Сейчас мне сорок, а тебе всё ещё тридцать девять.

Годы шли… Но что год, два, да даже десять, для помнящего сердца?

***       Первые несколько месяцев Антон не выходил из квартиры. Никому не разрешал дотрагиваться до вещей Арса и сам не заходил в комнату, пафосно зовущуюся «кабинетом». Конечно, на деле это был всего лишь стол, заваленный Арсовым барахлом, кресло, диван и пара полок, заставленных рамками с фотографиями.       Только через месяц Антон нашел в себе силы зайти в эту комнату. Он прошелся вокруг стола и посмотрел на фотографии. Москва, Питер, Уфа, Омск, Калининград, Минск, Казань, Владивосток и даже Тель-Авив. На отдельной полке располагались любимые фотографии Арсения с фотосессий и просто случайные снимки. На другой — его фото с родителями, Кьярой и самим Антоном. Где-то растыканы фотографии из его бесшабашной молодости в Crazy, когда Сережа еще щеголял без хвостика, а у Арсения был другой Антон. — Тох, помнишь нашу первую встречу? Тогда было сделано это фото, — Арсений вытащил из коробки рамку и показал парню. — Такие молодые, особенно ты. Какой же ты мелкий тогда ещё был… — Ой, да иди ты, — Антон обнял его со спины и положил подбородок на плечо. — Да, согласен. Ты и сейчас не особо большой, — рассмеялся Арс. — Для меня ты всегда останешься моим малышом. Мой бешеный малыш. Он поставил рамку на полку и повернулся к Антону, беря его лицо в ладони. Несколько секунд рассматривал его глаза и наконец нежно поцеловал своего малыша.       Шастун улыбался этому фото, а в душе всё было «в кашу». Было физически больно от осознания того, что никогда больше не обнимешь того, кто был всем. Что-то будто вырвали из груди и теперь там зияет дыра размером с кулак.       На Антона накатила очередная истерика, и он сполз на кресло, пытаясь свернуться в маленький комочек, лишь бы дыра в груди стала хоть немного меньше. Ладно, не стала. Пусть хотя бы будет казаться меньше…       Хотелось кричать, но сил не было. Хотелось плакать, но истощенный организм отказывался отдавать столь нужную ему самому жидкость. Антон так и лежал несколько часов, смотря прямо перед собой — на фотографию, сделанную, казалось, так давно…       Действительно очень давно. В предыдущей жизни, когда всё было хорошо. Когда Антон чувствовал себя целым. Когда Арсений был рядом. Когда Арсений был жив… ***       Прошло без малого год перед тем, как Антон понял, что всё-таки не справляется сам. Сережа в душе радовался, что он сам решился на этот важный шаг. Понять, что у тебя проблема — это сделать первый шаг к ее решению. Поэтому он аккуратно подсказал Антону хорошего специалиста, которого нашел себе сам еще год назад.       Они долго разговаривали. Часами Антон плакал и вспоминал Арсения. На этих сеансах он наконец дал волю своим эмоциям, говорил свободно и открыто, как не мог говорить даже с друзьями. ***       Спустя два года Антон решил, что пора переехать в другую квартиру, где ничего бы не напоминало об Арсе. На протяжении месяца он разбирал его вещи, анализировал свои эмоции и чувства, пытаясь понять, что конкретно эта вещь вызывает у него — желание вскрыться, или она останется лишь тяжелым напоминанием об Арсении. В общем, делал то, что ему советовал психолог — слушал себя.       Но всё-таки несколько предметов доставляли ему очень большую боль, он так и не смог выбросить их. В их числе был ежедневник за 2022 год, набор открыток с артами, эскизы так и не выпущенных футболок и старый плеер.       Антон долго стоял с этим плеером, облокотившись на край стола. Арс не пользовался им с того момента, как Антон насильно скачал всю его музыку на телефон, показывая, что так тоже можно и никакой разницы! Арсений тогда сдался и закинул айпод в ящик стола, никогда больше о нем не вспоминая. И вот теперь Антон, покрутив его в руках, решил посыпать соли на только начавшую затягиваться рану (причем сделал это абсолютно осознанно).       Поставив плеер заряжаться в спальне, Антон вернулся в кабинет, но дело дальше не шло. Все мысли были о маленьком устройстве, которое оживало в соседней комнате.       Плюнув на планы, Антон пошел туда и навис над лежащим на тумбочке плеером. Он неосознанно начал кусать губу и опомнился только когда на экране засветилось белое яблочко. Он внезапно понял, что прокусил-таки губу до крови и, выругав себя, пошел обрабатывать ранку.       Плеер полностью ожил к моменту, когда Антон вернулся. Определенным плюсом этого малыша в свое время было то, что его нельзя взломать. Арсений никогда не подключал его к интернету, а значит все фото и видео, хранящиеся на нем, были в сохранности на 150%. Антон вспомнил об этом лишь когда первым, что он увидел на экране, был он сам. И Арс. На кадре, который был на заставке, Антон обнимал довольного Арсения, нежно уткнувшись носом в его щеку и прикрыв глаза. Фото излучало счастье.       В груди больно кольнуло.       Нет, не так. В груди у Антона с того момента торчал кол, отдающий болью во всем теле. Но именно эта боль внезапно дала Антону силы жить. ***       Спустя еще два года Антон Шастун — вновь звезда телевидения, ютуба и других социальных сетей, какие он только пожелает.       Не без странностей, конечно, и не без громких заголовков в желтой прессе, но он свеж, как всегда ярок и всегда пойдет на любой кипиш (кроме голодовки, разумеется), только позови.       Продюсеры знали его странности и спокойно мирились с ними. Часть из них, например, хождение в очках, придавало антураж повзрослевшему Шастуну. Ну и что, что в свои 35 он имел идеальное зрение? Имидж взрослого дяди уже можно поддерживать.       Или, например, отказ от съемок с бывшими коллегами — Позовым и Матвиенко. У тех давно свои проекты, они сами не горят большим рвением с ним пересекаться в кадре. На самом деле это условие не было связано с каким-то конфликтом, потому что ребята все еще дружили. Просто Антон считал неправильным быть в кадре… втроем.       И наконец единственное, что немного подбешивало и напрягало всех вокруг Антона — ограниченный плейлист. Никто не знал, откуда он взялся и почему он именно такой. Но Шастун был непреклонен. Для него имело просто какое-то маниакальное значение, чтобы все звуковое сопровождение, присутствующее с ним в кадре, было согласовано с ним. Горе тому режиссеру, который подменил музыку на монтаже. Этот скандал в кабинете Вячеслава Дусмухаметова не забудут никогда. Хоть Стас и замял 95% ситуации, оставшиеся 5% разлетелись по интернету со скоростью света. Однако, десяток-другой желтых статей о возможном «психическом расстройстве звезды», и все всё-таки окончательно забыли этот инцидент. ***       На сорокалетие Антона собралось много друзей. Но сам Антон был мрачнее тучи. В конце вечера он заперся в своей комнате, сел на пол у кровати, подсоединил к плееру наушники и включил первую песню.       Рука сама потянулась за очередной открыткой и ручкой в верхний ящик тумбы. Да, Антон продолжил скупать все открытки с изображениями Арсения. Спустя столько лет. «Когда мне было 30, тебе стукнуло 39. Сейчас мне 40, а тебе всё также 39, Арс. Я смог всё. Я живу эту жизнь за нас двоих. Я могу всё. Кроме одного. Теперь я не могу быть младше тебя.»       Предательская слеза скатилась по щеке и упала на открытку. «Я соврал. Я могу все, но не сделать еще одной вещи. Я не могу разлюбить тебя.»