you'll be sleeping with the fishes tonight

      С недовольством отмечая некоторую нерешительность в собственном настрое, Спенсер перешагнул порог спортивного зала старшей школы, который выглядел точно так же, как десять лет назад. Те же высокие окна, сквозь которые мягко пробиваются лучи весеннего закатного солнца; тот же инвентарь, расставленный вдоль стен. Так много людей приходит сюда и уходит каждый день, даже удивительно то, насколько хорошо он сохранил свой первозданный вид.       Взгляд перешёл на толпящихся внутри повзрослевших выпускников, мгновенно выхватывая знакомые лица, отпечатавшиеся в памяти с краткой заметкой почти о каждом. Абсолютно ненужная информация, которая вряд ли когда-либо вообще пригодится, но Чарнасу даже нравилось это ощущение некоторой «осведомлённости». Насколько же уверенней себя чувствуешь, подходя к случайному человеку и уже имея хоть какое-то представление о нём. Конечно, он никому не сообщал о том, что собирается присутствовать на этой встрече. Им совершенно ни к чему было быть в курсе этого. Лишний повод узнать побольше о его прошлом, знать о котором, на самом деле, им абсолютно не требовалось.       Возвращаясь к причинам его появления, Спенсер имел вполне конкретную цель на этот вечер. Вернее даже две цели, хотя вторая больше рассматривалась им как побочная: продать двадцать CD-копий их нового мини-альбома «The Predator». И, если честно, было бы просто замечательно, если бы он этого не сделал. Факт того, что ему придётся лишний раз попадаться на глаза старым знакомым, мог негативно сказаться на его настоящей цели пребывания на встрече выпускников.       А настоящей его целью было найти и убить Чарли Грейвнора.       Он не записывался на танцы, что могло бы затруднить процедуру незаметного проникновения в здание, однако ему очень повезло проскочить незамеченным мимо его старого учителя. Тот даже не обратил на него внимания, слишком увлечённый беседой с мистером Хаттоном. В руках последнего тоже была увесистая пачка компакт-дисков и, насколько успел оценить Спенсер, их было примерно пятьдесят.       Стоило ему только протиснуться через двери в спортзал, как он сразу приметил Чарли. Если честно, парня было довольно нетрудно увидеть в толпе, особенно, если ты ищешь именно его. Он выглядел ровно так же, как и когда выпускался из старшей школы: высокий, бледный, тощий мальчишка с косматыми тёмными волосами и сколотым передним зубом.       Спенсер прекрасно помнил тот день, когда он сколол его. Кажется это был… класс шестой? В тот злополучный для Грейвнора день, Чарнас имел счастье присутствовать на этом же самом уроке физкультуры, и, Господи, бедный ребёнок не имел никаких спортивных навыков от слова совсем. Хотя, по большей части, даже не этот его недостаток сыграл с ним злую шутку. Их учитель физкультуры, мистер Дэвис, на протяжении каждого урока просто сидел в своём вращающемся кресле и поедал фастфуд, параллельно, безо всякого стыда, заставляя детей весь учебный час наворачивать круги по залу. И уделял им внимание он, исключительно когда кто-то из них останавливался, чтобы перевести дыхание, однако, справедливости ради, стоит отметить: ему было абсолютно плевать, если только этим кем-то не оказывался Чарли. Чарли вообще редко бегал, из-за чего всех собак предпочитали спускать именно на него, пока остальной класс наблюдал за этим с глупыми улыбками на лицах.       И вот, одним днём, словно устав это терпеть, Чарли всем назло решил хотя бы попытаться пробежать дистанцию до конца. Но едва он стартовал, не успело пройти, наверное, и двух минут, как растяпа споткнулся о свои собственные неуклюжие ноги и полетел лицом навстречу полу. Весь зал, включая Спенсера, разразился оглушительным смехом, и впоследствии многие не уставали вспоминать этот случай. Об этом шутили вплоть до того момента, пока они все не перешли в старшее звено, где все дружно и негласно сошлись на том, чтобы попросту перестать замечать одноклассника. Интересно, каково это находиться в коллективе, в котором даже сам факт твоего существования с каждым днём игнорируется всё сильнее, постепенно перерастая в нечто сроду забвения?       И стоя здесь сейчас, Спенсер действительно мог бы задаться вопросом, на кой чёрт Чарли вообще пришёл на эту встречу. Ведь точно то же самое, что и за последние года их учёбы в этих стенах, происходило и в данный момент. Парень словно был невидимкой. Неслышимый и неосязаемый ни для кого, кроме Спенсера. Но он знал причину, по которой маленький Чарли Грейвнор решил показаться сегодня на людях, ведь этой причиной был он сам.       А всё из-за того глупого, но неимоверно правильного тычка пальцем в небо. Всё из-за того необоснованного обвинения, глубину истины которого он, скорее всего, не осознаёт и по сей день.       С тех самых пор, как Кейт Элмор пропала на втором курсе, Чарли начал следить за ним. Этот чудак в самом деле, не имея ни единого, даже косвенного доказательства, старался убедить всю школу и полицейский департамент в том, что её убил именно Спенсер. Никто ему, конечно же, не верил. Все прекрасно знали, что Чарли был тем самым мальчишкой, что готов был кричать «волк», просто чтобы привлечь внимание. И ведь правда, буквально всё, чего он тогда хотел, — быть замеченным.       А ещё он хотел встречаться с той самой Кейт, но, видит Бог, Кейт была капитаном команды чирлидеров, так что сказать, что он был ей как минимум не по статусу — ничего не сказать. И вся школа это понимала. Поэтому, естественно, когда одним днём она пропала, Чарли обвинил в её убийстве парня, в которого она сама была влюблена. И, естественно, никто и не подумал о том, чтобы воспринять его заявления всерьёз.       Всё это продолжалось довольно длительное время, хотя вряд ли он когда-нибудь действительно думал, что Спенсер и правда был в состоянии отнять чью-то жизнь. Но чем больше дерьма он пытался нарыть на Чарнаса, тем сильнее убеждался в том, что у него и правда были все основания полагать, что тот имел самое прямое отношение к её исчезновению.       Однако, какой бы простой ситуация не могла показаться на первый взгляд, вся соль заключалась не в фатальной ошибке этого маленького неудачника, а как раз наоборот — в острой правоте его бездумных суждений. Но, на счастье Спенсера, Чарли не был достаточно умным для того, чтобы верно интерпретировать все свои… наблюдения. И Чарнас неизменно предпочитал оставаться в курсе того, как проходит чужое расследование по его душу, каждый раз с облегчением отмечая, что жизнь продолжает играть ему на руку.       Грейвнор, вероятно, и не подозревал, что Спенсер неустанно следил за ним в ответ. Ожидая удара, ведь Чарли влёгкую мог рассказать кому-то о том, что он нашёл на самом деле. Поначалу парень заводил об этом речь со всеми, с кем только мог, но, что иронично, как только он начал осознавать, что возможно не так уж и сильно ошибался в своих резких высказываниях, так сразу заткнул свой болтливый рот из страха перед тем, что может произойти с ним самим.       И этим вечером Спенсер определённо собирался показать ему всё то, что он так боялся узнать. То, что было бы абсолютно справедливым исходом в те далёкие дни.       Пока Чарнас проходился по переполненному людьми спортзалу, встречая множество старых знакомых и убеждая их купить копию их нового альбома, параллельно мягко отказывая в любых просьбах рассказать о себе, краем глаза он словил тот момент, когда Чарли наконец заметил его. Его большие, глубоко посаженные, карие глаза буквально сверлили дыры в Спенсере, в то время как последнему оставалось только удивляться, как этому мальчишке наконец удалось набраться смелости и сказать ему что-то прямо в лицо впервые за десять лет.       Вскоре после того, как он выполнил свою изначальную цель в двадцать компакт-дисков, он уже даже нашёл взглядом потенциальных покупателей для ещё нескольких, как вдруг Чарли резко развернулся и чуть ли не выбежал из спортзала. Естественно Спенсер сразу же отложил идею о том, чтобы продолжить продавать копии, и направился вслед за ним. Он, как мог, старался идти довольно далеко от него, чтобы не было так очевидно его преследование, но и не настолько позади, чтобы, по крайней мере, точно видеть, куда направляется Грейвнор.       Завершив своё недолгое путешествие по пустующему лестничному пролёту, он обнаружил Чарли, сидящим на полу коридора второго этажа. И стоило только Спенсеру завернуть за угол и оказаться здесь, он мгновенно понял, почему Чарли решил привести его именно сюда. Он взглянул на противоположный конец коридора и представил себя, стоящего там в ночь их выпускного бала. Его лицо и дождевик, надетый поверх чёрно-красного смокинга, были покрыты кровью мистера Грина, их учителя английского; в руках, облачённых в чёрные перчатки, он сжимал топор. Взгляд изумрудных глаз был абсолютно диким, а губы скривились в зловещем оскале.       Взгляд Спенсера вернулся к Чарли, сидящему здесь прямо сейчас, и воображение услужливо нарисовало картины, сотканные из собственных воспоминаний одного из лучших вечеров в его жизни. Как именно здесь могла бы упасть его тогдашняя пассия, Софи Крейн, в её чудесном сине-золотом, сверкающем бриллиантовой отделкой, платье для выпускного вечера, которое демонстрировало её грудь именно так, как это нравилось ему. Она ковыляла по холлу на своих четырёхдюймовых каблуках в тщетной попытке спастись. Однако же всё, что ей удалось — это пробраться в соседний от мистера Грина класс, прежде чем девушка распласталась на полу, в процессе подвернув лодыжку. Каблуки были совершенно неразумной идеей с её стороны. Хотя, он полагал, она вряд ли одна могла догадываться о том, что этой ночью ей размозжат голову топором.       Спенсер моргнул, возвращаясь в настоящее; Чарли пристально наблюдал за ним.       — Это то самое место, где она умерла, знаешь ли, — пробормотал он. Какой бесполезный факт, чтобы сейчас на него указывать. — Но, я уверен, ты и так это знаешь, Спенсер.       — Да нихрена подобного, — возразил тот и прислонился к кафельной стене, зажимая коробку под мышкой. — Я встречался с ней, разве не помнишь?       Чарли нахмурил взгляд своих тёмно-карих глаз.       — Я не это имел ввиду, и ты прекрасно знаешь, о чём я.       — Они нашли предсмертную записку мисс Фрейзер в её классном кабинете, где также случайно умерла Софи, и ты знаешь это, — он разыгрывал невинность ради красивого момента, хотя по большей части просто из желания поиздеваться над Чарли напоследок, ведь он как никто другой знал, что сделал Спенсер на самом деле. Воспоминания о голубых, словно детских глазах Софи, расширившихся от искреннего ужаса, когда он толкнул её внутрь того класса, где уже сидел мистер Грин, привязанный к стулу с грязной тряпкой во рту, заполнили его сознание, будоража тот самый трепет перед убийством, которого он так долго ждал. Нож, спрятанный во внутреннем кармане его пальто, мог понадобиться раньше, чем Чарнас предполагал. Его пальцы барабанили по бедру, ожидая момента, когда он сможет позволить внутреннему зверю разгуляться. «Скоро, — повторял он про себя, — уже совсем скоро…»       Чарли поднялся на ноги и начал нервно отступать назад. Спенсер пошёл следом.       — Они также почти не обнаружили никакой чужой крови на теле мисс Фрейзер, кроме пальто, к-которое было на ней. Как это возможно, если она только что у-убила двух человек топором? — его голос местами срывался. Он уже был напряжён. Это заставило сердце Спенсера забиться ещё сильнее. Ох-какое-знакомое чувство адреналина, начинавшего пульсировать в венах, постепенно стало пропитывать абсолютно каждую его мысль.       — Ты чего, серьёзно думаешь, что думаешь я коп, или что-то типа того? Послушай, я пришёл сюда, чтобы попытаться разобраться во всём этом, но ты, очевидно, всё ещё считаешь меня убийцей, — продолжал издеваться Чарнас, параллельно как бы невзначай подводя Чарли к той самой классной комнате, что когда-то принадлежала мисс Фрейзер. До той самой ночи весной две тысячи третьего.       Не нарушая зрительного контакта со своей жертвой, Спенсер завёл за него ногу и пнул незапертую дверь. С громким скрипом та поддалась, медленно уступая место для Чарли, который уже был обречён войти внутрь под не терпящий возражений кивок Чарнаса в направлении открывшегося прохода. Запугать мальчишку никогда не составляло особого труда, особенно для Спенсера, но как же сладко этот первородный ужас в огромных широко распахнутых глазах ощущался именно сейчас.       Он бросил коробку с дисками на пол, вытащил оттуда свой чистый дождевик и натянул поверх одежды. После достал чёрные кожаные перчатки из карманов плаща и также натянул их на руки, довершая свой неизменный образ. Дверь за ним закрылась.       — И знаешь, что самое забавное? Боюсь, что ты был абсолютно прав с самого начала.       Спенсер запустил руку под плащ и выудил оттуда свой чёрный карманный нож, открывая его одним быстрым движением. В его сознании снова был выпускной вечер. Та ночь вошла в историю, и эта ночь войдёт тоже. В один мах застёгивая дождевик, он сделал очередной уверенный шаг навстречу Чарли, который уже окончательно вжался в стену напротив, осознав, что маневра для побега не осталось. Спенсер склонил свою голову набок и едва заметно усмехнулся.       — Ты знал, что так будет, не правда ли, Чарли? Но ты продолжал. Продолжал копать и кричать о своих ни гроша не стоящих находках на каждом углу. Всё, чем ты когда-либо был, — просто маленьким пронырливым ублюдком. А теперь взгляни, к чему тебя это привело…       Если бы это был кто-то другой, Чарнас наверное хоть чуть-чуть, но беспокоился бы о том, что человек перед ним может попытаться остановить его, ведь не может же быть всё так просто, не правда ли? Но только не Чарли Грейвнор, только не этот маленький никчёмный мальчишка. Чарли. Чарли был всего лишь трусом с длинным языком, и все знали это. Так и сейчас до сих пор не последовало ни единой попытки защитить себя, ни малейшего намёка на сопротивление, даже в тот чёртов момент, когда тёмное лезвие ножа погрузилось ему в живот. Спенсер не смог сдержать низкого удовлетворённого смеха, когда красная субстанция начала пропитывать чужую рубашку. Если бы из Чарли сейчас не торчал столь очевидный нож, то легко можно бы было подумать, что это просто пятно разлитого Кул-эйда. Ещё более занимательная мысль.       Единственным звуком, который издал Чарли, стал тихий жалостливый всхлип, сорвавшийся с его уст в тот момент, когда Спенсер протащил лезвие дальше, вверх к его груди. Даже хлюпанье его органов от движений ножа, разрывающего неподатливую плоть было громче этих сдавленных рыданий. Как иронично. Молчаливое принятие смерти для того, кто кричал о ней больше всех.       Тонкая змейка алой крови, свидетельствующая о скором конце, медленно просочилась сквозь губы и заструилась вниз по бледной коже, образуя эстетичную багровую дорожку, теперь блестящую от края невыразительных губ до конца подбородка.       Когда он вытащил нож из груди Чарли и шагнул в сторону, тело парня безвольно рухнуло на землю, словно невидимый магнит притянул его к асбестовому полу. Лужа крови начала растекаться по белым плиткам, ровно так же, как и десять лет назад. Грейвнор был ещё жив, он слабо трепыхался на кафельном полу, словно полудохлый жучок. И подобно тому, чтобы окончательно раздавить беспомощное существо, прежде чем его крошечное сердце позволит ботинку изничтожить его безвольное тельце, Спенсер опустился на колени и вонзил клинок в затылок бедняги Чарли. Он замер почти мгновенно, тёмные, ещё недавно выглядевшие такими ухоженными, волосы упали на исказившееся в гримасе ужаса лицо склизкими из-за пропитывающей их красной субстанции локонами. Его срывающееся на кровавый кашель дыхание стихло, также подойдя к неизбежной точке невозврата.       Спенсер поднялся на ноги и бесстрастно оглядел весь тот беспорядок, что учинил за последние пару минут. Его плащ был снова забрызган блестящими алыми пятнами, да и лицо, скорее всего, тоже. Вдруг в голову пришла мысль так и оставить нож в голове Чарли, чтобы какая-нибудь несчастная душа наткнулась на него позже. Он был абсолютно новый, Чарнас даже ни разу не прикоснулся к нему без перчаток, так что эта улика в будущем никак не сможет сыграть против него. Что ж, судя по всему, ножу действительно было суждено остаться в таком положении вплоть до того момента, пока судмедэксперт не извлечёт его самостоятельно.       Стены класса миссис Фрейзер вновь были разукрашены кровавыми подтёками. Сначала лишь в его голове, как черновик, предвосхищение сладостной мести, как приторное воспоминание о выпускном вечере, а теперь новым, свежим слоем. Чарли Грейвнор стал третьим человеком, кто лишился жизни в этой комнате его руками, и четвёртым во всём здании. Какое наследие он оставил здесь, и его лучшая часть заключается в том, что никто и никогда не узнает, что это в самом деле был он.       Со вздохом, полным удовлетворения, Спенсер снял плащ и перчатки, бросив их в коробку к оставшимся компакт-дискам, после чего поднял её с пола и понёс к двери. Как он и думал, коридор всё ещё пустовал. У большинства пришедших сегодня людей просто не было причины подниматься сюда посреди такого вечера. Он спустился вниз по лестнице и поспешил к выходу из здания, на свежий воздух мартовского вечера, лишь подбадривающего довольную улыбку на его лице, покрытом чужой кровью.