wolves without teeth

Чонгук возвращается домой без особого энтузиазма, привычно поднимается по лестнице до своей квартиры, ворчит, дважды проваливая попытку попасть ключом в замочную скважину. Когда он всё же открывает дверь, внутри него что-то сжимается. Он не собирается хлопать дверью, но всё равно делает это, вздрагивая от громкого звука. Секунду он просто стоит и смотрит на пустой кухонный стол, скользит взглядом по пустой гостиной. Пустой квартире. Пустой жизни. Вдруг он чувствует, как на глаза наворачиваются слёзы, и наружу рвётся то, что он сдерживал всю поездку в автобусе. Может быть, глупо плакать, но он ничего не может поделать со своей эмоциональностью, не может защититься от такого сильного влияния, казалось бы, незначительных вещей. А ещё Чонгук злится, он сердито вытирает слёзы, борется с собственным пальто, после кидая его где-то на кухне, и идёт в комнату. Всё равно некому жаловаться на то, что Чонгук раскидывает вещи где попало. Некому жаловаться на хлопающие двери и чересчур громкие шаги, и в этом проблема. Чонгук расхаживает туда-сюда в своей комнате, с силой вытирая раз за разом подступающие слёзы. Вероятно, он ведёт себя неправильно. Его подруга не виновата в том, что уже несколько месяцев состоит в счастливых отношениях и любит везде таскать своего парня. Её парень, безусловно, замечательный человек: всегда предлагает помочь с сумками, приносит ей кофе на работу и звонит каждый вечер, чтобы пожелать спокойной ночи. Столько нежности и заботы во взглядах голубков, когда они смотрят друг на друга, но это заставляет Чонгука плакать. Он правда рад за неё, рад за них обоих. Но чёрт, блять, возьми, если бы он только не завидовал… Он уже давно задумывается о том, что одинок. У него, конечно же, есть друзья, но нет никого достаточно близкого, чтобы помочь в данной ситуации. Он много раз предпринимал попытки это изменить, сидел на разных сайтах знакомств, ходил на свиданки, но безуспешно. И проблема совсем не в том, что надо встречаться с новыми людьми, проводить вместе время и открываться, чтобы по-настоящему обзавестись парнем. Проблема в том, что он не просто одинок, — он уже наполовину влюблён или, может, полностью влюблён в того, кто никогда с ним не будет, потому что этот кто-то буквально монстр, живущий под его кроватью. Чонгук останавливается, когда в его голову приходит одна занимательная мысль, как это всегда случается, когда он поглощён грустью. Он тяжело дышит, взгляд цепляется за кровать. Дело в том, что он зовёт Юнги только ради секса. Когда это случилось в первый раз, Чонгук просто дрочил, в беспамятстве умоляя, чтобы рядом был хоть кто-нибудь, а потом появился Юнги, тентакли и все дела. С тех пор прошло так много времени. Форма, в которой появляется Юнги, миленькая. Он обнимает Чонгука, когда тот просит, ворча из-за очередного аниме, которое они смотрят. Но Юнги просто монстр из другой вселенной, способный попасть в мир людей лишь через портал под кроватью Чонгука. Он даже не может надолго оставаться в человеческом мире, без ущерба для себя. Вот и получается, что эта влюблённость такое себе развлечение. Но у Чонгука есть идея. Он толкает к кровати кресло, то самое, на котором обычно восседает Юнги, пока его щупальца играют с Чонгуком. Он чувствует странный прилив сил, всматриваясь в резную раму. Юнги будет зол. Юнги скорее всего откажется, ровно так же, как отказывает, когда Чонгук просит остаться. Однако всегда остаётся. Разве это ничего не значит? Он не может сказать ему «нет», и, возможно — именно это окончательно убеждает Чонгука действовать — не такая уж и безответная у него любовь к монстру. Подготовка занимает ровно секунду, Чонгук закидывает ногу на ногу, откидываясь на спинку, и издаёт неприлично громкий стон, за котором следует разбитое: — Пожалуйста, Юнги-хён… Даже несмотря на то, что Юнги делает вид, будто откликаться на его зов — самое нудное и неблагодарное занятие, появляется он всегда удивительно быстро. И как только обрывается незатейливая просьба, из-под кровати слышится глухой удар, и каркас легко вздрагивает. Чонгук вдруг ловит себя на мысли, что никогда не видел, как это происходит. Обычно в это время он глубже проталкивает в себя пальцы, извиваясь на кровати, и теряется в ощущениях, когда монстр наконец появляется. В этот раз он жадно ловит каждое движение — он видит, как первое блестящее щупальце появляется из-под кровати, огибает её край и скользит по одеялу на середину, туда, где должен быть Чонгук. Вскоре к нему присоединяются ещё два щупальца, извиваясь на одеяле в поисках своей любимой игрушки. Выглядит устрашающе, но это Чонгука и завораживает. Ещё мгновение, и уже все шесть щупалец цепляются за одеяло, путаются между собой, не находя ничего, кроме прохладной ткани. Затем — руки. Чонгук следит за тем, как они обхватывают раму, перед тем как появляется Юнги из откуда-бы-он-там-не-вылезал. Он подтягивается, высовываясь из-под кровати, и замирает, когда замечает Чонгука в кресле, пристально наблюдающего за ним. Тентакли затихают. — Ты в моём кресле, — Юнги нарушает тишину. — Знаешь, ты всегда называешь меня нетерпеливым, но всего один мой стон, и ты тут как тут, — размышляет Чонгук. — Блять, Юнги-хён, ты ты нужен мне так с… — Чонгук снова стонет, тянет слова, имитируя желание, но Юнги затыкает его быстрее, чем тот успевает закончить. Чонгук давится, выталкивая щупальце изо рта, и окидывает Юнги мрачным взглядом. Настроение всё ещё скверное. Юнги хмурится, поднимаясь на ноги, но даже так, просто от его присутствия Чонгуку становится чуточку легче. — Почему ты одет? — Юнги явно сбит с толку, — Где стояк и всё такое? — Это всё, чего ты от меня хочешь? Засунуть свои осьминожьи отростки мне в задницу? — Я не осьминог, — рявкает Юнги, и Чонгук вспоминает, как тот был оскорблён уродством земных обладателей щупалец, когда впервые увидел фото. Он дулся даже спустя несколько дней. — И разве это не всё, что от меня хочешь ты? — заключает Юнги. И в этом кроется проблема — они никогда это не обсуждали, не устанавливали правил. Чонгук дует губы, скрещивая руки на груди. В первый раз он вообще случайно его вызвал, чуть не обосрался, когда в комнате появился тентаклемонстр, однако как-то так очень интересно сложилось, что его выебал этот самый монстр. Но он и не против был, ну типа знаете, он весь такой голый и возбуждённый, а тут эта звезда хентая. Сначала он думал, что это была одноразовая акция, но Юнги появился снова, когда Чонгук решил вздрочнуть и жалобно умолял непонятно кого сделать непонятно что. Казалось, какая-то непонятная сила заставила его, однако это была инициатива самого монстра. Юнги просто продолжил появляться, а Чонгук просто позволял ему, пока не стал звать его специально. Они не обсуждали, что между ними только секс, но так продолжалось месяцами. Вероятно, Юнги следовало прекратить всё, когда Чонгук начал испытывать к нему чувства, но теперь они зашли слишком далеко, и он не имеет ни малейшего понятия, как из этого выбраться. Он всё ещё стоит рядом с кроватью, явно недовольный сложившейся ситуацией. — Так ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — Нет. То есть да. Я всегда этого хочу, но не прямо сейчас. Юнги закатывает глаза. — Тогда чего ты хочешь? Я занят, вообще-то. — Своди меня на свидание. Вот и всё — ему одиноко. Ему неловко каждый раз, когда он видит какую-нибудь счастливую парочку. Он не может быть с Юнги, не так, как его подруга со своим парнем, но они могут притвориться. Может, это сработает. Может, он просто хочет почувствовать себя любимым, даже если это будет не по-настоящему. — Нет, — коротко и ясно. — Пожалуйста? — Нет. — Хён. — Я не твой парень. — Я один, — Чонгук почти кричит. ー У всех вокруг есть пара, они все так счастливы, что аж сердечки в воздухе летают, и меня уже тошнит от этого. И сделать я ничего не могу, когда в очередной раз прилетает что-то типа: «Ой, Чонгук-и, почему бы тебе не найти парня?». Как я, блять, по-твоему, должен отвечать? «Извините, я не могу, под моей кроватью живёт монстр, который меня трахает, а я, как идиот, влюбился» — так, блять? Его оглушает тишина. Как только он заканчивает свою тираду, он понимает, что совершил ошибку. Юнги просто молча смотрит на него, и парень чувствует, как непроизвольно сжимается. — Извини, ты в меня что? — Забудь, — его лицо заливается краской, он вскакивает с кресла, за один шаг оказывается рядом с Юнги, неловко спотыкается о щупальца, до этого мирно покоившиеся у его ног, хватает монстра за плечи и разворачивает к кровати. Он давит сильнее, пытаясь опустить Юнги на колени, чтобы затолкать его обратно под кровать. — Всё в порядке, беру свои слова назад. Ты мне не нужен. Можешь вернуться домой. Однако Юнги этого не хочет, он изворачивается, пытаясь вырваться из хватки, щупальца приходят в движение и обвивают их обоих. — Чонгук-а… — Пока-пока, Юнги-хён! — беспомощно чирикает Чонгук, снова толкая монстра к кровати, а затем просто разворачивается и почти бежит к двери, перепрыгивая через щупальца, как будто это могло решить проблему. Однако одно из щупалец хватает его запястье и дёргает назад. Чонгук вскрикивает, запинаясь, и злобно поворачивается. — Хён, — бубнит он, — Отпусти. Чонгук не умеет скрывать свои чувства — неожиданность лишь для него. Юнги, очевидно, заметил, как потребность в нём перешла из чисто сексуальной в эмоциональную. Иначе Чонгук не просил бы его оставаться, не просил бы обнимать его после секса. Уж слишком много вечеров Юнги, завёрнутый в одеяло, провёл с ним, болтая о всяком и смотря видео на ютубе, чтобы понимать, что Чонгук любит не только как монстра, чьи тентакли раскладывают его лучше, чем любой человек. От того только хуже. Так легко было бы притвориться, что Юнги ничего не понимает, но сейчас просто нет выхода — его отказ разобьёт Чонгуку сердце, ведь они оба знают, что Юнги делает это всё, полностью осознавая ситуацию. Юнги дразнит его, и от этого тоже плохо. Он слишком несерьёзно относится к одержимости Чонгука. А тому следовало знать, что так произойдёт, но вот он здесь, стоит в тишине и сверлит взглядом щупальце, плотно обвивающее его руку, чтобы не смотреть на Юнги. Юнги, который ради него поддерживает человеческую, ну почти, форму. Юнги, который приходит каждый раз, когда Чонгук зовёт его. Юнги, который каждый раз остаётся, если Чонгук просит. Он ожидает, что Юнги попросит его объясниться. Да Чонгук лучше разденется и сделает вид, что просто хочется трахнуться, чем снова заговорит о своих чувствах, однако… — Хорошо, — тихо и совсем неожиданно отвечает Юнги. Настолько, что Чонгуку требуется секунда, чтобы осознать. — Что? — Чонгук поднимает глаза, неуверенно смотря на монстра. — Хорошо, Чонгук. Давай сходим на свидание.

***

Они идут в торговый центр. Не лучшее место для свидания, особенно романтического, но каждый раз там ошивается столько парочек. Чонгук просто хочет быть как все, хочет смешаться с толпой, притворяясь, что они вместе уже долгое время, и им не нужны какие-то особые места и грандиозные свидания, они могут просто быть. На улице холодно, так что Юнги надевает одно из пальто Чонгука и крошечную бини и выглядит совсем как обычный человек, по крайней мере, пока Чонгук не сообщает, что они идут в место, битком набитое людьми. Вся боль мироздания отражается на лице монстра. У них не так уж и много времени, до того, как способности Юнги начнут ослабевать и он превратится во что-то, что обязательно станет причиной паники, но Чонгук всё равно выталкивает его из квартиры, сияя как начищенный пятак. Этот день — настоящий дебют Юнги в человеческом мире. Всё, что он о нём знает, ограничиваются спальней Чонгука и парой штучек из интернета, поэтому он смотрит на всё вокруг как в первый раз — так и есть— но Чонгук всё равно не сдерживается и хихикает, окрылённый их свиданием. — Что люди обычно делают на свиданиях? — спрашивает Юнги, как только они проходят в огромные стеклянные двери, и хмурится, окидывая взглядом проходящих мимо людей. — Ну, зависит от ситуации. Можно делать всякие прикольные штучки вместе, сходить куда-нибудь поесть и всякое такое. О, и ещё на свиданиях много говорят. И держатся за руки! — подытоживает Чонгук, сияя, тянется к руке Юнги и переплетает их пальцы. — И в чём смысл? — Юнги восторга не разделяет. — Это круто, хён! И это приятно. И все сразу видят, что вы пара. И ты не заблудишься. — Я и не собирался, — ворчит Юнги, рассматривая ближайший магазинчик, и ноги сами несут его к дверям. Чонгук тянет его назад, мягко посмеиваясь. Монстр сейчас похож на крохотного удивлённого оленёнка, но Чонгуку нравится. И они держатся за руки. Это ему тоже очень и очень нравится. Некоторое время они бродят по первому этажу. У Чонгука с собой не так много денег, и, на самом деле, он ничего не собирается покупать, но важен сам процесс. Важно то, что Юнги сейчас с ним, за пределами его квартиры, и они могут притвориться, что это обычное дело. Он таскает Юнги по магазинам, заставляя его примерять всякие забавные вещи — в основном это яркие рубашки со всевозможными принтами. Ему, на удивление, даже идёт. — Если это то, что люди делают на свиданиях, — бубнит Юнги из примерочной, когда Чонгук появляется с новой кучей одежды, — То я не понимаю, почему они на них ходят вообще, я так устал. — Мне не на ком было эксперементировать, — Чонгук хлопает в ладоши. — Теперь надо поискать всякие шляпы и туфли. О, или можем пойти в мебельный и притвориться, что мы обставляем наш новенький дом. — Звучит, бля… — раздаётся глухой удар, как будто Юнги упал, — Звучит очень увлекательно. — Вообще, на свиданиях можно делать и не только это, — Чонгук дуется, — Ну типа помимо держания за руки и разговоров, ну и просто нахождения рядом. Хотя в этом и смысл, вам должно быть хорошо вместе. Юнги, явно недовольный, выходит из примерочной в какой-то хрени, похожей на мусорный мешок, хотя консультант уверял, что это что-то из высокой моды. — Мне очень нравится, по мне не видно что ли? — сама невозмутимость. Чонгук прыскает от смеха. — Выглядишь миленько. — Что ещё люди делают на свиданиях? Давай просто займёмся этим, пожалуйста, я выгляжу смешно. — Целуются, — не задумываясь отвечает Чонгук, чуть наклоняя голову к плечу. Это его маленький план. Нет, Юнги, конечно, классно трахает, без вопросов, десять из десяти вообще, но Чонгуку иногда так не хватает простого тепла, просто объятий, просто поцелуев, не предполагающих продолжения. Юнги слегка прищуривается, а затем из-под мусорного мешка, то есть плаща, показывается щупальце. Оно плавно скользит по полу и обвивает запястье Чонгука, оперативно выдёргивает его из низкого креслица для ожидания и затаскивает в примерочную так быстро, что Чонгук даже возмутиться не успевает, когда лицом к лицу сталкивается с Юнги, пока за ними захлопывается хлипкая дверца. — Хён, — вскрикивает Чонгук, — Нельзя показывать свои щупальца здесь! — Никто не видел, — хмыкает Юнги, притягивая Чонгука к себе. Он хватает его за подбородок и наклоняет к себе, довольная ухмылка застывает перед глазами Чонгука, и он может думать только о ней, когда Юнги его целует. Это не должно было быть смешно, но Чонгук почему-то хихикает — у него кружится голова от самого факта, что он тоже может получить такой опыт. Не то чтобы это входило в список его романтических хотелок, но он уже задумывался об этом раньше, задумывался обо всех глупостях, которые можно творить со своим парнем. Ему даже не так важны сами свидания или знакомство парня с семьёй, для него так много значат такие уютные моменты. Ему нравится держаться за руки, нравится целоваться в примерочной офигенно дорогого магазина, нравится находиться с кем-то, кого можно назвать своим. Это всё, что ему нужно. Безусловно, ему приходится прервать Юнги и заставить втянуть тентакли обратно под свитер, пока их никто не увидел. Он пытается выглядеть серьёзно, пока объясняет Юнги, что у людей не принято на милых свиданках заниматься сексом в примерочных, а затем выбегает, оставляя Юнги одного бороться с этим мешком. Он закрывает дверь и ловит взгляд одного из сотрудников, стоящего через пару проходов, заливаясь краской, и очень радуется, когда Юнги наконец выходит. Они вместе покидают магазин, снова держась за руки. У Юнги неплохо выходит притворяться парнем Чонгука: он позволяет тащить себя дальше по магазинчикам, меряет, наверное, сотню всевозможных солнцезащитных очков, нюхает вместе с Чонгуком парфюмы, мажется пробником чего-то уходового, заинтересованно рассматривает книги, которые до этого никогда не видел, и в целом всё идёт хорошо, пока на их пути не появляется эскалатор. Юнги тут же останавливается, дёргая Чонгука за руку. — Ты чего? — Чонгук разворачивается к Юнги, — Что случилось? — Что это за херня? — хмурится Юнги, без воодушевления окидывая взглядом эскалатор. — Что происходит? Почему оно движется? — Эм, — Чонгук прослеживает взгляд монстра и вздыхает, — Это называется эскалатор. Просто движущиеся ступеньки, хён. — И нафига? — Люди слишком ленивые, — он подталкивает Юнги вперёд, — Давай, ты не умрёшь. — А если у меня шнурок застрянет в этой хреновине? Или я споткнусь? Как вообще понять, когда надо наступить? Типа ступеньки просто появляются. — Юнги-хён, — Чонгук страдальчески вздыхает, замечая, как несколько людей неловко пытаются обойти их, — Просто давай. Я буду держать тебя за руку. — Ты уже. Чонгук уже почти жалеет, что привёл его сюда. Юнги на всё удивлённо таращился, но ни о чём не спрашивал, и конечно же, ему не угодил чёртов эскалатор. — Видишь? — Чонгук указывает на нескольких людей, всё же сумевших протиснуться мимо них, — Всё будет хорошо. Юнги хмуро окидывает взглядом движущиеся ступеньки, но всё же делает маленький шаг вперёд, позволяя металлу скользнуть под подошвой, и почти сразу же опасливо отдёргивает ногу. В следующий раз он увереннее наступает на появившуюся ступеньку, с облегчением выдыхая, когда та медленно начинает ползти вверх; Чонгук встаёт рядом. — Видишь, не так страшно. — Люди такие странные, — Юнги смотрит через плечо назад, пока они поднимаются. — То есть ты хочешь сказать, что у вас нет ничего такого? — Мы можем телепортироваться, Чонгук, — усмехается Юнги, — Какой толк в двигающихся ступеньках? Звучит забавно, но Чонгук и правда не так много знает о мире монстров. Юнги что-то типа оборотня, и в своём мире он выглядит по-другому, потому что люди существуют только здесь, вот, пожалуй, и всё. Ещё то, что, вероятно, по миру раскиданы ещё несколько порталов, и тот, что находится под его кроватью, ведёт прямиком к Юнги домой. Если честно, они вообще не особо говорили об этом, учитывая, что рот Чонгука часто бывал занят вещами поинтереснее. Чонгук обязательно подумает об этом ещё, но сейчас он тащит Юнги на фудкорт. Есть ещё кое-что, что он хочет сделать. Ему кажется милым делиться со своей половинкой едой, так что он покупает огромный синнабон, гордо ставит его на столик и вручает Юнги вилку. — Не выглядит супер здоровым, — хмурится Юнги. — А что ты обычно ешь? У вас есть типа монстро коровы или что-то вроде того, из чего вы делаете бургеры? Юнги смотрит на него, как на больного, но всё равно отрывает себе небольшой кусок булки и рассматривает его. — О, погоди, я должен покормить тебя. Так обычно делают парочки. — Я и сам неплохо справлюсь. — Ну хён, это мило. Давай — он подносит к лицу Юнги свою вилку с кусочком синнабона, делая волну, как если бы кормил ребёнка, — Открой рот. Юнги нехотя слушается, и так происходит всегда: даже если он не понимает смысла, он просто уступает, а Чонгук всегда считает это победой. Вот и сейчас он довольно хмыкает, когда булка исчезает во рту Юнги. Происходит комедия в двух актах: монстр долго жуёт и шумно сглатывает. — Милашка, — Чонгук тыкает его в нос. — А теперь покорми меня тоже. Чонгук широко раскрывает рот в ожидании, и Юнги проделывает с ним то же самое, слегка краснея, когда Чонгук слизывает с вилки остатки глазури. — Люди правда считают это забавным? — интересуется Юнги, когда они съедают половину. — А ты тогда как развлекаешься? — Чонгук обиженно выпячивает губы. Они могли бы пойти в парк, но сейчас зима, и слишком холодно. Они могли бы пойти в ресторан, но он не знает, какая еда нравится Юнги. Ему казалось, что это достаточно хороший вариант. — Не знаю? — пожимает плечами— У меня друзья есть. — И они типа тоже тентаклемонстры? — Я не тентаклемонстр. Я — это просто я. — Значит, да, — Чонгук закатывает глаза, — Буду иметь в виду. У тебя есть работа? — Ага? — И ты…? — Очень люблю её. Чонгук вздыхает, откладывая вилку. — Ты невыносимый, Мин Юнги. Вообще не понимаю, почему встречаюсь с тобой. — Мы не встречаемся, — как ножом в сердце. У них свидание? Свидание. Можно было и подыграть немного. Юнги, должно быть, замечает, что Чонгук расстраивается, поэтому он легонько толкает его колено своим и мягко касается пальцами тыльной стороны его ладони. — Извини, — тихо и вполне искренне, — Это всё выводит меня из себя. Я не понимаю людей. — Ты понимаешь меня, — Чонгук всё ещё дуется, рассматривая руку Юнги, покоящуюся на его собственной. Юнги не человек, но так легко притвориться, и, может, они смогут притворяться и дальше. — Ты особенный, — Юнги сплетает их пальцы вместе, — Типа, да, трахаться с тобой весело, и, возможно… Я не возражаю против всего остального? Чонгук смотрит на него украдкой, и желудок делает сальто, когда он видит лёгкий румянец на щеках Юнги, пока тот неловко теребит мочку уха свободной рукой, явно смущённый. — Правда? — Правда. Возможно, я был бы не против сходить на свидание ещё раз, если будет не так много людей вокруг. И, умоляю, не заставляй меня больше надевать кожаные штаны, у меня всё болит уже. — Так ты хочешь быть моим парнем? — Я такого не говорил, — быстро выпаливает Юнги, и их взгляды встречаются, — Я сказал, что не против ходить на свидания. — Парочки ходят на свидания. Лицо Юнги в этот момент просто шедевр, распечатать и повесить на стену. Но Чонгук оказывается готовым к этому и просто улыбается. Это далеко не признание, но он рад и этому. Он не хочет быть с Юнги каждую секунду дня, ему будет приятно просто проводить с ним немного времени, чтобы никто не лез ни к кому в штаны, будет приятно просто позвать его без задних мыслей. Может, он просто хочет, чтобы Юнги сам приходил к нему, но фудкорт не лучшее место для этого разговора. — Можем сходить куда-нибудь, где меньше людей, — предлагает Чонгук, — Тебе же нравятся фильмы? — Если опять будет что-то про рыбу, которая становится человеком, то я пас. — А ну заткнись, Поньо — шедевр. Но вообще нет… Как насчёт человека-паука? — Дай угадаю, паук превращается в человека? — Ну почти. Человек превращается в паука. Что-то типа. Юнги не в восторге, но Чонгук всё равно тащит его в кино, потому что знает, что тот обожает фильмы и, даже если жалуется на выбор, всегда с интересом смотрит всё, что предлагает Чонгук, по ходу задавая бесчисленное количество вопросов, чтобы лучше понимать, что происходит на экране. Они выбирают два места в заднем ряду, подальше от всех. Сегодня среда, и зал неудивительно пуст, лишь несколько других парочек и женщина с тремя детьми неспешно проходят в зал, рассаживаясь ближе к первым рядам. Чонгук жуёт купленный ранее попкорн в ожидании начала. Спустя несколько минут он чувствует, как Юнги осторожно берёт его за руку, мягко оглаживая пальцами ладонь перед тем, как переплетает их пальцы вместе. У Чонгука бабочки в животе, он не может сосредоточиться на экране, думая об их руках и наслаждаясь прикосновением кожи к коже. Ужасно глупо, что именно это заставляет чувствовать себя неловко, а тентакли в его заднице каждую их встречу — нет. Чонгук очень надеется, что Юнги будет так же интересно, как и ему, но чуда не случается — ему становится скучно уже через двадцать минут, и он затихает. Возможно, потому что Чонгук говорит ему, что нельзя разговаривать в кино, если не хочешь проблем. Как только фильм начинает набирать обороты и полностью завладевает вниманием Чонгука, Юнги слегка наклоняется к нему. — Это не так весело, если я не могу разговаривать с тобой. — Тише, — шикает Чонгук, — Эта часть самая лучшая. — Ты так говорил и про прошлую сцену. — Хён, я всё пропущу, — он закидывает в рот ещё горсть попкорна, внимательно всматриваясь в экран. Он ошибочно полагает, что его замечания успокоят Юнги, но тот лишь сильнее склоняется над подлокотником и целует Чонгука в шею. Чонгук дёргается, опрокидывая попкорн, вздрагивает, когда ведёрко приземляется на пол с глухим стуком, и грустно скользит по нему взглядом. — Хён, — Юнги вообще не волнует рассыпавшийся попкорн, он снова целует Чонгука в шею, а затем ещё, и ещё раз, с большим энтузиазмом. Чонгук, краснее помидора, опасливо смотрит на остальных в зале, они и правда далеко, да и музыка слишком громкая, но всё же. — Юнги-хён, — Чонгук снова пытается успокоить его, отодвигаясь подальше, — Нельзя так делать. — Почему нет? Тут темно, и никому нет до нас дела. Мне скучно. — Ты должен смотреть фильм, я зачем билет тебе покупал? — Ты сказал, парочки целуются на свиданиях. Чонгук прищуривается, поворачиваясь к Юнги. Да, он говорил такое, но ему совершенно не нравится, что Юнги пытается обратить его же слова против него. — Есть места, где целоваться неуместно, — шепчет Чонгук, косясь на экран. Такими темпами он всё пропустит. — Другие люди, как правило, менее толерантны к таким проявлениям чувств, можешь просто потерпеть до дома? — Тогда мы можем пойти домой сейчас? — Ты сказал, что сводишь меня на свидание, — фыркает Чонгук чуть громче, — Это оно и есть. И ты сказал, что не против заниматься всякими штуками, помимо ебли, а теперь едва ли можешь удержаться, спустя всего двадцать минут. С другого конца зала раздаётся громкое шиканье, и Чонгук неловко вжимается в своё кресло, пока Юнги хихикает рядом. Бессовестный. Ещё и дёргает Чонгука за руку. — Ладно-ладно, — смиряется Юнги, и Чонгук с облегчением возвращается к просмотру. Но Юнги хватает всего на десять минут, и он снова пытается заполучить внимание Чонгука. Начинается всё довольно невинно — Юнги легко поглаживает костяшки парня большим пальцем, снова наклоняется к нему, якобы, чтобы задать ещё пару вопросов о фильме, но, получив несколько вялых ответов, не возвращается на своё место, а снова утыкается носом в шею Чонгука, скользит по ней вверх и оставляет мягкий поцелуй за ухом. В этот раз Чонгук не дёргается, слишком увлечённый фильмом. Да и Юнги обещал себя хорошо вести. Но Юнги был бы не Юнги, если бы просто взял и успокоился. Ему нравится быть засранцем. Он из вообще другого мира, так что всё, что он делает, не будет иметь никаких последствий. И именно поэтому он продолжает выцеловывать тонкую кожу, заставляя Чонгука ёрзать на месте в попытке уклониться от нежелательного внимания, потому что тот стойко решает смотреть фильм во что бы то ни стало. Только проблема в том, что это ощущается слишком хорошо — ему в принципе всегда нравится, когда внимание Юнги приковано к нему. Ему просто нравится Юнги и точка. Более того, что-то всё-таки есть в том, что монстр выцеловывает его шею в тёмном, полупустом зале кинотеатра, хаотично оставляя на коже засосы, которые Чонгуку придётся прятать ещё пару дней. Раньше Чонгук мог сколько угодно наслаждаться фильмами, потому что сам себе устраивал подобные вылазки, но в этом и есть прелесть отношений — хихикать вместе на заднем ряду, надеясь, что им всё сойдёт с рук. Именно поэтому Чонгук ничего не говорит, чувствуя, как одно щупальце медленно обвивает его ногу, и лишь крепче сжимает руку Юнги в своей, невидящим взглядом пялясь в экран, пока щупальце скользит всё выше и выше. Оно легко тянет на себя, заставляя Чонгука раздвинуть ноги, и тот едва слышно выдыхает, чувствуя ухмылку Юнги. Вскоре второе щупальце присоединяется к первому, скользнув по второй ноге, но на этом оно не останавливается и продвигается выше, приятно оседает на пах, слегка надавливая, пока Чонгук снова хватает воздух ртом, невольно приподнимая бёдра. Юнги усмехается ему в шею, скользит губами вверх, чтобы горячо выдохнуть на ухо: — Уверен, что хочешь досмотреть? — Хён, — Чонгук ненавидит то, как дрожит его голос. Он правда пытается смотреть фильм, но просто не может сосредоточиться на экране, когда приятная тяжесть щупальца сдвигается, и оно начинает поглаживать его член сквозь джинсы. Чонгук закусывает нижнюю губу, надеясь, что это поможет сохранить тишину, и обводит взглядом зал — если они слышали его шёпот, то нет сомнений в том, что и стоны не обойдутся без внимания. Он всегда был плох в этом. И Юнги прекрасно это знает. И именно поэтому не собирается ждать до дома. Он прекрасно осознаёт, что делает, и Чонгук откидывает голову на спинку кресла, пока его член стремительно твердеет под настойчивыми поглаживаниями. — Я остановлюсь, если ты хочешь, — Юнги полностью серьёзен, — Ты же знаешь, да? — Да, — тихо бормочет Чонгук, стараясь игнорировать то, насколько жарко ему становится от такой простой ласки. С их последнего раза прошло уже несколько недель, и, честно говоря, он очень хочет продолжения. Да, он говорил, что хочет быть с Юнги и без секса, но он слишком слаб. Он издаёт тихий стон, когда щупальце с особым энтузиазмом проходится по головке, чувствительной даже через джинсы, и тут же затыкает себе рот рукой, прикусывая ткань рукава. — Так ты хочешь, чтобы я остановился? — Юнги снова касается губами его уха. Чонгук думает о том, как весь оставшийся фильм будет сидеть со стояком, если Юнги сейчас прекратит, и хнычет, быстро качая головой. По его телу прокатывается волна жара, оставляя после себя мурашки, от мысли, что Юнги трахнет его прямо в кинотеатре, пока они смотрят супергеройскую хрень. Есть в этом что-то безумно возбуждающее, и Чонгук вжимается в кресло, всё ещё держа руку у рта. — Тогда будь тише, детка — Юнги прикусывает мочку его уха, — Как думаешь, сможешь справиться? Сможешь быть тихим для хёна? Чонгук незамедлительно кивает, сильнее сжимая руку Юнги. Тот свободной рукой хватает его подбородок и поворачивает к себе. Чонгук видит, как вспыхивают озорные искорки в его глазах. Он явно планировал что-то такое с самого начала, засранец. Чонгук не может отрицать, что ему внезапно очень нравится эта идея. Юнги тянет рукав свитера вниз и убирает руку от лица Чонгука, только затем чтобы поцеловать, ловя губами очередной всхлип, когда щупальце на его члене ускоряется. Чонгуку не хватает воздуха и третье щупальце, внезапно скользнувшее к его шее, совсем не помогает. Оно неплотным кольцом обхватывает горло, и Чонгук больше не может сдерживаться. — Больше, пожалуйста. Мне нужно больше, — беспорядочный быстрый шёпот, недостаток кислорода бьёт в голову, и это очень и очень плохо. Ещё два щупальца ползут по его рукам, надёжно припечатывая их к подлокотникам. Чонгук не может пошевелиться, он полностью во власти Юнги. Тот успокаивает Чонгука ещё одним поцелуем, а после тянется к его ширинке, наконец высвобождая член из плотной ткани. Чонгук задыхается, когда чувствует, как по нему скользит рука Юнги. Прикосновение кожи к коже пускает по нему электрические заряды, Чонгука выгибает, и он не может определиться, стало лучше или хуже. Он слишком громкий, так что щупальце делает ещё один оборот на его шее и скользит в рот, очень эффективно затыкая Чонгука. Ладонь Юнги сухая, и Чонгук скулит, когда монстр делает пару пробных движений. Юнги бросает на него предостерегающий взгляд и убирает руку — это намного хуже сухих касаний. А затем он имеет наглость сказать: — Ой, погоди, эта часть выглядит интересно, я хочу посмотреть, — и он просто отворачивается к экрану, оставляя Чонгука в болезненном напряжении. Но Чонгук-то знает, что это херня полная, — он забил на фильм ещё в самом начале, так что даже не понимает, что происходит на экране. Он просто наслаждается своей ролью засранца, и Чонгук снова стонет, уже чуть громче, но Юнги не обращает внимания, лишь глубже проталкивает щупальце в его рот, как будто это может помочь. — Прекрати, ты слишком шумный, — шепчет Юнги, — Нас заметят. Он пытается представить, какой была бы реакция, если бы кто-то обернулся и увидел Чонгука, обвитого тентаклями, с сочащимся членом наружу. Чонгук слушается, несмотря на нарастающее с каждой секундой отчаяние. Он почти плачет, не зная, как привлечь внимание Юнги, и тогда тот поворачивается к нему, отмечая слезящиеся глаза и дрожащие ноги. — Боже, детка, — играет Юнги, но звучит мягко, стирая большим пальцем медленно покатившуюся слезу, — Что случилось? Ты же сказал, что так неприлично делать на свиданиях, я просто пытаюсь играть по твоим правилам. И вот самая большая ошибка Чонгука — между ними нет правил, по крайней мере, тех, которые устанавливает Чонгук. Он всегда под полным контролем Юнги, даже в незнакомой ему обстановке. Чонгук всегда будет делать то, что захочет Юнги, всегда будет умолять его. Или, быть может, Юнги просто хочет напомнить Чонгуку, что он ни за что не сможет приручить его, не сможет контролировать. Чонгук добровольно отдал ему поводок с самого начала. И Чонгука всё устраивает. Он сдавленно стонет, двигая бёдрами в поисках хоть какого-нибудь трения, и Юнги сжаливается. Щупальце выскальзывает из его рта, растягивая ниточку слюны, и Чонгук хрипло выдаёт: — Пожалуйста, хён. Боже, я сделаю всё, что ты захочешь, я не хочу быть главным. — Именно то, что я хотел услышать, — он чуть наклоняет голову, ухмыляясь. Чонгук в очередной раз вспоминает, что Юнги всё-таки монстр. Он совсем не похож на людей, не потому что он оборотень с тентаклями из другого мира, он устроен по-другому. Он чувствует своё превосходство и не боится его использовать, и Чонгук, по уши влюблённый, готов позволить ему всё, что угодно. Он без понятия, как это будет в будущем, и будет ли оно у них вообще. Ему, если честно, насрать, пока Юнги дрочит ему. Чего Юнги, кстати, не делает, вместо этого он притягивает Чонгука ближе и мокро целует, удерживая его за затылок. Его пальцы сжимают тёмные волосы на макушке и слегка тянут, когда Чонгук не сдерживает очередной полувсхлип. Вместо руки, член накрывает последнее щупальце, без усилий обхватывая ствол, и Чонгук вскидывает бёдра. Это короткое движение успокаивает ноющую боль, что до этого скреблась где-то в животе, и он облегчённо вздыхает в поцелуй. Щупальце дразнит, двигается почти нежно, медленно и осторожно скользя вдоль длины, но Чонгук не в том положении, чтобы жаловаться. Звуки фильма полностью заглушают тихие стоны, всхлипы и поскуливания Чонгука, пока Юнги не спеша дрочит ему, властно вылизывая его рот. Чонгук разбит с самого начала и просто не может найти силы не толкаться во влажное грубоватое кольцо, обхватывающее его член. Щупальце чуть ускоряется, сжимаясь сильнее, и смешивает крупные капли предэякулята с собственной слизью, делая скольжение просто неприлично гладким. А Юнги продолжает настойчиво, почти грубо целовать его, сильнее сжимая в кулаке его волосы, и Чонгук ненавидит себя за то, как сильно ему это нравится. Может, это из-за того, что Чонгуку всегда нравятся касания Юнги, может просто бушует адреналин. В любом случае, его заводят собственные попытки сдерживаться. В один момент дышать вдруг становится легче — щупальце оставляет его шею впокое и движется вниз, пару раз задевает член и пробирается в джинсы, почти сразу упираясь в кольцо мышц. Чонгук сдавленно кричит в момент полной тишины, и его голос эхом прокатывается по залу. Он замирает, задыхаясь от удовольствия, и пялится в экран, молясь всем известным богам, чтобы никто не обернулся. Он тяжело дышит, жмурясь, и Юнги на секунду тоже останавливается, но никто не поворачивается, чтобы посмотреть на них. В зале всё ещё темно, их не поймали с поличным, никто не собирается сдать их в полицию, но Чонгук всё равно не может расслабиться. — Я же говорил тебе быть тише, детка, — шепчет Юнги откуда-то сбоку, — Мы не можем продолжить, если ты будешь плохо себя вести. — Нет, хён… — хнычет Чонгук, тяжело дыша, — Прости, хён… Хён, пожалуйста… — Только потому что ты милашка, когда так просишь, — тепло усмехается Юнги, чмокая его в уголок губ. Чонгук слишком возбуждён. Он продолжает смотреть на экран, ожидая, пока звук снова усилится, и чувствует, как щупальце на его члене снова приходит в движение. Он закусывает губу, и Юнги успокаивающе чмокает его в щёку, всё ещё крепко держа его волосы. Очень медленно щупальце снова набирает темп, оно сжимается и извивается, двигаясь по стволу и играясь с чувствительной головкой. Щупальце в его штанах тоже движется, входя ровно настолько, чтобы Чонгук, почти задыхаясь, корчился в кресле от удовольствия, желая большего. В животе завязывается горячий узел, ноги неконтролируемо дрожат, пальцы цепляются в обивку подлокотника, и Чонгук ловит губы Юнги своими, неряшливо, но страстно целуя его. Тентакли двигаются всё быстрее, работая в разных ритмах, и Чонгук напрягается всем телом, разрывая поцелуй, чтобы выдохнуть быстрое: — Хён-хён… Хён, я сейчас кончу. — Хороший мальчик, — так же тихо разрешает Юнги, и Чонгук жмурится, забрызгивая спермой свитер и щупальце, которое замедляется, но не останавливается полностью. Чонгук откидывает голову назад, закусывая губу с такой силой, что чувствует во рту металлический привкус, однако даже это не помогает сдержать достаточно громкий стон. Но всем всё равно. Юнги помогает ему нормально одеться, тентакли освобождают его конечности, и Юнги втягивает их обратно, снова целуя полностью опустошённого Чонгука. — Милашка, — сообщает ему Юнги, — Я готов хоть на миллион свиданий, если они будут заканчиваться вот так. Чонгук смотрит в потолок, думая о том, что не может отказаться. У них ещё целая половина фильма. После титров, они ждут, пока из зала выйдут все остальные, Чонгуку неловко, он упорно отводит взгляд, надеясь, что никто ничего не понял. Они возвращаются домой без каких-либо задержек, Юнги не задаёт никаких вопросов о людях, и в квартире они неизбежно трахаются ещё раз, потому что Чонгуку всегда мало. Чонгук снова просит его остаться, дуя губы, и Юнги привычно закатывает глаза, но всё равно ныряет в постель и обнимает Чонгука, пока тот наслаждается моментом. Они сходили на свидание. Даже если оно было немного странным и не романтичным, и Юнги заваливал его вопросами обо всём, но это было свидание. Чонгук за всю жизнь не чувствовал себя более любимым, чем сейчас, лёжа в обнимку с монстром и прокручивая в голове сегодняшний день. — Можем повторить ещё раз? — спрашивает неуверенно. — Дрочку в кинотеатре? — Может… Но вообще не совсем, — Чонгук краснеет, вспоминая кинотеатр, — Не то что бы мне не понравилось, но я имел в виду свидания и всё такое. Можем ли мы просто проводить время вместе? Типа, ну, не обязательно же ебаться всё время. — Ты хочешь, чтобы я был твоим парнем? — Юнги тихо вздыхает. — Это вроде не должно быть так плохо? — Чонгук сжимается, потому что боится сказать это всё в глаза, — Типа, да, я понимаю, что ты не человек, а у меня нет тентаклей, и мы из разных миров, и всё время вместе быть не получится, но я… Хён, ты мне правда очень нравишься, может, мы справимся? Он очень боится ответа, боится, что всё то время, которое они провели вместе, дало Юнги понять, что идея слишком плохая. Однако ладонь Юнги мягко гладит его волосы. — Я не знаю, Чонгук. — Но мы же можем просто попробовать? — Чонгук наконец поднимает голову с его груди и дует губы, смотря прямо на Юнги. — Можешь показать мне свой мир. Можем больше никогда не выходить на люди, если ты не хочешь, мне всё равно. Я просто хочу быть рядом с тобой. Юнги может сказать «нет». Юнги может сказать «нет» и больше никогда не появляться, даже если Чонгук будет звать, но Юнги усмехается и говорит: — Я не знаю, как это должно работать, но я надеюсь, что оно будет, потому что я тоже хочу быть с тобой. — Хёён, — Чонгук широко улыбается и тянется, чтобы чмокнуть Юнги в губы, — Ты такой милый. Мой милый тентаклепарень. — О боже, ты же знаешь, что мне не нравится. — Милый осьминожий парень? — Чонгуук, — тот хихикает, спешно уворачиваясь от щекотки. Возможно, это не совсем обычные отношения, но Чонгуку всё равно. Он, довольный, засыпает в объятьях своего парня. Просыпается он привычно один, потому что Юнги просто не может остаться насовсем. На лбу красуется небольшая записка, сонный Чонгук отлепляет её, переворачивая, и щурится, вчитываясь. "Не скучай слишком сильно, я просто под твоей кроватью." Листочек украшает кривоватый рисунок осьминога, но от него у Чонгука внутри что-то сжимается. "И мне всё-таки интересно посмотреть про паука. Идея для следующего свидания: больше фильма, меньше щупалец?" Чонгук смеётся. Он совсем не против.