Дорожная беседа

Вагон тряхнуло и за окном медленно поплыл однообразный серый пейзаж Подворотен Района 13, который не могли разбавить даже выцветшие от времени разнообразные вывески. Заливающий в этот момент кипяток в упаковку лапши быстрого приготовления тощий черноволосый пассажир чертыхнулся, когда горячие брызги ошпарили его руку, а его сосед, молодой человек в кожаной куртке, подсевший на этой станции, едва не растянулся в узком проходе вместе со своим небольшим рюкзаком, который он пытался закинуть на верхнюю полку. Едва удержавшись на ногах, он все же закончил со своим багажом и уселся на лавку, откинувшись к стене и пригладив русые волосы. — Тридцать часов из одного Гнезда в другое, охренеть… — А трое суток не хочешь? — раздалось недовольное ворчание с верхней полки напротив. До этого лежавший лицом к стене ее обитатель, мужчина средних лет с уже пробивающейся проседью в волосах, со стоном и кряхтением перевернулся на другой бок и теперь смотрел на новоприбывшего. — Я уже чешусь весь, помыться толком негде, все затекло, ног уже почти не чувствую, скоро, наверное, ходить разучусь, а мне еще ночь ехать! — А шо, на ВАРП-поезд денег не хватило? — подначил русого бритый наголо детина с жесткой щетиной на подбородке. Пользуясь тем, что его сосед сверху почти не спускался вниз, он вольготно развалился на лавке, подложив свой дорожный мешок под голову и читая какой-то журнал. Несмотря на шутливый тон, новый пассажир воспринял этот вопрос серьезно. — Да где там… — он махнул рукой. — Во-первых, за работу не заплатили, суки, а во-вторых… Вы когда-нибудь пытались покинуть территорию павшего Гнезда? Та еще задачка, скажу я вам. — А ты шо, с Гнезда? Непохож… Погоди-погоди, — здоровяк поднялся, — ты в L Corp работал, что ли? — А почему ты решил, что именно там? — поинтересовался тощий. — А какие еще Гнезда в последнее время падали? Вот именно. — Ну, допустим, да, — нехотя ответил молодой, — но всего два месяца. Обидно, слушай! — Еще бы! Такой шанс раз в жизни выпадает, да и то не в каждой, а тут такой облом! Ну и понятно, что не заплатили, у руководства, поди, своих проблем хватает, еще на кабанчиков отвлекаться им не хватало. Ты вообще скажи спасибо, что жив остался. — Вот это верно. Корпорация-то не просто закрылась — наш филиал попросту прихлопнули! Как это называется… Законсервировали. Закрыли все выходы и завалили землей, еле выскочить успел. И за зданиями этот столб световой… Я уж было подумал, все, приехали, конец света. — А потом темень четыре дня, ага, знаем, — отозвался пассажир с верхней полки. — А как ты выбрался-то? — поинтересовался детина. — Там же ж падальщиков, поди, набежало немеряно. — Да не то слово! — продолжил русый. — Я, пока эта темень стояла, в корпоративной общаге перекантовался с теми, у кого в тот день выходной был. Потом взял свой скарб и пошел в отдел кадров — увольняться, да только не дошел, — тут он немного понизил голос. — Из-за угла выхожу — а в том здании уже какие-то хмыри обосновались, высокие такие, в белых балахонах. То ли Офис, то ли Синдикат, я уже не стал проверять и от греха подальше свалил. Ну и на ВАРП-станции тоже бандюки засели… — Ну оно и понятно — ежели кто из Гнезда через ВАРП бежит, значит, при деньгах… Слу-ухай, — заговорщицким тоном протянул бритый, — до боли интересно узнать — а шо вы там делали хоть, в корпорации той? — Даже и не знаю, как сказать, — нерешительно почесал голову русый. — Да не ссы, — ответил седеющий, — Крыло-то развалилось и за распространение его секретов предъявлять некому. — Так я и секретов-то не знаю, вот в чем дело, — парень развел руками, едва не задев соседа, прикрывающего упаковку с лапшой блюдцем. — Извини… Я ж говорю, всего два месяца проработал, простым гайковертом. Ну там, подкрутить, подрезать, подварить, вот это все. Монтировали с бригадой отделы, обслуживали технику, такое вот. Завалы еще разбирали, а то от прошлого управляющего от филиала только один отдел и остался с парой ученых, все остальное развалилось нахрен, а мы восстанавливали… — тут он вздохнул. — Ну и вся работа теперь просто в жопу! А я там, между прочим, чуть спину не сорвал и руки до сих пор болят, пальцы, вон, — он с трудом сжал руку в кулак, — трясутся и не гнутся. — Ну хоть что-то расскажи, блин! Двое суток еду, уже истории вот этого про то, как он вышибалой в казино работал, в печенках сидят. — Не нравится — не слушай! — возмутился детина. — Если б меня при увольнении амнезиаком не обработали, я бы рассказал больше и лучше. — Так как вы энергию-то добывали? Правда интересно, а то предыдущая энергодобывающая корпорация пропердела весь Город, на улицу нельзя было выйти. — Из монстров… Не спрашивайте, я понятия не имею, как именно это работало, чертежи, по которым мы должны были работать, далеко не всегда имели смысл. — Значит, слухи были правдивы, — довольно ухмыльнулся здоровяк, — у вас там был зверинец? — Пф, «зверинец». Цирк уродов, вот что это было. Я даже не знаю, где они это все находили. — В Руинах, вестимо, где ж еще, — отозвался тощий, снимая блюдце с лапши и берясь за палочки. — Вся кунсткамера сейчас там обитает. — Та ну не знаю, тащить монстров аж оттуда… — русый с сомнением покачал головой. — Дороговато выйдет. — Ну, или на Окраинах, больше неоткуда. — Мне кажется, даже там такой дичи не водится, потому что «Аномалии» — мы их так называли — были самые разнообразные, кроме всяких мясных тварей были и совсем уж странные, — русый покосился на трапезу соседа. — Например, вот, здоровый такой летающий комок ожившей лапши. Или армия разумных крыс, с королем, придворными, генералом и всем прочим. Или большая тряпичная кукла, двигающаяся сама по себе в темноте. Или огромный плотоядный шар из хлеба… — И что вы с ними делали? — не унимался здоровяк. — Сажали в колесо, как хомяков? — Да говорю ж, там не было нормального механизма преобразования чего-либо в энергию, по крайней мере ничего такого, что мне знакомо. — Сингуляность же, че ты хотел, — сказал его сосед, поглощая лапшу. — Скорее всего. Прикол в том, что кроме нас, монтажников, и всяких офисных планктонов там еще были специальные агенты, которые с ними и работали. И от их работы, как я понял, энергия извлекалась сама по себе в специальные накопители. — Что за работа? Дрочили монстрам, что ли? — детина зашелся сиплым смехом от своей шутки. — Утверждать не берусь, поскольку внутри камер содержания был только во время монтажа, но знакомые агенты рассказывали, что заниматься приходилось самыми разными делами: покормить, проветрить, побазарить, ну или по жопе дать, чтоб не буянила. А буянили они часто, должен сказать, и постоянно сбегали. — Хуево монтировали, значит, — ухмыльнулся бритый. — Как заказывали, так и строили. Наш бригадир несколько раз наверх запросы посылал, мол, давайте по уму сделаем, запоры там, поля силовые, экранирование, охранную систему нормальную, на что ему ответили: «Все работает как надо, не лезьте не в свое дело». — Вот пидоры… Представляю, какая у вас текучка была. — Не то слово. У агентов и работяг получше было, конечно, агентов особым снаряжением обеспечивали, а у нас какие-никакие инструменты, кувалды там, ключи разводные, циркулярки — отбиться от аномалий было чем. Еще были Кролики, наемники из R Corp, это просто машина уничтожения, вызывали их только в крайних случаях, когда совсем пиздец был, потому что они вообще бешеные, валили все, что двигалось. А вот клеркам выдавали какие-то дешманские пукалки, от которых больше шума было, чем пользы, так что к третьей неделе я даже перестал пытаться запоминать их лица и имена, потому что толку не было, они дохли как мухи. Я еще как вспомню эти пугала, — парня передернуло. — Работаешь такой, завал разбираешь, а тут на тебя из темноты зубастая безглазая и безносая харя лезет… — он осмотрелся. — Ну вот приблизительно в этот вагон бы она поместилась впритык. Но это ж только морда, а там же еще остальное тело дальше! Оно как щелкнет зубами, лапой своей когтистой шлепнет по полу — вся душа в пятки уходит. Наследие прежнего управляющего, мать его… — А что за особое снаряжение? — поинтересовался поедатель лапши. — Спец-заказ для какой-нибудь Мастерской? — Кстати, нет. Ну, разве что массовое производство пистолетов. А снарягу у нас получали прямо на месте и тоже из аномалий. Это особо не афишировалось, но догадаться о его происхождении можно было легко хотя бы по внешнему виду. Взять, например, ту же ожившую лапшу — она была самой первой аномалией и первую неделю после открытия агенты ходили с метровыми вилками наперевес и в балахонах, будто бы сшитых из макарон, смотрелось очень уморительно. Потом уже подвезли более серьезных пациентов и снаряга у ребят стала поразнообразней. Начальство, кстати, тоже ее носило, особенно мне запомнился сисадмин из архива, у которого был черный глазастый плащ. Он и сам-то на упыря был чем-то похож — бледный, тощий, волосы длинные и черные, а этот плащ только больше жути нагонял. Да и название тоже в том же духе — «Бездна Голодных Глаз», бр-р-р! При этом этот тип перемещался по комплексу тихо и плавно, как тень, никогда не знаешь, в какой момент он окажется у тебя за спиной. Чувство юмора у него было соответствующее — на первом же общем брифинге он вел трансляцию из разрушенных недр филиала и показывал останки сотрудников и аномалий. Так вот он вытащил из-под завала шлем Кролика и такой: «М-м, наваристый супчик вышел!» И прямо перед камерой вылил из шлема разжиженые остатки головы, прям с мозгом и глазами. Чтобы, так сказать, всем сразу стало понятно, что здесь происходит. — Погоди-погоди, — прервал его детина, — так вы там кроме энергии еще и оружие на экспорт производили? — Насчет экспорта сам не скажу, врать не хочется, но слухи такие у нас ходили, да. Да я и сам, когда уходил, пару экземпляров стащил и продал потом, чтобы из Гнезда сбежать. — А вот это правильно! «Тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость!» А вообще, нормально там устроились! На бумаге — энергодобывающая компания, а на деле оружейный магнат! — Та не, — отозвался тощий, — сейчас бы гуляла как минимум Городская Легенда про владельцев необычного вооружения. А гуляют только Искажения. — Вот кстати, — вдруг проговорил пассажир с верхней полки, до этого задумчиво щелкающий пальцами, — я лежу и думаю — что-то мне ваши аномалии напоминают. По твоему описанию как раз немного на Искажения похоже. Слыхал же про Пианиста? — Пф, а кто не слыхал? — ответил русый. — Вот, и такие твари стали появляться как раз после развала L Corp! — А что с Искажениями не так? — удивился здоровяк. — Монстры и монстры, почему ты думаешь, что это как-то связано? Может, их какой-нибудь богатей по приколу из Руин телепортирует, мало ли у нас психов. — Не-е, смотри, в чем суть: в чудовищах с Окраин и Руин есть какой-никакой смысл, они стали такими вследствие естественных причин — мутация, эволюция или эксперименты, например. А в Искажениях часто никакой логики нет. Вот он рассказал про ожившую лапшу и хлебный шар и я сразу вспомнил про один случай с ожившим сэндвичем. Ну никакого же смысла в этом нет, что там должно было мутировать, чтобы кусок хлеба с колбасой и салатом вдруг вырос в пять раз и начал жрать людей? Вот и в аномалиях тоже никакого смысла нет. — А как тогда, по-твоему, Глава разрешил такое в Городе? — Если это такая Сингулярность, то почему нет? Да и потом, если корпорация действительно фарцевала аномальным снаряжением на стороне, оно распространилось по Городу, а теперь, когда корпорация разрушена, выходит из-под контроля, превращая своих владельцев в монстров! Как по мне, довольно логичная теория. — Знаешь, я бы с тобой поспорил, — задумчиво проговорил русый, что-то вспоминая, — да только я тут вспомнил кое-что. Он поерзал на лавке, устраиваясь поудобнее, и принялся рассказывать: — Это было где-то на второй неделе, мы как раз недавно отстроили и сдали новый отдел и сидели отдыхали в каптерке. И тут нам на пульт начинают сыпаться вызовы, как раз с того отдела, все как один: «Помогите, потолок обваливается, нас завалило, спасите, обвал, погибаем!» Наша бригада дружно приседает на очко — как так, блять, только сдали объект, а он уже разваливается? Бригадир на нас орет, мол, вы че там не докрутили, дебилы, а ну инструмент в зубы и бегом! Ну мы спускаемся на этаж, лифт открывается и… Ничего! Все в порядке, потолок на месте, стены на месте, никаких камней не падает, трещин тоже нет. Ну, разве что клерки как ебанутые кругами носятся, головы руками прикрыли и вопят на весь комплекс. Кто лифт увидел — сразу к нему ломанулся. Ну мы думаем, ладно, раз уж пришли — давай разбираться, стали простукивать стены и пол, а то мало ли, зашли в главный зал — вдруг там что стряслось? Нет, все конструкции в порядке, только клерки точно так же бесоебят и два новых агента под столом прячутся. Тут выходит начальник, видит нас и такой: «А вы шо тут забыли? А ну бегом отсюда, у нас аномалия разбушевалась!» А я уже сам начал чувствовать такое, знаете, неприятное чувство, будто в голову что-то лезет и словно песок за шиворот сыпется, и мужики тоже уже нервничают. Ну мы к лифту, а там наш знакомый агент с отдела Контроля, тоже кричит нам, мол, валите отсюда. В самом лифте было ощущение, что на голову уже не песок, а гравий сыпется и мы уже на потолок нервно посматривали, отпустило только когда на свой этаж вернулись. Через пару дней встречаем этого агента, смотрим — а он модный такой, в черном цилиндре, в старинном вычурном наряде, с тростью. Ну мы спрашиваем: «Откуда богатство такое?» — «Снаряга с аномалии, с той, помните, что пару дней назад в новом отделе буянила? Оказалось, это привидение заставляет людей думать, что на них камни падают». Так вот, к чему я это рассказываю. Пока этот парень носил поначалу макаронный балахон, он чувствовал себя нормально, а потом, когда уже надел вот этот вот новый костюм, то стал жаловаться на голоса в голове, которые пропадали только тогда, когда он в конце своей смены его снимал. И другие агенты тоже об этом упоминали, причем, чем сильнее была аномалия, с которой добыли снарягу, тем серьезнее была эта проблема, хотя со временем народ все же привыкал… Да, если подумать, то неудивительно, что тот сисадмин был таким шизоидом… Так что, думаю, в твоей теории и правда есть смысл. — Только толку с того смысла, у нас теперь эти твари Город разносят, — проворчал тощий, заканчивая с лапшой. — Ничего, Глава новый выстроит, — отмахнулся бритый и обратился к русому: — Ну а сам что думаешь теперь делать? Потерять работу в Крыле — это ж пиздец как обидно. — В родные ебеня вернусь, че еще делать. — А ты сам с откуда? — С Гаражей. — Это там, где всякие мастерские по ремонту машин и бытовой техники? Металлоприемки, вот это все? — Да-да, именно. — У тебя там родичи на «Заводе» не работали, случайно? — Понятия не имею, я сирота. — «Собиратель», что-ли? — детина развеселился. — Так во-от кто у моей бабки все ложки и вилки спер! — А что за «Собиратели»? — поинтересовался пассажир сверху. — Сборище беспризорников с Гаражей, которые зарабатывают на жизнь тем, что собирают повсюду металл и сдают на металлоприемках, — ответил русый. — Заработок, конечно, так себе, но другого у нас, малолетних дебилов, попросту не было. Поэтому тащили все, что плохо лежало — алюминий, куски чугуна, консервные банки, посуду, ржавые детали, даже урны утаскивали прям вместе с мусором. — Ну я ж и говорю, у меня бабка когда переехала в микрорайон рядом с вашим, ей все соседи говорили: «Учись есть палочками», а она ж упрямая пиздец, «Нет, — говорит, — всю жизнь ела вилками и ложками и вся моя родня так ела!», ну и в первую же неделю все столовые приборы подчистую вынесли. Поскандалила, но пришлось переучиваться на палочки, потому что никто не стал воров искать. — А это бессмысленно. Ты попробуй сначала найди ту металлоприемку, в которую твое барахло отнесли, докажи еще, что это твое, ну и заодно можешь попробовать в толпе босоты найти именно того, кто это сделал, — парень хмыкнул. — Удачи, как говорится… Но особенно весело было, когда происходила какая-нибудь заварушка, разборки между Синдикатами, например, или Офис работал — для нас, оборванцев, это был настоящий клад, поскольку на поле боя всегда оставались какие-нибудь обломки хорошего металла… Ну как хорошего — получше того, что мы обычно сдавали. Осколки от оружия, детали, кто-то у мертвяков бляхи с ремней срезал, а уж если Братство Железа участвовало, о-о-о, это просто манна небесная — вокруг СТОЛЬКО деталей валялось, что многие потом неделю на промысел не выходили. Иногда в Городе с металлом бывало туго, так мы на Окраины за ним ходили, а там уже свои приколы, свои банды голяков, с которыми мы месились стенка на стенку, всякие стремные типы, от которых мы по крышам да по заборам бегали, бля-ать… Я вот сейчас вспоминаю свое детство и думаю: «Как я выжил-то, блять?» Это ж додуматься надо — сигать с крыши в кучу арматуры, на какой-то заброшенной фабрике прыгать по открытым контейнерам с токсичными отходами, кататься на ржавой кран-балке и застрять аккурат над старым станком с кучей зубчатых колес на высоте метров десять… — Смотрю, детство у вас там веселое было, — ухмыльнулся здоровяк. — Это ж какие яйца надо иметь, чтобы ходить на Окраины. А в Руины у вас, часом, никто не заглядывал? — Да потому что малое говно головой не думает. А насчет Руин, понятное дело, никто там не был, зато баек на эту тему ходило немеряно. Мол, сам не видел, но вот один знакомый тетки соседки сестры жены сводного троюродного брата знает хмыря, что был в Руинах, даже за руку с ним здоровался и все такое. Само собой, это даже не Слухи, а просто россказни для чисто повыпендриваться. Но вообще да, отжигали мы знатно, че только не творили. Одни как-то трансформаторную будку раскурочили, как их там не поубивало — вообще не представляю. Я уже говорил, что мы даже урны пиздили, так там типы целый контейнер укатили, новый, только поставленный. А еще история была, как два дебила, блять, Биба и Боба, нашли в соседнем микрорайоне помещение с железной кодовой дверью. Так эти два гения недолго думая — долго думать в их возрасте в принципе не принято — решили взять автоген у бати одного из них и попытаться снять эту самую дверь. Подгадали момент, когда внутри никого не было, и принялись за работу. Только они не знали, что там как раз открылась штаб-квартира какой-то там секции Ассоциации Цвай и что у «чинил» гибкий рабочий график, то есть, если они куда-то ушли, то могут вернуться в любой момент. Ну эти Болек и Лелек полдвери уже отпилили и тут слышат сзади: «Вы че творите?!», оборачиваются — а там «чинилы» при всем параде стоят. Они так обосрались, что побросали все и дали по съебам. Пиздов, конечно, от родителей потом получили знатных — и за инструмент, и за конфликт с Ассоциацией. Их еще потом водили извиняться и этот самый несчастный автоген забирать. — А как же у вас мастерские работали в таких условиях, раз вы все тащили? — поинтересовался верхний пассажир, когда хохот стих. — А у нас Табу на этот счет: «У своих — то есть, на территории Гаражей — не воровать». За нарушение полагается порка. — Тю, и все? — удивился бритый. — О, дядя, ты не представляешь, насколько это эффективно. Когда ты малой дебил четырех лет и тебя порят за то, что ты стащил прикольную блестяшку с чужого верстака — оно, конечно, больно и обидно, вот только уже завтра ты об этом забудешь, но зато когда опять рука зачешется что-то взять — ты это вспомнишь и уже подумаешь, а надо ли оно тебе — вот тебе и наука, и воспитание. У разных детей по-разному выходит, кому одного раза хватало, кому два-три раза надо, ну а особо одаренных пороли регулярно. И пока тебе четыре-пять лет, это тебе особо ничем не грозит, потому что у тебя и нет ничего. А вот когда порят какого-нибудь двенадцатилетнего — это уже серьезно. Не, есть и нюансы, вроде «взял без спроса у бати пятьдесят анх на пиво и получил ремня» — это чисто семейное дело, бытовуха, никакого криминала. Но если наказывают именно за нарушение Табу, то тут уже всем понятно, что ребенок уже пожил здесь несколько лет, уже знает порядки и правила и все равно осознанно пошел на нарушение. Это уже репутационная катастрофа: пацаны руки не подадут и взрослые будут смотреть с подозрением, потому что все теперь тебя держат за вора. Тут только уходить из Гаражей, так как жизни после этого нарушителю не будет. Да и вообще, в таком возрасте уже несолидно с мелюзгой железки тягать, пора искать нормальную работу — подмастерьем там в мастерской, грузчиком или вышибалой в Синдикат, который у нас там заправляет. Если повезет, то можно и на «Завод» устроиться. — А сам ты на «Заводе» не был еще? — Не доводилось, а что? — Та мне вот интересно, как там так инструменты делают, что они в руке сидят как влитые. Материалы среднего качества, исполнение могло быть и лучше, постоянно подкручивать детали надо было или изолентой приматывать, а все равно другие инструменты, более дорогие и даже сделанные на заказ, не так хорошо ощущаются, даже если к ним привыкнуть. Что за секрет такой? — Ну это вряд ли можно узнать даже если устроиться туда работать, — сказал тощий. — Секреты Мастерских защищены не хуже Сингулярностей Крыльев, так что лучше в это дело не лезть. — Ну и ладно, — бритый сел и потянулся, после чего опять обратился к русому парню. — Давай лучше тогда расскажи еще что-нибудь про свою работу, ведь по-любому у вас там куча интересных или стремных вещей происходила. — Хм-м, с чего б начать… — парень задумался, почесывая подбородок. До его родного Района 24 оставалось еще около двадцати девяти часов и нужно было как-то себя занять, чтоб не сойти с ума от скуки, но при этом из-за обилия произошедших с ним за последние месяцы событий было непросто выстроить рассказ хотя бы об одном грамотно и интересно. — Короче, как-то раз привезли в наш филиал мраморную статую какого-то мужика…