Конца не избежать, сестра

      Чувство отвращения у нее вызывало абсолютно все то, на что она смотрела здесь. Именно здесь — внизу. В том месте, где скапливалась вся грязь улиц. В месте, куда ни единный луч солнца не мог проникнуть. Там, где любые чувства становились такими же мерзкими, как местные отребья. Сырость и мрак были неразлучными друзьями этого места. Будь это свалка, бар, заполненный гадкими сущностями, или же просто тень под старым дряхлым деревом. Во всех этих местах неизменным оставалось одно: пустошь и мрак. Какими отвратными сердцу эти места были, такими они и остались. Но это не мешало приходить вновь сюда и любоваться мерзкими вещами, которые порой отгоняли мысли о превосходящем над человеком безумии. О безумии, что может поглотить в один миг и больше никогда не отпустить. Но знаете, когда разум словно пропадает, чувства исчезают под давлением чего-то тяжелого, а мысли сами по себе начинают хаотично метаться в голове, получается осознать все прелести безумия. В отличие от людей, безумие, что постигло тебя однажды, никогда не отвяжется, даже если ты слезно об этом попросишь. Говорят безумцам легко живется. Никаких предрассудков и сожалений нет, только жажда к чему-то разрушительному. Наверное, они правы лишь в одном — разрушений хочется и желательно чем больше, тем лучше, но вот не всем ли людям рано или поздно хочется проявить себя, доказать, что и они чего-то стоят? А еще им нечего терять. Все что можно она уже потеряла, остается лишь немногое, что может привнести в ее жизнь хоть немного радости, точнее безумия.       Размышлять о многом не приходится, когда все что ты делаешь, это распростаняешь хаос в округе. И спасибо тебе за это тоже никто не скажет. Все что остается только делать, это лежать на трубах и смотреть на место, полное ужасов, но уже вполне привычное. — Черт, этот день был еще хуже, чем я предпологала. — и в этом была правда. Каждый день в этом адском месте был похож на сущий кошмар. — Я облажалась, снова, да черт! — ногой она пнула трубу и, злобно шикнув от болезненных ощущений, опустила голову вниз, смотря на свои ободранные ноги, по которым стекала кровь. Руки тоже были изодраны. Бинты, привязанные неаккуратно к рукам, свисали с них и были окрашены кровью, что уже приобрела темный оттенок и смотрелась довольно жутко. Кривая улыбка на лице придавала еще больше ужаса ей. А след от пореза на щеке придавал еще больше боли, от которой уже не избавиться. Ноги ломило, хотелось окончательно разбить все кости, чтобы больше не чувствовать себя так паршиво. — И что я ему скажу? Мол, папочка, извини, я нечаянно перепутала бомбы и подорвала целое предприятие с твоими людьми. Но это же ничего страшного, верно? Боже, да кому ты это рассказываешь, знаешь ведь, что ничего хорошего от него мы сегодня не услышим! Ну почему я всегда терплю неудачу даже в таких простых вещах. Ну почему, почему, почему, черт возьми! — резко вскочив с труб, она пнула мусорный бак. Все его содержимое выглядело настолько омерзительно, что ей пришлось зажать нос и отвернуться в другую сторону. — Фу, ну и вонь. Пошла бы я уже отсюда. — на хромающих ногах она брезгливо посмотрела на картину, что раскрылась перед ней, и пошла в сторону бара. Она знает, насколько сильно огорчит одного человека, стоит ему лишь взглянуть ей в глаза. Она не сомневалась, что он уже все знает и вероятно уже и не ждет ее. . . Тогда есть ли смысл возвращаться? Наверное, нет. — Думаю сегодня можно развалиться в куче мусора. Такое место замечательно олицетворяет меня. — рассмеявшись со своей неудачной шутки, она вытерла кровь из носа рукой, из-за чего только размазала еще больше грязь на лице. Если бы ей было хоть чуточку лучше, она может быть нашла бы в себе силы, чтобы пойти к Силко и возможно объяснилась бы перед ним. Но в таком виде она больше походила на непослушную дворовую собаку, которую выкинули за порог, позабыв о ней и оставив на произвол судьбы. Такая участь была довольно популярна здесь. — Если я и умру здесь, то уже как-то плевать. Да хоть собаки заживо сгрызут. Боже, как же все раздражает! — оперевшись на каменную стену, на которой красовалось пятно чего-то липкого, грязного и противного, она сползла по ней, болезненно держась за ногу. — И как все болит. . .- голова съехала на бок, глаза стали мутными, и она отключилась, продолжая валяться в куче грязи и чего-то затхлого.       — Ладно, я спрошу еще раз, где Джинкс? — скрестив руки, он сидел за столом и проницательным взглядом смотрел на Севику. — Не знаю, то предприятие мы полностью обыскали, но ни ее, ни каких-либо следов от нее мы не нашли. Хотя, готова поспорить, что этот взрыв устроила именно она. Никто бы другой здесь не стал бы подобное устраивать, не думаешь? — Севика, от людей можно ожидать чего угодно, а врагов у меня достаточно, чтобы усомниться в каждом, кто окружает меня. — она не доверчивого посмотрела на него, а он лишь взглядом дал понять, что и в ней он мог бы усомниться. — Я бы не стала чего-то утаивать от тебя, Силко. — Это похвально, надеюсь я и в будущем увижу такую же преданность. Но все же было бы неплохо, если бы вы поискали в округе. Просто пропасть она не могла. — Если так, то почему бы ее просто не подождать? — его взгляд помрачнел от этих слов, и что-то переменилось в Севике на мгновение. — Мне кажется этот случай исключение. — больше он и слова не произнес, молча продолжая разбирать документы. Севика, надеясь, что ей скажут что-то еще, но так и не получив ничего в ответ, развернулась к двери и так же молча вышла из кабинета, позволяя музыке из бара просочиться к Силко.        Всюду зажигались фонари, излучающие мутно-зеленый свет, который не особо и освещал темные дороги, а наоборот, придавал им более мрачные краски. Улицы почти опустели здесь, ведь никто не позволял себе в подобных районах высунуться наружу. Побитые окна, разбросанный мусор, валяющиеся тела бродяг, которые возможно уже и мертвы. Все это ведет Севику в самый отдаленный район этого жуткого места. В район, куда порой не смеют зайти самые заядлые преступники. В лужах уже не виден зеленый блеклый свет: здесь всюду сплошная тьма. Оборванные провода, искры летящие в воду, старые разрушенные постройки, которые лишь отчасти напоминали на дома. Со всем этим здесь стоял жуткий запах гнили. Чем дальше ступала нога Севики, тем отвратнее она ощущала себя. Рвотный рефлекс она легко поборола только потому, что в этом месте она родилась, и это место она отчаянно продолжает защищать от света, что настолько желанный. Над одним из зданий светилась неоново-зеленая табличка, освещая кучу мусора, лежащую рядом. Зрение прояснилось лишь тогда, когда она нечаянно наступила на что-то похожее на человеческую плоть. Брезгливо отдернув ногу, она внимательно присмотрелась к куче и после замерла с ужасом. Руками она сразу же начала убирать мусор, покрывающий человека. — Ох, черт. — на руки ей падает изуродованное тело Джинкс. Побледнев от ее вида, она убедилась жива та или уже нет. Пульс был слабым скорее из-за токсинов в воздухе. Подняв тело на руки, Севика стремительно направилась к ближайшему доктору. — Он меня убьет, если не успею.       — Если ты и дальше продолжишь приставать ко всем с вопросами, то до добра это не доведет. — сидя за барной стойкой и поедая нечто странное, что вовсе и не похоже на еду, Вай укоризненно смотрела на свою новую знакомую, что сидела рядом, не осмеливаясь оглядываться по сторонам. — А что ты предлагаешь? Просто отсиживаться без дела? — Ты наверное еще не поняла. — Вай оторвалась от еды, безнадежно выдохнув, посмотрела на Кейтлин. — Здесь тебе никто не рад, поэтому не пытайся что-то изменить. Не смогли мы, не сможешь и ты. И вообще, с чего ты решила, что в праве помыкать нами? — Вай смотрела на нее со злостью в глазах, и Кейтлин стало понятно, что слушать ее точно не станут. — Надеюсь ты поняла меня. — Так что же нам делать? — Спасибо за еду. — проигнорировав вопрос Кейтлин, Вай встала из-за барной стойки, кивнула головой хозяину заведения, и, получив некую свернутую бумажку, потянула за рукав свою спутницу. — Идем уже. — И куда сейчас? — Учитывая, что подорвать ваш банк мог кто угодно, лучшей идеей будет просто пройтись по городу. Заодно, разведаю обстановку. — Надеюсь, ты помнишь, зачем мы здесь. — осматривая шумные улицы, на которых были бесчисленные толпы людей, Кейтлин невольно задумывалась о том, чтобы провести расследование самой. Гулять по столь мрачному и мерзкому месту не хотелось. По сторонам находились все возможные мерзавцы, что с неприкрытым интересом пялились на эту странную пару. Кейтлин немного отстала от Вай, стараясь избегать назойливых взглядов окружающих. Голова кружилась от противного и столь непривычного запаха. Чем именно пахло понять было сложно. На эти улицы чего только не выкидывают: мусор, пищевые отходы, тела мертвых животных, а иногда и человеческая гниль встречается среди всего этого разнообразия. От одной мысли об этом скручивало живот. — Кто говорите? Безумный подрывник? С каких пор тут появились люди, способные входить на территорию Пилтовера? — Так она уже как несколько лет работает на Силко. Ей все и всегда спускают с рук. Но в последнее время о ней ничего не слышно. А ты чего, сама не в курсах что ли? — парень в грязном пальто, сидевший за пустым прилавком, крутил в руках какой-то шар и поглядывал на собеседницу. — Да, я только, парень, из тюряги вышла, так вот и спрашиваю. Ну ладно, я пойду, удачного дня. — махнув рукой в сторону прилавка, Вай оглянулась в поисках Кейтлин. — Ну и почему я должна тебя искать? Я же сказала тебе не отходить далеко. — Мне не дают покоя их вечные презрительные взгляды. — Боже, да, забей. Нам нужно временно снять жилье где-нибудь поблизости, потому что в эти дни нам придется, а точнее тебе, так как мне никакого дела до этого нет, поймать всего лишь-то подрывника, работающего на местного главу, Силко. — Кейтлин нервно сглотнула, на что Вай закатила глаза, слегка усмехнувшись. — Разве ты не собиралась мне помочь? — Ну знаешь, моей первоначальной целью было найти кое-кого, а не ловить каких-то преступников. Да и этих гадов здесь чрезмерно много, все же ты попала на нижнюю сторону. — А кого ты ищешь? — А тебе-то какое дело? Сама с этим разберусь. А теперь просто иди за мной.       Приход в себя был довольно тяжелый. Открывая глаза, жмурясь от света, можно было осознать все прелести этого места. В обратном смысле, конечно. Голова жутко болела, но не только она. Ноги будто онемели, а на руки взглянуть было страшно. Хорошо, что плечи перевязали бинтами, и половины, вероятно, уже шрамов будут не видны. Подняв руку и убрав мешающуюся челку, Джинкс провела рукой по щеке и вновь почувствовала неприятное жжение. Рубец точно останется, но это уже не так и важно. Выдохнув с горечью, Джинкс рухнула обратно на кровать, не желая вставать с нее. Правда, как она оказалась здесь было непонятно. Счет времени окончательно был потерян и определить, когда ее нашли, уже не представлялось возможным. Нужно было понять, что это за место, в которое ее принесли. Приоткрыв снова глаза, Джинкс тихо простонала от сожаления, что это был медицинский кабинет Силко, в котором он проводил различные опыты и эксперименты. Оказаться в этом месте Джинкс хотелось меньше всего. Только по слухам от остальных рабочих, здесь проводились самые жестокие вещи, которые только можно было вообразить. Однако факт наличия этой удобной кровати несколько смущал и настораживал. — Проснулась значит. — скрип стула раздался в ушах Джинкс. — Как себя чувствуешь? — Силко присел на свободный край постели и провел рукой по ее лицу, убирая челку, что мешала увидеть темно-синие глаза. На этот жест Джинкс сжала губы и отвела взгляд в другую сторону. Игнорировать его было невозможно, особенно когда он был так близок. Ее взгляд переметнулся на другой объект комнаты, но и на нем он не смог долго задерживаться. — Отстойно. — Зато честно ответила. — он слегка улыбнулся, но в ответ видел лишь пустые уставшие глаза. Выражение ее лица не давало ему покоя, как и состояние этой девочки, о которой на протяжение нескольких дней он судорожно беспокоился. — Что произошло, детка? — его ласковый тон породил множество сомнений в голове Джинкс, и она не знала куда себя деть. Паника медленно нарастала в ее разуме. — Разве ты сам не знаешь? — Я знаю лишь о двух взрывах, что произошли в один и тот же день. Остальное мне неизвестно. Хотелось бы узнать, что произошло с тобой. — Я знаю, ты велел мне не выходить туда, но я не могла игнорировать их противные лица. Я ни о чем не жалею. Они должны были получить по заслугам. — Ты же знаешь, что этим проблемы уже не решить. — он смиренно выдохнул, посмотрев на ее лицо, исказившееся от злости. — Почему мы должны терпеть это?! Если проблему не решить твоим путем, значит мы навсегда потеряли то, что когда-то мы могли называть нашим, пап! А раз уже все потеряно, то чего жалеть о каких-то там разрушениях. Ты же знаешь, что нам ничего не осталось кроме страданий, в какие нас втянули те люди. — Джинкс. . . — Почему бы не разрушить их счастье, как когда-то они мое? — Ты должна понимать, что так ты сделаешь еще хуже. — он смотрел на нее с жалостью, не желая принимать слова, сказанные ею. — Но куда еще хуже, пап? Я просто устала жить, умирая каждый день во мраке, пока им достается солнца свет. Я тоже хочу разделить его с ними. Если не выйдет наравне, значит будет иначе. — она выглядела сердитой и от этого разбитой. Силко знал это выражение лица и боялся увидеть его вновь. — Знаю, тебя не переубедить. Тогда задам следующий вопрос. Зачем ты напала на своих? — и вновь строгий голос заставил Джинкс прикусить язык и замолчать. Правда, ее глаза не укрылись от него. — Я не хотела. . .Я не знаю, что на меня нашло, прости, пожалуйста. Знаю, что облажалась снова. — слезы скатывались по щекам, а он мягко проводил пальцем, утирая их. — Оно как-то само получилось. . .Просто в один момент мне почему-то захотелось подорвать все к чертям. Пап, они все еще преследуют меня. — он с сочувствием смотрел ей в глаза, понимая, кто «они». Опомнившись, она убрала его руку с лица и стыдливо отвела взгляд. — Детка. . .Потерпи еще немного. — Сколько? Они не дают мне покоя, и во всем виновата я. — Они стихнут, дай себе время, Джинкс. — он гладил ее по голове, когда было плохо. Вытирал слезы, когда она в них нуждалась. Был рядом, когда все шло не так. Верил в то, что должны были признать невозможным. Он любил ее, не смел сердится на нее сейчас, когда на глазах были слезы. Осознание этого приносило и облегчение, и боль одновременно. Ей не хотелось его напрягать, погружая в страдания, из которых он выбрался, но потеряв себя при этом. — Почему тебя Севика нашла в глуши и куче мусора, покалеченной? — Я не обдумала свои действия и чуть сама не подорвалась. Глупо, да? — Очень, но ты не могла оказаться в том районе из-за взрыва, что ты там делала? — она посмотрела на него, но тут же отвернулась. Ей казалось, что слезы высохли, но содрогнувшись в теле еще несколько раз, она не смогла взять под контроль свои эмоции. Она зажала свой рот руками, не зная как заставить себя молчать. Она дрожала, боясь, что ему не понравится ее поведение. Она была подобна плаксивому ребенку, что жаловался на что угодно. Силко терпеливо ожидал, не смея прикоснуться к ней: боялся сделать хуже. Приступ удалось подавить, но она стала чувствовать себя еще хуже. Джинкс лежала, все еще не поворачивая головы в его сторону, иногда вздрагивая. — Я думала, что. . .буду помехой тебе. . .Что вновь все испортила. Почему ты меня не бросил, почему тебе не все равно? Ты же злишься на меня, ненавидишь. . .так почему я тут, а не валяюсь в той грязи? — она спросила очень тихо хриплым голосом, что немного дрожал. — в которой я тебя нашел. . . — Что? — И в грязи, из которой я вытащил тебя ценой своих усилий. — он развернул ее лицо к себе, вынуждая Джинкс посмотреть на него. — Помнишь, что я сказал тебе впервые? Мы покажем им, и мы это сделаем, детка. — Но я ужасная. . . — Я тоже, но мы вместе. Так ведь? — он приблизился к ее лицу, словно заглядывая в душу. — Я монстр и не могу заслуживать твоей любви. . . — Ты — Джинкс, ты рождена, чтобы разрушать все то, что дорого. Таков удел проклятия, помнишь? — в ее глазах что-то переменилось. С треском что-то обрушилось. Да. . .Она проклятье, и это не изменить.        — И что ты будешь делать сейчас? — Ты каждый раз задаешь этот вопрос по какой-то определенной причине или это уже привычка? — ухмыльнувшись ей, Вай отвернулась от Кейтлин, продолжая разглядывать капли на стекле. — Скорее с тобой это станет мерой предосторожности. — Вот значит как. А ты забавная. — Вай издала тихий смешок, не смотря в ее сторону. Недовольство можно было ощутить, даже сидя спиной к ней. Глаза злобно прищурились, отдавая своей темной синевой. — Да, ладно, расслабься. — Это не так-то просто, как ты думаешь, если ты вообще это делаешь. — она раздраженно присела на край своей постели, отвлекаясь на книгу, лежащую на тумбе рядом с кроватью. Эти слова задели Вай, но на злость не оставалось сил. — Значит так, я пойду прогуляюсь, а ты будь здесь. — Почему ты будешь ходить не понятно где, а я должна сидеть и дожидаться тебя? — Тебе не место здесь, повторю еще раз. Сиди тут и не смей высовываться наружу. Там гораздо хуже, чем ты себе можешь представить. — взгляд Вай был тяжелым: злость в глазах плескалась вместе с усталостью. От чего так было, Кейтлин не знала, но замолчала, не желая развязывать конфликт. — Я вернусь скоро. Просто мне нужно прогуляться. — она закинула сумку на плечо, направляясь к выходу, и выключила без того тусклый свет в небольшой комнате, щелкнув переключателем. — И вот еще совет: всегда выключай свет, когда наступает ночь. Можешь зажечь свечу. — пальцем она указала на пыльный столик в углу комнаты, на котором стоял канделябр. Кейтлин кивнула головой, и Вай открыла дверь, оглядываясь по сторонам, резко закрыла ее и побежала к выходу из здания. На улице шел дождь, оставляя неприятный запах и грязь. Людей в это время на улицах редко увидишь; все сразу же расходились, почувствовав хотя бы одну каплю. Сейчас Вай ощущала давно забытые чувства. Воспоминания о ее юности проникли в ее разум, не желая его покидать, разжигая огонь в сердце Вай. Она все прекрасно помнила: как лишилась семьи, друзей, и как оставила свою сестру на верную смерть. Что произошло в тот момент Вай, к сожалению, не смогла увидеть; ее схватили прежде, чем она смогла что-либо сделать. Сгорбленная фигура маленькой Паудер всплыла в ее голове, придавая еще больше жгучей боли. Она не знала, жива ли ее сестра или уже мертва. Пребывая в неизвестности, Вай тяготила себя плохими мыслями. Она не хотела ее бросать. Ни тогда, ни сейчас. Злость взяла контроль над ней, и чтобы не натворить еще больше глупостей, она решила отойти подальше от сестры, оставляя ее валяться в грязи и вдыхать дым от огня, что разразился за ее спиной. Крики до сих пор вспоминаются и так хочется перестать их слышать. Если ее сестра окажется мертва — она никогда не сможет себя простить. После того дня, Вай не переставала представлять образ Паудер в своей голове. Она виделась ей маленькой, злой, потому что обиженной. В ее мыслях она плакала; громко и невыносимо кричала, истезая саму себя. Крики были настолько громкими, что Вай казалось, они реальны. Осознавая свое положение, ей хотелось рыдать. Несправедливо, что младшей сестре придется умереть лишь из-за ее неумения контролировать себя. Прошло несколько лет, но надежда встретить Паудер не угасала ни на минуту. Встретить бы ее среди незнакомых лиц. Обнять ее и сказать, что она рядом и больше никуда не уйдет. Но Вай не была готова лишь к одному: а что будет, если ее сестра умрет. Найдет Вай только ее тело. Но даже найти кого-то здесь представлялось невозможным. Все тела растаскивали моментально. Для разных целей, разумеется. Некоторые тела свозили на кладбище, не закапывая их, а просто бросая друг на друга. Место это было жутким. Если Вай не найдет свою сестру, то она без сомнений подумает об этом месте, как о новом доме дорогого ей человека. Вай надеялась, что в этом шумном месте, что стихало лишь в одну пору, она встретит знакомый блеск глаз и неугаснувшую улыбку. Вай правда боялась, что в один день она осознает, что нет ее сестры больше. И нет ее только по вине Вай. Она не знает сколько времени ей еще пришлось бы отсидеть в тюрьме, продолжая лишь сожалеть обо всем, что она успела натворить. Возможно судьба подарила второй шанс и сейчас нельзя было все испортить. Вот только что-то подсказывало, что укор синих глаз повторится не только в ее воображении. Темные, мрачные и дождливые улочки отдавались знакомым отликом в душе. Было невыносимо смотреть на это место, ведь с ее последним выходом на улицу все так изменилось. Все стало чернее и мрачнее. Отрава была всюду. От нее невозможно было отделаться. Множество фабрик, предприятий, заводов составляли облик этого места, придавая ему как можно больше серых тонов. Зеленый свет не освещал эти улицы — он их отравлял, делая как можно более токсичными. Люди изменились до неузнаваемости. Они валяются под окнами своих домов, выкрикивая мольбы о пощаде, но остаются на том же месте. Это место умирало без Вандера, и Вай это видела. Некогда ее уютный район превратился в место, куда скидывают все отходы и куда уже никто не посмотрит, не говоря уже о том, чтобы ступить сюда ногой. Прогуляться было необходимо, чтобы немного развеяться. Воспоминания о былых днях здесь душили. Решение прийти в старое место ударило в голову как-то спонтанно. Вай смотрела в окна бара и с горечью сдерживала выступающие слезы: их старое место было абсолютно другим. Зачем ей быть здесь? Это не ее дом более. Здесь нет Вандера и ее семьи. Пустошь заполнила разум, мешая мыслям. Ее взгляд метнулся наверх, где было заперто окно. Свет фонарей будто совсем не проникал сквозь мутное темно-зеленое стекло. Но прошлое не свет — так быстро не избавишься от него. . .        Закрыв резко окно, она рухнула на пол, отползая ближе к сестре. Снаружи послышались стук в окно и ругательства, но это вызвало лишь смех у девушек, что тяжело дышали, но смотрели друг на друга и продолжали улыбаться. — Здорово мы их, да Вай? — Да, Пау, отличная была идея. — встав с пола девушка скинула сумку на пол, позволяя Паудер подползти поближе к ней и открыть ее. Там были различные золотые побрякушки, которые, если возьмешь их в руку и направишь на них свет, начинали сверкать и красиво переливаться. Паудер вскочила с места к своей коробке, стоящей в углу комнаты, и, поискав там кое-что, достала прочную и длинную веревку. На вопросительный взгляд сестры, Паудер взяла блестящую золотую вещицу с драгоценным камнем и нанизала ее на веревку. Потом повторила тоже самое и с другой вещицой. Тогда Вай поняла, почему ее сестра так радовалась тому, что в этих побряушках оказались отверстия. Правда, Майло, не зная о чем задумалась Паудер, смотря на эти вещицы, пригрозил ей, чтобы она не смела забрать их себе. Вся группа думала отнести их Бензо, только Вай увидела умоляющий взгляд Пау, понимая что не сможет ей отказать, чтобы она не попросила. Конфликт между ними мирно разрешить не получилось, и тогда Вай схватила сумку с теми камнями и руку сестры, и они побежали. Пока за ними гнались ребята, Вай думала как от них оторваться. У сестер было одно убежище, о котором мальчики знали, но входить им туда было нельзя: не было двери, с помощью которой они могли бы туда войти. Окно же было единственном входом туда, но закрыв его, девушки не дали возможности проникнуть в это место остальным. — Так вот зачем тебе были нужны эти штуки. — Ага — Паудер слабо улыбнулась, продолжая собирать цепочку. Вай наблюдала за ней, а после подошла с небольшой коробочкой, взятой с полки над ее кроватью. Открыв ее, Паудер увидела множество гаек, и глаза ее загорелись от радости. — Добавь это, думаю получится неплохо. — идея с гирляндой была действительно замечательной, учитывая, что их комната, расположенная под крышей, довольно скромна; две кровати друг напротив друга, один большой шкаф напротив окна, в котором хранилась не только их одежда, но и различные вещи. А в углу комнаты располагался стол, заваленный различными бумагами, карандашами и самодельными бомбами? Непонятно, что это было, но оно просто лежало здесь. Рядом с кроватью Паудер был столик с зеркалом, к которому были прикреплены разные стикеры с мордашками. Паудер любила их, а Вай нравилось богатое воображение сестры. В их комнате творился беспорядок, но обе любили его и потому продолжали приносить сюда разные безделушки, будто придавая уют. На полу, где был старый потертый ковер, лежали подушки и настольная игра, в которую сестры когда-нибудь доиграют. — Куда ты кстати ее повесишь? — Не знаю, может над кроватью. Мне нравится засыпать со светом, а теперь представь, как эти штучки будут красиво блестеть. — с восторженными глазами Пау глядела еще на пустую стену. — Ты создала настоящий ночник, Пау. — Да, как в том доме. — был у них визит в один из домов Пилтовера. В комнате маленького ребенка была странная лампа с дырочками в виде узоров, и сверкала она самыми разными цветами. Паудер она так понравилась, но Вай не смогла обрадовать ее, ведь у них таких вещей не продают, а забрать эту было нельзя. Фантазия этого ребенка потрясала. Любовь к этому милому созданию была велика. Пока Пау с увлечением создавала свою прелесть, Вай с легким вздохом прикрыла глаза, оперевшись спиной к двери, придаваясь мыслям.        Вай и заметить не успела, как воспоминания занесли ее на крышу бара. Удивлением было то, что окно оставалось слегка приоткрытым и, толкнув его ногой, Вай запрыгнула внутрь. Глаза быстро привыкли к темноте, и она разглядела помещение. Пустой пол, полки, шкаф, который был распахнут. Но все остальное было прежним. Пройдя чуть дальше, Вай присела на когда-то свою кровать. С зеркала на нее смотрели пару забавных обезьянок. Глаза посмотрели на противоположную стену, где все еще висела причудливая гирлянда, но она не сверкала более — казалась мрачнее и зловещее, но все еще была красивой. И поверить было нельзя, что спустя столько времени это место никто не тронул. Хотя это и неудивительно, ведь в самом здании дверь в эту комнату не найдешь, а на маленькое окно никто и не обратил бы внимание. С горечью или облегчением, что она нашла хотя бы часть чего-то своего, она рухнула в кровать. Комната выглядела неживой, заброшенной: везде была пыль и где-то паутина. Это навлекло на плохие мысли, но Вай откинула их. Вдруг Паудер сейчас просто живет в другом месте, а про это забыла. Но как можно было забыть про него? Вай все еще помнила запах этого помещения, который уже изменился. Она смотрела на потолок, вглядываясь в небольшие его отверстия. Ярко-розовые буквы бросились в глаза, стоило ей опустить голову и повернуть ее на стену. Она с ужасом отскочила — сразу и не заметишь этой надписи. — Ее больше нет. . .Что? Как. . . — понять о ком речь было сложно. Кого именно нет? Ее сестры? Нет, она не вынесет этого, не сможет. Провести столько лет в одиночестве, чтобы понять, что никого кроме нее не осталось, было бы ужасным проклятьем. Вай подошла к зеркалу и увидела много разных записей розовым маркером. — Забудь о ней. . . Ее больше нет… Паудер? Почему ее имя зачеркнуто? Нет только не говорите мне, что она. . . — она перешла на полушепот, роняя слезы на столик и глядя на на все эти записи. Это не могло быть правдой. Может это чья-то глупость, но кому это надо? Она опустила глаза и увидела засохший розовый маркер. — Кто бы это не был, мне здесь не рады, нужно уходить отсюда. — вытерев слезы об рукав куртки, Вай стремительно вылезла из окна, аккуратно прикрыв его так же, и спрыгнула на крышу. — Пау, прошу будь жива, пожалуйста. . .        Они бежали так быстро как могли. — Быстрее, а то упустишь еще ее! — Вай старалась поспеть за чертовкой, которая прямо на их глазах подорвала какой-то прилавок, падая сверху еще и крича при этом что-то. Разгневанный продавец крикнул что-то ей вслед, но ничего делать не стал. — Черт бы побрал эту девчонку. — Сэр, кто она? — Полоумная, что подрывает все и вся! — раздраженно стукнув по прилавку рукой, он скрылся с глаз, оставляя Вай и Кейтлин одних. — Фух, это было больновато — отряхивая колени, девушка огляделась по сторонам, не обращая внимания на людей у прилавка, что смотрели в ее сторону. — Неужели отстал наконец? — наклонив голову в бок, она подняла оружие и закинула его на спину. — Хей, ты! — она удивленно подняла голову на девушку в красной куртке, чье лицо было не видно из-за капюшона. — Что ты вытворяешь здесь? — Я? Не ваше дело! — они стояли далековато друг от друга и из-за этого приходилось кричать. За домом послышался шум. — О нет. . . — схватив покрепче пушку, она быстро побежала по улице вперед. Из-за дома показался парень, что летел на какой-то непонятной доске. — Джинкс, а ну стой, сейчас же! — Отвали, придурок! — та свернула за угол и скрылась с их глаз. — Эй, парень, стой! — Вай почти удалось схватить того парня, но он во время увернулся, из-за чего потерял ориентир. — Черт, ушла! Чего вам? — Кто эта девушка, за которой ты бежал? — Джинкс, неужели есть люди, которые ее не знают? — парень в маске резко присел на землю и отпрыгнул к стене. Прозвучал взрыв. — Черт, почти попала. — Вай подняла взгляд на особу, что стояла на крыше. Длинные синие косы качались из стороны в сторону. Держа пистолет с хищной улыбкой, девушка с вызовом смотрела на парня, который в свою очередь смог отразить второй ее выстрел доской. — Так неинтересно. — она убрала пистолет и взялась за пушку, что висела у нее на плече. — Попробуй уклониться тогда от этого! — с криком послышались и выстрелы. — Ложитесь! — Вай и Кейтлин откатились к стене, наблюдая за парнем. — Ну и куда ты делся? — девушка ловко перепрыгнула на другую крышу, все еще держа при себе оружие. Вай осмотрела ее внимательнее — почему-то ее сердце пропустило удар. Синие косички. . . — Пау? — А вы кто?! Мне вас тоже престрелить? Только с радостью! — она направила оружие, посматривая хищными глазами на них и ухмыляясь. — А ну руки прочь! — выстрел и Кейтлин чуть не лишилась рук, отдергивая их от винтовки. — Это ты подорвала здание в Пилтовере? — Я на твоем месте уточнила бы какое. — засмеявшись, она смахнула челку с лица. Точно так же делала и Паудер, вспоминала Вай. — Банк. — О, да, это была я! Скажи получилось здорово. — выдохнув, она закрыла глаза, потягиваясь от удовольствия. Через секунду ее взгляд стал резок. — Ты что из Пилтовера, дрянь? — она свела брови к переносице. Ее взгляд стал злым и, не думая ни минуту, она спрыгнула вниз к ним. Парень успел схватить ее из-за спины, повалив на землю. Разум ее был покрыт пеленой злости, и она пыталась избавиться от рук парня. — Отпусти меня, я должна убить ее! Ей здесь не место. — она смотрела с ненавистью на Кейтлин, но та не колеблясь ни секунды схватила ружье и направила на нее. — Ты будешь доставлена в Пилтовер за все то, что успела натворить. — Вай лежала на локтях, не понимая, что происходит, и смотрела лишь на девушку с голубыми косами. Укоризненный взгляд темно-синих глаз был брошен на Кейтлин, что стояла, готовясь выстрелить. — Черта с два! Я скорее подорвусь, чем позволю себя поймать. — скинув с себя парня, девушка направила пистолет на Вай. — Еще один шаг и я пристрелю твою подругу. — грозно сверкнув глазами, она уставилась на Вай. — Она мне не подруга. — Да мне плевать. — они прожигали друг друга взглядом. — Джинкс, оставь их в покое. — тихий голос звучал пронзительно. Девушка обернулась на голос. — Я же вроде просил тебя провести хотя бы один спокойный день. Почему же мне пришлось заплатить тому жалкому продавцу за то, что моя дочь разрушила ему прилавок? — Не начинай. — Джинкс устало наклонила голову, убирая пистолет обратно, и подошла к Силко, игнорируя остальных. — К нам пожаловали из Пилтовера. — она указала пальцем на двоих, а после с милым личиком посмотрела на него. — Мы же избавимся от них? — Нет, оставь их. Если у них достаточно смелости, то они могут шагнуть дальше чем за этот район, но я так не думаю. — Вай узнала этот мерзкий голос. Память не подводила ее. Встав на ноги, она хотела подойти к Силко ближе — пистолет, направленный на нее, остановил ее. — Что ты сделал с моей сестрой, монстр? — ее глаз не было видно, но по голосу было понятно, что она действительно была зла. Сжимая кулаки, она опустила голову и старалась сдержать злость. Та, что стоит напротив ее, выстрелит в нее, если Вай сделает хотя бы еще один шаг к Силко. Он кажется назвал ее дочерью. Откуда у такого монстра дочь? — О чем она? — Джинкс с недоверием посмотрела на Силко, но тот глядел на Вай. — Не знаю о чем ты говоришь, но людям из Пилтовера следует уходить отсюда. — Я не пилтоверская шавка, говори, что ты сделал с моей сестрой? — Я не знаю твоей сестры, детка. Идем, Джинкс. — поспешным движением Силко схватил за руку Джинкс. — Стой, я еще не разобралась с тем. . .Черт, он вновь ушел. — растроенно оглядев все вокруг, Джинкс, пошла за Силко. — Нет, ты знаешь. Ты убил Вандера и не дай боже ты тронул ее хоть пальцем! — она проговорила это сквозь зубы. — Вандера? — Джинкс обернулась вновь и пыталась присмотреться к Вай, но та как на зло опустила голову вниз, не позволяя взглянуть на нее. — Джинкс, идем, они не стоят нашего времени. — грубо толкнув Джинкс, Силко схватил вновь ее за руку, отходя от того места. Она не стала вырываться, понимая, что отец все равно не позволит ей узнать о них что-то большее. Вай лишь смотрела на уходящих людей, с досадой понимая, что ее обвели вокруг пальца. Кейтлин стояла сзади с озадаченным выражением лица. — Кто он? — Главный здесь. — У него твоя сестра? Это ее ты хотела найти? — она смотрела с досадой на Вай, на что та хотела сначала заставить ее замолчать, но вздохнула с печалью. — Да, он забрал ее, когда она была совсем маленькой. . . — дождь не прекращал идти уже вторые сутки и, опрокинув голову назад, Вай смотрела на небо, заставляя слезы исчезнуть с ее глаз.        Запрокинув ноги на стол и отклонившись на спинку стула, она с дерзостью посмотрела на него, вынуждая того злиться. — Джинкс, я уже разговаривал с тобой на этот счет. — Ага. — незаинтересованно качнув головой, она разглядывала свои рисунки на бумаге, думая, чего можно к ним добавить. — Ты видимо меня не поняла в прошлый раз. — Силко подошел к столу и, оперевшись на него руками, посмотрел на Джинкс серьезно. Она сделала удивленное лицо, в мыслях надсмехаясь над ним, пока он старался успокоиться. Только она взяла карандаш, как он выбил его из рук. — Ты отдаешь отчет своим действиям? Или ты думаешь, что я все время смогу решать твои проблемы? — А в чем собственно проблема-то? — она издевалась над ним, пока тот смотрел на нее, стараясь сохранять самообладание. — В том, что своими необдумаными действиями ты приносишь много проблем. Я понимаю, тебе, наверное, интересно познавать мир во всем его многообразие, но то, что творишь ты, переходит границы. — Окей, но я ведь даже ничего не делала за эти дни, тогда в чем претензия? — Я уже говорил о том, что мы не имеем дел с поджигателями. — он сказал это с такой серьезностью, что Джинкс еле подавила смешок, стараясь не выдать своего отношения к этому разговору. — Боже, пап, ну я же с ним не на свиданку ходила. — А я об этом и не говорил. Любой контакт с поджигателями нам приносит огромный вред. — Тогда почему ты просто не позволишь мне их всех убить? — Насилием проблему не решить. — Забавно, и это говоришь мне ты? — эти слова прозвучали немного укоризненно для Силко, но Джинкс не могла упустить шанс высмеять его. — Данный конфликт не следует разжигать, понимаешь? — Меня это не интересует. — И что же, в таком случае, тебя интересует? — она с серьезным видом, словно уйдя из реальности, обдумывала его слова, а после вновь подняла свои глаза на него и улыбнулась ему. — Почему я ему не нравлюсь? — ее вопрос был настолько неожиданым, что Силко замешкался. Он мог ожидать любую нелепую чушь, но не подобного. — Людям редко нравится, когда портят их собственность. — Но я и не хотела ее портить. Просто он сказал, что я ничего не могу. А я показала, что уже умею почти все. — она с гордостью подняла руки вверх, предаваясь воспоминаниям о первой «победе». — Тогда неудивительно, что он тебя недолюбливает. — Неа, он меня просто ненавидит. — В любом случае, ты должна прекратить вмешиваться в их дела, так как от этого страдают мои люди, Джинкс. — терпеть ее смешки он устал и решил, что разговор можно было окончить, если бы не ее недовольный и даже презренный взгляд. — С чего бы мне перестать что-либо делать лишь только потому, что ты этого хочешь? — секунда молчания и он грубо схватил ее лицо за подбородок одной рукой, приблизив к своему. Их взгляды встретились. Только она была в растерянности, а он в гневе. — Потому что главным здесь являюсь я, а ты, если еще не забыла, должна слушаться меня. Если я сказал, что ты должна прекратить, то ты обязана это сделать. — сначала она смотрела на него растерянно — взгляд ее переменился на более пренебрежительный. Она схватила кисть его руки, впиваясь в кожу ногтями, оставляя следы на ней, и отдернула от себя. Резко встала со стула и, не посмотрев на Силко, решила обойти его, направляясь к двери. — Я еще не закончил. — он схватил Джинкс за руку, но она выдернула ее. — Не трогай меня. — она буквально прошипела на его слова и вышла из кабинета, оставляя Силко стоять в замешательстве.       Больно. Он сделал ей больно. Боль чувствовалась в каждой клетке тела. Она помнит все четко. Как он схватил ее за руку. Как оттолкнул к стене. После пнул ногой в живот несколько раз, заставляя сгибаться от боли и рванно дышать. Он дернул за ее косы и потянул наверх, а после посмеявшись вдоволь над ней, кинул вниз. Ей было страшно. Она видела его руки, и от них у нее шли мурашки по-всему телу. Эти руки причиняли ей боль, она поняла это. Согнувшись, она закрыла голову руками, всхлипывая. Ему не понравился этот жест, и он пнул ее в бок, заставляя упасть в грязь лицом — содрать щеку в кровь. Она вновь увидела его руки и ей хотелось кричать. Эти руки грубо схватили за подбородок, оставляя следы. Сил не хватало, и она закричала.       Силко долго ее успокаивал. Положил голову Паудер к себе на колени и мягко поглаживал ее. Она вздрагивала от страха даже после нескольких часов с неприятной ситуации. Виновника случившегося уже поймали, и Силко лично с ним расправился, а вот маленькая девочка, сидевшая в углу комнаты и до сих пор прижимавшая колени к себе, не желала приходить в себя. Когда Силко увидел покалеченное тело девочки, он испытал ярость. Сейчас же он испытывал волнение и беспокойство за эту девочку, что лежала у него на коленях, плача, стараясь стереть след тех рук со своей шеи и подбородка. — Очень больно было? — Его руки приносили мне страдания. — Он бил тебя и ногами? — Его руки были страшнее. — Что он ими делал? — Он пугал меня ими и делал больно. — Паудер упоминала лишь руки того человека. Синяки еще не скоро пройдут, но вот воспоминания о руках тревожили ее больше всего. В ту ночь она осталась вместе с Силко. Обнимая за спину, он старался успокоить ее, чтобы руки девочки больше не истязали шею, на которой остались заметные кровоподтеки. Она была неспокойна еще целую неделю. По этой причине шею ей обмотали бинтами, не позволяя рукам трогать ее. Это помогало первое время, пока однажды девочка не начала истошно кричать, расцарапывая себе горло в кровь, содрав при этом все бинты. Успокоительные со временем помогали, но избавить Паудер от мыслей о случившемся полностью было нельзя. В кошмарах ей виделись руки, пытающиеся ее притянуть к себе, а после задушить. Она вскакивала с кровати и начинала протяжно кричать. Силко обнимал ее и шептал успокаивающие слова. Гладил ее по голове. Его прикосновений она не боялась: они были нежными и мягкими. Этим рукам она доверяла. И когда он поглаживал ее больную щеку, она хватала его руку, прижимая ближе к себе, и засыпала. Она была спокойна, ведь знала, что эти руки никогда не сделают больно. Но он забыл об этом. . .       Она вышла из бара так быстро, как смогла. Ей не хотелось видеть Силко сегодня: не после того, что он сделал. Она злилась. На себя, на Силко, на того поджигателя и на двух, непонятно откуда взявшихся, девушек, одна из которых является Миротворцем. Что они здесь забыли, ей было непонятно. Она не знала ни их целей, ни мотивов, но они уже раздражали ее. Они мешались под ногами. Угрожали жизни Силко. Неважно, что он скажет ей, но она избавится от этих двоих любой ценой. — Хэй, куда так спешишь? — под навесом стояла Севика, докуривая сигарету. — Это так важно? — Просто не хочу рыться в мусоре и трупах снова, пытаясь найти твое тело. — Я и не просила. — раздраженно смахнув челку, Джинкс посмотрела на нее, желая уйти, но та, отбросив сигарету, подошла вплотную к ней. — Ты — нет, а он просил. Не позволю так издеваться над ним. — они со злобой в глазах смотрели друг на друга. Севике не нравилась Джинкс. Она доставляла слишком много хлопот не только жителям, но и Силко. Он страдал от того, что ему было не все равно на эту девчонку. Впервые она выглядела безобидной, и поэтому Севика, думала, что Силко избавится от нее, но он оставил ее. Заботился о ней, укрывал от любых опасностей. Она ходила всюду за ним, беспокоясь за него. И если бы та девочка Паудер осталась собой, то может Севика относилась к ней чуть снисходительнее. Но она изменилась. Это неудивительно, но все равно пугало, настораживало. Разговаривая сама с собой, она отталкивала от себя людей, в особенности Севику. Они часто виделись, но не могли поладить. Одна была чрезмерно безумна, не мыслила рационально, кидалась в бой — проигрывала и вновь все по кругу. Другая была необщительна, закрыта от других, уперта и упряма, дралась всегда — после приходилось разбираться с последствиями. Одна показывать любовь хотела, но не могла из-за безумства. Другая — могла, но не хотела из-за упрямства. И друг друга они в этом винили. Не достаточно сильно его те любили. Стирать руки в кровь они были готовы за него, но вот сказать лишь слово — онемел язык у них.        В углу прижавшись, она сидела, отсчитывая секунды до конца. Она пообещала, что придет. Силко сказал, что доверять ей можно — она ему доверилась. Убирая кровь с лица, со злостью смотрела на оружие, направленное на нее. Осталось десять секунд. Она придет — спасет и унесет ее отсюда. Она сильная, храбрая и ей можно верить. Шаги приближались — она отползла чуть дальше, приближаясь к стене. Она держала свиток за спиной, не позволяя смотреть на него. Она обещала, что придет, а Паудер сказала, что сохранит свиток. Еще немного и она не сможет его сдержать. Севика придет, она обещала; она не бросит ее здесь, оставляя дышать отравленным воздухом. Пять секунд. Он не усомнился в ней ни на секунду, и Паудер тоже не смела. Она будет здесь совсем скоро. Секунда и. . . Всё? А как же. . . — Севика, где же ты? — она закрыла глаза, сжала свиток сильнее и прислушивалась к шагам, ожидая знакомое постукивание каблуков по асфальту. — Слышь, мелкая, отдай по-хорошему. — он приблизился к ней — она от него. Крепко держа руки за собой, она начала отсчет заново. — А то что? — она пришла. — Хочешь и ты узнать? — Пожалуй не откажусь. — сначала она обняла ее и лишь после отдала обещанный свиток, когда парень лежал на полу без сознания. Севика не спешила обнимать девчонку, но когда она увидела за спиной заветную вещь, она поняла слова Силко. «Не нарушь ее доверие: оно многого стоит.» — Я знала, что ты придешь. — она прижалась к ней, не желая отпускать, пока Севика с завороженными глазами смотрела на девчонку. А Силко умел выбирать приспешниц. — Конечно, я же не предательница и слово сдерживаю. Да, я в любом случае не упустила бы шанс набить этим придуркам рожи. — рука ласково погладила ее по спине. Паудер ощутила знакомое, но ушедшее тепло. После каждой неудачи к ней подобным образом прикасалась сестра. Но Севика просто сделала это, даже получив уже вещь нужную ей. «Она делала так только тогда, когда не хотела, чтобы ты обиделась на нее.» «Можешь воспринимать это как попытку отвязаться от тебя.» «Неужели поняла наконец, что ты ей не нужна?» — Замолчите, ее здесь все равно нет. — она прижалась к Севике еще сильнее, пока та с удивлением смотрела на нее. Она не смела шевельнуться, пока этот ребенок ожидал поддержки от нее. Да, она хотела оттолкнуть ее и сделала бы так скорее всего, если бы этот человек не был дорог Силко. Хотя ей льстило, что даже в самый последний момент она дожидалась, не смея сомневаться в ее словах. Ну и пусть она сумашедшая — когда придет время — будет с верностью дожидаться своих союзников, не смея усомниться в них ни на секунду. А Севика не посмеет потерять доверие своего союзника, от которого хоть и веет холодом и далекостью, но он все еще на их стороне. Несмотря на свое безумие, она всегда будет на их стороне. На стороне того места, где ее когда-то бросили и приняли после. А Севика будет рядом, ведь это тоже ее дом. Когда-то она сказала Паудер, что если зовешь это место домом, то не покидай его до последнего. Силко сказал — хорони себя в его обломках. А Джинкс поняла — оставить тела врагов надо там же.       Повернувшись к стене, она зажмурила глаза и после вновь расслабила их. Перед глазами мелькал образ той девушки, что с уверенностью держала оружие, направленное на жертв. Ее хищную улыбку и темно-синие глаза сложно было забыть. Стоило Вай закрыть глаза, как перед ней появлялась эта незнакомка с чертовски знакомыми косами. Да, они были длиннее, но все еще очень похожими. Вай знала, что перед ней была не Паудер. Это другой человек: злой и ее имя — Джинкс. Она была похожа на сестру, но лишь внешне. Он не хотел говорить, что стало с его сестрой. Он увел свою дочь и не сказал ничего более. Она видела, как умер Вандер, защищая ее. Силко тоже должен был это видеть. Он не мог бы этого забыть — как ни как они были заклятыми врагами. Если он ушел от темы разговора, значит ли это, что Паудер уже давно убита им, а он, помня об этом, решил умолчать? Мысли об этом не давали уснуть. Ей хотелось бы кричать так же, как кричала Пау в ее мыслях. Она не знала как отыскать ту, что могла заменить Вай целый мир. Этой девочки не хватало очень сильно. Должно быть она сейчас выросла, если еще жива. Но вспоминала ли она хоть раз о Вай? Вдруг забыла ее или ненавидит за то, что бросила одну. Мысли тяготили и слез было не избежать. Сдерживаться долгое время было сложно, а вернувшись туда, откуда все началось, становилось еще больнее. Почему она не могла просто проснуться, а рядом спит маленькая Пау. Где-то сидят Майло с Клэггором. Вандер вновь занят своими делами. Невероятно, что все успело так измениться. От этого было так досадно. Разве справедливо, что в один день Вай потеряла все: семью, друзей, свободу. Ей было тошно даже думать об этом, а осознание того, что все это она уже пережила, добивало ее окончательно. Как же хотелось повернуть время вспять. Забрать Паудер, что лежала в грязи, обнять и успокоить и себя, и ее. — Ну почему так нельзя? — тихие слова вырвались из ее горла, прорезая ночную тишину. Она от неожиданности затаила дыхание, но после сдерживать себя она не видела смысла. Было слишком тягостно, чтобы пытаться замять эти чувства где-то далеко. — Эй, все в порядке? — Кейтлин, проснувшись от шепота, всматривалась в ночной мрак. — Да. . . — Точно? — Нет. . . — Кейтлин встала со своей постели, подойдя к Вай. — Мы найдем твою сестру. Я уверена в этом. — сочувственно положив руку на плечо, она заметила горькую улыбку на лице. Скажи Кейтлин, что ее когда-нибудь бы взволновала судьба какого-то человека, проживающего здесь, она бы высокомерено посмеялась, не желая слышать подобного более. Но теперь, представляя маленькую девочку, у которой отняли родную сестру, становилось обидно за них. Она не знала ее сестры, но надеялась, что с ней все хорошо. Почему-то не хотелось видеть сломленный огонек в чьих-либо глазах. Надежда на лучшее должна жить до последнего. И кто знает, сколько бы Вай еще вытерпела, просиживая года в тюрьме, мечтая лишь увидеть свою сестру. Любовь к ней не прошла даже после стольких лет. Она была обязана помочь Вай, даже если знает ее совсем недолго. Это были ее первые слова, когда она стала одним из Миротворцев: «Я буду помогать людям, ведь они больше нуждаются в моей помощи, чем я в их.»       Распахнув окно, она влетела на пол, неудачливо приземлившись. Отряхнув штаны от пыли, она прыгнула на кровать, закрывая глаза и прислушиваясь к тишине. Это место было одним из убежищ, в безопасности которого Джинкс никогда не сомневалась, оставаясь здесь, когда случались плохие дни. Она знала, что о существование этого места догадывается только Силко, но он никогда не придет сюда, пока сама Джинкс не позовет его, но он знает, что этого не произойдет. Это место было для нее слишком сокровенным. Связь с прошлым возникала именно здесь. Фотографии с зеркала Джинкс разорвала первым делом, не позволяя себе смотреть на них, воображая счастливую жизнь с сестрой. Над ее кроватью она написала большими буквами, что нет здесь Вай и быть не может. Сделала она это, когда пришла сюда в первый раз после ухода сестры из ее жизни. В слезах она умоляла пустоту вернуть ей Вай, но Паудер понимала, что как было уже не сможет быть. Слезы высохнут, их вытрут с лица, а воспоминания не прекратят врываться в мысли, создавая беспорядок там. Когда Паудер было скучно, она на стене под «светящимися лампочками» рисовала смешных обезьянок. Подрисовывала им язычки и смеялась с этого тихо-тихо, чтобы никто не услышал. Посмеявшись, ее улыбка сползала с лица, а глаза мрачнели. Отвлечься от вечно преследующих голосов уже было невозможно. Так ей говорил Силко. Она, не желая слушать его, закрывала уши руками и демонстративно показывала, что ей плевать, что там о ней думают. Но в одиночестве она закрывала уже не уши, а глаза, надеясь, что хотя бы их образы не будут всплывать в голове, заставляя сжиматься и кричать. «Светящиеся лампочки» уже давно не горели: светильник был сломан, а его остатки валялись под кроватью. Она сломала его, когда свет, излучаемый им, показался ей слишком ярким, чтобы позволить ему отражаться на гирлянде: она оставила ее в небрежном состоянии, но все же оставила. Вещи Паудер сожгла в порыве злости на сестру, не пожелав хоть-одной ее вещи сохраниться. Эта комната принадлежала даже не Паудер — Джинкс, а она не пожелала отделить хотя бы уголок для своей сестры. Валяясь на кровати, она пялилась в пустоту, пугая собственных чертей своим холодным, пробирающим до дрожи, взглядом. Иногда, она с безразличием в глазах стреляла в стену, где когда-то был нарисован портрет Вай и Пау. Сначала она зачеркала его маркером, злобно прожигая его взглядом. После она целилась и в себя, и в сестру, точно попадая в цель и усмехаясь с этого. Это было еще одно развлечение здесь. Когда, захлебываясь в слезах, ей хотелось сделать что-нибудь с собой, она брала кинжал и выцарапывала смешные, по ее мнению, рожицы, иногда повторяя это на своих ногах, если она не могла успокоить себя. Делать так она могла только здесь, ведь знала, что стены ей свидетели. Да и скрывать здесь не только себя, но и свои эмоции она привыкла. Вот и сейчас она лежала на кровати, вырисовывая на стене что-то и после зачеркивая это маркером так, что и не было понятно чем эти рисунки являлись. Ноги она закинула на стену, оставляя грязь на стене. Взгляд цеплялся за побрякушки, что висели, раздражая Джинкс лишь одним существованиям. А если вспоминать, как старательно она делала их, желая показать свое творение сестре, то так и хотелось разорвать и выбросить эту вещь. — Раздражает! — зацепив ногой она с легкостью рвет веревку, позволяя всем деталям упасть на кровать. — Ненавижу! — с криком она бросала деталь за деталью в стену. Когда нечего было взять в руки, она выстрелила в стену над кроватью Вай, оседая на пол и тяжело дыша. — ненавижу… — сидя уже на холодном полу, она держала себя за волосы, желая их оторвать. Слез не было — лишь сожаление, что поглощало ее в пучину страданий все сильнее. Она помнит Вай. Она была милой, хорошей, любимой. А еще она помнит, как красиво светились эти блестяшки, разорванные и разбросанные сейчас по полу.       Он не верил своим глазам, когда впервые увидел оружие в ее руках, готовое в любую секунду выстрелить. Он не хотел верить, что злость в ее глазах была настоящей. Она же, наверное, шутит, ожидая его реакции. Но она стояла, не дернув уголками губ, смотря в его глаза: в них плескался огонек неверия. Он стоял недвижим мыслями, пока она своими руками расправлялась с его товарищами. Одним взмахом руки она лишала жизни людей, что были дороги ему. Каждая пуля, выпущенная с невиданной злостью, отдавалась болью в его сердце. Кровь стекала по милому лицу девушки, что с отвагой бросалась на помощь, не жалея себя. Из-под полуприкрытых век он видел грустный и обреченный взгляд — когда эту девушку и его судьба свела вместе, Экко хотел верить, что это навсегда. Она напоминала, давно ушедшую из его жизни, подругу детства. Он не хотел думать о ней как о замене, но по другому не получалось. Она потеряла смысл своего бренного существования, оставаясь лежать в руинах здания, пока Экко не подал ей руку, а вместе с ней и надежду на будущее, которое может и будет мрачным, но они смогут встретить его вместе. Сейчас она лежала и с горькой улыбкой смотрела на него: беспомощного, стоящего на месте и продолжающего наблюдать смерть товарищей. Образ его давней подруги в голове, который создала эта девушка, что лежала и умирала на сырой земле, трескался, и осколки не хотели совмещаться. Глаза стали тусклыми — она умерла, оставляя его с собственными чертями один на один. Крик почти вырвался, когда его разум охватила не только тоска, но и обида. Глаза ее источали безразличием, и от него злость в душе нарастала. Ей было плевать на жизни людей, которые были дороги ему. Она направляла оружие на них, зная, что они не ответят ей тем же. Голос издали заставил повернуть Экко голову. — Ты просил нас, помочь тебе найти ее. А теперь мы просим тебя, укрой нас от нее. — парень совсем юный стоял на крыше с жалобными глазами глядел на Экко. Слова видимо задели ее — она направила оружие и на него. — Перестань, Паудер. — лицо ее скривилось от этих слов. — Не зови меня так. — она застрелила и его. Экко пришлось оставить миссию проваленной, ведь глядя на нее, все внутри сворачивалось в комок. Что с ней? Почему она относится к ним, как к врагам? Они ведь на одной стороне. . . — Уходите! — он кричал, в надежде спасти тех, кого она еще не успела тронуть. Сам же он стоял безоружен перед ней, надеясь на ее благосклонность, но она словно была не в себе. Злилась, когда видела, как убегали его товарищи. Пыталась, конечно, прицелиться, но тщетно: слишком много их было; руки дрожали. — Остановись, Пау, зачем тебе это? — он надеялся вразумить ее, но в глазах был виден лишь гнев. Она смотрела на него как не на старого друга, а как на мишень, в которую она не могла попасть. — Прекрати! Не смей меня так звать! — она со злости зажмурила глаза и пыталась попасть в него. Экко смотрел на нее из-под бетонных плит с большим сожалением. Все это время он думал, что его подруга мертва. И сейчас, увидев ее, он был бы счастлив, если бы она опустила оружие и обняла его. Этого тепла ему не хватало долго. Их совместные выходы в Пилтовер с Вай оставались до сих пор самыми яркими воспоминаниями. Или когда Экко приходил к ней, и они вместе конструировали разные вещи. Прогулки по этому месту вместе с ней казались не такими уж и скудными. Он был расстроен, когда осознал, что все это потерял. Еще тогда при взрыве завода, что-то внутри него оборвалось. Он прибыл туда слишком поздно, увидев лишь отвратительные тела и соженные дотла надежды. Он попрощался со своей подругой навсегда, надеясь встретить новых людей. И он их нашел — она их убила. С пистолетом в руках она смеялась над ним, но в глазах ее было видно раздражение. — Почему? Разве это не твое имя? — она замерла с пораженным выражением лица. Что-то вспомнилось, или она о чем-то задумалась? — Она назвала меня Джинкс. — он вздрогнул от услышанного. — Кто? — Сестра моя. Она сказала, что я ее проклятие. Стараюсь соответствовать. — он помнил Вай. Но больше он помнил, как она любила свою младшую сестру, не позволяя никому ее обижать. Пау на ее упреки лишь закатывала глаза, напоминая, что она не такой уж и ребенок. Честно, лучше бы так и дальше происходило. — Что произошло тогда? — он не смог найти ни Вай, ни Пау, ни их друзей, продолжая бродить в руинах. От знакомых он слышал, что они все мертвы уже давным давно. Какого же его удивление было, когда в толпе незнакомых людей он заметил родную макушку. О каких объятиях могла идти речь, когда она оттолкнула его со всей силой и смотрела на него снизу вверх. Она злилась — была ли эта злость ее постоянным спутником? Потерянные люди часто злятся, когда вновь что-то упускают. — Я убила их, разве не ясно? — злой голос — полные раскаяния глаза. Если бы она могла показать ему слезы, то он бы все понял. Но когда она вела честную игру? — Ты не могла. . . — но она смогла — после сестра ее и бросила, оставляя одну в глуши и пустоши собственного разума. Она оставила Паудер там, заставляя выбираться самостоятельно — кто знал, что она найдет себе «плохого» спутника. — Как видишь, их больше нет. — она пальцем смахнула выступающие слезы: стало понятно, что их встреча не будет последней. Он молчал, не смея свести с нее взгляд. Она не скажет ему ничего больше — он не увидит ее улыбки. Они перешли черту, заигравшись друг с другом — теперь они заплатят по счетам. Она — за смерть друзей. Он — за то, что отпустил ее одну. Прошлое не исправить — напрасно стараться. Паудер опустила оружие: она бы не выстрелила в него — не тогда, когда он уязвим. — Проваливай, здесь тебе не место. — она грозно сверкнула глазами. — Но оно и не твое, Пау. . . — он не желал уходить, бросая здесь ее, но. . . — Ошибаешься. — в тот день он остался один.        Она с трудом донесла ее до какого-то места, которое находилось вдали от остальных зданий. Из раны сочилась кровь — ее лицо искривилось от боли. Кейтлин паниковала: она не знала, что ей делать. Перевязать рану было необходимо — ее руку перехватили, не позволяя этого сделать. — Прекрати, ты ранена, позволь мне помочь. — Ты уже достаточно помогла мне. — раздражено оттолкнув ее руку, Вай тяжело дышала, постепенно теряя сознание. Кейтлин была настойчива и, перевязав рану, она оставила Вай здесь, выглядывая на улицу в надежде найти доктора. — Это была Вай? — от неожиданности Кейтлин направила оружие на человека, покрытого плащом. Он судорожно отошел назад, испуганно мотая головой. — Нет-нет, ты неправильно поняла, я не хотел ничего плохого. Я просто. . . — вздохнув и опустив голову, он стоял недвижим, ожидая выстрела. — Ты следил за нами? — Нет, но я просто заметил знакомое лицо и хотел узнать. . . Вай ли это. . . — Кто ты? — Я ее друг, — на секунду его взгляд помрачнел. — точнее был им когда-то, пока, ну, ты знаешь. — он приподнял капюшон, показывая вздутую кожу розоватого цвета. — Боже, неужели это мерцание? Зачем тогда его принимать, если от него такие побочки? — Вам верхним не понять того чувства превосходства, когда вместо того, чтобы унижать тебя, они все боятся. Я просто хотел ощутить какого это. . . — Ей нужен врач. — У нас туго с врачами, сама понимаешь, но есть тут один, кто делает зелья. — он кивнул головой, направляясь в темноту. Она шла за ним, включив фонарь: освещать дорогу было необходимо: в ином случае ничего не увидишь. От света прятались все самые мерзкие существа, некоторыми из них были и люди, живущие здесь. Воздух был настолько тяжелым, что сделать вдох с каждым разом было сложнее. Дороги, на которые ступали их ноги, были практически непроходимыми: грязь прилипала к ногам, пачкая обувь. Человеку, что шел рядом с Кейтлин, кажется не привыкать к подобному. Перед ее глазами открывался вид на это место: словно палаточный лагерь, вот только здесь было больше мусора и грязи, а сами палатки были сделаны из всего того, что первым попадалось под руку. Кейтлин снова смотрела на этого маленького человека, идущего перед ней, и неосознанно сочувствовала ему: как Пилтовер мог так забросить свою вторую часть? Смотреть на мучения этих людей казалось невыносимым. Тут ведь были и совсем маленькие детки, что не должны были видеть эту сторону жизни. Кейтлин понимала сейчас, насколько ей повезло родиться в процветающем городе, а не здесь. Мрак этого места поглощал сразу же, стоило пересечь черту. Вывеска, отливающая неоново-зеленым, привлекла ее внимание. Человек уже стоял там, ожидая Кейтлин. Через пару секунд она увидела лицо, что не походило на человеческое. — Что надо? — противный, скрипучий голос и взгляд свирепых глаз пронзили тишину. Он замешкался и отошел чуть назад, предоставляя возможность слова Кейтлин. — У нее колотая рана. — после этих слов они стали ожидать. — Она делает лучшие зелья. — поправив очки, он огляделся вокруг. Она все еще стояла, пораженная увиденым. — Обмен. — она представила их взору небольшой бутылек, наполненный розовой жидкостью. Не долго думая, Кейтлин передает свое оружие ей, оценивая ту взглядом — бутылек с мерцанием оказывается в руках Кейтлин. — Спасибо вам. Пойдем, Вай нас ждет. — она хотела взять того за руку, но он оступился, оставаясь за спиной. — Ты иди, а я не могу. — Что? Почему? Она будет рада сейчас увидеть старого друга. — Боюсь, я не хочу, чтобы она видела меня таким. — он снова показал на свое лицо, горько усмехнувшись. Это выражение сломило Кейтлин: перед ней стоял маленький человек, которого выкинули из чьей-то жизни, и сейчас он не может туда вернуться. Она резко обняла его, чувствуя боль сразу двоих людей: его, потому что он никогда не сможет увидеть давнюю подругу, которая сейчас лежит, изнывая от боли; и Вай, ведь, оставшись без сестры, она не увидит друга, который вероятно был дорог ее сердцу, пускай Кейтлин и не знает всех подробностей. Ее объятия словно привнесли в его скудный и бренный мир что-то новое. Он не знает ее, но чувствует давно забытое тепло. Она отстраняется от него и смотрит в его безжизненные глаза. — К тому же у нее есть сестра, она позаботится о ней. Мне не о чем переживать. — но встретив опущенные глаза, он занервничал. — Разве нет? — Силко забрал ее сестру. — Вот как. . . — он опустил голову, смотря под ноги. Видимо они были знакомы достаточно хорошо с Вай. — Ты правда не хочешь ее увидеть? — Хочу. . . но тебе лучше идти без меня. — она шагнула назад, не отрывая взгляда от него. Он неловко махнул рукой. — Бывай. — не было видно даже его силуэта в этой кромешной тьме. Кейтлин еще недолго смотрела вперед, где стоял этот загадочный и брошенный человек. Одумавшись во время, она побежала к Вай, вспоминая о ее ране. Беспокойство пропало, стоило Кейтлин увидеть фигуру девушки нетронутой. Подбежав к ней, она достала бутылек и, открыв его, вылила все его содержимое Вай. Сглотнув это, она выгнулась, пытаясь вырваться из рук Кейтлин. — Тише-тише. — она придерживала Вай, успокаивающе поглаживая по спине, стараясь отвлечь ее от болезненных ощущений. — Все в порядке. Сейчас все хорошо. Как ощущения? — она обеспокоенно смотрела на Вай, пока та пыталась сосредоточиться на голосе Кейтлин. — Я не знаю. . . Вроде лучше. — Вай попыталась встать, и Кейтлин тут же подала ей свою руку. — Спасибо, кексик. — Не называй меня так. — она забавно, по мнению Вай, свела брови, нахмурившись и одарив ее слегка злостным взглядом. — Хорошо, кексик. — она лишь закатила на это глаза, медленно пробираясь к выходу. Заметив буквы на дереве, она узнала в них имена. — Ты здесь жила? — Да, вместе с сестрой. — Вай стояла, повернувшись лицом к стене, будто рассматривая там что-то.       Она качалась на гамаке, увлеченно читая журнал, который принесла из верхнего города. На фоне играла музыка, привнося уютную атмосферу этому месту. Розовый маркер вертели в руках, обдумывая, что можно было бы им нарисовать. На участке стены, освещаемом бледно-желтым светом, красовались маленькие милые рожицы Пау. Рядом с ними были нарисованы Клэггор и Майло — ему она вместо глаз нарисовала крестики, подписывая снизу «трупик». Вай увидев это, лишь усмехалась, рассказывая Майло, что сидел на диване и от нечего делать кидал в стену дротики. Возмущался он громко, но Пау показывала ему язык, зачеркивая его фигурку маркером, словно стирая на совсем. А вот фигурку Вай она обрисовала сердечками и цветочками. Это показалось милым, и Вай потрепала ее по волосам. — Ну же, Пау-Пау, не злись на Майло. Уверена, он не разбирается в твоих механизмах. — она надула губки и выглядела слишком невинно. — Ага, вот только как можно разбираться в этом неработающем мусоре. — голос Майло доносился издалека, раздражая Паудер. Она злостно смотрела на свою «обезьянку» в руках, а после отшвырнула ее в стену. Слезы полились непроизвольно. — Помолчи, Майло! — она крикнула на него, после уже в тишине приобняла Паудер. — Ну же, Пау-Пау, не все получается с первого раза. — вот только Паудер от этого еще больше сжалась. Вырываясь от объятий сестры, она схватила со стола свою «игрушку», бросила ее на пол и со всей злостью раздавила ногой, при этом издавая неприятный скрежет. — Да! Так ее! — Майло смеялся над ней, продолжая наблюдать за злостью Паудер. Она смешила его своими глупыми выходками. — Майло! — не выдерживая, Паудер выбегает на улицу, позволяя ветру забраться внутрь, не позаботясь об открытой двери. Вай выбегает из дома за ней, стараясь не упустить ее из виду. После пары минут бега, девочка присаживается на холодные трубы, слегка поджимая ноги к себе. Вай аккуратно подходит сзади, стараясь держать дистанцию, но делать это крайне сложно, видя, как твоя младшая сестра плачет. Она выглядела разбитой, и от этого неприятно кольнуло в районе сердца. — Я опять вас всех подвела, прости, Вай. — она подошла к ней, вновь обнимая, прижимаясь к ее щеке. — Не говори глупостей. То что ты бросила ненужный хлам, спасая себе жизнь, не является глупостью. — Но это был не хлам. — По сравнению с тобой это было просто ничто. — Но они были злы, когда услышали, что я выбросила этот мешок. — она легла на колени Вай, когда та села рядом с ней, вытягивая ноги вперед. — Наверное им были дороже эти вещи. — Вай замерла, всматриваясь в пустые и заплаканные глаза сестры. — Нет, они тоже тебя любят! — Вай, — она произнесла это имя с таким холодом, что заставила замолчать и убрать руку с ее головы. — не надо говорить за них. Все мы прекрасно понимаем, что я помеха. — Пау, ты не. . . — Я больше не буду вам мешаться, не хочу еще кого-нибудь сглазить, как обычно. — Вай прижала сестру как можно ближе к себе. — Не смей так говорить. Ты никогда не будешь помехой для меня, кто бы что не говорил. — Паудер выглядела потерянной в руках Вай. Она надеялась, что та не увидит слез, но ее руки оказались быстрее — она утерла большим пальцем слезы, что начинали скапливаться в голубых кристальных глазах. — Знаешь, мне глубоко в душе плевать, кем тебя считают другие. Для меня ты всегда будешь важна. И ты не помеха, ты просто мала для этой жизни. — она смотрела на Паудер с сожалением в глазах. Сестра сжалась в ее руках в маленький комочек. — Я просто бесполезна для тебя сейчас, да? — Нет, ты просто многого требуешь от себя. — в ее взгляде Вай прочитала замешательство. — Но в моем возрасте ты достигла куда большего, чем я. — она сжала зубы от злости, прижимая Пау крепче к себе. — Забудь уже слова этого идиота, который не знает, когда нужно молчать. — Но он же прав. . . — ее слезы заставляли сжиматься все внутренности Вай. — Забудь его слова и вспомни, что я говорила тебе. — она подняла ее лицо к своему и со всей серьезностью посмотрела на Пау. — Ну? — Рано или поздно я смогу. — она тихо проговорила это, утыкаясь в плечо Вай. — Да, ты сможешь, а теперь посмотри на меня. — Паудер подняла на нее нежно-голубые глаза, полные слез. — Не плачь, улыбнись, я в тебя верю. . . — Паудер смотрела на нее, утирая рукавом слезы.        Почему сейчас, Вай, ты молчишь и смотришь в мои глаза: темно-синие, наполненные мраком, тьмой и не отражающие больше свет?       — Паудер? — девушка стояла, опустив голову вниз. — Вай? — повернувшись лицом, Вай замерла от увиденного. Длинные синие косы касались земли, приковывая взгляд Вай. Рука, покрытая множеством татуировок в виде синих облаков, держала пулемет. — Это ты? — то что это Вай, было ясно с самого начала, но вот была ли эта девушка Паудер? — Пау, я. . . — она стояла на месте, не зная, что сказать. Вай не могла увидеть в ней свою сестру: перед ней стоял другой человек: тот, что держал оружие напротив и, смотрящий на нее с нескрываемой злостью. — Я скучала. . . — Джинкс осматривала ее, думая: можно ли к ней подойти. — Мне жаль, что я оставила тебя тогда там, пожалуйста, прости. — она приближалась к Джинкс. Ее голос дрожал и запинался. Голубые глаза смотрели на нее, выискивая хоть одну положительную эмоцию. Но Джинкс стояла, не смея приблизиться к ней, и с укором смотрела на Вай. — Я пыталась тебя спасти, но меня схватили! — она закричала, в надежде быть непросто услышанной, но и понятой. В голове Джинкс всплывала лишь одна сцена: она лежала на сырой земле, задыхаясь в дыму и от собственных слез; она кричала имя сестры, наблюдая как она уходит от нее. На пошатывающихся ногах она исчезала сквозь пелену дыма, не отзываясь на крик, делая с каждым шагом больнее. — Вайолет! Вайолет! Пожалуйста, вернись! Не бросай меня, Вайолет! — но слезы затмили взор глаз, и все что осталось у нее, это содранные в кровь руки и щека, которая отзывалась болью после удара. Но это ведь до боли знакомая картина: тогда она спряталась за спиной сестры, не поднимая глаз с мертвых тел родителей. Тогда она прикрыла ее, закрывая рукой — сейчас оставила лежать здесь, словно ненужную вещь. Это воспоминание всплыло в мыслях у обеих, но каждому оно принесло разную боль. Одну заставило сделать один шаг навстречу, а другую — отойти назад. — Ты оставила меня там! — Да, и мне очень жаль. . . — она смотрела на нее, но не понимала, что делать. Она запуталась в своих мыслях — не заметила, как чужие, но, давно родные ей, руки обхватили спину. — Я больше не повторю этой ошибки, слышишь? — но она уже не слышала ее, позволяя наполнить себя забытым теплом. Она обняла сестру, не заботясь ни о чем: она сильно скучала по ней, чтобы отпустить ее сейчас; ей сильно не хватало ее присутствия и веры в саму Паудер. — Я скучала, сестра. — они стояли в обнимку, каждый со своими мыслями в голове. Паудер была счастлива, предаваясь моменту, а Джинкс стояла позади нее с оружием, готовым в любой момент выстрелить в спину своей версии себя. Но подозрения ослабевали постепенно, открывая старые раны — опустилось оружие, и она осела на землю, продолжая видеть себя со стороны в объятиях сестры: она плакала: видимо была рада увидеть Паудер. Но не Джинкс? Треск привлек ее внимание, заставляя схватиться за пулемет и с ненавистью посмотреть за спину сестры. — Кто она?! — Вай? Кто это? — Кейтлин выглядела озадаченно, застыв на месте, когда оружие направили на нее. Вай раставила руки в стороны. — Подождите. Это моя сестра, Кейтлин. — Она? Но это ведь она чуть не пристрелила нас тогда! — Чего? — Джинкс сделала шаг назад, продолжая смотреть на них двоих. — Значит слухи оказались правдивы. . .Ты водишься с миротворцем! — на этих словах она отпрянула от руки Вай, приставляя пистолет к ее лицу. — Не смей ко мне подходить, предательница! — вот теперь она видела злобный взгляд — нет, полный ненависти взгляд темно-синих глаз. Она была готова выстрелить как в прошлый раз, если Вай приблизится к ней. — Нет, ты не так все поняла. Я здесь ради тебя. Она просто. . . — А, я поняла. — Джинкс взглянула на Кейтлин, смотрящую под ноги, и направила на нее пистолет. — Давай избавимся от нее. Ей здесь не место, так ведь, сестра? — Вай посмотрела на Кейтлин: та не смела и с места сдвинуться, поглядывая на Вай, в надежде, что она что-нибудь сделает. — Нет, постой. — Джинкс с удивлением уставилась на Вай. — Так нельзя, Паудер. — Почему это? — Она здесь по другой причине. . . — И по какой же ты причине здесь? — она с презрением смотрела на Кейтлин, что молчала, не поднимая взгляд с земли. — Ясно. Значит и ты с ней вот за этим? — она подняла синий шарик с земли, показывая его всем. — Что? Нет, я даже не знаю что это. Я пришла за тобой. — Ага, как же. Она тоже пришла за мной, дай угадаю. — она усмехнулась, убирая вещь к себе в карман, сверкнув им на свету. — Паудер. . .- она приблизилась к ней, но Джинкс направила вновь пистолет на нее, сжимая зубы от злости. — Не зови меня так. — Можешь стрелять, но я никуда без тебя не уйду. — Джинкс стояла, пытаясь взглядом уловить намек на ложь, но ее сестра закрыла глаза, слегка отворачивая голову, но по прежнему стояла на месте. Паудер отошла назад, прижимаясь к Джинкс, что с уверенностью глядела на свою сестру, готовясь к финальному выстрелу, что поставит в этой истории точку раз и навсегда. Она с хищным оскалом смотрела на Вайолет, что была беспомощна перед ней. Джинкс смеялась, а Паудер сжалась от страха, предпочитая сейчас довериться себе, нежели той, что показывала мнимое доверие. Шум позади заставил ее обернуться. — Черт, только не снова. — поджигатели окружили троицу, петляя вокруг них. Джинкс схватилась за пулемет, отбиваясь от людей. — Чего сейчас-то вам от меня надо?! — Вай, справившись с одним из поджигателей, повалив того на землю, взглянула вперед. Паудер не знала жалости, стреляя и попадая по своим целям. — Отвянь! — пару взмахов оружия хватило, чтобы освободиться от чужих рук. Вай могла лишь со стороны наблюдать за своей сестрой, что видимо увлеклась битвой, не замечая никого на своем пути, кроме парня: того самого, которого они встретили впервые с Кейтлин. Тогда же она и увидела девушку, что была похожа на ее сестру, а сейчас она стояла за спиной Вай, сражаясь с ней плечом к плечу. — Окей, я поняла, в прошлый раз вам досталось мало! — вскрикнув, Джинкс достала из-за спины другое оружие и направила его на парня, что оказался на земле, приходя в себя после удара. Кейтлин заметила часы в одной из его рук, которые странно раскачивались по мере приближения Джинкс к нему. Прищурившись, Кейтлин заметила синеватую вспышку. — Что? — Кейтлин вновь оказалась позади остальных, наблюдая за двумя сестрами. Так же она делала пару секунд назад? Это не могло быть совпадением. Она быстро взглянула на Джинкс, которая хотела сбить парня с ног, но тот в последнюю секунду развернулся, ударяя ее об землю. Вай в эту же секунду кто-то откинул к ограждению. Заметив синий шар, Кейтлин схватила его, убирая к себе в сумку, надеясь, что сделала это достаточно незаметно. Пока Вай приходила в сознание, Кейтлин наблюдала, как Джинкс пыталась освободиться от рук парня, но тот не отпускал ее, смотря на нее из-под маски. — Слезь с меня, придурок! — в ее глазах плескалась злость, смешанная с негодованием. Но он держал ее крепко, надавливая на руки, и продолжал вглядываться в глаза, выискивая что-то. Причинял ей боль, но та лишь злилась на это, не прекращая попыток освободиться. В какой-то момент он замешкался, давая шанс Джинкс, опрокинуть его на землю. — Как же ты меня достал! — она ногой сдавливала ему шею и целилась прямо в лицо. Он начал кашлять, но она не желала его отпускать, продолжая надавливать на горло, наслаждаясь своим превосходством над ним, пока тот задыхался, но все равно не оставлял попыток достать часы из кармана. Она не знала, что это за часы, но насторожилась, когда тот пытался перемотать время, и в нужный момент выбила их из его рук. — Надеюсь, ты не хотел ничего дурного сделать, верно? — она с ехидством в глазах смотрела на него сверху вниз. В какой-то момент парень обреченно махнул рукой вниз — Джинкс пронзило осознание. Она вскочила с него, ударяясь об землю. Человек, что возвышался над ней, только что чуть не попал в нее. В ту же секунду Джинкс стреляет в него, наблюдая, как падает парень вниз. — Держи ее! — Что? — она не успевает обернуться, как в ее сторону летит бомба — в дыму она абсолютно ничего не видит. Слышать она может лишь отдаленные голоса. — Хэй! Вай! — на мгновение шум прекратился и раздавался уже где-то вдалеке; дым рассеялся, представляя глазам Джинкс пустошь. — Вай? — тихий голос пронзил тишину. Она оглядывалась, пытаясь найти сестру — тщетно. — Нет! Нет! — она кричала, согнувшись на земле и прижав руки к голове. Ее маленькую фигуру он видел. Крик он тоже слышал. Что-то внутри него обломилось, сдавливая горло, не позволяя произнести и слово. Она сломлена, но он не мог поверить в это. Руками она цеплялась за воздух и что-то говорила, но этого было не разобрать. Он стоял и смотрел на нее, пока она медленно сходила с ума. Замерев, она больше не двигалась, продолжая лишь тяжело дышать. Ее голова была опущена вниз, и челка закрывала часть лица. Он правда хотел понять, о чем она думает сейчас, но рука, отдернувшая его за плечо, оторвала от мыслей. — Идем, Экко. — он посмотрел на нее в последний раз и окончательно скрылся в тьме.       Она сидела на крыше бара, опустив на открывающийся перед ней вид откровенно скучающий взгляд. Ногой в воздухе она вырисовывала что-то — больше было похоже на то, что она болтала ей. Руки она расставила позади себя, опираясь на них. Темное небо открывалось ее взору, но ничего привлекательного Джинкс в нем не видела, продолжая глядеть в пустоту, как будто что-то или кто-то может прийти на ее немой зов. Запрокинув голову наверх, ярко-голубой огонек показался на вершине скалы. Он пропал так же скоро, как и появился, оставляя досадное ощущение в груди. Яркий свет от огонька на доли секунд пронзил тускло-голубые глаза, а после оставил на них мутную пелену. — Сегодня довольно прохладно, можешь простыть. — она не посмотрела в его сторону, оставаясь в той же позе; продолжала наблюдать за угаснувшим на горизонте солнцем и появлением зеленых огней на улицах. Он накинул куртку на ее открытые плечи. Она ногтем провела по блесткам на рукаве, пробуя их наощупь. Он присел рядом с ней, смотря в ее полуприкрытые глаза. Она молчала, и ему был знаком этот потухший взгляд. Она притянула ноги к себе, обнимая их и утыкаясь носом в разбитые колени: на одной из них был нелепый пластырь с забавной мордашкой, как и любила Джинкс. Он пальцами по холодному бетону отстукивал ритм знакомой ей песни. Сидеть она старалась тихо, не прерывая момент и продолжая глядеть в небо: темное и уже непроглядное из-за темно-зеленой дымки. Стук доносился до ее ушей, успокаивая. Она, не глядя в его лицо, улеглась ему на колени, обнимая саму себя: возможно потому что было холодно, а ветер пробирался к ее открытой коже, заставляя покрываться мурашками. Он не трогал ее, пока она пыталась устроиться поудобнее у него на ногах. — Я видела ее. . . — Я знаю, детка. . . — Джинкс смотрела на облезлые, дымящие крыши домов, на которых можно было увидеть местных жителей, что проводили свободное время там. Она с тоской прикрывала глаза и вновь открывала, бросая взгляд на одну из крыш, на которой висела странная связка флажков, что развевались на ветру. Она смотрела на них пару секунд, после жмурила глаза, ощущая теплоту чужих шершавых рук, и открывала их, вглядываясь в темноту. Красно-синие флажки развевались на ветру так красиво, пока один из них не унесло ветром, оставляя синий флажок наедине с самим собой. Ветер стих. — Ты сказал, что она мертва. — Силко не понял, как именно Джинкс произнесла эти слова: то ли с укором, то ли с сожалением. Она лежала под его руками, что согревали и укрывали от злого ветра, не вырываясь, лишь печальными и пустыми глазами смотрела вперед. — Я и сам так думал. Должен признать, твоя сестра умеет удивлять. — она легла на спину, смотря в его глаза, — они были не такими, какими представляла их себе Джинкс, — ожидая, когда в них появится тот самый огонек, что извещает лживую надежду. — Ну же, детка, не расстраивайся. Жизнь полна разочарований. — она сузила глаза — показались первые слезинки. Он притянул ее к себе, а она поддалась, обнимая его за талию, уткнувшись ему в живот. — Она сказала, что не хотела бросать меня. — Вандер тоже так говорил, но наши пути разошлись. — Но она искала меня. . . — Да, но с миротворцем. — она сжалась на этих словах, и Силко аккуратно гладил ее по спине. Он почувствовал, как его пиджак немного намок. — Не плачь, в жизни и не такое случается. — Но почему я не могу быть с ней? — Можешь, конечно, но ты готова предать то место, в котором выросла и за которое сражалась столько времени? — он с печалью смотрел на содрагающееся тело в его руках. — Она же не предала Заун. . .Она бы никогда его не предала! — Уже, детка, уже. — она раскрыла глаза, полные слез, стараясь сдерживать их, и с негодованием смотрела в его лицо: спокойное, раслабленное. Казалось, его ничуть не волновало все то, что чувствовала она. — Ты же знаешь, миротворцам здесь не место. — она прикрыла глаза, представляя образ маленькой себя — Паудер, что стояла и с радостью в глазах смотрела на Вай. Но позади Паудер находилась Джинкс, что сжимала кулаки и глядела с ненавистью на сестру. — Посмотри, Вай, это мы! — рисунок отдали в руки сестры, что с улыбкой смотрела на две фигуры, изображенные на листе: девушки держались за руки, а сзади них был нарисован дом: его украсили разноцветными воздушными шариками и флажками. Вай улыбнулась Паудер, потрепав ее по голове, тем самым вызывая у младшей смех. В сердце неприятно кольнуло стоило перевести взгляд на Джинкс. — Хей, Вай, смотри, это мы! — она в руках держала все тот же рисунок и с озорством в глазах смотрела на Вайолет. Рисунок разорвали на две почти идеальные части, надсмехаясь над Вай, что стояла со слезами. Джинкс посмотрела на уже разорванные части рисунка и заметила: Пау улыбалась, а Вай, с грустной улыбкой, подняла руку, будто махала кому-то. Открыв глаза, Джинкс прижалась к Силко еще сильнее. Обида. Она затаила обиду на когда-то бывшую сестру. — Не прощу предательства. — она произнесла это тихо, но с уверенностью, заставляя Силко приподнять губы в ухмылке. — Я ей покажу. — Мы всем им покажем, детка. — он держал одну из ее кос, пропуская пальцы через волосы: длинные густые, а когда на них падал свет, они становились ярко-синими, как и ее глаза. С распущенными волосами она становилась прекраснее. — А теперь посмотри на меня. — она взглянула него с опаской, но он лишь мягко погладил ее по щеке. — Не плачь, ты идеальна.        — Ты не можешь так говорить о ней! — А вот и могу! В отличие от тебя, я видел как умирали мои товарищи. Стоило ей приблизиться к нам, как несчастья обрушивались на нас. — он стоял, смотря в сторону, не обращая внимания на злостный взгляд. — Ты не понимаешь, Вай. Мы все изменились и больше держаться вместе не сможем. — Но у нас есть еще шанс. — она с болью в глазах смотрела на его безразличие, что передавалось во взгляде. Он выдохнул и присел на диван напротив Вай. — Я знаю, что ты хочешь все вернуть туда, откуда оно началось, но это невозможно. — рукой он скучающе проводил по голой стене, выжидая реакции Вай, но она сидела с печально-задумчивым лицом, смотря в пол. Они находились в этой маленькой и пыльной комнатке на протяжение часа. За это время Экко правда пытался не выдавать всю свою радость при виде старой подруги. Она же в свою очередь, не скрывая своих чувств, обняла его, прижимая к себе, вспоминая давно минувшее тепло. Да, он изменился, но именно таким его Вай и представляла. — Ты ведь каким был, таким и остался. . . — он укоризненно посмотрел на нее, но злиться на эти слова не стал: в глазах ее он видел тоску и грусть по былым дням. Неудивительно, что человек, которого буквально выдернули из жизни, пытался вновь к ней приспособиться. Вот только Вай не пыталась принять реальность такой, какой она стала — она хотела вернуть все обратно, но никто не мог ей объяснить, что этот мир так не устроен. Экко с сожалением потирал лоб, устав от головной боли, и продолжал наблюдать за мучениями Вай. — Может и она осталась все той же? — она спросила это не то что бы у него, скорее у самой себя, надеясь, что ответ будет таким же, каким она желала его слышать. — Ты сама-то в это веришь после увиденного? — Она моя сестра, конечно, я в это верю. — он не мог ничего ей сказать: он не понимал ее чувств по отношению к человеку, что разрушил ему жизнь и продолжает это делать. — Прости, но я как ее старый друг перестал видеть в ней надежду на светлое. Прости, мы оставили это в прошлом, уходя в будущее порознь. — она хотела на него злиться, но сидела молча, глядя в его пустые глаза, что сузились на словах о ее сестре. — Если кто и виноват в том, что с ней случилось, так это я. . . — Вай, мы уже обсуждали это. — Что Вай? Это я виновна в том, что оставила ее с этим монстром. Я не знаю, что он с ней сделал, но никогда не поверю, что она сама согласилась быть с ним. — Но тем не менее, это так. Твоя сестра работает на него и избавляется от моих людей. Прости, конечно, но помогать в ее поисках я тебе не буду. — его взгляд стал суровым, вводя Вай в замешательство. — Экко, прошу, мы должны помочь ей. Я знаю, что говорю. — Если бы ты знала, что говоришь, то она бы была сейчас с тобой, а не с ним! — его крик поразил ее, и она опустила глаза в пол. Он оступился на время. — Извини. — тихо добавив это, он подошел к ней, присев рядом. — Я знаю, что она тебе дорога, но что мы можем поделать? — Мы могли хотя бы попытаться. — она зло отдернула его руку, откланяясь на спинку дивана. — Она же твоя старая подруга, значит так ты бросаешь друзей? — Мы с ней больше не друзья. — она обратила внимание на его помрачневшие глаза. — Она сама дала это ясно понять, когда прогнала меня. — больше ей не нашлось ничего сказать, и поэтому она молча опустила голову, смотря на окровавленные запястья. Он знал, что они забрели в тупик. — Я правда хотел ее вернуть, но она видимо не очень-то и хотела возвращаться. — он опустил голову на ее плечо, — Вай не возразила. — начиная вспоминать о прошлом, не скрывая боли в своем голосе. — Когда я ее встретила сегодня, она была рада меня видеть; сказала, что скучала. . . Экко, я не могу ее бросить: я же видела, как она нуждалась во мне. — Она больше не нуждается в тебе, Вай. Скорее, ей просто привычнее было находиться с тобой. — она опустила голову на его — это было неудобно, но никто из них не жаловался, предпочитая глядеть на стену. — Может, но она была рада видеть меня. Если бы нам дали шанс выговориться, то может, она бы рассказала обо всем, что ее беспокоит; может она бы не направила оружие на меня, заставляя молчать; может мы бы вновь сидели вместе, как раньше. — Знаешь, если бы все так случилось, я был бы очень рад. . . — она обняла его снова, забываясь в своих мечтах — он рукой проводил по ее спине, прекрасно осознавая, как ей сейчас тяжело принимать реальность. — В конце концов, я тоже скучал по Паудер, старой Паудер. — Если бы твои дружки не напали, то было бы чудесно. — Ну уж извини, я не знал, что это ты была с ней. У нас представился замечательный шанс прикончить ее. Кто бы мог подумать, что мы помешаем чьему-то воссоединению. — он горько усмехнулся, за что получил легкий подзатыльник. — Экко, какой же ты засранец. — Может ты и права: не так уж сильно я и изменился. — она устала упала на диван, смотря в потолок. — Я почти всегда права. — на наигранно-удивленное лицо Вай лишь закатила глаза. — я сказала «почти», но не всегда. — Твоя. . .подруга, долго еще будет здесь? — Она не моя подруга, но я должна быть ей признательна. — За что же? — он вопросительно посмотрел на нее, пытаясь подавить смешок. — Она дважды спасла мне жизнь. Да еще и из тюрьмы вытащила. Если бы не она, то меня бы тут не было. — И зачем же ей это? — Не знаю, она сказала, что ей нужна помощь с расследованием — в итоге мы оказались здесь. — Что за расследование? — Не могу точно сказать, но видимо с полицией в Пилтовере она не в ладах, вот и решилась спуститься одна сюда. Заодно меня прихватила. Сказала, что хочет доказать, что во всем виноват местный глава, а мне все равно делать было нечего. — Значит ей нужен Силко? — Выходит что так. — И что вы собираетесь делать? — Ну я не знаю, как долго ты собрался держать ее там. — зевнув, она вскинула рукой, показывая на дверь. — А, точно, я про нее чуть не забыл. — он устало закатил глаза, поднимаясь с дивана. — В любом случае, сначала мне нужно снова встретиться с Паудер. — Ладно, я буду надеяться, что все случится так, как сказала ты. — он открыл двери, указывая ей путь и проходя по темному коридору. — Я тоже. . . — они молча шли. Вай изредка поглядывала на исцарапанные стены, представляя, что могло с ними случиться, но не находя предположений, она вновь цеплялась взглядом за Экко, что шел впереди, сжимая связку ключей в руках. У нужной двери он остановился, за считанные секунды открывая ее и взглядом намекая Вай, остаться за дверью. Она слушается, откланяясь к стене, прислушиваясь. — Отпустите ее. Вам нужна не она, а я. — усмехнувшись, Вай выглянула из-за двери, махая рукой Кейтлин, вызывая недоумение у той. — Я польщена, Кексик, что ты беспокоишься за меня. — Кейтлин злостно посмотрела на Вай, пока она сдерживала смех. — Я думала, что тебя пытают! — Вай сказала, что тебе можно доверять. — он привлек к себе внимание, сковывая ее холодным взглядом. Развязав веревки, что сдерживали ее, он помог ей подняться, жестом руки указывая на дверь, в которую они должны были пройти. Кейтлин шла за Вай, наблюдая за ее настроением, отмечая малейшие изменения: ей было необходимо убедиться в личности этого парня. — Ничего себе. . . — на секунду она потеряла дар речи, оглядываясь вокруг себя, не веря своим глазам: вокруг расстилалась картина, которую трудно было увидеть в Пилтовере, не говоря уже об этом месте. — Это все сделали вы? — Да, у нас не было другого жилья, кроме этого. Я искренне верил, что мы сможем внести жизнь в это пустующее место. Мы смогли. — Это невероятно, Экко. — Вай стояла рядом с ним, похлопывая того по плечу. — Сделать это, наверное, было непросто. — Да, сложно, но оно того стоило. — он прошел чуть вперед, засмотревшись на что-то несуществующее. — Смотри, здесь есть кое-что. — огромная картина предстает перед их глазами, вызывая разные эмоции. — Все те, кого мы потеряли. . . — Паудер. . . — Да, и не только она. . .Все кто сражались за нас, но не продержались до конца. . .Я решил, что они не должны быть забыты. — он смотрел на все это с горечью в глазах. Вай завороженно проходилась взглядом по картине, подмечая для себя множество забытых деталей. Кейтлин стояла и рассматривала картину, не зная людей, что изображены на ней. — Я бы хотел, чтобы они не исчезали от меня. . .Поэтому я рад, что ты здесь. — она улыбнулась ему, видя искренность в нем. — Я тоже рада встретить хоть одно знакомое лицо. Но мы все еще можем спасти ее. . . — Мне кажется, что она исчезла безвозвратно. Хотел бы я находиться с ней, но она вряд ли желает подобного. — Мы не можем говорить о ее желаниях, ведь они скрыты для нас — она с сожалением посмотрела на него: от отчаяния он смотрел в небо, не желая опускать голову. — Мы должны спасти ее. У нас есть шанс. — Надеюсь, ты понимаешь, о чем говоришь. — Паудер должна быть с нами. — она сжала кулаки, вглядываясь в лицо младшей сестры, что было нарисовано очень правдоподобно. — Она жива, она не с ними, а с нами. — он смотрел на Паудер, представляя ту, что с яростью в глазах давила ему на горло, смотря на то, как он задыхался. Что-то в груди кольнуло, и от сожаления он задержал свой взгляд на Вай: она улыбалась сквозь пелену слез, смотря на лицо своей сестры. Она любила ее, но любовь была отвергнута годами долгого ожидания. Она знала, на что шла и отступать было поздно: не после всего, что она пережила.  «Вай? Где ты? Пожалуйста, выходи, не пугай меня так!» — голос в голове отзывался на ее мысли, сбивая с толку. Маленькая девочка, что лежала в грязи, погруженная в пучину отчаяния, взывая к своей сестре, но оставшаяся одна; девочка, что просто хотела быть со всеми, не оставаясь в тени собственных страхов, что загоняли ее в тупик, из которого казалось невозможным найти выход; девочка, что просто любила свою сестру, но, не найдя в ней поддержки, осталась одна среди пепла, догорая сама изнутри. Вай видела это отчаяние, но больнее было узреть в синих глазах ненависть, что находила успокоения лишь в смерти. Имя той, ради которой, ей казалось, она могла сломить весь мир, изменилось на другое: на более черствое, холодное, пробирающее до костей. Она изменилась и показала это сестре, вынуждая сделать шаг назад. Паудер скучала, а Джинкс проклинала ее, не желая встретить вновь свою боль, которую она похоронила вместе с остатками своих воспоминаний. Холодный блеск глаз Джинкс не заменит теплых отблесков в глазах Паудер. Все хорошее невечно, но Вай не готова смириться с этим. Потерянная, брошенная, нашедшая приют в руках зла, она жила одна, без ее сестры: она осталась в прошлом; в той комнате, что покрыта пылью и россыпью воспоминаний.       Яркие огни, на заженной гирлянде, что мерцали, погасли, стоило солнцу скрыться за тучами, поднимая ветер — связка флажков разлетелась, оставляя после себя досадное ощущение чего-то утраченного и уже навсегда потерянного.       Он шел медленно по главной улице, смотря по сторонам. Толпы людей проходили мимо него, не взирая на его вид: здесь все были равны. Он сказал себе, что ему нужны новые детали и это вовсе не прогулка по городу в поисках ушедшего. Заглядывая за углы зданий, маленькие головы выглядывали и приветливо махали ручкой, — боязливо сначала, стараясь не раздражать путника, убеждаясь в его личности. — улыбаясь, будто звали его к себе. Тряпки, называемые здесь одеждой, свисали с них, пачкаясь в грязи улиц, и напоминали, кем эти маленькие дети являются. Сзади к ним подходила суровая женщина, отводя своих детей поближе к дому: по дальше от суровой жизни улиц. Взгляд его поднимался чуть выше, улавливая старика, курившего сигарету и томно вздыхавшего. Он закашливался, но продолжал подносить сигарету ко рту. Его вид брезгливо отзывался в сознание Экко, вынуждая отвернуться. Окурок полетел на землю, упав на крышу одной из лавок. Ее хозяин безразлично поглядывал на свой товар, пересчитывая деньги. Маленькие глиняные статуэтки были большой редкостью здесь: никто не занимался подобными вещами, трудясь на заводах и фабриках. Маленькая, зажавшаяся в угол, девочка держала глину в руках, придавая ей форму птицы. Она с надеждой в глазах смотрела на свое творение, ожидая, что подарит ему жизнь. Ручкой потянула отца за рубашку, показывая ему это — он презрительно посмотрел на девочку и на птицу в ее руках. — Такое здесь никто не любит, переделывай. — он выкинул из ее рук птицу, что прокатившись по сырой земле, превратилась вновь в комок глины, и надежда в глазах девочки исчезла, поменявшись на слезы, что капали из туманных глаз. Боль пронзила разум Экко, заставляя перевести взгляд в другую сторону. За столом местной забегаловки сидела женщина, держа карты в руках, с азартом поглядывая на людей, что сидели напротив нее. Смеялась, скалила зубы, но бросив карты на стол, с ужасом сжала губы, медленно поднимая взгляд с карт на лицо одного из парней. Они смеялись, грозно приподнимаясь над ней. Экко знал этот взгляд: она проиграла последнее, что у нее было. Такое здесь случалось часто. Казалось бы, эта женщина день назад держала бокал с дорогим напитком, довольствуясь тем, что у нее есть на то возможность — сегодня она со слезами на глазах подбирает последние гроши, что валяются на сырой земле. Проходя мимо этих людей, кажется, что это и не люди вовсе. Экко продолжал идти вперед, стараясь не оглядываться назад с сожалением. Он помнил эти улицы другими: более живыми. Здесь они с Бензо часто проходили вдвоем в поисках всякого ненужного барахла. Они обычно продавали его в своей антикварной лавке. Иногда они вдвоем ходили на городскую свалку, откуда приносили вещи, что когда-то были нужными Пилтоверу. Они вместе прошли все улицы Зауна, узнав тайны всех закаулков. Сейчас он шел один, вглядываясь в незнакомые лица, в попытке увидеть родное. — Хей, смотри, он такой придурок! — девочка со смехом толкнула парня, что стоял рядом с ней, показывая пальцем на кого-то из толпы. Синие волосы аккуратно обрамляли ее лицо. Нелепая кофта в различных наклейках, штаны в разноцветных заплатках, обувь с яркими шнурками - все это казалось ему знакомым. Звонкий голос кричал в его голове.       Он шел за этой резвящейся девочкой, что бежала впереди него, рассказывая увлеченно о чем-то. Признаться честно, он ее даже не слушал, продолжая думать о своем. — А представь себе, если я немного переделаю ее форму! Думаю, у меня получится то, что я представляю. — она остановилась, переводя дух, и посмотрела на него. — Хей, ты меня слушаешь? — А? — Ну, конечно, зачем меня слушать. — она наигранно надулась и отвернулась от него. — Прости, я задумался. — Если ты задумался о чем-то другом кроме, как построить Пау-Пау, то я с тобой не разговариваю. — он недоуменно взглянул на нее. — Да, ладно, я же уже говорила кто это. — встав на бардюр, она раскинула руки в стороны. — Великая пушка, что способна будет взорвать весь Пилтовер! — Ого, звучит круто, но как ты собираешься ее построить? — ее лицо в миг стало растроенным. — Я говорила об этом с тобой на протяжении всей дороги. — он захотел возразить, но не успел, увидев поднятую на него руку. — И не говори, что ты просто задумался. — он замолчал, как и она. Выжидающий взгляд терзал его, заставляя опустить глаза в пол. — Прости, просто я сегодня сплю на ходу. — Я заметила. — она присела на деревянный ящик, что стоял под чьим-то окном, и ожидала ответа. — И что же такого случилось, что ты не спал вчера? — Ничего такого, просто не спалось. — он присел с ней рядом, стараясь не смотреть ей в лицо: ее глаза готовы были заглянуть глубоко ему в разум и вытянуть правду оттуда. Вчера он и вправду не спал, но лишь потому что ему рассказали о выходке его друзей. Бензо знал, что парнишка подслушал весь их разговор, а теперь просто боялся признаться в этом. Тогда Экко было ясно сказано, чтобы он держался подальше от своих друзей. Теперь они представляли огромную опасность не только самому Зауну, но и его семье, чье положение и так было не из лучших. В этот день Экко у лавки заметил Паудер и вышел на улицу. Время близилось к обеду, а обещание о том, что Экко будет держаться подальше от своих знакомых успешно нарушено. Он с Паудер обошли вновь весь город, как будто решили напоследок насладиться совместной прогулкой по их родному городу. — Мне кажется, ты чего-то не договариваешь. — он не мог вытерпеть ее укоризненного взгляда и сжался. Она, конечно, же заметила это, кладя свою руку ему на плечо, будто успокаивая. Он сейчас молчал, как и всю дорогу, размышляя над сказанным Бензо. Как он мог перестать общаться с теми, кто были единственными его друзьями? Он взглянул на нее, а она осторожно подняла руку, думая, что помешала ему. — Просто чтобы ни случилось, мы же будем держаться вместе? — она удивленно моргнула, а после задумчиво посмотрела перед собой. Она, кажется, поняла, что имел в виду Экко. — А как же, в конце концов друзья всегда держатся вместе. — она мягко улыбнулась ему, обнимая за спину. Экко был тронут ее словами. Звонкий голосок вселил надежду на то, что все будет хорошо. — Конечно, я чуть не забыл. — неловко посмеявшись, он встал с ящика, ожидая Паудер. — Так ты над этим так долго думал? Ну и дурак ты, конечно. — она легонько ударила его по голове, вызывая у него смешок. — Так что насчет твоей Пау-Пау? — Я создала примерный чертеж. Думаю, тебе следует взглянуть на него. — резкий крик заставил двоих обернуться. Они всматривались в темноту кварталов, не находя причину крика. Пока Паудер стояла в растерянности, Экко забежал за соседний угол. — Паудер. — он позвал ее шепотом, указывая рукой на что-то в темноте. — Это ребенок? — Паудер высматривала лицо ребенка, пока не заметила огромного пса — ей пришлось спрятаться подальше за стену, испуганно выдыхая. — Давай уйдем отсюда. Экко? Что ты собрался делать? — ее взгляд зацепился за его руки, что подбирали железную трубу. — Я не могу оставить ее там. — Но он же огромный. — она осторожно шагала назад, видя, как Экко приближался к ребенку. Закрыв глаза, она услышала лай собаки, визг ребенка и крики Экко. Осев на землю, она закрыла уши, стараясь забыться на этом месте. Но через пару секунд все стихло. Паудер выглянула из-под руки и осмотрелась вокруг. Аккуратно встав с земли, она подходила к концу стены. Выглянув оттуда, она заметила окровавленное животное, что валялось без сознания, а рядом с ним железная труба. Экко сидел напротив маленькой девочки: ее платье было изодрано, как и ноги с руками; волосы покрывали бледно-синюю и дрожащую кожу. — Все, не плачь, теперь все хорошо. — он прижал ее к себе, поглаживая по голове. — Может нам помочь отвести тебя домой? — девочка отрицательно помотала головой, вставая с земли и убегая от них. — Надеюсь, с ней все будет в порядке. — он еще какое-то время смотрел на то место, куда умчалась девочка. Паудер подошла к нему, подавая руку. — Вставай давай, мальчик-спаситель. — она тихо посмеялась с придуманной ею клички, заглядывая в глаза Экко. — Почему ты меня так назвала? — А как еще надо называть людей, которые хотят всех спасать? — он замолчал, отвернувшись от Паудер и взглянув на тело пса. — Не обижайся, на самом деле ты крут. — она похлопала его по плечу. — Пойдем уже ко мне, нас ждут чертежи, не забыл еще? — она взяла его за руку, выводя из темного угла. — Конечно, помню. — Удивительно. — она снова засмеялась, смутив его, но во время замолчала, увидев его недовольное лицо. — Боже, не делай такое лицо, ты и без того выглядишь забавно. — об этом они спорили еще очень долго, поэтому когда Паудер забралась на крышу, Экко сначала замешкался, совсем не понимая, где он находится. Паудер уже открыла окно, ловко запрыгивая туда и рукой махала ему, чтобы он поспевал за ней. Забравшись в окно, Паудер столкнула его со стола, резко закрывая окно. — Ну же, не зависай. Если ты еще не забыл, то я пообещала Вай, не приводить сюда никого. — она кинула небольшую сумку к себе на кровать, сбросила куртку туда же и подошла к столу. — Вот, смотри. — она взяла в руки чертеж, демонстрируя его. — Это лишь набросок, так что я принимаю любые идеи. — она перескочила через стул, схватила с кровати подушки, кинула их на пол и улеглась, рукой позвав к себе Экко. Чертеж она положила на ковер, чтобы им обоим было хорошо видно. Экко с интересом осмотрел его. — Интересная конструкция, но я бы добавил вот это. — взяв карандаш, он пририсовал одну деталь. Паудер с интересом наблюдала за движением его карандаша. — Странная Вай, конечно. До сих пор не догадалась, кто на самом деле собрал обезьянок, которые работали. — она с досадой посмотрела на новые добавления к ее изобретению. — Но это же ты их создательница. — Какая из меня создательница? Если только создательница ходячих мертвецов. — она посмеялась и замолкла, вновь опустив глаза на чертеж. Она сжала края бумаги, злобно стискивая зубы. Экко встревоженно положил руку ей на плечо, но Паудер никак не отреагировала, продолжая смотреть вниз. — Пау, ты же только учишься. Я уверен, что если бы не твои идеи, я вряд ли чем-либо смог тебе помочь. — Неужели я хоть в чем-то полезна. — она усмехнулась, встревожив его. Он забрал чертеж из ее рук, откладывая его в сторону. Она непонимающе посмотрела на него. В объятиях ей было непривычно: это ощущалось нежно и тепло. Она лишь уткнулась ему в плечо, не обнимая в ответ, но ему было достаточно и того, что она не пыталась вырваться. — Я уверен, что однажды весь Пилтовер заговорит о твоих обезьянках. — он улыбнулся, придавая ей надежду. — А ты будешь моим помощником? — Ну уж нет, я тоже буду изобретателем. Мы оба будем изобретать крутые штуки. — Звучит здорово. — Еще бы. — они сидели на полу. Он всматривался в чертеж, задумавшись о чем-то снова.       Он замер на улице, уловив на себе взгляд другого человека. Присмотревшись в окне он заметил фигуру человека. Вай. Она выглянула из окна совсем на немного, махнула рукой, и больше Экко ждать не пришлось. — Прости, что так внезапно. — он вновь зашел сегодня в это место: один раз в воспоминаниях и второй сейчас. Он огляделся по сторонам, с грустью отмечая мрачность этого места, а ведь оно когда-то было одним из самых уютных. Наверное с уходом хозяев это место опустело. — Тут все так изменилось с моего последнего прихода. — Так и знала, что ты тут был. — она приподняла уголки губ, смотря на него. — И как давно ты знала? — С того момента, как ты оставил у нас свои часы. Я нашла их на столе у Пау, но ничего не сказала. Как ни странно, на следующий день они пропали, а после спустя день они вновь лежали на том же столе. — он раскрыл глаза, удивленно смотря на Вай, что сидела с улыбкой. — Тогда-то я вспомнила о твоих часах. Я ничего не стала говорить вам, ребята, но было забавно раскрыть ваши тайные встречи. Я же права? — он лишь кивнул ей, присаживаясь на бывшую кровать Паудер. Старое покрывало в клеточку согревало его мысленно, ведь вспоминать о том, как они с Паудер в холода сидели под ним, было приятно. Экко еще немного приходил в себя, улыбаясь чему-то своему, пока не перевел взгляд на стену, у которой сидела Вай. — Что это? — Я не знаю. Я пришла, а это уже было здесь. Я была напугана, думая, что Паудер мертва. — она сказала это с трудом, смотря в темные глаза Экко. — Я не совсем понимаю эту фразу, но я надеюсь этой чья-то глупая шутка. — она со вздохом отвернулась в сторону окна. Комната выглядела пустой. Он помнил ее совсем не такой. Помещение, в котором всегда горел теплый свет, согревая всех. А еще «светящиеся огоньки», которые так нравились Паудер и Экко. Части от них валялись на полу, не привлекая больше взора. Грустно осознавать, что этого света в жизни Экко больше не будет: он сохранился только в его воспоминаниях. — Красивые были огоньки. — Да. . .Но это странно. Когда я приходила сюда пару дней назад, они были целыми. Висели на стене, и я не представляю, кто изорвал их. — он понимал к чему она клонит. — Я не хочу, чтобы кроме нас здесь находился кто-либо другой. Это не их дом. — Но и не ваш с ней уже, да? — она обреченно легла на кровать, смотря на него. — Все еще наш, даже если она уже и не помнит о нем. — он встал с кровати, подходя к столу: на нем лежало множество бумаг, на которых были изображены чертежи; рядом с ними были приклеены самые разные стикеры, такие смешные, нелепые и до боли в сердце родные. У него до сих пор сохранилась привычка помечать уже свои чертежи разными стикерами. Розовым маркером были нарисованы странные эскизы животных. Отгибая один из листков, он заметил чертеж пулемета со странным внешним видом. Это было похоже на поросенка. . . — Это же. . . — он был поражен, увидев знакомое оружие. Именно с таким он видел Паудер множество раз. Однако, оно было одним из недавних ее изобретений. — Ты что-то нашел? — Вай с любопытством выглянула из-за спины, смотря на чертеж в руках Экко. — Что это? И не говори мне, что это оружие, я и без тебя вижу. — Это ее недавнее изобретение. — Паудер? — Да. Я видел у нее точно такой же образец. Видимо она недавно была здесь и оставила это тут. — Она могла быть тут? — Скорее всего. Тогда объясняется весь этот беспорядок в комнате. — он осмотрел комнату, примечая стикеры на зеркале, исписаные стены, пустые полки шкафа. Знакомая заколка от волос — если эту вещь можно было так назвать, ведь это больше было похоже на какое-то замудренное приспособление. — лежала на полу под столом, слегка поблескивая в сумраке. — Боже, как же мне жаль. . . — она села на пол у кровати, опустив голову на ноги, закрываясь руками. — Если бы я только могла подумать тогда о ней хоть на секунду, то она бы не осталась там одна. — она очень тихо проговорила это, глотая слезы. Вспоминать об ошибках больно. Экко видел, как поникла Вай, когда впервые увидела ярость в глазах сестры. Но в отличие от нее, Экко видел, как кричала Паудер, когда Вай исчезла, вновь оставляя ее одну; Экко все еще помнит маленькую фигуру, что сжалась и жалобно взывала к кому-то. Они обе выглядели несчастными. Вот только он знал, что было на уме Вай; знал, как сильно она любит свою младшую сестру. А вот в Джинкс он сомневался: Экко совсем ее не знал. — Если бы я могла оказаться там снова, то я бы. . . я бы ни за что. . .я не. . . — он резко обнял ее, позволяя лечь на него. Видеть слезы той, что всегда вытирала их кому угодно было не то чтобы не привычно, скорее больно. — Знаю-знаю, но мы не можем исправить прошлого, Вай. Думаю, Паудер тоже это понимает, если была здесь. — Она меня ненавидит. Мне так жаль. . . — На нее многое обрушилось, Вай. Вероятно ей не оставалось ничего иного как ненавидеть. — она сидела и сверкала пустыми глазами в его душе, причиняя еще больше боли и отчаяния. — Знаю, и не могу простить себя за то, что не оказалась с ней рядом. — Я тоже. . .       Она сидела на земле, окунув ноги в темную противно-зеленую воду. Вокруг царил мрак. Шум воды заглушал мысли. Здесь она могла избавиться от бесконечного потока голосов, что преследовали ее. Смотреть вдаль и не видеть ничего она привыкла. До этого момента ей казалось, что все в ее жизни было предельно ясно, но стоило «мертвецам» возродиться, как начали появляться сомнения. Она уже не могла просто заставить себя задуматься о чем-то ином, что не касалось бы ее прошлого. Сейчас она тратила время, вспоминая то, что поклялась забыть. Смотреть в глубину воды, находя с ней что-то общее: именно по этой причине она пришла сюда. Когда Силко показал это место, Джинкс не приходила сюда, боясь повторения его истории. Она смотрела на это место с неприкрываемой тоской. Оно не было похоже на место, полное надежды и счастья, скорее место, наполненное тишиной и мраком. Вода не двигалась, угрожающе нависая над теми, кто заходил в это забытое всеми место. Она всматривалась в гладь воды, отрекшись от внешнего мира. В ее глазах читались безразличие и скука. Она сидела на берегу, расставив позади себя руки, опираясь на них. Звук приближающихся шагов никак не повлиял на нее. Она не подняла голову — лишь продолжала пустым взглядом пронизать толщи воды. Аккуратные тихие шаги. Она узнала их, но шевельнуться не могла: досада и сожаление ослабили ее, приковывая к одному месту. Что ей скажут, интересно. . .       Он вспомнил об этом месте не сразу — лишь когда проходил мимо своего старого дома. Все слова, что говорила ему Вай, сильно задели его, и он решил обдумать их. Она появилась здесь слишком внезапно, заставляя его разум погрузиться в пучину мрака, из которого сейчас он не представлял, как выбраться. Недавно он смог усмирить свою печаль и заменить ее на безразличие, а сейчас все вновь рушилось на его глазах, превращая все его старания будто в кучку пепла, который забыли развеять на ветру, и он так и остался лежать на земле. Он ощущал себя униженным. Ему не хотелось, чтобы старые чувства помыкали им. Но в груди неприятно щемило от слов Вай, и он не мог понять, почему так происходит. Почему-то ему казалось, что Вай давила на него: хотела, чтобы тот проявил жалость к ее сестре. Но она была монстром для него. Он создал новый образ в своей голове, не желая менять что-либо. Он не хочет, чтобы его привязанность к прошлому использовали в таких гадких целях: не после того, как она чуть не убила его. Но он мог убеждать кого угодно в этом, а врать самому себе было невыносимо больно. Возможно ему стоит прекратить так издеваться, но над кем? Над собой или над его. . .друзьями? Он почти бежал сюда, словно сзади что-то подталкивало его. Он постепенно погружался во тьму, находя в ней успокоение. Слишком много старых чувств наполнили его сердце, которое не хотело вспоминать былое. Зашел за камни, присел на один из них, чтобы отдышаться и устремил свой взор наверх: туда, где не виднелись звезды, но оставила свой след луна. Слово надежда забывалось с каждым поднятием глаз наверх. Это было невозможно терпеть. Он опустил голову, встал с камня и замер. Она сидела в той же позе, что и он, только опустив ноги в воду: в ледяную мерзкую и грязную. Сидела, как умершая: не двигалась, словно и не замечала холод, окутавший ее. Он замер, не осознавая ее присутствия здесь, и ждал, когда она обернется: он знал, что она слышит каждый шорох. Но она продолжала сидеть, не двигаясь. Он сделал еще шаг, опасливо приближаясь к ней — никакой реакции. Он наблюдал за ее согнутой спиной, наклоненной головой, рукой, что лежала на гальке, обтекая чем-то черным и густым. Приблизившись еще на немного, между ними оставалось шагов шесть. Только сейчас он заметил, что никакого из ее обыденного оружия при ней не было. Она была обезоружена перед ним, не двигаясь. Его настораживало ее состояние: она сидела тихо, не слышно было и ее дыхания. Он и вправду начал сомневаться в том, что видел. Обычно стоило ей увидеть его, она целилась четче, кричала громче, выглядела злее. Сейчас он стоял сзади, смотря на нее сверху. Ее лицо было без единной эмоции. Глаза темными, пустыми и безжизненными. В один миг она падает на землю и смотрит на него. Этот взгляд пугает его, заставляя отшагнуть от нее. Обреченные глаза смотрят на него и вселяют панику. Она продолжает лежать и смотреть в его глаза, а после переводит взгляд на его руки. Почему-то выдыхает и вновь отворачивается. — Я думала ты не упустишь шанс. — ее тихий охрипший голос пронзил слух. Он уже и забыл, что она умеет говорить. — Какой шанс? — недоверчиво посмотрев на нее, он продолжает стоять. — Разумеется, прикончить меня, но я смотрю, ты особо не торопишься. — она безучастно пожала плечами, хрипло усмехнувшись. — Ты так тихо шел, вот я и подумала что. . . — Я здесь не за этим. — он прервал ее. Обошел, и присел на холодную гальку достаточно далеко от нее. — Да? И зачем же? — А я обязан отвечать? — Не, просто интересно. — Тогда и замолчи. — она и замолчала, продолжая все так же лежать, вытянув ноги, чтобы их касались слабые волны. Он не хотел смотреть на нее, но ее вид добивал его. Еще никогда прежде она не была такой безразличной. Она просто лежала, абсолютно безащитная, не боясь его. Глядела на гладь воды, медленно моргая. Рука была покрыта кровью, которая приобрела такой темный цвет, что узнать ее было трудно. Порез на предплечье был глубоким, но это будто ее не волновало. Может она просто упадет без сознания здесь, а он возьмет ее тело и сбросит в воду? — Было бы неплохо. — он повернул голову к ней. — Что? — А, я сказала это вслух? Неловко получилось. — она тихо посмеялась, бросая взгляд на его растерянное лицо. — Так все же, ты так и будешь тут сидеть? — он пожал плечами. — А ты, как посмотрю, совсем не против компании. — Да, я не против. Слишком устала, чтобы быть против. — она вытянула руки, потянувшись. Он крепко схватил ее руку и сжал, заставляя издать стон от боли. Она скривила лицо, но не пыталась вырвать руку. — Что ты замышляешь? — он сжимал ее руку с каждым разом сильнее — она изнывала от боли, пытаясь отползти от него, но ее руку крепко держали, лишая этой возможности. Молчала, вертела головой и не смотрела на него. — Говори. — но она перестала лишь дергаться, сжимая зубы от боли. Силы иссякли, и она упала лицом на землю. Кровь, шедшая из раны, попала на руку Экко, оставляя неприятные разводы. Он с отвращением взглянул на фигуру перед ним, не отпуская руки. — Отпусти. — она подняла голову, смотря ему в глаза. Значит боль она чувствовала. Кроме синевы в глазах Экко ничего не увидел. Никаких розовых просветов. — Сначала ты ответь на вопрос. — Ничего я не замышляю. — Думаешь, я в это поверю? — он расслабил хватку, внимательнее вглядываясь ей в лицо. — И что ты думаешь, от меня услышать? Сидела тут, значит, дожидалась тебя, чтобы убить. Доволен? — она презрительно взглянула на него, предпринимая последнюю попытку выхватить руку, но он все еще крепко держал ее, принося ужасную боль. — Теперь отпусти. — он и отпустил. Она упала, не в силах встать. Пошевелить рукой было больно. Он смотрел на ее неудачные попытки встать с земли, не смея отвернуться. — Что с ней? — она подняла взгляд на него, а после перевела на свою руку. — Неудачно приземлилась. — она отвела взгляд от него, попытавшись опереться на руку, но лишь зашипела от боли. Ложь в ее глазах выглядела так омерзительно. — Этот порез явно оставило довольно острое лезвие и судя по-всему совсем недавно. — он оглядел ее руку, аккуратно поднимая ее с земли; он придвинул ее тело к себе. — Тебе-то какое дело? — она сидела рядом с ним на корточках, подав ему руку. — Просто интересно, зачем врать, если это очевидно. — Тогда зачем спрашивать, если это очевидно. — ему нечем было возразить. Вместо этого он достал из своей сумки бинт. Увидев это, она уже хотела отдернуть руку, но ей не позволили. — Мне и так нормально. Спасибо, не надо. — Ага, тогда чего это ты чуть ли не визжала, когда я руку твою держал? — он спросил это с издевкой, наблюдая за изменением ее эмоций: она недовольно нахмурилась; в глазах появились огоньки злости. — Потому что нечего хватать меня, придурок! — она пнула его, отодвигаясь чуть дальше. — Зачем ты сюда пришел?! — Я же не знал, что встречу здесь тебя! — он подскочил к ней, уронив ее на землю. — Просто успокойся и дай мне тебе помочь. — Не нужна мне твоя помощь. — ее злость он видел снова. Это чувство часто было с ней. Он помнил это. — Неужели так сложно это понять? — она сдалась, прекратив сопротивляться. Он взял ее руку, оглядел вновь и принялся аккуратно заматывать. Она дрожала, и он это видел, стараясь не сделать больнее. Она наблюдала за движениями его рук, болтая ногой. — Так лучше. — он отпустил ее руку. Она прижала ее к себе и продолжила сидеть. — Ты здесь только потому, что хотела насладиться чудной погодкой? — если ветер и холод можно было бы отнести к хорошей погоде, то она бы кивнула ему, но она здесь, потому что любит ощущать мороз на коже; любит морозить себя изнутри. — Ага, как ты догадался. — она саркастично ему ответила, не оборачиваясь в его сторону. Он только сейчас заметил, что одна из ее кос была на половину распущена: ту заколку он видел в их с Вай комнате, она валялась под столом. Синие волосы лежали на мокрой земле, начиная путаться, но Джинкс как будто этого совсем не замечала. Он залез в карман и достал эту вещь, присматриваясь к ней: необычное крепление с резными отверстиями. Он кинул ей эту вещь прямо в руки, чем напугал ее. Она с волнением взяла в руки это, покрутила перед собой, а после кинула это в воду. — Мы сегодня с Вай были там. — и этой фразы ей хватило, чтобы издать судорожный вздох. — Она скучает по тебе. — он бы добавил и про себя, но она и так слишком многое позволила ему сегодня. Надеялся, она что-то ответит, но в ответ получил молчание. Она сидела, поджав к себе ноги, и смотрела вперед, игнорируя слегка взволнованный взгляд. Он не хотел давать себе ложной надежды, но сейчас почему-то очень хотелось поверить в слова Вай: Паудер еще может быть с ними, если они попытаются ее вернуть. Экко предпринял очередную возможность, надеясь, что может в этот раз получится. — Здорово. — она сказала это отрешенно и с холодом, не заботясь о том, как мог воспринять эти слова Экко. Ее глаза не выражали заинтересованности в разговоре. И Экко понял, что она терпела его лишь потому, что в данный момент не могла ничего ему противопоставить. Она была жертвой, а он хищником. Но от осознания очередного притворства на душе становилось не легче. — Она хотела бы встретиться с тобой. — У нее был шанс. Она ушла. — в ее голосе можно было распознать обиду, но в глазах все еще читалось безразличие. Она глядела на свои ноги, омываемые водой, и слушала его дыхание. — В прошлый раз я все испортил, не так ли? — Не только ты. — он смутился, не понимая, о ком шла речь. — Она нашла себе новую подружку. — теперь Экко понимал, насколько сложно Вай будет оправдаться перед собственной сестрой. Паудер боялась миротворцев, считая, что они приносят лишь одни разрушения; а Джинкс сеяла разрушения, считая, что подобным образом отомстит миротворцам за все, что они натворили. Тогда Экко вспомнил, где он впервые встретил Вай и ее новую знакомую из Пилтовера. Джинкс в тот момент испытывала невероятную ненависть, и если бы не Экко, то она бы пристрелила их двоих, не разбираясь, кем они являлись. Но могла ли это быть обычная ревность? Может маленькая Паудер подумала, что она не нужна своей сестре, и потому та нашла ей замену? Наверное, ревность с того момента тоже поселилась в сердце не только Паудер, но и Джинкс. Просто они прятали ее, не позволяя никому увидеть. — Кейтлин не плохой человек. — Вау, ты даже ее имя запомнил. — она злобно сжала кулак, и Экко понял, что не сможет заставить Джинкс прекратить испытывать ненависть. — Они обе хотят тебе помочь, Пау. — услышав свое имя, она развернулась к нему лицом и со злостью посмотрела в глаза. — Не смей меня так звать. — как и в прошлый раз она отрекалась от своего имени. На самом деле, это выглядело довольно странно, ведь какое бы имя она не взяла, она оставалась все тем же человеком. Экко не понимал смысл этой игры. Однако, прошло много времени и Паудер изменилась, превратившись в новую версию себя, что очень сильно отличалась от прежней. Экко не мог увидеть в ней старую подругу, которую успел полюбить. Перед ним стоял жестокий человек, нашедший спасение в безумии и ненависти. — Это твое имя, как мне тебя еще называть? — Джинкс, как и до этого ты меня называл. Не строй из себя хорошенького и вспомни все те разы, когда ты прогонял меня, называя именно этим именем. — она была права. После их первой встречи Экко понял, что старая Паудер исчезла и ей на замену пришла новая. Он послушался свою подругу и стал звать ее так, как она попросила. Это имя отражало в себе столько злости, ненависти, несправедливости, что когда Экко произносил его, он и вправду желал убить Джинкс. — Разве ты не скучаешь по Вай? — Скучала. Но теперь нет. — она со спокойствием ответила ему, делая вид, что ее со всем это не волнует. — Позволь ей объяснится. — Нам больше нечего обсуждать. Она предала Заун, а значит и меня. — Но она все еще на нашей стороне. — Ты сам-то в это веришь? — он с презрением взглянул на ее безразличие. — Конечно, верю. В отличие от тебя, я верю старым друзьям. — эти слова больно резанули по ее душе, вызывая поток нескончаемых мыслей. Она не хотела их слышать вновь и накрыла свою голову руками, немного подрагивая. Экко с опасением посмотрел на нее, чуть приблизившись. Он слышал, как она что-то бормотала и явно не ему. Он не мог понять, плачет она или смеется, но волнение все равно смог ощутить. В его голове вновь всплыли слова Вай, и он, понадеевшись на удачу, приобнял ее за холодные плечи, что были усыпаны множеством синих облаков. Она не прекратила бормотаний и по-прежнему подрагивала в его руках. Он не позволял себе обнять ее полностью, ведь полного доверия к ней он не испытывал. — Прости, но доверия к старым друзьям тебе явно не достает. — Оставь меня. Не нужно мне никакое доверие. — она не хотела отстраняться от него, но теплые чужие руки смущали ее. Она не хотела смотреть на него, зная, что его глаза полны теплоты к ней. Она знала, что не заслуживала ее, но не могла ему это объяснить. Единственный, кому она позволяла себя обнимать, был Силко. С Экко они были врагами: ненавистными, желающими смерти друг другу. Она и подумать не могла, что этот человек, появившись неожиданно здесь, сможет переманить на свою сторону. — Вай просто беспокоится о тебе. Она все еще верит в то, что тебя можно вернуть. — она подняла заплаканные глаза на него в недоумение. — Вернуть? — Да, мы скучаем по старой тебе. — она помедлила одну секунду, а после сбросила с себя его руку. С отрешенностью в глазах она посмотрела вниз. Он хотел взять ее за руку, но она в последний миг встала на ноги. — Паудер? — Джинкс. — она с холодом произнесла свое имя, возвышаясь над ним. — Меня зовут Джинкс. — Это не твое имя! — он прокричал это, встав и посмотрев ей в глаза, но в них он увидел отторжение. — Я не знаю, что этот гад наговорил тебе, но это никогда не станет твоим именем! — в этот момент он заметил, как помрачнел ее взгляд. Она опустила голову вниз и, недолго простояв так, неожиданно ударила его ногой в живот. Он очутился на земле, откашливаясь. Она подошла к нему так же стремительно, не давая возможности встать, повалила его на землю, придерживая ногой. — Не смей называть его так. — она с ненавистью сдавливала его горло, пока Экко пытался дышать, не закрывая глаз, чтобы видеть ее лицо. — Ты не знаешь, кем он приходится мне. — Он превратил тебя в монстра. . . — Тогда зачем ты пришел к этому монстру? Тебе следовало прикончить меня на этом берегу сразу, а не. . . — слезы бежали по ее щекам; в глазах плескалась злость. Если бы у нее был пистолет в руках, она определенно бы выстрелила, не жалея ни о чем. Экко смотрел на нее с жалостью, понимая, что как раньше у них ничего не получится. Он видел ее слезы и осознавал, что они были неподдельными; ей больно и это уже не исправить. Она сдавливала горло со всей силы, смотря на него своими мутными от слез глазами. Он понял, что потерпел поражение: он не спас сразу двух людей: сестер, что были неразлучны до одного момента в их истории. — Почему, почему, почему?! Почему вы мне все врали?! — она кричала истошно, не жалея себя. Он видел, как она сходит с ума. Она убрала ногу с него, начиная ходить кругами и с кем-то перешептываться. Экко следил за ее фигурой, с досадой понимая, что это определенно конец. — Прости нас, пожалуйста. — он сказал это тихо, но она его услышала. Посмотрела растеряными глазами, но не смела приблизиться к нему. — Нет, вы снова обманете. Я не хочу быть для вас Паудер. Ни за что! — она крикнула на него, поднимая взгляд полный злобы и ненависти. Она разочаровалась в нем. Она до последнего надеялась, что он сможет разжечь давно угаснувший огонь в пустой душе, но он отказался это делать, оставляя ее в холодном мраке. Ей думалось, что он сможет принять ее, но ему была нужна старая она. И он снова сделал ей больно. С разочарованием она посмотрела на него, сглатывая слезы и обиду. — Прощай, мальчик-спаситель. — она помахала ему рукой, натянуто улыбнувшись. — Надеюсь при следующей встрече либо я убью тебя, либо ты меня. — она наигранно рукой в воздухе показала, как застрелила себя, хрипло посмеявшись. Он остался сидеть на земле, не смея сдвинуться. Он видел, как она уходила от него, растворяясь во мраке; слышал ее отдаленные шаги; со вздохом поднялся с земли, смотря на тихую воду; едва сдерживал слезы. Он упустил ее вновь. Он не смог вернуть ее, как хотела Вай. Она ушла, оставляя после себя пропасть, через которую нельзя пройти, чтобы добраться до нее. В этот вечер он желал вернуть ее обратно, но. . .в эту ночь он снова остался один.       Она смотрела, как убегает ее сестра, держа за руку девушку с винтовкой. Она целилась в Джинкс на растояние, но не стреляла. Джинкс побежала бы за ними, если не заметила бы парня, что загородил ей путь. — Бегите! — и они побежали. Вай оглянулась назад, хватаясь взглядом за растерянное лицо сестры. Последняя надежда была обрушена, когда Джинкс почти попала в нее из оружия, и если бы не Кейтлин, то Вай скорее всего уже бы скончалась. Перед Джинкс виднелась картина самого настоящего предательства. — Посмотрите кто тут у нас. Мальчик-спаситель. — она язвительно улыбнулась, направляя на него пистолет. Он застыл с немым выражением лица. Они оба поняли, что исход этой битвы должен был решить все: либо он проиграет, позволив ей разрушить Заун, либо она проиграет, позволив многим забыть ее, как страшный сон. Она бесстрашно шла к нему, надсмехаясь над ним. Он помнил ее слезы, от них не осталось и следа. Яд буквально стекал с ее губ, когда она стреляла в него. В ее глазах он не видел жизни: в них скрывались лишь мнимые огоньки увлеченности. Он видел: она забылась; она стреляла, не смотря, куда именно попадет; она ловила удовольствие от их шумного развлечения; ей хотелось гораздо большего, нежели просто его убить. В прошлые разы они щадили друг друга, подсчитывая свои проигрыши и победы. В этот раз должен был состояться их финальный бой. Ни один из них не готов был проиграть другому. По ее лицу было понятно, что она сделает все что угодно, но победа достанется ей. Он боялся ее злить, ведь у нее слишком умелые руки, чтобы с помощью них выпускать всю злость. Он помнил, сколько взрывов она устроила в Пилтовере; она рано или поздно должна будет поплатиться за это. Он отпрыгнул в очередной раз, наблюдая за безумием, что сочилось из нее. Останавливаться она не собиралась, а он смирился с тем, что эту игру придется прервать. Он не смел прибегнуть к этому ранее, но она не оставляла ему выбора. Вести честную игру было делом принципа, но ее слова он помнил. Если такова судьба, то она умрет на его руках. И время для нее переменилось, не позволяя вырваться из этой ловушки. Ее атаки он будто предвидел. И секунды не прошло, как она оказалась на земле, а он навис над ней. Кровь брызнула из носа, неприятно пробираясь через горло, заставляя задыхаться в ней. Она через силу открыла свои глаза, ослепляя его их чистотой. Он смотрел на нее, неуверенный в своих действиях. Этот взгляд был точно таким же, как в ту ночь. Образ плачущей Паудер всплыл в его голове, не позволяя давить на горло Джинкс еще сильнее. Паудер, которую он приобнимал тогда за холодные плечи, выглядела разбитой. Она отвернулась от него, но никогда не была против того, чтобы он вернулся к ней. Она ждала их всех, на самом деле. И Вай, имя которой она пыталась стереть из своей головы. Ее объятия, по которым она так скучала, боясь себе в этом признаться. В тайне от самой себя вырисовывала ее фигурку у себя на изобретениях. До последнего хотела верить в то, что Вай придет за ней, не оставит ее в холоде и мраке. Правда, не всему суждено свершиться. Она с досадой наблюдала за тем, как ее сестра пересекает мост и убегает туда, где убили их родителей, но не чтобы отомстить за них, а чтобы спрятаться за спинами убийц. Силко был прав, говоря о предательстве ближних. Но ей не хотелось, чтобы этот парень, что подал ей слабый свет надежды, забрал ее и ушел вместе с ней. Он смотрел на нее, не в силах нанести очередной удар. — Ну же, мальчик-спаситель, добей меня. — она шептала ему. Смотря на ее губы, что были разбиты в кровь, он ослабел в тот же момент. В ее глазах он перестал видеть Паудер: в них можно было заметить лишь обиду и тоску Джинкс. — Если это не сделаешь ты, то сделаю я. — он понял, что она дала возможность воспользоваться дополнительным ходом. Лежа на земле, она пропускала ход, с замиранием сердца наблюдая за ним. Но он не собирался продолжать: убить ее он все равно бы не смог. Да, она злила его, но сейчас ее взгляд вселял в него нечто иное, что не позволяло прикосновением донести такое количество боли, что могло бы ее сломить навсегда. Она умоляюще смотрела на него. Он же мысленно умолял ее отступить. Доводить это до конца нельзя. С самого начала им было известно, что исход этой встречи решит все. Она была готова — он боялся. Она поставила на кон свою жизнь — он был против этого. Она затеяла эту игру — он намерен ее закончить. Она сдалась — он выиграть не сможет. Они достигли конца. — Ну же. . . — она ждала, пока его рука дрогнет; когда он сделает финальный ход. — Не могу. . . — она разочарованно прикрывает глаза, выдыхая. Он отпускает ее, но поздно замечает движение руки: она с мольбой в глазах смотрит на него. «Успей» кричит ее взгляд, но он прикован к земле. — Прости. . . — она слабо улыбается ему. Он смотрит на нее с отчаянием и паникой; достает часы: перемотать время это единственное, что у него остается. Она не простит его, а он — ее. Цена победы была слишком высока для него — ее жизнь. Он злится на нее, сжимает зубы и переводит стрелки на мгновения назад. Отскакивает от нее, услышав звук смерти и бросает ее. И это все — конец. Взрыв, огонь, дым, их тела на сырой земле. Игра закончена. Он открывает глаза и видит силуэт впереди себя. — Джинкс. . . — он стоит на коленях и держит ее хрупкое тело: оно истекает кровью. Значит она решилась на это: он струсил, а она завершила игру. Ее глаза закрыты. Она словно неживая. — Подожди, милая, все будет хорошо. — он губами докоснулся до ее лба, подхватывая тело на руки. Экко оставалось лишь зажмурить глаза, чтобы не смотреть на мертвую Джинкс. — Уходим, миротворцы были здесь. — Куда ты ее? — К Синджеду. — Силко прижал ее тело к себе, не позволяя другим притронуться к ней. Он заботился о ней, но Экко не мог поверить в его заботу: Силко хотел создать монстра, а не вырастить дочь. Все об этом говорили. Он верил словам, ведь не мог себе объяснить изменившееся поведение давней подруги. Она изменилась и причину все искали в Силко. — Я не знаю, сколько ей еще осталось. — он хотел было встать и ударить его, забрав Джинкс из этих грязных рук, но мог лишь лежать на земле и жалобно скулить. Он мог лишь надеется на то, что она окажется живой: иного представлять ему не хотелось. Взглядом он проводил их, думая лишь одно: «Позаботься о ней, мерзавец.» Он закрыл глаза: знал, что его ребята придут за ним. У него на не то, чтобы жить, а даже существовать сил не было. Он думал, что поставит точку в их истории, но и тут она умудрилась его опередить. Он шел на мост, зная, что готов убить ее. Почему же вышло так, что в последний миг, когда мог убить ее, он не двинул и пальцем. . . Он видел ее тело, чертовски-бледное, ее кровь, что стекала по-всему телу, в особенности по запястьям, и нежный взгляд на нее, брошенный жестоким человеком. Она приняла его любовь, а их отвергла. Он правда надеялся отпустить свою старую любовь. У него вышло это: он ненавидел ее, презирал. Но сегодня он забыл об этом, возвращаясь в воспоминания, где он и Паудер были вместе; верили в одно и то же; заботились друг о друге, не взирая на мелкие обиды. Экко забыть хотел об этом, но ее глаза: в них горел огонь, который оказался не затушенным. Она всем своим видом показывала, что Паудер все еще живет в ней; что еще не поздно все исправить. Вот только что исправлять? Она нашла человека, которому могла доверять. Он нашел новых друзей, заменив ее. Все было идеально. . .до их встречи.       — Прости, прости, прости! — она подскочила к его телу с паникой в глазах; старалась зажать рукой его раны, пачкая свои руки в его крови. Он моргал глазами, стараясь сфокусироваться на ее лице. Боль ощущалась, но больше горечь: он надеялся увидеть своими глазами, как огонек вспорхнет над небом и усыпет его множеством искр. Его огонек сейчас стоит перед ним и тушит сам себя. Он не хотел видеть этого. Если бы он мог, он вытер бы все слезы с ее лица. Но он не может. Она же не может не смотреть на уходящее из ее жизни приятное видение. Держит его тело руками, надеясь повернуть время вспять, вот только она так не умеет. — Я бы ни за что тебя им не отдал, милая. — она знает это, и от этого еще хуже. Она убила того человека, который был готов по-настоящему умереть за нее. Она пыталась убить ее, не желая ворошить прошлое, но никогда ничего не выходило — Вай всегда оставалась с ней, не покидая ее разум. Она пыталась убить его, но он оказывался изворотливее, ускользая от нее все время. Экко не желал исчезать просто так из ее памяти. Она всегда следовала за ним и защищала его, но случайный выстрел решил все за нее. Силко оказался убит ее руками. Все как в прошлом: она убивает своими руками тех, кого любила и оберегала. Не хотела, но убивает, наблюдая за тем, как растекается их кровь. Она стояла и смотрела, не зная, что ей еще делать. И сейчас она стоит, но уже на коленях. — Не плачь, ты идеальна. . . — и глаза, становясь мутными, закрываются. Она смотрит до последнего в его глаза, надеясь, что они откроются. Но его голова опущена. В глазах слезы, в голове пустота. Она потеряла его, но уже навсегда. Сидит, держит его, пока еще теплое, лицо и всматривается в закрытые веки. — Вот и все. — шепотом она с ним попрощалась, вставая с колен. — Паудер. . . — ее сестра с тревогой глядела на нее. В глазах прежней Паудер была лишь пустота. Ярко-розовые искры глядели на Вай с отрешением. — Все будет хорошо, мы справимся. — да, она улыбнулась, но это не облегчало. Паудер одиноко сидела у кресла, всматриваясь в его лицо, не решаясь отойти — в глазах ее сверкали слезы. Джинкс стояла рядом со своей сестрой, с обидой смотря ей в глаза. Она села на стул, и маленькая Паудер исчезла, оставляя Силко одного. Розовые огоньки вспыхнули в глазах Джинкс, постепенно обнажая истинную печаль. — Я думала, ты сможешь полюбить меня как раньше, даже зная, что я изменилась. . . — Вай не сводила глаз с нее, наблюдая за каждым ее движением. Кристально-синий шар оказывается в бледных руках. Она с тоской смотрит на уходящую фигуру сестры. Она могла бы сорвать веревки, подбежать к Паудер, остановить ее. . .но на нее смотрит Джинкс. Паудер больше нет. Да, простит ее Вандер. Она правда хотела защитить эту маленькую девочку. Она оступилась, и больше этой возможности у нее не осталось. Паудер — милая, наивная, родная, — осталась в прошлом. Слез больше не было, лишь осознание всей ситуации добивало Вай. На этот раз она осталась одна. Джинкс оставила ее, как когда-то она Паудер. — Конца не избежать, сестра. — ответом ей была лишь грустная улыбка. — Вай, ты же не уйдешь от меня? — Никогда, Пау. — Потому что мы сестры? — Да, и ничто никогда не изменит это.       Она держала оружие в руках. Пустота. Мрак. Тишина. Смесь всего этого въедалась в разум, не позволяя сделать шаг назад. Один выстрел и все будет закончено. Она стояла, глядела в высь. Темное небо. — Они все увидят. — направив оружие, слеза обиды и отчаяния скатилась по ее щеке, оставляя розовый след. Забрать у нее все и не заплатить. . . Она не позволит им этого. Забрав его жизнь, они отдали ей взамен сотни других, и жалеть их она не собирается. — Ты сказал мне закончить его. Прости, что ты не успел это увидеть. . . — она уже смотрела, как взрывается здание совета, разлетаясь на кусочки. Это выглядело красочнее в ее представлениях. Но в этих представлениях она стояла рядом с ним — в реальности одна, сжимая оружие в руках, осев на землю, и рыдая. Кричала, но себя не слышала. — Прости, прости, прости меня! — она смотрела в небо, пытаясь убрать слезы рукой, — на щеках были видны розоватые следы, — но они продолжали течь из ее глаз. Она захлебывалась в слезах, не слыша криков вдалеке. — Прости, прости, прости. . . — голос становился тише. Она сидела на холодной земле, роняя на нее ядовитые слезы. — Прости, прости. . . — она хрипло просила прощения, наклонившись к земле. Пачкала руки в сырой земле, стараясь сгребсти к себе что-то, покинувшее ее, оставляя незаполнимую дыру. — Прости, если сможешь. . . — взгляд устремился наверх. Башня полыхала огнем. Она не слышала ничего, кроме его голоса в мыслях. — Я покажу им всем. — слезы медленно стекали по лицу. Руки сжимали волосы. Она всем им покажет. Никто не посмеет больше забрать то, что дорого ей: таких вещей больше не будет; она уничтожит их своими руками, не позволяя им возродиться в памяти. Он дал это обещание, но сдержать придется ей.       — Они мертвы. . .все. . .как это могло произойти? — Кейтлин стояла у обрыва и смотрела перед собой. — Кто мог использовать хекстек в качестве оружия? Вай? — она обернулась, смотря в лицо Вай. Она рукой прикрыла глаза: слезы стекали по ее лицу. — Вай! — она подбежала к ней, присаживаясь рядом на камни. Обеспокоенно положив руку на плечо, Кейтлин посмотрела на нее. — Что произошло? — Она пересекла черту. — Кто? Какую черту? — Точно. Ты наверное ничего и не помнишь— она с досадой посмотрела на озадаченную Кейтлин. — Она сильно тебя ударила, неплохо. — Вай усмехнулась, вызывая у Кейтлин недоверие. — Кто? — Джинкс. — она замерла, всматриваясь в пустоту. Она пыталась вспомнить. — Моя несчастная сестра. — Кажется я припоминаю. Она осмелилась создать оружие и зарядить его с помощью хекстека? — Она действительно была зла на вас. — Вай безучастно пожала плечами. Кейтлин сжала руки в кулаки. — Она не имела права злиться на людей, от которых ничего не зависело. Она убила невинных людей! Она монстр! — Кейтлин выпрямилась, вставая над Вай. Она тяжело дышала. — Нам следовало поймать ее раньше. — Вай со злостью посмотрела на нее, но взгляд ее смягчился, стоило ей вспомнить, что по вине младшей сестры Кейтлин потеряла дорогих людей. — Я понимаю, просто. . . Я надеялась, что она вспомнит меня, вновь примет, но. . .Я облажалась. — она закрыла голову руками. — Я не знаю, что теперь делать. Я потеряла все, что можно. — Знаю, и мне ужасно жаль тебя. Я сейчас тоже потеряла близких мне людей. — она с сожалением посмотрела на Пилтовер. — До сих пор не могу в это поверить. — рука Вай докоснулась ее руки, обдавая теплом. Кейтлин сжала ее руку, оставаясь неподвижной. — Но у нас все еще есть мы. Я думаю, что мы справимся. — А ты умеешь подбодрить, Кексик. — она схватилась второй рукой за нее и встала с камней. — И что же ты предлагаешь нам делать сейчас? — она с интересом смотрела на Кейтлин, что стояла и смотрела, как разваливается ее дом. — Мне нужно помочь своим людям. Они нуждаются во мне сейчас. — Вай не хотя отпустила ее руку, опуская взгляд на землю. — Тебя хоть кто-то ждет, а меня — никто. — печаль в глазах задела Кейтлин. Вай выглядела потерянной. Ей и вправду некуда было идти. Она осталась одна на пустой дороге. Все знакомые ей люди разошлись по разным путям, оставляя ее саму в одиночестве. Многие ее друзья были мертвы, и те, которые остались в живых, неспособны были принять Вай к себе. Она понимает, почему так произошло, но чувство досады и несправедливости упрямо не хочет ее покидать. Она правда надеялась, что сможет вернуть свою сестру. Когда она встретила Экко, она подумала, что у него с сестрой они могут начать новую жизнь, но снова оказалась эгоисткой: у Экко и Паудер уже была своя жизнь, и они не были согласны принимать Вай в нее. Паудер потому что выросла и перестала нуждаться в старшей сестре, предпочитая одиночество ей. У Экко была своя семья, о которой он заботился, и Вай была там лишняя. Как бы-то ни было, она для них давно стала чужим человеком. Они помнили ее, когда им было лет по десять. Сейчас они гораздо старше. Чувства к ней тоже переменились, и Вай не могла их судить. Объятия оказались неожидаными. — Ты можешь пойти со мной. Ты не одна, теперь — нет. — она понимала, что Вай могла отказать ей. Для нее Заун был роднее. Она выросла там и покидать его, наверное, было бы болезненно. Но Кейтлин не видела причин оставаться там, где никого из родных не осталось. У Кейтлин был ее народ, который она будет защищать до конца. Но Вай не воин, она просто девушка, что желала вернуть свою семью. Да, она была вынуждена сражаться за нее, но она все равно не была воином. Она прежде всего была любящей сестрой, которая проиграла своему врагу и сейчас сидела полностью разбитая. Вай не хотела быть воином, но жизнь вынудила ее научиться сражаться. Кейтлин хотела быть воином, но судьба старалась оградить ее от этой большой ответственности. — Думаю, ты вполне справишься сама и без меня. — Я может и справлюсь, но вот ты вряд ли. — она была права. Сейчас Вай ни на что не была способна, в отличие от Кейтлин. Вай не держалась так же стойко, как она. Вай никогда не оставалась так решительна, как она. — Может ты не смогла помочь своей сестре, но ты всегда можешь помочь другим. — Так ты поэтому стала миротворцем. — Помогать людям было моим призванием. — Да, нет же. Я не об этом. Ты просто не смогла помочь себе и решила вместо этого предложить помощь тем, кого еще можно спасти. — Кейтлин смотрела в светлые глаза, понимая о чем говорила Вай. — Так может ты станешь как я и попытаешься помочь людям, пока это все еще возможно? — уйти с ней на другую сторону моста означало оставить всю жизнь в прошлом, забыв о ней раз и навсегда. Вай не желала предавать то место, которое поклялась однажды защищать. Но это место, что служило ей всегда домом, обернулось кошмаром, не принимая Вай обратно. Она больше не видела причин оставаться здесь. Предать ее дом, ее умершую семью, друзей — все это казалось немыслимым. Но эти темно-синие глаза смотрели так убеждающе, что Вай не знала, что она может потерять, оставляя все позади себя. Если бы ее сестра увидела Вай на стороне миротворцев, то скорее всего она бы никогда не простила эту грешную предательницу. — Думаешь, я смогу? — Ты могла бы попытаться. Тем более, после всего того, что я увидела, я считаю ты способна защитить многих людей. — Не подумала, что буду когда-то играть в героев. — Ошибаешься, мы играем эти роли на протяжение целой жизни. Ну так что, ты со мной? — Пилтовер ждал нового героя. Вай уже никого не ждала.        Весть о взрыве разлетелась по всему Зауну. На каждом переулке говорили о странной, поехавшей девчонке, что осмелилась направить оружие на Пилтовер. Но была и другая новость: прежний главарь города умер. При каких обстоятельствах это произошло неизвестно. Многие говорят, что он застрелил сам себя. Конечно, в это верили практически все, кроме его ближайших людей и химбаронов. Теперь и в Пилтовере, и в Зауне царила анархия. Одних это устраивало, других — совсем нет. Пока все предпочитали обсуждать происходящее, Экко были по душе прогулки по городу, в попытке отвлечься. — Эта дрянная девчонка. Она по-любому причастна к его смерти. — Севика стояла с сигарой в руках, прислонившись к стене, и разговаривала с парнем. Экко узнал в нем бармена «Последней Капли». Кажется, его звали Чак, — таким именем этого парня звала Джинкс, поэтому Экко принял его за настоящее, — возможно, он просто ошибается. — С чего ты это решила? — Не даром она пропала вместе с ним. Клянусь, если узнаю, что она причастна в его убийстве, я не вспомню ни единного слова Силко о сохранности ее паршивой жизни. — Возможно ты слишком резка в своих выражениях. Был бы тут Силко, не спасло бы тебя и твое высокое положение. — Но его тут нет. — она сплюнула горечь с языка, туша сигару. — И скорее всего из-за нее. Попадись она мне на глаза, я из нее всю душу выпотрошу. — Экко понял, о ком они говорили. Неудивительно, ведь проходя почти все улицы в городе, он слышал лишь одно имя. Наверное, это было просто совпадение, когда на крыше бара он заметил знакомые синие косы, обладательница которых скрылась в тот же миг, как оказалась замеченной парой слишком любопытных карих глаз. Забавно, а ведь он просто хотел сегодня выпить, а не разжечь свое любопытство, пытаясь выяснить, что понадобилось этой сумашедшей даме в этом заведение. Как-то он встретил ее здесь. Было забавно за ней наблюдать, когда она в спешке выпивала залпом алкогольные коктейли, соревнуясь с кем-то. На кону стояла сотня долларов. Ему повезло, что она тогда его не заметила: для одного вечера он видел слишком много.       — Можно по-аккуратнее, придурок. — проходящая мимо девушка толкнула Экко в плечо. — Уже совсем не видят, куда прут. — завернув за угол, он лишь закатил глаза, продвигаясь в толпу. Громкая музыка раздражала уши, но делала она это не больше, чем противные вопли людей. Он не думал сюда приходить, но его знакомый настоял на том, что именно в этот день им необходимо провести выходной. После очередного выхода в Пилтовер Экко ужасно вымотался и хотел пойти лишь в одно место — домой, но даже это у него не вышло. Проходя сквозь толпу, он заметил знакомую фигуру. Разлегшись на столе, он сквозь прикрытые ресницы наблюдал за происходящим. В руках его был пустой стакан, а рядом стояло еще пять таких же. — О, а я думал ты уже не придешь. — Только не говори мне, что ты выпил все это в одиночку. — Я думал с тобой поделиться, но ты не приходил, вот я в одиночку и. . . — он заикнулся, опустив голову на стол. Экко лишь взглянул на него с легким раздражением, присаживаясь рядом. В отличие от своего товарища, он не собирался напиваться в этом сомнительном заведении, — хотя это лучший бар в Зауне, — ему просто нужно было просто сопроводить этого пьянчугу. На самом деле, он бывал здесь чаще, чем хотелось бы. Но он ничего не мог поделать: глядя на жалостливое лицо его друга, он обрекал себя на еще одну рюмку и бессонную ночь. — Я же сказал, что приду. К твоему сожалению, тебе придется завтра намного хуже чем обычно, знаешь ведь? — Давай без занудств. Я и без тебя прекрасно знаю, ради чего сюда приходил. — он сделал первый глоток, обжигая горло крепким напитком. — Ага, чтобы напиться и не встать с этого места до самого утра. — Разве ты бы не хотел так же? — Экко мотнул головой, отклонившись на спинку дивана. — Нет, спасибо. — Да, черт с тобой! Я все равно выиграла в прошлый раз! — звонкий голос раздался в помещение. — Хэй, Чак, налей еще. — девушка запрыгнула на стул, раскручиваясь на нем. — И да, Севика, я тебя еще уделаю! — она показала кому-то средний палец, выхватывая напиток из рук бармена. — Боже, она-то тут что забыла. — он тихо сквозь зубы проговорил что-то, замечая подозрительный взгляд своего знакомого. — Ничего-ничего, просто показалось, не обращай внимание. — Экко отмахнулся рукой, устремляя взгляд на девушку с синими косами, что беззаботно подпевала песне, болтая ногами в воздухе. Ей было определенно неплохо: в руках он держала стакан, наполненный ярко-красной жидкостью — этот напиток здесь известен как «алая смерть». Название полностью оправданно: в этот напиток добавляют мерцание, и всем это известно. Именно по этой причине Экко никогда не пробовал его. Он помнил, что делало мерцание с людьми. Ее это будто совсем не волновало. Она спокойно делала глотки этой отравы, в такт покачивая головой, казалось, не обращая ни на кого внимания. Ему не повезло: он сидел довольно близко к ней; его столик располагался рядом с барной стойкой, что и тревожило Экко. Он мог слышать каждое ее слово, стараясь держать себя в руках, ведь ее голос очень раздражал Экко в посдеднее время. — Чак, как жизнь? — Каждый раз когда ты обыгрываешь Севику, у меня прибавляется работы, поэтому сегодня я благодарен тебе за твой проигрыш. — Да, вы что тут все сговорились! — она со стуком поставила стакан, вскочив с места. — Хэй, Чак, не забывайся. — она потянула его за воротник рубашки на себя. — Я готова тебе простить твою грубость, если ты подаришь мне кое-что интересное. — она отпустила воротник, мягко проводя рукой по его плечу. Ее улыбка не предвещала ничего хорошего. — И чего ты хочешь? — он с опаской посмотрел на нее. — Видишь ли, я хотела соорудить кое-что. — он с прищуром взглянул на нее. Она хитро улыбнулась. — Но у меня как назло не хватает одной детальки. — И что это за «деталька»? — она передала ему в руку небольшую бумажку. Он раскрывает ее, вчитываясь в ее содержание. — Но, Джинкс, эту вещь можно найти лишь на черном рынке Пилтовера. — Ага. — она невинно улыбнулась. Экко заподозрил что-то неладное, примерно представляя, какая вещь понадобилась Джинкс. На черном рынке можно было купить многое, что являлось нелегальным и в Пилтовере, и в Зауне за огромные деньги. — Вот, держи. Это тебе. — она передает ему маленький черный чемодан. — Выполнишь мой заказ? — Но я всего лишь бармен. — Конечно, но просто я видела, как одни ребятки предлагали выгодную сделку тебе. Мне будет очень обидно, если ты откажешь. Хотя, я могу рассказать Силко, чем занимается каждый из вас. — от ее тона пробежали мурашки по спине. — Но мы же с тобой хорошие приятели, Чак, да? Просто выполни мою просьбу. — Но разве ты не могла попросить об этом Силко? — Он отказал мне. — он отошел на шаг от нее. Экко стало интересно, что именно хотела получить Джинкс. Этой вещью обладать запретил даже Силко, а зная этого человека, то появлялось множество сомнений насчет безопасности этого предмета. — Но ты не бойся. Если ты откажешь мне, будет намного хуже. — она улыбалась, говоря подобные вещи. Все прекрасно знали, что если Джинкс что-то пообещала, то она исполнит это в скором времени. Он взял чемодан из ее рук, обреченно вздыхая. — Ты такой хороший, Чак. Нальешь еще? — она протянула ему пустой стакан. — Экко, я выйду пожалуй. — он взглядом проводил своего знакомого. — Я жду тебя. — Экко вновь посмотрел на Джинкс. Она оставила бармена, предпочитая подпевать песне. Она прилегла на стойку: напиток сказывался на ней не лучшим образом. В ее глазах он видел розовые оттенки: противные последствия употребления мерцания. Этот наркотик употребляли почти все здесь. Осознание того, что его старая подруга свернула не на тот путь, разваливаясь на этой стойке под влиянием наркотика, расстраивал его. Затуманенным взглядом она смотрела вокруг себя. Если бы они были одни, то Экко позволил бы себе столкнуть ее на пол, не ожидая сопротивления, — под действием мерцания она ничего бы не смогла сделать, — и ударить по голове чем-то тяжелым. Она когда-то обещала ему, что они вместе справятся с проблемами в обществе. А сейчас, благополучно забыв об этом, она отдавалась разгульному образу жизни, наслаждаясь им. Она бросила свой взгляд на Экко — он замер, не отводя от нее глаз. Затуманенные розовые глаза всматривались в него. — О, привет, Экко. — она махнула ему рукой. Он решил не реагировать. — Не думала, что ты ходишь сюда. — она устало смахнула челку с лица, не разрывая зрительного контакта. Джинкс выглядела уставшей. Она сонно прикрывала глаза, выжидающе поглядывая на него. — Не хочешь болтать? Ну и ладно. — она отвернулась от него, положив голову на руки. Она просто заснула на барной стойке. — Что это сейчас было. . . — его шепот она уже не слышала. Экко осмотрелся по сторонам, аккуратно встав с дивана. Он подошел к Джинкс и, склонившись над ее ухом прошептал: «Значит ты из тех, кто изменяет своим старым принципам? Ну тогда и оставайся здесь.» — он быстро отошел от нее, скрываясь в толпе, заставив ее растерянно озираться по сторонам. — Разве не они меня завели в эту глушь. . .?        Она и не пыталась свернуть за угол, чтобы остаться незамеченной; шла медленно, не оглядываясь по сторонам; тихими шагами преодолевала дорогу, не оставляя пыль за собой, как делала обычно. Она остановилась у ограждения, оперевшись на него, и наклонилась над пропастью. Она засмеялась громко и безудержно. Схватилась рукой за голову, постепенно сгибаясь. Продолжала смеяться все громче и громче. Вновь сидя на холодной земле, она подобрала под себя ноги, глядела на свои руки и смеялась. Она не могла остановиться: ей было смешно. Больно, как же больно было. И от этого смешно. Смех угасал постепенно — она откашливалась, набирая воздух в легкие. Безумный смех превратился в горький. Никакого яда; никакой злости, только досада, только слеза отчаяния, скатывающаяся со щеки, оставляя привычный розовый след на ней, от которого уже не избавиться. Она упала на землю, зажала уши руками, зажмурила глаза, издав жалобный вздох. — Оставьте меня, пожалуйста. — тихо изнывая, она не открывала глаза. Слезы из глаз, стон боли, зажатые руками уши — вот что значит разбить что-то дорогое на осколки и пораниться ими, в попытке уберечь оставшиеся части от целого. — Прошу, я больше не могу. — но думать следовало раньше, держа оружие, направленное на дорогих людей, смело полагая, что оно не выстрелит. — Я не хотела, правда, пожалуйста, оставьте меня. — голоса, выходящие из тьмы, приходят на твой зов, стоит тебе лишь махнуть рукой, обреченно опуская голову. Они не оставят тебя, и ты это знаешь, но все еще напрасно пытаешься сбежать от них. — ну же, просто уходите, пожалуйста. — даже жалобно выдавливая извинения, ты не вернешь время назад, исправляя все то, что натворила. Твои страдания — плата за содеянное. Так прими их же скорее. — Оставьте меня наконец в покое! — стоя на коленях и крича в пустоту, не задумалась ты, что от судьбы не сбежишь: она как пронзительный взгляд холодных темных глаз, которые теплеют лишь тогда, когда на них попадает хоть один слабый луч света, окрашивая их в цвет надежды. Но знаете, глаза эти темнеют, стоит судьбе напомнить, что все, что только можно было спасти, кануло в пустоту и в ней же останется. — Я больше не хочу вас слышать, просто замолчите, сделайте одолжение! — она поломана, и это больше не скрыть. Можно попробовать заполнить ее чем-то иным, заменяя содержание души и разума, накрыть красивой оберткой, но все эти «декорации» сгниют в ней вместе с остатками поломанного. Сломанные ногти впивались в бледную кожу, оставляя следы крови на ней. — Убирайтесь! — сил кричать не оставалось. Она дрожала, пытаясь обхватить свое тело руками, не позволяя теням дотронуться до нее. — ну же. . . — царапая себя, она не могла вернуться в реальность, из которой выгнала сама себя же. Теперь это ей уже не поможет. Она будет лежать здесь, захлебываясь в слезах и сожалениях. А теперь смотри, глупец, как время, над которым ты властен, оставляет других в бессилие и одиночестве.       Разрушенные здания. Облака пыли. Множество людей. Мертвых людей. Все, что они оставили после себя, лежало на земле, покрываясь пылью; оружия были выбиты из их рук, и безащитные, они слегли на землю, пачкая землю в своей крови. Ручей проходил сквозь их тела, обрисовывая силуэт их смерти. На лицах пятна крови, садины, порезы, синяки, а еще застывший ужас, что уродовал людей. — Прекрати это безумие. — что началось однажды, необходимо довести до конца. Она просто не могла выпустить оружие из своих рук, позволяя теням исчезнуть вновь во тьме, что в этот момент будут скрываться от нее, надсмехаясь над ней. — С чего бы это? — она стояла позади мертвых людей, с безразличием глядела на их пустые лица и отражала эту пустоту в своих глазах. — Это не может больше продолжаться. — но безумие, что началось давным давно, никогда не прогнать из сознания, в котором оно уже прижилось. — Опусти оружие и давай поговорим. — она злобно сощурилась, поднимая глаза и смотря на нее в упор. — Паудер! — очередной выстрел в человека. Она с притворным сожалением посмотрела на него — еще три пули были всажены в его грудь. Сердце замерло и больше не стучало. (То ли его, то ли ее?) — Это ни к чему хорошему не приведет. Послушай же меня. — Слушала. — она сжала пистолет в руке. — Внимательно слушала, как ты променяла свой город! — она уже даже не заикалась о себе, о своем разбитом моральном состояние. Она злилась, видя сестру там, куда были направлены пули. — Я лишь хочу осуществить то, чего не смог Вандер! Прекрати творить этот чертов хаос! — она отходила назад, не позволяя сестре дотронуться до себя. — Мира между Зауном и Пилтовером никогда не будет. — она с ненавистью в голосе произнесла слова, которые были завещены ей другим человеком. — И пока я жива, такие люди, как ты, будут сожжены до тла. — ненависть росла в ней с каждым взглядом на предателя. Слезы отчаяния забывались, стоило ей увидеть лицо сестры. — Я обещала ему, а он обещал мне. — запнувшись в словах, она сглотнула ком в горле. — Я покажу вам всем. — она с тяжестью подняла оружие на сестру. — Паудер, прошу, не надо. — но она не слышала ее, медленно приближаясь к ней. — Вспомни Вандера, он бы такого не хотел. — Он был трусом, но хотя бы обладал честью, в отличие от тебя, сестра. Легко тебе теперь в лучах яркого и теплого солнца, пока мы ютимся в углах холодных и сырых комнат, моля о еде каждый день? Хорошо тебе переметнуться на сторону врага и говорить о мире, становясь слепой и не замечая ничего вокруг себя? Легко, наверное, держать теперь оружие, оправдываясь благими намерениями? А, сестра? Или ты тоже уже мне не сестра? — они стояли так близко друг к другу. Одна с досадой хотела отступить, надеясь на благосклонность судьбы. Другая со злостью и отвращением смотрела в глаза той, что оставила ее среди руин во второй раз, думая, что извинений будет достаточно. — Мы сестры, и ничто это не изменит. — К сожалению. — она держала оружие в руках, не смея опускать его. — Я бы предпочла остаться порознь с тобой, не вспоминая о тебе. Желательно, чтобы они даже не произносили твое гадкое имя: меня от него тошнит. — хрупкий мир был разрушен, когда Джинкс оттолкнула свою сестру, когда та хотела схватиться за нее. Мир стал хрупким, когда Джинкс лишилась Силко. Мир еще существовал, когда Паудер смеялась звонко и заливисто. Трещины начали появляться, когда яркую улыбку стерли порохом с лица. — Ты мне все еще нужна. . . — Какая жалость, что ты мне — нет. — мир разлетелся на осколки, оставляя порезы на бледной коже. Все рано или поздно заканчивается. История любого подойдет к концу, оставляя неприятный привкус на языке. Но кто вправе жаловаться? Она осталась одна, сжигая последний путь к тому, что преследовало ее всю жизнь. — Конца не избежать, сестра. Убирайся, здесь тебе не рады. — пустошь была не в ее глазах — в сердце. — Он сказал стоять до конца. — она ничего не сказала в ответ, лишь заглядывая в ее бледно-серые глаза с немым вопросом. — И я останусь. — она пожала плечами, обходя сестру. Гнев таился в ней. Укрывался в крохотной душе, от которой почти не осталось сейчас. Война, которую можно было остановить, ступив в пропасть, где нет пути назад. — Пау? — а что еще говорить? Кроме немого крика не оставалось ничего. — Прощай, сестра. — только картина медленного падения Вай сохранилась в ее глазах. Кровь струилась из тела. Испуганный взгляд у Вай — безразличный у Джинкс. Вай, зажимая одной рукой бок, пыталась встать, хромая. Ее попытки не увенчались успехом: она продолжала сидеть на коленях, держась за бок и изнывая от боли. Кровь пачкала руки сестры. Она смотрела на нее с тревогой. — Почему, Пау? — но она молчала, продолжая с безразличием наблюдать за сестрой, что мучалась с болью. Когда Паудер упала в первый раз, Вай подбежала к ней, помогая встать с грязной земли. Когда Паудер падает во второй раз, разбивая ноги в кровь, она получает лишь осуждающий и раздраженный взгляд, а также жгущую боль от удара сестры. Когда уже падает Джинкс, все что она замечает вокруг себя, это тишина и пустота. И тогда не удерживается и Вай. Вот только руку ей не протянули — она осталась валяться на земле, стараясь забыть о боли. Паудер рядом не оказалось. Сестры нет — только Джинкс, а ее не заботило состояние Вай. — Пожалуйста, Пау. — она пытается вспомнить это имя, но туман не выходит из ее головы. Стекляными глазами она смотрит перед собой. Тело сестры она обошла, не поднимая на него глаз. Теперь пути назад нет. Гнев, что скрывался во тьме в ней и остался. Он привел к этой войне. Если бы только Вай могла ступить назад, реальность была бы не так сурова к ней. Больше нет шанса. Паудер не придет с улыбкой на лице: Джинкс убила ее. Вай — прошлое, а его нужно уничтожить, не заботясь о последствиях. Прошлое умрет здесь, и Джинкс не пожалеет об этом. — Вай! — единственное, что осталось от почти забытого, это кличка «мальчик-спаситель». — Экко. . .прости, я надеялась, что еще не слишком поздно. . . — она лежала в его руках, стараясь не закрывать глаза. Страх, злость, гнев — его переполняли чувства. — Тихо, ты будешь в порядке. — она замерла на месте, глядя на мутные пятна впереди нее. Они что-то говорили — она не слышала, оставаясь в задумчивости. Он снова оказался тут. Тот человек, что постоянно возвращал ее к прошлому. Ей думалось, что из-за этого странного явления у него есть власть над временем. Она по-другому не могла объяснить, почему он оставался там, где должна была начаться новая жизнь и закончиться старая. Он снова был перед ней, не позволяя сбежать. Схватилась за голову, отвернулась и хотела было крикнуть, но в горле будто что-то застряло. Она в испуге оглянулась на них, взяв покрепче пистолет. — О чем ты думаешь, Вай, смотря на еще живую меня? — он видел в ней потерянного монстра, что смотрела на него сейчас яркими, светящимися от страха глазами. Она отходила медленно назад. Что могло остаться от нее кроме ожившего разума, наполненного пеплом сожженных воспоминаний? Но Вай с болью осознавала теперь, что ничего не сохранилось от ее старой сестры, нет, от живого человека. Она была пустой оболочкой с яркими, но пустыми глазами. Почему-то Джинкс смотрела на сестру со странной надеждой, вертя оружие в руках. Вай молчала, не зная, что ответить. — Почему «еще»? — точно, она же уже мертва. Видимо даже для собственной сестры. Так вот как нужно было распрощаться с прошлым: нажать на курок, наблюдая за кровью в воздухе. Закрыть глаза и наслаждаться зрелищем. Она не имела особых планов на жизнь, а им было что терять. Забавно, что она ошиблась впервые, выстреливая из оружия. — Джинкс. . . — на ее лице застыла улыбка: грустная, одинокая. По ней можно было понять, что когда-то этот человек, что лежит на земле сейчас, был жив. Наверное, она умела смеяться, радоваться, может даже любить. . .но она убила старую себя. После поняла, что новая «она» не лучше. В итоге осталась ни с чем. — Нет. . . — неозвученная мысль Вай осталась в ее мыслях. Она с сожалением закрыла глаза, оставляя друга одного в этой пустоши. Два тела — две сестры. Они не нашли утерянную часть себя друг в друге. Одна погибла, потому что сильно любила сестру и осталась с ней до последнего вздоха. Другая — потому что помнила, что хоронить себя нужно в обломках дома и оставлять тела врагов там же. . .даже если этот враг родная сестра.