Вселенная гетероотчётов

Антон в сотый раз за вечер опускает взгляд на телефон и открывает диалог с Арсом. Не то чтобы тот не сможет пережить, если Антон не перескажет ему хоть одну смешную шутку с харда, просто так легче игнорировать тот факт, что какой-то очередной товарищ Стаса незаметно (ха) снимает Антона для сториз. И ещё это помогает не смотреть влево на свою невыносимо любимую девушку. Антон столько раз пытался закончить этот цирк, но всё разбивается о виртуозные манипуляции и железные аргументы. На стороне Антона только любовь и честность, но в среде суровых воронежских мужиков и брутальных шутников с ТНТ такой группой поддержки хвастаться не принято. Ещё, конечно, на его стороне Арсений - всегда - но это та война, которую Антону придётся вести одному. А то скажут, что это всё не он, он попал под нехорошее влияние, на самом деле он этого не хочет. Да откуда вам знать? Антон бы хоть завтра Арсению предложение сделал посреди Красной площади! Но там некрасиво, лучше не надо. Антон найдёт место романтичнее. "))" - высвечивается сообщение от контакта "Арс", и Антон, вынырнув из своих мыслей, тоже улыбается. В порыве вдохновения поднимает голову и моментально сникает - вспомнил, что вынырнул он во вселенной "гетероотчётов", как их называют в твиттере. *** "Я приеду?" "У меня съёмка до утра, Шаст" "Пожалуйста?" "Что-то случилось?" "Нет, нет. Всё хорошо. Хочу тебя видеть просто" "Иришки не хватило?))" "Арс" Антон ничего не дописывает и мрачно смотрит на экран. "Прости. Приезжай, конечно." - приходит через минуту. "Буду всё писать с первого дубля ))" - вдогонку. Улыбка возвращается на мгновение, но снова гаснет. Антон краем глаза видит, как Ира неподалёку застёгивает куртку. Он всё ещё в болоте. Актёрские способности Антона, видимо, окончательно потратились на съёмки многочисленных шоу, раз он в последнее время не может даже изображать счастливого возлюбленного. Не то чтобы это раньше хорошо получалось. Не то чтобы он вообще хочет это делать - даже наоборот, назло Стасу и всем, кто это придумал, ведёт себя так, будто за любой взгляд или касание Иры его будут бить шокерами. Каждый раз после их выходов в свет Арсений весь вечер читает твиттер и хохочет. Антон утыкается лбом ему в плечо, закрывает лицо руками, стонет "бляяять", хотя в глубине души тоже хихикает - шалость удалась. Но совсем в глубине души всё-таки стонет "бляяять" и мечтает, чтобы Арсений читал только посты о том, какие они красивые и любят, и целовал его в макушку за каждый из них. Отвлекшись на мысли о поцелуях, Антон успешно пропустил тот факт, что они почти доехали до дома. В отрицании реальности он достиг такого мастерства, что за всю дорогу вряд ли хотя бы раз опустил глаза на человека справа. Были ли какие-то слова, тоже не помнит. - Антооон. Ты идёшь? - о, сейчас слова есть, хотя любую их эмоциональную окраску Антон считывать отказывается. На секунду по венам пробегает огонь, и он крепко сжимает руль без малейшего намерения выходить из машины. - Я к Арсению. "Я к Арсению", - говорит он каждый раз так, не стесняясь, не придумывая оправдания или эвфемизмы, чётко и гордо, будто имя Арсения - это лезвие, которое разрежет любые связывающие Антона обстоятельства. "Арсений" - это что-то непреодолимое, неотвратимое. "Арсений" - как щит, нет, как граната в руке Антона, и пусть кто-то только попробует подойти ближе, сказать хоть слово против. Куда делся нежный мальчик? Нежный мальчик вернётся, надо только вынести ещё пару часов по московским пробкам, провернуть ключ в замке, зайти в квартиру Арсения (нет, их квартиру), из последних сил разуться и дойти до спальни. Нежный мальчик рухнет на кровать и обнимет подушку, окончательно сдастся гравитации и попытается слиться с постелью. И ведь даже постельное бельё у них белоснежное - для конспирации, чтобы комната напоминала отель. Вдруг однажды в порыве чувств запишут какой-нибудь кружок в телеграме и забудут сделать вид, что Арсений живёт в Питере, а Антон - с... Нет, Антон даже думать об этом не хочет и пытается выгнать из своей головы образ, не то чтобы облечь его в слова. Позорный символ мучительной лжи, которая окутывает его жизнь каждый раз, когда Арсения нет рядом. На постели в уличной одежде. Арс будет ворчать, наверное. Надо переодеться... *** Арсений почему-то долго возится с ключами - видимо, устал на съёмках. Шаст успевает очнуться от полудрёмы и дойти до входной двери, тяжело привалившись к стене напротив. Арс наконец-то заходит и сразу сияет: - Кооот! Антон нечеловеческим усилием отрывается от стены и падает в его объятия, пряча лицо. - Нууу, ну что ты? Ты спал? Давно пришёл? Антон вместо ответа издаёт нечленораздельные звуки и сжимает Арсения сильнее. - Обижали тебя? Целоваться заставили? Арс смеётся, но его так агрессивно-устало царапают ногтями по куртке, что улыбка исчезает с лица. - Ну прости, прости. Хороший мой, давай я разденусь, умоюсь и ты всё мне расскажешь. Или не расскажешь. Пообнимаемся. Антон всё ещё в оцепенении, в своих мыслях, и Арсений, отпустив его и снова поставив к стене, снимает куртку и ботинки. Как только любая его рука оказывается свободной, он прикасается к ладони Шаста или легко сжимает его запястье. Пальцы Антона подрагивают в ответ на телесный контакт, но сил реагировать как-то сильнее нет, и он только печально проводит взглядом каждое движение Арсения. Тот расправляется со всеми делами с удвоенной энергией и за руки отводит Антона в спальню, снимает с него толстовку, помогает переодеться в домашнее. Только оказавшись под одеялом в объятиях, Антон снова оттаивает и утыкается лбом Арсению в грудь. - Так что, заставили целоваться? - уже без усмешки снова спрашивает Арсений. - Нет. Но я заебался. Арсений обнимает его крепче.