История о мечтаниях

Утро, начинающееся с кружки горячего чая, тёплого солнца из окна на кухне и тишины — это очень приятно. Согревающие волны удовольствия пробегают от кончиков пальцев, обхватывающих ручку кружки, до стоп, мимолетно задерживаясь где-то посередине позвоночника, посылая тучу мурашек распространяться по телу дальше. Глаза прикрываются сами по себе, кровать манит из дверного проема, но вставать не хочется — двинешься, и всё пропадет. Но чай заканчивается, и кружку приходится ставить, и мурашек больше не возникает. И вот ты снова вынужден подниматься на ноги, чтобы снова собраться на учёбу, на которую в очередной раз опоздаешь. Выбор одежды уже не так волнует: тут уже не просто нет наслаждения, а шкаф открывать совсем не хочется. Каждый день решение принимается в пользу джинсов и кофты, пока старые цветастые платья пылятся где-то в глубине. Так удобно, практично, спокойно. И волосы уже не хочется укладывать — отросшие кудри просто плавают по плечам, неудобно залезая под горловину или в уши, или за уши, или в нос, в рот — везде. В парикмахерскую хотелось еще в октябре, но уже и не очень хочется. Ботинки натянуты на ноги — их стоило бы уже заменить, но это в следующем году. Пара минут у лифта, и вот в лицо дует нещадный мартовский ветер, шарф мотыляется то сзади, то спереди, а остатки ночного снегопада хлюпают под подошвой. Серо. Далее — двадцать минут по прямому маршруту с тремя перерывами на светофорах, как всегда. Поворот направо, чуть левее, повтор комбинации лево-право — и вот мы на месте. Университет встречает закрытой раздевалкой, парочкой одногруппников и тишиной на этом этаже, слава богам. Быстрым шагом спускаешься вниз на второй этаж, пока надежда не опоздать теплится где-то внутри. Сейчас 8:28 — лучше, чем вчера. Но надежда на своевременный приход разбивается, как и каждый день. Сейчас это уже не удручает, но в первый раз, эх, казалось, будто ты подвёл весь мир. Будто ты нёс на своих плечах вселенскую пунктуальность, и, когда дал слабину, сам феномен рассыпался на кусочки, а вместе с ним и твоя дисциплина. Но сейчас это уже действительно не кажется чем-то важным, как и вообще приход в универ. Вспоминая свои горящие глаза на входе в студенческую жизнь, и ещё раньше — волнение и ужас при выборе места обучения, кажется странным, что сейчас оно вызывает только безразличие. Ничего. Уже нет волнения перед новыми преподавателями, творческие задания на семинарах наскучили до одури, а предметы не вызывают интереса. Но ведь когда-то мне казалось, что это — предел мечтаний, новая жизнь, сбор всего самого интересного, что только можно узнать о мире. Интересно, когда это всё перестало иметь значение? Ведь, действительно, мечты и желания были — вот они парят где-то возле, будто рукой могу захватить их и снова закинуть в голову. Но они уже не кажутся подходящими, свежими, моими: от них разит старостью и отстраненностью. Это будто ключи от других замков. Вот одно — там, кажется, я рассказываю матери о том, кем хочу стать и яростно доказываю, что это достойная профессия. Прямо возле виска летает пузырёк с очертаниями самого первого семинара — ощущение, будто весь мир открылся для тебя и будет продолжать открываться. В следующем, чуть дальше, смутно узнается момент решения не уходить после девятого класса. Тогда чувства были максимально яркими — хотелось кинуться изучать все доступные материалы по специальности, утонуть в куче информации и вынырнуть только на следующий день. Хотелось и делалось ведь, как ни удивительно. Телефон тогда был забит до отвала различными книгами, в сериалах постоянно находились отсылки, а гугл не отдыхал. Знания поглощались всё больше и больше, перемешивались на свой лад и постоянно выплескивались в жизни в виде рассуждений. Тело разрывалось от желания рассказать всем о том, что ты сегодня узнал: от количества зубов акулы до пренатальных матриц Станислава Грофа. Разговоры с друзьями часто перетекали в русло философских размышлений и попыток формирования своего мнения о насущных проблемах, хотя тогда о них мы так не думали. Сейчас же стало как-то тихо. Мысли уже не скачут из одного уголка черепной коробки в другой, бесконечно отскакивая от стенок и наращивая скорость. Теперь они медленно перетекают из извилины в извилину, задействуя минимальное количество энергии и постоянно требуя перерыв на сон. Проблемы уже не кажутся такими основополагающими, а философских рассуждений уже будто хватило сполна. Ощущение, будто весь потенциал уже реализовался раньше, будто сейчас уже ничего нет — пусто, не покидает тело ни на конференциях, ни при попытках выполнить задания дома. И спокойное амебное состояние не помогает ответить на вопрос — а что же дальше? Куда идти? К чему стремиться? Ведь нужно к чему-то стремиться, нужно хотеть чего-то, ведь в этой точке невозможно замереть навсегда. И предыдущие старания, и нынешние — они же должны к чему-то вести, не должны быть бессмысленными. Так куда исчезли все мои мечтания и как их вернуть?