Снова я напиваюсь.
Шампанское, виски, текила, а теперь голимая водка. Горькая и бесцветная, в точности как моя жизнь без тебя. Черт, это безумно смешно видеть, как весь интернет считает, что ты, бедный и несчастный Арсюша, пытаешься выкарабкаться из пучины отчаяния каждый раз, когда видишь меня с Ирой. Все жалеют тебя, строчат эти бесчисленные фанфики о тяжелой судьбе и сучке Кузнецовой. Защищают от необоснованных подъебов актерской карьеры и так далее. У тебя целая армия преданных малолетних защитниц, которые словно собачки ходят за тобой по пятам, потребляют любой контент, в котором ты мало-мальски засветился, и буквально боготворят тебя. Даже сейчас я ухмыляюсь, осознавая, насколько сильно реальность отличается от того, что в голове у фандома. Ведь им даже не придет в голову, что это все твоя идея. Ты холодный и расчётливый… Хотел бы добавить «как мразь», но даже в мыслях мой язык не поворачивается сказать о тебе это всерьез. Я все еще помню тот день, когда зачем-то рассказал тебе об Ире, с которой познакомился в Воронеже, лежа на кровати после очередного крышесносного секса. Кажется, тогда я не хотел иметь от тебя никаких секретов. Это было утро, которое смело можно было назвать счастливым. Ты лежал в коконе из пухового одеяла, по-собственнически закинув на меня ногу, и смешно морщил нос от шальных солнечных лучей, проникающих через неплотно занавешенные шторы. Я дышал через раз, пытаясь не разбудить тебя и любовался подрагивающими ресницами, отчаянно борясь с желанием поцеловать. Вдруг ты распахнул голубые глаза, в которых после секундного замешательства отразилась по-настоящему лисья хитрость. Гипнотизируя меня взглядом, рукой ты уже нашел мое бедро под одеялом и плавно гладил его, распаляя меня. Теперь дышать даже через раз стало неимоверно сложно. Меня всегда вело от контраста жаркого взгляда и ледяных рук... Помню, как в начале наших отношений ты отшучивался, что у людей с холодными руками – горячее сердце. Я даже сейчас охотно верю тебе, ведь это ТЫ. Пусть твое сердце и горячее, но в нем пылает отнюдь не праведный огонь. Устав сдерживаться, ты рывком скинул с нас одеяло и смело проник рукой под резинку моих трусов, сжимая полунапряженный член. Я судорожно выдохнул, пытаясь успеть за ходом развития события. Так было всегда: ты, как истинный предводитель, без тени сомнения шел вперед, позволяя другим лишь следовать за тобой на пределе своих возможностей. Очнувшись от размышлений, я судорожно начал стягивать с себя футболку, чтобы не заставлять тебя ждать. От возбуждения и недавнего пробуждения руки немного потряхивало, отчего действия выходили дерганными. Ты откинулся на кровать и стал покровительственно наблюдать со стороны за моими телодвижениями, лениво поглаживая себя через ткань топорщившихся боксеров. - Я погляжу, тебе не терпится. Что, не хватило вчерашнего вечера? – с ухмылкой спросил ты. Мои щеки непроизвольно вспыхнули. Я знаю, что ты просто так играешь, но все равно каждый раз ведусь на это как мальчишка. - Ну, не дуйся, Шастунишка, - произнес ты, увидев обиду, промелькнувшую в глазах. Поднянув меня за лодыжку, ты вновь начал ласкать мой член, наклоняясь к нему губами. Казалось, я никогда не привыкну к тому, как ты делаешь мне минет. Вразрез с твоим характером, в этом деле ты всегда был нетороплив. Вот и сейчас, явно смакуя ощущения, ты широко лижешь вдоль всей длины члена, присасываясь к головке. Я непроизвольно закрываю глаза, отдаваясь на растерзание. Твоя рука все еще прохладная, отчего контраст с горячим ртом, который принимает член все глубже и глубже, становится болезненно отчетливым. Потерявшись в собственных чувствах, я совершенно не замечаю, как ты, выдавив смазку, на пробу вводишь в меня два пальца, начиная неспешно ими двигать. Отчаянно хочется большего, поэтому я, заскулив, пытаюсь дернуть бедрами навстречу желанным рукам. - Потерпи немного, мой хороший, - прошептал ты, продолжая языком ласкать головку, а пальцами стимулировать простату, добавляя палец. Я знал, что для растяжки потребуется еще какое-то время, так как ты имел все же приличный размер. Но в данный момент меня не волновала боль, я был готов отдать тебе все и отдаться весь, лишь бы ты вошел в меня. С трудом разлепив глаза я уставился на тебя и прошептал: - Арс, прошу Наверное, в моих глазах было столько желания, что ты беспрекословно послушался, переворачивая меня, как безвольную куклу, на живот. Мои ноги предательски расползались, но я упорно переступал коленями чуть выше и призывно прогибался в пояснице, прислушиваясь к шуршанию презерватива за спиной. Твои руки, практически теплые, обхватили меня за бедра, и ты резко вошел в меня, больше не размениваясь на нежности. Мир взорвался фейерверками. Это был не первый наш секс, и ты точно знал, под каким углом нужно двигаться, чтобы попадать прямо по простате. Я буквально срывался на крик, но не слышал собственных стонов, наполняющих комнату. Мой мир, сфокусировавшийся на ритмичных толчках и твоем тяжелым дыхании, выбил меня за пределы сознания. Я извивался, пытаясь получить больше прикосновений, пока ты одной рукой держал меня за бедра, а второй оттягивая пряди волос, управляя как марионеткой. На лбу выступила испарина и силы неумолимо подходили к концу, приближая сладострастный финал. Мне было так хорошо и так правильно в твоих умелых руках, мир внезапно сжался до одной точки, в ушах предательски зазвенело, и я кончил на темную простынь, окропляя ее белесыми каплями. - Я тебя люблю, - неожиданно выпалил я, смущаясь своих эмоций. В ответ ты благодарно поцеловал меня плечо и, совершив еще несколько точков, кончил, обессиленно валясь со мной на постель. Мы никогда не говорили о любви. О сексе, о влечении, о привязанности, но не о любви. Поэтому я чувствовал себя неловко, судорожно пытаясь найти другую тему для разговора. На тумбочке пиликнул телефон, оповещая о сообщении. Я потянулся к нему как к спасительному кругу, мелочно радуясь, что тема кажется нашлась. - Это Ира, - довольно оповестил я, укладываясь на Арсово плечо. - Что за Ира, - лениво поинтересовался ты, приоткрывая один глаз. Помню, что в тот момент я впервые поразился, каким расчетливым ты можешь быть. Блаженная нега, отпечатавшаяся у тебя на лице, моментально ушла, словно ее и не было вовсе. Грешным делом, я подумал, что ты приревновал меня к девушке, проявившей ко мне интерес. Но в твоем чудесном мире уже словно кирпичики складывалось то, что в последствии должно было стать гарантом моей, а значит и твоей натуральности. Нет, я понимаю, что ты действовал из лучших побуждений, но все равно не понимаю, как можно было так легко решить, что я должен обманывать своих родителей, друзей, весь мир, показывая им вместо любимого человека нелюбимую Ирину Кузнецову.Тебя снова нет.
Все говорят, что «драма квин» - ты, а как оказалось, «драма квин» тут только я и никто больше. Теперь алкоголь диктует свои правила, и ноги уже мчат на сцену петь в вымышленный микрофон песню для тебя. Каждая строчка песни как будто бы взята из моего сердца и наложена на звук. Мне даже не нужно было учить текст, кажется, что его знание передалось мне вместе со всеми песнями Лазарева в тот миг, когда мы с тобой впервые пожали руки. Я вновь бесцельно прокручиваю в руках телефон в надежде на то, что на нем загорится уведомление – сообщение от тебя. Тебя снова засосало в пучину киноиндустрии, видеосъемок и всего прочего. Ты опять не смог уделить мне свое драгоценное время, за несколько часов до мероприятия скинув СМС о том, чтобы я шел с Ирой. Конечно, ты знал, что она согласится. Ира – всегда дома, всегда согласна на любой движ. Наверное, если бы я не познакомился с тобой, я бы сказал, что она идеальная. Но ты в моей жизни все же есть, а значит ни на кого больше я и смотреть не могу. Телефон загорается, и голова моментально очищается от любых мыслей.Любимый
Шаст, не жди сегодня. Съемки.
Пить больше не хочется – хочется кричать.
Конечно, можно сказать, что это я избалованный молодой пацан, который просто требует к себе внимания. Но я искренне не понимаю, почему так. У меня ведь тоже много проектов, высокая загруженность, но я всеми силами стараюсь пригласить тебя везде, куда только возможно. Хвалю тебя своим знакомым, будто бы случайно упоминая в разговоре. Из кожи вон лезу, чтобы провести время вместе. Почему же ты не позволяешь мне быть рядом, тихонько наблюдая за твоей игрой из тени. Я ведь не буду мешать тебе. Дрожащими руками накидываю куртку и вызываю такси к съемочной площадке. Действительно, ты же ни разу откровенно не запрещал мне находиться на съемочной площадке. А для русских все, что не запрещено – разрешено (особенно для пьяных русских). Стремглав лечу к тебе, улыбаясь как последний дебил от осознания того, что скоро увижу тебя. Надеюсь, что ты даже обрадуешься моему приезду и мне удастся урвать немного внимания к своей скромной персоне. Наверное, даже таксисту некомфортно находится со мной в одной машине, поэтому мы доезжаем до места назначения в какие-то рекордные сроки. Я выскакиваю из машины и буквально на крыльях любви несусь в павильон, перепрыгивая через сугробы. Внутри помещения душно и даже жарко от света прожекторов. Ты стоишь рядом с режиссёром и сосредоточенно что-то ему говоришь. Я подлетаю к тебе на крыльях любви, но они в секунду, разбиваются в дребезги, когда ты оборачиваешься. Твой взгляд говорит лучше любых других слов. Ты не хотел, чтобы я приезжал. Ты недоволен. Ошарашенный осознанием, я медленно делаю пару шагов назад, все еще продолжая улыбаться по инерции, а затем резко разворачиваюсь на пятках и выбегаю из павильона. Непрошенные слезы застилают глаза, я не вижу, куда идти, но неоновая вывеска бара, словно свет в конце тоннеля манит меня к себе. Я не смогу от тебя уйти, но и быть с тобой я тоже больше не смогу.Я снова напиваюсь.