздохнул Адриан. — Но теперь уже нет. — А что так? Дело в Марке? — с радостью спросил Кассиус. обсуждать проблемы младшего брата всегда было излюбленным занятием Кассиуса. — Нет, дело в Эдварде, — не заметив оживления Кассиуса, с грустью ответил Адриан. — Сначала он прям, сиял, что выдаст Жозефину замуж за Марка. Игрок в квиддич, темный маг, все дела. Я думаю, он видел в Марке себя. Но там, конечно даже близко не похоже. Эдвард этого не понимал. И для него Жозефина всегда была, как кукла. Он ее даже звал все время куколкой. Так он и Марка воспринимал. Думал, что они такие игрушечные что ли. А они оказались не игрушечными, ну Марк особенно. Живут сами, решают все сами, с ним не советуются, не пьют с ним, по гулянкам не ходят. Он-то на это надеялся. Марк весь в квиддиче, Жозефина в детях. Про детей я тоже от Эдварда наслушался: «Зачем они родили второго ребенка?». Я, однажды, ему уже прямо сказал, что это их дело, а не Эдварда. Даже мне он надоел, что уж говорить о Марке и Жозефине. Хотя это очевидно зачем. Затем, что у них первая дочка. Странные вопросы. Сам же все любит кричать, какая у нас старинная семья. У старинных семей есть свои традиции и это одна из них. Но для Эдварда это не аргумент. И вообще он считает, что из Жозефины сделали инкубатор. Он ей это высказал, что она гробит свою молодость и жизнь. Мол, так и будет раз в год детей рожать. Они сильно тогда поругались. Они раньше ведь никогда не ругались, хотя знаешь, ей давно стоило устроить ему пару скандалов. Помню, они договорились встретиться. Она уже вот-вот должна была родить сына. Там еще отец, мой отец, — уточнил Адриан, — снова заболел. Жозефина и без того вся на нервах. Пришла к Эдварду, а он забыл про встречу. Всю ночь где-то пил и гулял. Дома вертеп какой-то, девушки полуголые ходят. Эдвард в отключке. И Жозефина посреди этого. Она от злости чуть там рожать не начала. Ну, она так сказала. Так что у них давно все было не гладко. Но это все еще было ничего, терпимо. Эдвард мне ворчал, но так по мелочи. А тут самое ужасное случилось. Она перестала ходить на его матчи. И на него обиделась, и времени мало. А на матчи Марка ходит. Я Эдварду объяснял, что Марк ее муж, но он считает теперь ее предательницей. Причем я сразу понимал, как все будет, но Эдвард живет в своем выдуманном мире. И в данной ситуации я на их стороне. Они в отличие от Эдварда взяли ответственность за свою жизнь и не строят таких иллюзий. Они взрослее Эдварда. С другой стороны, когда у тебя появляются дети, то приходится взрослеть, даже если не хочется. — Не представляю моего брата с детьми, — язвительно заметил Кассиус. Раньше он мечтал узнать, что у Марка все рушится. Он его не переносил с детства, с того момента, как увидел. Мать обещала, что у Кассиуса будет младшая сестренка, милая красивая сестренка. А в итоге ему достался этот маленький демон, который не мог сидеть на месте, и все разрушал. Никакой тишины, никакого спокойствия. Но при этом виноватым за все драки назначали Кассиуса. Родители, няньки и учителя говорили, что он же маленький, что Кассиусу надо быть взрослее и мудрее. Козимо говорил, что Кассиус перерастет, что он тоже много ругался со своим младшим братом. Но с возрастом ничего не менялось. И Кассиуса раздражало, что Адриану нравится Марк. Потому что Адриан всегда оказывался прав. И из-за этого Кассиус тоже начинал думать, может Марк не так уж и плох. Выстроенный годами образ начинал давать трещины. И Кассиус, словно боясь признаться в этом, цеплялся за любое доказательство неправоты младшего брата. Но Адриан не поддавался: — Зря. Он неплохой отец. Детей, конечно, видит редко, но он неплох. Ну, из того, что я видел. И поверь, мне есть с чем сравнить. Вот тот же Эдвард был ужасным отцом. Бедная малышка Жозефина. Ее английские родственники все куда-то сплавить пытались, а Эдвард всегда был ей рад. Но у нее даже комнатки своей не было. Одежду ей мы с Манон покупали, да и все остальное. Я бы вообще ее забрал, у нас же нет детей. Но Эдвард не отдавал. — А почему у тебя нет детей? — неожиданно спросил Кассиус. Это тема никогда не поднималась, но сейчас это было уместно, что ли. — Не знаю, — немного виновато ответил Адриан. — Не получаются. Вроде обследовались и все хорошо, но все никак. Мои родители считают, что это вина Манон. Но конечно нет. Это не в ней причина. Кассиусу стало неловко за свой вопрос. Он не хотел расстраивать Адриана. Ему часто становилось стыдно, что он спрашивает у него что-то неуместное. Он мог издеваться над всем миром, но не над Адрианом. Потому что Адриан был таким правильным, искренним что ли, что издеваться над ним было чем-то низким. Поэтому Кассиус решил перевести тему: — А почему Эдвард не отдавал вам Жозефину? — Любил ее, — Адриан слегка улыбнулся, вспоминая. — На самом деле она можно сказать благодаря ему-то и родилась. Когда Эмма, ну ее мама, забеременела, то она сразу сказала, что избавится от беременности. Эмма строгая была. Вообще она такая правильная отличница, высокоорганизованная, пробивная. Я ее немного побаивался. И она собиралась делать научную карьеру. Ей ребенок в 17 лет был совершенно не нужен. Все считали, что и Эдварду тоже. Она ему случайно обмолвилась, мол, такая неприятность, но ничего я все решу. И Эдвард неожиданно сказал: «Нет, я не позволю тебе убить моего ребенка». Эмма то ему сказала, что ей на мнение Эдварда чихать, и она сделает, что посчитает нужным. И если он угрозами убедит всех местных школьных зельеваров ей это зелье не давать, то она сама его сварит. Знаний хватает. Поэтому Эдвард взял и сжег адским пламенем все правое крыло школы, где были все лаборатории. Он умеет решать проблемы радикально. Эмма в шоке, ректор в шоке, родители в шоке. Пока суд, да дело, все про беременность узнали. Пришлось Эмме рожать. Я Эдварду потом сказал: «Ты зачем все сжег? Можно было бы просто всем рассказать, что она беременна». Но это Эдвард. Сказал, что раз он темный маг, то и вести себя он будет, как темный маг. Так что без его участия Жозефина бы не родилась. — Это офигенная история прям, — засмеялся Кассиус, он любил такие дикие поступки. — Эдвард потрясный. А ты говоришь, он плохой отец. На какие жертвы ради любви пошел. — Это да, он ее любит. Но одной любовью сыт не будешь. А Эдвард к бытовым вопросам не приспособлен, но все время переживает, что я сомневаюсь, что он хороший отец. Я ей одежду покупал, почти всю. Эдвард недоволен был. Говорил: «Типа, ты намекаешь, что я плохой отец?». Пришлось объяснить, что это я плохой дядя. А девчонку мне жалко было. Ни одежды, ни игрушек, ничего. Манон, ей все покупала от носочков до пальто. Но если бы я Эдварду перечил, то он бы запретил мне с Жозефиной общаться. А я не мог ее одну оставить. Поэтому всегда уходил от ответа. Хотя да, он плохой отец. Помню, Жозефине лет шесть было, она уже умела читать. Она умненькая. И я у нее спросил, какие книги она любит читать? Сказки или еще что? А она меня не поняла. А потом оказалось, что у нее книг и не было. Только квиддичные журналы. Эдвард только их покупал. Вот их она и читала. А английские ее бабка с дедом, тоже ей книг не покупали почему-то. Он вообще странные. Так что я ей потом еще и книги дарил. — Дичь какая! — Кассиус пригладил волосы. — Ну ей хоть будет, о чем с моим братом поговорить. Тот, по-моему, тоже книг ни разу в жизни не читал. Ни разу не видел его с книгой в руках. Но зато о квиддиче может говорить без остановки. Один раз, ему лет семь примерно было, он матери что-то рассказывал, наверное, около часа. А она ничего не понимала, для нее это все белый шум был. Смешно это со стороны смотрелось. Но с другой стороны, сама вышла замуж за игрока в квиддич. Придется терпеть. — О, это да, — неожиданно согласился Адриан, подумав, что Кассиус говорит про Жозефину. — Но я и не сомневался, что такой итог и будет — она выйдет замуж за игрока в квиддич. Она к этому шла чуть ли не с рождения. И я считаю, то, что вышло, это не самый плохой вариант. Даже хороший вариант. Марк в целом неплохой парень, как бы ты не пытался убедить меня в ином. И у нее теперь свой дом. Эдвард ее все вытащить пытается куда-то. Ей это не надо, а Эдвард не понимает. Это Эдварда родители пытались держать на поводке, так, что, вырвавшись из дома, он до сих пор нагуляться не может. А Жозефина с рождения в этом бардаке жила. Поэтому она и творила с собой всю эту ерунду. Не могла смириться с реальностью. Никуда она не пойдет. Она всю жизнь тосковала о своем доме. Она на самом деле очень домашняя, просто ей не повезло. Теперь дом у нее есть. Дом, семья, все как она хотела. — Не думаю, что там все радужно, — нахмурился Кассиус, вспоминая брата. — Марк жесткий и авторитарный, чужих мнений не приемлет и на компромиссы не идет, похож на отца в этом плане. И я просто убежден, что у него все-таки есть проблемы с психикой. Я-то его, сколько лет знаю. — А ты думаешь, у нее нет? — Адриан повернув голову посмотрел на Кассиуса. — Тут, наоборот все удачно совпало. Это знаешь, как в головоломках, когда нужно по кусочкам что-то собрать. Если у тебя один кусочек сломанный, то ты его с нормальным соединить не сможешь. Но зато два сломанных иногда так отлично друг с другом соединяются, что и не расцепишь. Лучше, чем обычные. Они два сломанных ребенка. — Мы тут все сломанные дети, — с тоской в голосе ответила Кассиус. — Да, пожалуй, ты прав, — Адриан дернул плечом и прикрыл глаза. — Зачем это все Адриан? Зачем мы живем, страдаем. Ради чего? — неожиданно для себя произнес вслух Кассиус. — Я столько лет пытаюсь найти ответ. Пытался понять, кто же я? Я не похож на отца и на братьев, и я всегда ощущал свою несхожесть. Для них я всегда немного в мать, немного не из их семьи. Не такой. А для флорентийцев, я англичанин и никогда не стану одним из них. Я болтался с пожирателями смерти, но не стал одним из них. Применял темную магию, но вроде я не темный маг. Я употреблял зелья и наркотики, но это в прошлом. Сейчас у меня нет зависимости. Я пытался убить брата, Адриан, я пытался убить брата. Я не убил, поэтому я вроде не убийца, но засчитывается ли намерение, как считаешь? Иногда думаю, может я плохой человек? Может — это не мир меня не понимает, а я плохой человек? — Не думаю, что ты плохой. Запутавшийся просто, — Адриан с тоской посмотрел на Кассиуса. — На нас столько всего навесили, что тут сложно не запутаться. Бремя фамилии давит посильнее тюрьмы. Ты же не по-настоящему хотел убить брата. — И, да и нет. В ту секунду я хотел его убить, я хотел что-то страшное сделать, но вообще нет, я не хочу его смерти, — с болью сказал Кассиус. — Да, я не люблю его, но я не хочу на себя эту кровь брать. Но это все равно нехорошо. Даже такие мысли. Кто я после этого? — У каждого из нас есть свои темные воспоминания. Этого не стоит стыдиться, — Адриан вздохнул. — Я думаю, этот мир построен на правильности наших поступков. У него нет понимания, что хорошо, что плохо. Только правильно. Значит тогда, это было правильно. Может быть, это должно было тебя чему-то научить. — Знаешь, летом, после последнего курса, мы с последователями пожирателей накладывали проклятие на книгу. И мы убили магла, как обычно. Ничего интересного. И я помню, подумал, что я для этого магла бог. Я обладаю таким могуществом, какое он даже представить не может. Но я не могу воспользоваться своей силой, я вынужден скрываться. Я должен жить, так же как этот магл, но я бог, а он насекомое. А если я вынужден скрываться, то в чем между нами разница? И он счастливее меня, потому что он этого не осознает, а я осознаю. Я несчастен и одинок и я разрушусь под гнетом своей силы, которую не могу применить. — Интересная мысль, не думал об этом, — аккуратно заметил Адриан. Его немного пугали истории про убийства, пусть даже и маглов — Ты рассказал об этом кому-то? — Я попытался рассказать отцу, — разочарованно выдохнул Кассиус. — Но он только спросил: «Ты что снова обдолбался?». А я тогда был чистым почти месяц. Он меня никогда не понимал. И тогда я с горя выпил столько зелий, что на отходняках переругался с Марком и мы чуть друг друга не убили. Буквально. Я запустил в него Авадой, хорошо, что он увернулся. Мерлин, не знаю, смог бы я жить дальше, если бы он не увернулся. А потом все покатилось по наклонной. Знаешь, я его после чуть не отравил, но я тогда его смерти не хотел, просто думал, что у меня нет другого выхода. Но я этого не видел, как он выпил яд, как он чуть не умер, как его откачали, поэтому для меня это было как будто понарошку. Да и все наши стычки до этого были как будто понарошку. Да, я много раз мог его убить, но я никогда не думал, что до этого дойдет. Это ж нереально, это только в страшных историях так бывает. На самом деле я никогда не хотел его смерти, кроме того одного раза. И поэтому я не помню все другие разы. А вот Аваду я помню хорошо, слишком хорошо — Кассиус снова замолчал, затем указав рукой на звездное небо сказал — Хотя это все так, мелочи на фоне этого неба. Разве есть дело этим звездам до нас? Для них мы букашки, которые копошатся в пыли. Все это только суета и бессмыслица. — Я бы хотел понять этот мир, его законы и правила, — Адриан тоже задумчиво смотрел на звезды. — Я уверен, что они есть, что все это не просто ошибка или случайность. — А я не знаю, чего я хочу, — Кассиус вытянул перед собой руки и посмотрел на предплечья, украшенные шрамами, как браслетами. — Вот я смотрю на это небо, оно такое красивое. Вообще столько красоты вокруг, что даже больно от этого. Зачем мне знать ее правила, достаточно, что она есть. Хочу жить в красоте, чтобы она шла через меня. Так что ли. А чем я занимаюсь? — Ты хороший зельевар, — Адриан с тревогой изучал шрамы на руках Кассиуса. — Твои зелья очень помогают отцу. Я не знаю, что бы я делал без тебя. Ты первоклассный зельевар. — Я знаю. Конечно, я знаю, — Кассиус опустил руки, до сих пор не решаясь признаться Адриану, что это антидоты, а не зелья. Но расстраивать Адриана ему не хотелось. — И в целом мне нравится варить. Но внутри какая-то недосказанность что ли, дисгармоничность. Хочется чего-то такого. Не знаю, как объяснить. Меня внутри очень много, а выразить я не могу. Я не на своем месте что ли. Я не могу понять, кто я на самом деле. Дядя говорит: «Взгляни в лицо своим демонам и тогда ты познаешь себя». А я боюсь их, особенно после того раза. — Я не зельевар, у меня нет этого тонкого восприятия мира. Я простой книжный червь, мечтающий разгадать законы Вселенной, который вынужден руководить экспедицией. Тоже не на своем месте. — Знаешь, отец прислал мне письмо, еще днем, — неожиданно сказал Кассиус. — вызывает к себе. Говорит, что вроде все хорошо, но мне неспокойно. — Почему? — напрягся Адриан. — Не знаю, — Кассиус обеспокоенно нахмурился. — Что-то не так, не могу понять, что. И на письме нет оттиска перстня, а это неправильно. Думаешь, стоит к нему пойти? Думаешь — это не ловушка? — Думаю, нет и пойти стоит. Твой отец просто так бы писать не стал. Можешь завтра через портал в Париж, а там уже через камин в Лондон или в Равенну. Все время забываю, где они живут в это время года. Но потом возвращайся. Ты мне тут нужен, — Внезапно Адриан сел в лодке и сощурившись, посмотрел на берег. В домиках с оборудованием, блокирующим проклятия был свет. Ночью его там точно быть не должно. Адриан встревожился: — Фонарь? Почему фонарь зажгли? Ладно, — Адриан встал, — пора мне опять приступать к обязанностям начальника. Пойду узнавать, в чем там дело. Будешь еще лежать? Кассиус кивнул. Адриан ухмыльнулся и, перепрыгнув из лодки на пирс, неуклюже пошел в сторону фонаря.