Навстречу ветру

      «Чёрт, ну и угораздило же», — подумал Коннор Дойл, добавив несколько совсем уж непечатных выражений. Ситуация складывалась сложная.       Вот уже вторые сутки его команда находилась на высоте около двух тысяч метров, перед горным перевалом на границе с Канадой. И, похоже, они должны будут провести здесь ещё как минимум столько же времени.       В Управлении по научным исследованиям и разработкам хранилась и пополнялась информация о многих аномальных местах планеты. И о Тар-го-Рах, поляне Светлого Знамения, там, конечно, знали. Считалось, что посещение идеально круглой зоны на одном из склонов поможет принять сложное решение в трудной ситуации. Достаточно было провести час в центре поляны лицом на юг, и решение представало перед глазами. Это они и собирались проверить.       Было и ещё кое-что, из-за чего команду отправили настолько срочно. Две туристки, решившие покорить перевал и посетить широко известную в узких кругах поляну, теперь не могли её покинуть. Как свидетельствовали местные жители, живущие у подножия гор и зарабатывающие именно на том, что водили людей к поляне, девушки поднялись туда уже неделю назад. И каждая провела свой час в аномальной зоне. Теперь же одна из них безучастно сидит на краю, почти не реагируя на внешние раздражители, а вторая нормально общается и отвечает на вопросы, но не может уйти далеко от зоны. Проводники из деревни пытались увести её силой, но она просто разворачивалась и возвращалась, как стрелка компаса, указывающая на север, как его ни переворачивай.       Всю имеющуюся информацию о Тар-го-Рах Коннор, разумеется, получил и довёл до сведения команды, убедившись, что она дошла до понимания даже частенько витающего в облаках Питера. Но, как оказалось, ещё одна неприятность подстерегала их не на месте, а в пути.       Чтобы попасть на поляну, нужно было подняться по довольно удобной дороге, идущей пологим склоном, и пройти через перевал Трёх Врат — узкий проход между двумя скалами. Рядом с проходом жалась к камням хижина, выстроенная жителями деревни. Они и рассказали о ещё одной особенности здешних мест.       Сейчас, в середине весны, на перевале часто поднимался ветер. Нет, не так. Поднимался Ветер. Именно с большой буквы. Плотные потоки воздуха стекали в узкое ущелье прямиком с гор и становились непреодолимым препятствием. Пройти вверх было невозможно, человека сбивало с ног в прямом смысле этого слова. Нужно было ждать, пока ветер стихнет. И дул он хоть и без какой-то системы, но либо сутки, либо количество дней, кратное трём. Три, шесть, девять. Предсказать, когда закончится нисхождение воздушных потоков, невозможно, так что попавшие в такие дни либо возвращались сразу, либо ждали в той самой хижине.       Ветер, как назло, подул именно тогда, когда они поднялись почти к перевалу. Стало ужасно холодно. Если внизу, у подножия, весна уже вступила в свои права, то в горах зима ещё отчаянно сражалась, и иногда побеждала, как сейчас. Холод был страшный. Они замёрзли моментально, и до хижины буквально доползли на последнем морально-волевом усилии.       Коннор искренне надеялся, что погода успокоится за сутки. Но прошло уже больше тридцати часов, а ветер, казалось, только усиливался, гудя в камнях и временами злобно завывая. Вот и сейчас Коннор вышел оценить обстановку, как делал это каждые два часа. Вернуться вниз они не могли, и оставалось надеяться, что перевал скоро можно будет преодолеть.       Руководитель группы исследователей, цепляясь за камни, подобрался к самому проходу и постарался заглянуть в него, используя скалу как прикрытие и защиту от ветра. В лицо сразу ударил тугой поток, залепляя как будто чем-то густым и не давая вдохнуть. Коннор выругался, окончательно осознав, что стихия и не собирается успокаиваться, и они должны быть благодарны, если в этот раз погода будет бушевать три дня, а не шесть или девять. Долго они здесь просто не выдержат — хранящихся в хижине съестных припасов для группы из пяти человек хватит максимум дня на три, и то при условии жёсткой экономии. Не радовал даже хитро сделанный водоотвод от ближайшего родничка, позволяющий не страдать от недостатка воды. Ещё сутки с небольшим они, может, и выдержат, но потом просто замёрзнут, и поможет им только возможность продвинуться дальше и заняться делом.       Подумав об этом, Коннор повернул обратно к хижине, к своим коллегам. Внутри царил ужасный холод. Затопить камин было невозможно, так как сломалась хитроумная задвижка, не позволяющая ветру снаружи загасить огонь. Как пояснили жители из деревушки у подножия, они как раз собирались ремонтировать и трубу, и хижину, но позже, когда установится погода. А сейчас приходилось страдать, задействуя троих, чтобы согреть хоть немного воды для кофе. И угораздило же их попасть в этот ветер…       Внутри было тихо. Клэр и Питер спали, греясь в объятиях друг друга. Коннор давно подозревал, что эти двое непримиримых спорщиков неравнодушны друг к другу, и сейчас в этом убедился. Достаточно было посмотреть, как Клэр льнёт к Питу, почти скрывшему её хрупкую фигурку в своих медвежьих объятиях, и прячет замёрзшее лицо в изгибе его шеи, как всё становилось понятно без слов. Внутри привычно кольнуло. Как ему хотелось обнять и прижать к себе любимую женщину, согревая её и чувствуя, как и от них обоих отступает пронизывающий холод настоящего и прошлого… Но он только перевёл взгляд и чуть приподнял бровь, беззвучно задавая вопрос.       Линдси подняла голову и посмотрела на своего руководителя уставшим взглядом.       — Он уснул, — почти неслышно ответила она на невысказанный вопрос.       Антону Хэндриксу, самому старшему из их команды, приходилось сложнее всех. Как только поднялся Ветер, у него упало давление, и навалилась слабость. Это было именно влияние погоды, сам Антон, через силу улыбаясь, шёпотом утверждал, что как только успокоится ветер, наладится и самочувствие. Коннор верил, но сейчас Хэндриксу было нехорошо, и Линдси самоотверженно о нём заботилась.       Коннор приблизился и положил руку на её плечо, стараясь поддержать. Взгляд его скользнул по озябшим женским пальцам, которые Лин старалась спрятать в рукава форменной куртки. Коннор выругался про себя. Чёрт, ну какое дело руководству, с кем он проводит время и кто делает его счастливым вне работы? Их вообще не должно это интересовать!       Он опустился рядом, взял руки Линдси в свои и поднёс к лицу, согревая их своим дыханием. Лин же вздрогнула всем телом, почувствовав прикосновение к коже ласковых губ — Коннор не отводил взгляда от её лица, давая возможность отступить и оставить их отношения в прежнем русле. Ну уж нет! Её глаза сверкнули ответным чувством, и она подалась вперёд, подтверждая и соглашаясь. Коннор привлёк её к себе, касаясь желанных губ, и почувствовал, как по его щеке скользнули вмиг согревшиеся пальцы. Сердце застучало сильнее, разнося вскипевшую кровь. Теперь ему никогда не будет холодно!