Притворщик - 2: Константин

На следующее утро проснулся рано, за окном еще темно и в квартире тишина. Данил сопит рядом, смешно вцепившись в подушку и в меня заодно, обнял длинными ногами, хрен выберешься, но я все таки совершаю этот подвиг, не потревожив его сновидений, натянув штаны, выскальзываю из комнаты. На кухне сталкиваюсь с братом, который сидит на стуле словно привидение и читает книгу в темноте, закинув ноги на подоконник. Паша кивает и делает жест рукой, перевожу как: подожди, дочитаю, пять минут. Успеваю посетить ванную, и мы вдвоем направляемся на крышу, чтобы заняться утренней разминкой. На крыше нашего дома есть удобная площадка как раз для наших целей, Паша, несмотря на недавнее ранение, держит себя в форме, да и я тоже, мы часто тренируемся здесь как в старые и не слишком добрые времена. Здесь есть баскетбольное кольцо, вдоль края крыши растут цветы в кадках, маленький фонтан журчит в углу, жильцы часто устраивают тут праздники, отдыхают или пьют пиво, в общем кто во что горазд, а мы дубасим друг друга почти понарошку. Весь дом спит и нам никто не помешает, небо начинает сереть в преддверии рассвета, и мы начинаем разминаться. Вижу, что брат постоянно трет поврежденное предплечье, беру его за восстановленную руку, разминаю ладонь, морщится. – Болит? – Ты же знаешь, мы можем отсекать неприятные ощущения… – Но они есть? – Конечно. Она еще как не моя, функции не все восстановились. Врачи говорят надо год или полтора, чтобы все пришло в норму. Не переживай, Костя, навалять я тебе все равно смогу, – хорохорится брат, высвобождается и мы продолжаем разминку. Бег, растяжка, пара попыток поймать друг друга, пока дурачимся больше, чем тренируемся. – Как прошла вечеринка? – интересуется брат, пытаясь достать меня ногой в голову, уклоняюсь, повторяю его прием. Мы зеркалим движения, все как всегда. – Замечательно. Проиграл Владу в борьбе на руках. Пришлось станцевать стриптиз. Брат хмыкает неопределенно и пытается подставить подножку, ускользаю. – Как справился? – Сказали неплохо. Дойлу понравилось. – А это тот, кто к тебе подкатывал? Данил не взбесился? – Приревновал. Полез на танцпол и признался при всех, что мы встречаемся. – Это же хорошо? Одной тайной меньше. – Да, но осталась самая главная, и я не хочу, чтобы он потерял друзей. – Данил пошел против отца ради тебя, неужели ты думаешь мнение его коллег повлияет на него больше? – Не думаю, но не хочу лишних сложностей для него. – Жизнь вообще сложная штука. – Ага, я заметил. На войне проще было. Или ты, или тебя, – он делает подсечку, падаю, сам бью ногами в солнечное сплетение, перехватывает рукой за лодыжку, останавливая. Смотрит насмешливо. – Скучаешь? – мне не надо переспрашивать, что он имеет в виду. – Нет. Там мы были просто мясом, теперь сами принимаем решения. Отпускает, вскакиваю и мы начинаем снова кружить. Нападаю, бьемся вполсилы, он неосознанно бережет руку, танцуем, наращивая темп, удар, блок, скорость возрастает, внимательно слежу за братом, задействуем локти, колени, лодыжки, после каждого приема еле ощутимая пауза, мечу в уязвимые места, но лишь обозначаю удары. Пока нормально, держим дыхание. – Быть свободным, надо тоже учиться, – тихо говорит брат, блокирует мою руку своей, сцепляемся в захвате, стоим напираем. Отступаю первым, выдохнув. – Мы неплохо справились с адаптацией к мирной жизни, не находишь, братишка? Он загадочно подмигивает и срывается в атаку, взвинчивая темп до предела. Вот теперь не до разговоров. Только движения еле уловимые глазу обычного человека, но для нас время привычно замедлилось и это такой кайф драться с равным тебе по силе противником. Пропускаю пару ударов, бедро и локоть обожгло, в ответ достаю брата в плечо и в лодыжку. Он целится в горло, я отступаю. Удары четкие, быстрые, ничего лишнего. Пропускаю над собой летящий кулак, сам ударяю снизу, целясь в живот, Паша перехватывает запястье, выворачивает. Удается выскользнуть из захвата и снова перейти в оборону. Мы так долго можем, вот уже и солнце встало и теплые лучи добрались до нас. У нас давно появились зрители, Матвей и Данил скромно стоят в сторонке и с интересом наблюдают, попивая один кофе, второй чай. Замечаю на лице брата испарину, сердце зачастило, все хватит на сегодня. Отпрыгиваю и жестом прошу остановиться. – Пусть будет ничья, Паша! – Хитрец. Если бы не рука, я бы тебя сделал! – подкалывает, подходит ближе, обнимает за шею и шепчет: – Жалеешь немощного инвалида, Милк? За что получает несильный удар под ребра и ответные объятия: – Эта кличка в прошлом, – возмущаюсь, я никогда не называл его Шугар после того, как узнал новое имя. – Нашел тоже инвалида, ты в лучшей форме, чем я мог ожидать. Паша отстраняется и напоследок взъерошивает мне волосы. Дома мы без маскировки и линз, оба белые, как молоко. – Не подлизывайся! – И не думал, – возвращаю улыбку. Данил вскидывает большой палец вверх и восхищенно выдает: – Круто махаетесь. Половину не смог отследить, но выглядит красиво. – И страшно, – добавляет Матвей осуждающе. – Ты же еще не здоров, Паша, зачем так напрягаться? Брат подходит к любовнику, целует со смаком, потом отбирает кофе и делает глоток, в блаженстве прикрыв глаза. – Все путем, Матвей, это была разминка, Костя никогда не причинит мне вреда, – успокаивает он Матвея. – Мы в душ, потом будем готовить завтрак. Данил сморщился и потер лоб. – Я пас, есть не буду, башка трещит, – у него и впрямь усталый вид, глаза запали и покраснели. – Пить меньше надо, – бурчу, проходя мимо. – Злюка. День рождения это святое! И где мой страстный утренний поцелуй? – ноет он плетясь за мной. – От тебя перегаром несет за версту! – Я зубы почистил! Мне вдруг становится грустно, что я не знаю дня своего рождения, мне заменила его дата, когда я вышел из комы. Торможу около ванной, Данил налетает и охает, обнимает осторожно сзади, почувствовал перемену в моем настроении. – Ты чего, Костя? Оборачиваюсь в кольце рук и утыкаюсь ему в шею носом, дышу его запахом, он гладит по спине, чувствую улыбается. – Ты же говорил, я воняю… – Ага. Сейчас замочу тебя в ванне, отдеру мочалкой… – мечтательно тяну. Он тихо смеется. – Отдерешь? – спрашивает, дыша в висок и плавно опускаясь горячими ладонями к моей заднице. – Всенепременно, – тяну Данила за собой в ванную, где сам раздеваю и толкаю под горячие струи воды. Потом мою его, а он блаженно жмурится и успевает лапать меня за все места. Мы целуемся вдумчиво, не спеша намыливая друг друга сначала мочалкой, а потом руками, и в конце помывка заканчивается совместной дрочкой, он прикусывает мне плечо, кончая, а я только шумно выдыхаю и выплескиваюсь в его ладонь. Вода смывает следы нашей страсти и настроение поднимается. Уже вышагнув из ванны и вытираясь, Данил вдруг тихо говорит: – Ты непредсказуемый, Костя, то отталкиваешь, то ластишься, как кошка, не знаешь, что ждать от тебя в следующую минуту. Сплошные противоречия. Настороженно замираю с полотенцем на волосах, смотрю в серые глаза и осторожно спрашиваю: – Это… плохо? – Мне нравится… зато никогда не станет скучно, – лыбится этот лосяра. Весело ему и невдомек, что мне иногда так же трудно его понять, как и ему меня.