Без любви

— Merci, merci, Кирюша, — благодарно произнёс Киркоров, хлопая своего личного водителя по плечу. Филипп уже собирался открывать дверь автомобиля, когда понял, что в кармане никак не обнаруживается телефон. — Всегда пожалуйста, Филипп Бедросович, — откликнулся тот самый Кирюша суровым, металлическим голосом. — Ваш телефон под вашей сумочкой. Видите, слева. Да, вот там, — кивнул он, когда мужчина на заднем сидении, наконец, понял, где именно находится лево. — Ой, спасибо, Кирюша, не знаю, что бы я без тебя делал, — с яркой улыбкой произнёс Филипп, убирая телефон в усыпанную блёстками серебряную сумку. — Простите, Филипп Бедросович, не припоминаю, до скольки у вас мероприятие сегодня? — спокойно спросил водитель. — Не припоминаешь, потому что я не говорил, — Киркоров тут же рассмеялся собственной шутке, а водитель постарался выдавить из себя более-менее правдоподобный смешок, ведь если он хотел и дальше оставаться его водителем, смеяться нужно было со всего, что говорит «хозяин». — Ой, обожаю тебя, Кирюша, такой ты хороший мальчишка всё-таки, — наконец выдохнул Киркоров. — Думаю, я сегодня на долго. Часов до одиннадцати. Ночи, конечно, так что подъезжай к этому времени. — Есть, Филипп Бедросович, — кивнул водитель, а Киркоров быстренько покинул машину, выходя на улицу. Сейчас было ровно 15:00 по Москве, и Филипп направлялся к самой арене «Мегаспорт», расположенной недалеко от парковки. Сегодня в этом месте будет проходить премия «Муз-тв» и, как сказал бы сам Филипп, явно будет та ещё жаришка. В общем-то, Киркоров не сомневался, что как минимум одной бесполезной тарелкой с собственным именем его полка сегодня пополнится. — Эу, Фили-ипп, — громко прокричал кто-то, оглушительно свистя, а Киркоров даже ни на секунду не усомнился, кто же это его зовёт. На такое яркое, экстравагантное приветствие самого «Короля эстрады» был способен только он. — Да-ава, мой люби-имый! — действительно с любовью протянул Филипп, оборачиваясь и принимая в объятия не очень высокого по сравнению с собой мужчину. — Не представляешь, как я скучал, дорогой. — А я-то как скучал, — усмехнулся Давид. — Вы готовы сегодня порвать? Прям разнести! — с присущим ему в некоторых ситуациях армянским акцентом проговорил мужчина. — Устроим жаришку, — загадочно хмыкнул Киркоров и, взяв друг друга под руки, товарищи двинулись в сторону входа на арену. *** Репетиция Давы и Филиппа с песней «Ролекс» прошла успешно. Несмотря на то, что они, в отличие от многих других артистов, не приезжали на репетиции до этого, так как график Киркорова был забит напрочь, мужчины отлично справились с поставленной задачей, потому что делать-то особо было и нечего. Сценарий к самому действу за них написали, ходи себе по сцене да открывай рот под фанеру, на таких ответственных мероприятиях в живую тебе петь всё равно никто не даст. — Филипп Бедросович? — в гримёрку к Даве и Киркорову вдруг заглянула девушка, одна из организаторов, видимо. — Вы не поверите, кто вас вызывает, — воодушевлённо заявила она. — Что ж, удивите меня, Анечка, — вздохнул Филипп сидящий с патчами на лице и запрокинутой назад головой. Его глаза были прикрыты, мысли затуманены, поэтому следующая фраза, произнесённая девушкой, слегка выбила его из колеи: — Галкины. Желают видеть вас, — рассказала девушка, а Киркоров от осознания происходящего даже резко открыл глаза. — И Алла? — И она в том числе, — кивнула она с улыбкой на лице. — Надо же, — слегка растерянно хмыкнул Филипп. — Ну… хорошо-хорошо, можете им передать, что они могут зайти сюда. Давид, ты ведь… — Нет-нет, Филипп Бедросович, всё в порядке, — слегка отстранённо ответил Манукян, что-то активно печатающий в телефоне. Он сидел в соседнем от Филиппа кресле с закинутыми на стол ногами, и именно сейчас Киркоров в очередной раз обратил внимание на впечатляющую внешность Давида. Мужчина был невероятно красив, а освящение в гримёрке только придавало его лицу выразительности. Его узкая чёрная футболка обтягивала недавно сделанный пластическим путём пресс, идеально ровная укладка, вполне накачанные ноги, яркая улыбка, на фоне которой любая другая покажется безжизненной и наигранной. Он не отрывал взгляда от мужчины ровно до того момента, пока в гримёрку не ворвались двое маленьких детишек, мгновенно сжимающих его в своих объятиях. — Дядя Филипп! — с обожанием произнёс маленький Гарри, так напоминавший Филиппу Максима. Они были похожи как две капли воды, а это мальчик ещё не вырос… — Мы очень-очень скучали по вам! — воскликнула Лиза. — И правда, дядя Филипп, совсем к нам не заглядываете! — с театральным осуждением произнёс Максим, заходящий в комнату под руку со своей супругой. — Гарри, Лиза, Аллочка, Максимка, как же я раз вас видеть, — счастливо произнёс Киркоров, а на его глаза невольно выступили слёзы. Никто и никогда не узнает полностью, как сильно он обожает эту семью. Они вызывали у него восторг одним своим видом. — Гарри, как же ты вырос, — удивился он, глядя на мальчика, который стал действительно намного старше за те пару месяцев, что они не виделись. — Да! — гордо подтвердил Гарри. — А Мартина нет? — с сожалением произнёс он. — О, нет, дорогой, прости, Мартин и Алла-Виктория сегодня с дедушкой. Кажется, они улетели в Болгарию, — задумчиво произнёс он, ужасаясь тому, что сам не знает, где находятся его дети. — Вот блин, — в один голос вздохнули Гарри и Лиза. — Ну как ты поживаешь, Филечка? — с заботливой улыбкой поинтересовалась Алла, подходя ближе к мужчине. — Без тебя моя жизнь — ничто, ты знаешь, — он просто пожал плечами, но уже через секунду начал смеяться напару с Пугачёвой. — Бога ради, Филипп, не уведи у меня жену, — усмехнулся Максим, пожимая Киркорову руку. — И не подумаю, — фыркнул Киркоров. — Вы слишком красивая пара, моя любовь к искусству не позволит разлучать вас. — Я рад, — улыбнулся Макс. — На самом деле мы заехали всего на пару минут. — Да, — поддержала Алла, кивая. — Скажи пожалуйста, тебя не затруднит, если мы на три дня отдадим тебе Гарри и Лизу? Примерно через неделю, просто мы с Максимом уезжаем и… — О, конечно-конечно, — кивнул Филипп. — Вы ещё спрашиваете. Ваши дети божьи одуванчики, думаю, у нас с ними не будет проблем. Да, дети? — Да, дядя Филипп! — Ну вот, — с мягкой улыбкой произнёс он. — Так что не переживайте, можете отдать их мне когда хотите. Только предупредите хотя бы за день. Ещё немного пообщавшись с семейством Галкиных, рассыпающимся ему в благодарностях, они распрощались, потому что те торопились на какое-то мероприятие, название которого Киркоров благополучно забыл ровно через секунду после того, как услышал. — Милые детишки, — ухмыльнулся Дава, когда в комнате кроме него, Филиппа и гримёров никого не осталось. — Действительно хорошенькие, — кивнул Киркоров. — Как вы так общаетесь с ними? Не с детьми, в смысле, а с Максимом и Аллой? Насколько я помню, вы… — Давид, дорогой, что я чувствовал к Алле — всё в прошлом. Сейчас у неё новая любовь, я уверен и точно знаю, что она безмерно счастлива с Максиком. У них отличные дети, ну, ты сам видел. — И всё же, я не пойму, как можно радоваться за человека, которого любишь, когда он с кем-то другим, — Дава поморщился, поживая плечами. — Когда-то и я не понимал. Это приходит со временем, когда-нибудь и ты поймёшь… — Оо, не-ет, — усмехнулся Манукян. — Предпочту, чтобы та, кого я полюблю, была со мной. — Не всегда в жизни всё идёт так, как мы предпочитаем, — Филипп еле заметно вздохнул. Если бы всё шло так, как он хотел, Давид не рассуждал бы сейчас о том, что та, которую он полюбит, будет с ним. *** Определённые прекрасные чувства к Давиду Филипп испытывал уже достаточно давно, чтобы быть уверенным в том, что это не просто какое-то дружеское влечение. Этот молодой и перспективный парень привлёк его внимание ещё год назад, когда они пока не были знакомы. Киркоров просто увидел его на каком-то мероприятии, уже и сам не помнил на каком именно. Возможно, это был день рождения Оли Бузовой. Точно, именно он. И вот, ещё тогда у него проскользнула мысль о том, что этот парень симпатичный. Очень симпатичный. Пообщавшись с ним через некоторое время, Филипп только укрепил свою тягу к его внешности, но теперь Давид ещё и как личность его невероятно привлекал. Этот человек… казался Филиппу сильным, интересным и далеко не глупым, каким его считают многие люди в стране. Образ — дело одно, жизнь — другое. Этот мальчик, как любил называть его Филипп, знал, что делает. Знал, как поймать хайп, знал, что делать для того, чтобы его ненавидели, любили и считали глупцом. Единственное, Киркоров никогда не понимал, как ему удаётся выстраивать образ дурачка, ведь любой человек должен понимать, что дурак не сколотит себе то состояние, которое сколотил Дава. *** Киркоров и Дава уже выступили со своей песней о Ролексах. Так как костюм, в котором выступал Давид, показался ему невероятно тесным и неудобным для дальнейшего сидения в нём, он пошёл переодеваться, в то время как Филипп прошёл за один из столиков, располагающихся прямо перед сценой, на котором красовалась табличка с его именем. Он недолго сидел в тишине, думая о чём-то своём, ведь только завидев его, за столик подсел Коля Басков, конечно, тоже присутствующий на премии. — Здравствуй, Филипп, — с мягкой улыбкой поздоровался он. — Привет, Коль. — Что-то ты мрачноват для такого мероприятия. Боишься не получить ещё один бесполезный кусок металла? — засмеялся Басков, но, замечая, что друг его смеха не поддерживает, неловко прокашлялся и продолжил. — Да, прости. Так что с тобой? — Не знаю, Коль, не знаю, — вздохнул Филипп. — Но со мной определённо что-то не так. Все люди, небезразличные мне, не обращают на меня никакого внимания в этом плане. И вот как это объяснять? — он устало выдохнул упираясь локтями в стол и проводя по лицу ладонями. — Я всегда был рад помочь тебе в этом плане. Ты знаешь… Но я не интересую тебя точно так же, как ты свои объекты обожения, — слегка обиженно фыркнул Коля. — Но я не обижаюсь, не нужно снова проводить мне часовую лекцию о том, что мы просто друзья и что со мной всё хорошо, что всё дело в тебе, ладно? Я всё отлично помню, — вздохнул Басков, некоторое время тупо пялясь в стол. — Так куда тебя угораздило на этот раз? — Дава, — немного помедлив ответил Филипп, с горечью глядя на мужчину рядом. — Не знаю как и описать. Одно из самых сильных чувств из всех, что я когда-либо испытывал. Басков пару секунд смотрел на него недоумевающе, пытаясь найти на лице хоть отдалённо просвечивающуюся шутку, но, поняв, что Филипп, вроде, говорит совершенно серьёзно, мужчина только нервно усмехнулся, продолжая смотреть в глаза другу. — Ты влюблён в Давида? — уточнил он, на что Киркоров только уверенно кивнул. — Ага… — слегка растерянно выдавил Николай, опуская взгляд и снова глядя в стол. — Так почему не признаешься ему? — он снова взглянул на Филиппа, который только болезненно улыбнулся, отводя взгляд. — Коль, о чём ты говоришь? — печально усмехнулся он. — Он молод, красив, у него на уме одни девушки. Мне пятьдесят с лишним, хочу напомнить. — И что? Как давно ты перестал придерживаться правила, что возраст чувствам не помеха? — недоумевающе спросил Басков. — С тех пор, как перестал верить в то, что когда-нибудь найду свою любовь, — Киркоров просто пожал плечами. — Филипп, — строго произнёс Николай. — Если не скажешь ему ты, это сделаю… — Коль, перестань, — устало попросил Филипп. — Раз со своей участью смирился я, смиришься и ты. Я давно понял, что буду один до конца. Такова судьба у некоторых людей. И у меня тоже. Хочу, чтобы Давид остался мне хотя бы хорошим другом. — Но… — Меня обсуждаете? — усмехнулся Дава, садящийся за третий, единственный свободный стул напротив двух мужчин. — Филипп, с вами всё хорошо? — озабоченно спросил он. Киркоров поднял на него слегка печальный взгляд и, набрав в лёгкие побольше воздуха, улыбнулся, несколько раз кивая. — Всё отлично.