Уроки доверия

Таймлайн: Тише два года и девять месяцев Главной проблемой для Игоря, как это не странно, было то, что он почти разобрался с проблемами насущными: рождение Тиши и морока с привыканием к новому ритму жизни, сосредоточенному вокруг сына, переезд в новый дом, восстановление формы для возвращения на работу, сеансы психотерапии, где его пытались убедить, что свою жизнь стоит ценить. С последним Игорь был согласен: жизнь ценить нужно, и все же ценить именно свою жизнь больше жизни других у него не получалось. Но он старался ради семьи, ведь меньше всего на свете он хотел, чтобы Сережа и Олег объясняли Тише, куда делся папа. Игорь был очень сосредоточен на этом всем, для него было важно не подвести своих близких. И в итоге беда пришла, как всегда, откуда не ждали: исчезновение части проблем вытащило из тени сознания главный и крайне отвратительный вопрос: “Что дальше?” Конечно, ответ был прост: “Жить: заботиться о семье, растить сына, работать”. И все было хорошо, кроме одного: сын был один, а мужей - двое. Хуже всего то, что Игорь знал, кто второй отец Тиши. Он бы многое отдал за блаженное незнание, но так уж получилось, что это была плата за мир в семье. Они уже пытались завести ребенка, когда всем троим было известно, чей он. И даже если закрыть глаза на то, чем закончилась та беременность, сама обстановка в их семье была нездоровой: Сережа слишком сильно погряз в чувстве собственного превосходства, а Олег - в своей ревности. Ссор на этой почве тогда не было, но Игорь издергался. Представлять, что было бы после рождения ребенка, не хотелось. Конечно, с тех пор они прошли многое, их отношения изменились, стали глубже, но все же Игорь не был уверен в реакции мужей на раскрытие имени отца Тиши. Не то, чтобы он считал, что мальчик бы оказался в ситуации пренебрежения со стороны своего отчима, во все нет. Сережа и Олег - сироты, слабо верилось в то, что кто-то из них позволил бы ребенку испытать на себе хотя бы каплю того, что испытали они в детском доме. Но был страх, что вернется то время первой беременности, полное тревог и недоверия. Поэтому решение оставить тайной имя отца Тиши было правильным, но оно же в итоге загнало самого Игоря в тупик, потому что он не просто чувствовал себя обязанным родить еще одного ребенка. Он знал, кому “должен” этого ребенка. И как это воплотить в жизнь, Игорь вообще не представлял. Не мог же он заниматься сексом только с одним мужем, а второму отказать или обязать его пользоваться презервативом! Они это уже проходили. Отвратительный опыт. Но даже просто положившись на судьбу в этом вопросе, намного сложнее Игорю в принципе было решиться на новую беременность. После рождения Тиши Игорь почти сразу начал принимать противозачаточные средства. Сначала отговаривался сам себе, что для очередной беременности не время, однако эта причина перестала работать, когда Тише исполнилось полтора года. Но Игорь продолжал принимать таблетки. На то, чтобы признаться, что ему банально страшно, потребовалось еще несколько месяцев. Он просто не чувствовал себя способным дать жизнь еще одному малышу. Первая беременность закончилась катастрофой. Да, ее причина была внешней: его избили. Но ведь во вторую беременность он едва не убил сам себя, а после извелся от кошмаров, нервотрепки, что привело к проблемам с давлением и угрозе выкидыша. Это все была его вина. Его уверенность в своих силах была надломлена. Игорь считал чудом, что смог родить Тишу, тот оказался здоровым и сейчас бегал по дому, не давая родителям скучать. Еще раз так могло не повезти. Олег и Сережа не поднимали эту тему. То ли их все устраивало, то ли они боялись его потревожить: после истории с Гречкиным уровень их трепетного отношения к Игорю стал зашкаливать, несколько раз даже приходилось им напоминать, что он - не фарфоровая ваза, а живой человек. Потом их немного отпустило, но они продолжали к нему бережно относиться, очень аккуратно поднимая какие-то острые вопросы. Игорь подозревал, что предварительно они запирали все двери и окна, чтобы их беспокойный муж не сбежал только при одной фразе “Нам нужно поговорить”. Когда Гром об этом думал, его затапливали такие любовь и благодарность, что становилось тяжело дышать. Хотелось найти Сережу и Олега, обнять их и потребовать никогда не отпускать. Хотя они и так бы не отпустили, Игорь был в этом уверен. О своих страхах он ни с кем не мог поговорить, даже с психотерапевтом. Гром не собирался выдавать их семейную тайну, если только Сережа и Олег его не попросят, а как без этого обрисовать всю сложность ситуации, он не представлял. Ну и был еще такой момент: психотерапевт не был пятипроцентником, состоял в браке с женщиной, и Игорь очень сомневался, он вообще может понять его дилемму и тем более помочь. Возможно, Игорь бы так и продолжал вариться в этом котле сомнений, откладывая принятие решения на потом, если бы не… да много чего “если бы не”. *** В Питере начали происходить убийства пятипроцентников. Поскольку Игоря вызвали на первый труп, то дело так за ним и закрепилось. После второго трупа появилось подозрение, а после третьего - уверенность, что это серия, и было чудом, что до СМИ информация дошла не сразу. Причиной смерти было перерезанное горло, кроме того, на телах присутствовали следы изнасилования. Обнаженные тела находили в темных подворотнях недалеко от Лиговского проспекта. Учитывая своеобразную репутацию Лиговки, Игорь видел в этом мрачные отсылки и подозревал, что район выбран неслучайно. Хотя, возможно, дело было не в символизме, а в удобстве. Все погибшие были женаты, один даже состоял в смешанном брачном союзе: двое мужчин и женщина. В ходе вскрытия выяснилось, что третий убитый был на раннем сроке беременности, возможно, даже не подозревал еще ничего. Узнав об этом, Игорь десять минут провел в туалете, вцепившись руками в раковину и пытаясь справиться с эмоциями. Рука сама собой тянулась к животу. Внутри все еще была тоска по самому первому ребенку, которому не было суждено родиться. Со временем, конечно, это побледнело, перестало так болеть, но забыть о том, как он истекал кровью в грязном переулке, было невозможно. После разговора с супругом погибшего, в течение которого с большим трудом удалось удерживать свои эмоции под контролем, Игорь вернулся домой настолько разбитым, что ему хватило сил только на то, чтобы молча прижаться к сидящему на диване в гостиной Сереже. Игорь думал о том, что тот малыш был их двоих. Они почти не обсуждали это, потому что после выкидыша был настолько сложный и болезненный период, что их семья чуть не развалилась. Страшно было вновь даже прикасаться к этому ящику Пандоры. Поэтому на вопрос “Тяжелый день?” Игорь только угукнул и потерся щекой о домашний халат мужа, наслаждаясь пальцами, ерошащими его волосы. Стало немного легче. Перед сном Игорь снова выпил противозачаточное. *** Узнав о результатах вскрытия третьей жертвы, Федор Иванович намекнул Игорю, что может стоит передать дело другому, но тот отказался. Это не в первый раз, когда он расследует убийство пятипроцентника. Хотя, конечно, серий раньше не было, обычно это было связано или с откровенным криминалом, или с бытовухой. Но он обязательно справится. О четвертой жертве пронюхали журналисты, и понеслось. Статьи с заголовками один страшнее другого, критика полиции за бездействие, интервью с психиатрами, преследования родственников погибших, чтобы узнать подробности. Естественно, о громком деле узнали Сережа и Олег. Игорю пришлось выдержать тяжелый разговор о том, не стоит ли ему бросить это дело (с Прокопенко сговорились, что ли?) и взять отпуск. Дело бросать Игорь отказался, насчет отпуска резонно заметил, что поиски маньяка могут занять несколько месяцев, а сидеть так долго дома майор не собирался. В итоге мужья уступили, но с условием усиления охраны. Теперь за Игорем ходили не два, а три телохранителя. Он скрипел зубами, но не спорил. Супружеская жизнь научила его идти на компромиссы. Чем больше Игорь изучал биографии жертв, тем больше у него возникало догадок касательно мотивов маньяка. Пятипроцентники. Их супруги - успешные люди, при этом каждый раз уровень успешности повышался. Если первый погибший был женат на владельце небольшой сети СТО, то муж четвертой жертвы занимал высокую должность на фондовой бирже, был меценатом, не последний человек в городе. Собственно, поэтому об этом убийстве узнали СМИ. Беседы с близкими погибших показали, что как минимум для трех жертв браки носили больше меркантильный интерес. Это была еще одна не самая приятная сторона жизни пятипроцентников: из-за своей редкости многие соглашались на брак по расчету, ведь это позволяло инициатору брака повысить свой статус в глазах общества. Правда, статус этот носил больше символическое значение и был скорее важен для так называемой элиты. Владелец СТО вряд ли был вхож в ее ряды, но мещанство никто не отменял. На основании этого в качестве мотива убийств наиболее вероятной казалась несчастная любовь. Будущий маньяк влюбился в пятипроцентника, тот его бросил ради выгодного брака, и все, у мужика замкнуло мозги, и он решил заняться наказанием “продажных тварей”. Версия была вполне рабочая. Все эти рассуждения привели Игоря к одному крайне неприятному выводу: он тоже подходил на роль жертвы. Пятипроцентник, муж миллиардера. И разница в их статусах (обычный мент и успешный бизнесмен) могла также в глазах маньяка указывать на меркантильность Игоря и погоню за престижем для Сережи, а еще возможность для последнего узаконить отношения с Олегом, давним любовником. Конечно, сразу возникла идея с использованием себя для ловли на живца, но майор ее отмел. Как бы это ни было заманчиво, во-первых, не очень пока ясно, как ловить, а во-вторых, близкие его просто убьют, если узнают, а расстраивать их не хотелось. За эти мысли Игорь даже начал собой гордиться. Все же не зря Сережа такие деньги платит его мозгоправу. Хмыкнув, Игорь занялся составлением списка известных людей города, чтобы выяснить, кто из них женат на пятипроцентнике. *** Через два дня после обнаружения четвертой жертвы Сережа вернулся домой не с пустыми руками. Один из инвесторов для поддержки не только деловых, но и личных отношений вручил программисту набор игрушек в качестве подарка для Тиши. И так вышло, что мальчик увидел красиво упакованную коробку до того, как Сережа успел изучить содержимое и изъять неподходящие вещи. Было не так много вариантов игрушек, которые они не покупали Тише. Чаще всего это зависело от возрастных ограничений или сомнений в безопасности. И только одну вещь они договорились не покупать из-за особой семейной истории: револьвер. Да, Тиша еще был в том возрасте, когда его больше интересовали кубики и мягкие игрушки, но поскольку он был мальчиком, друзья и коллеги родителей иногда дарили игрушки из разряда “на вырост для настоящего пацана”: солдатики, фигурки роботов, был даже игрушечный автомат. Часть таких подарков ждала своего часа в третьей спальне. Мальчику слишком не терпелось заполучить подарок, который принес отец, а сам Сережа был слишком вымотан после совещания, чтобы с ним спорить. И вот Тише достался набор для игры в ковбоя: шейный платок, звезда шерифа, наручники, кобура и револьвер. Пулек к оружию не прилагалось, но курок можно было спустить, барабан крутился тоже. И когда сын с криком “Папа, смотли!” подбежал к Игорю, чтобы показать ему, какая классная у него новая игрушка, Гром еле удержался, чтобы не отшатнуться от мальчика и не потерять связь с реальностью... Он снова сидел в старом доме свекра Гречкина и держал револьвер у своего виска. А потом спустил курок, и перед глазами возник старый кошмар: мальчик достает из коробки с игрушками револьвер и начинает с ним возиться. Вот только ранее незнакомый во снах ребенок теперь имел лицо Тиши… Все это промелькнуло перед глазами за долю секунды. Игорь очень надеялся, что сумел не измениться в лице и не напугать Тишу. Он даже нашел в себе силы улыбнуться: - Откуда это у тебя, малыш? - Подалок, папа плинес! - мальчик махнул рукой в сторону кабинета Сережи. - Смотли, он кутится! - он с сосредоточенным видом махнул ручкой по барабану. Ничего не вышло. Тиша нахмурился и приложил больше усилий своими крошечными пальчиками, прежде чем у него получилось. Он с гордой улыбкой посмотрел на Игоря. - ЗдОрово, малыш, - сдавленным голосом ответил тот. - Но, может, ты поиграешь во что-то другое? Или порисуешь… - предложение было так себе: новая игрушка - есть новая игрушка. Завтра Тиша может и не вспомнить о ней, но сейчас нет ничего интереснее. А отобрать - это реву будет столько, что вся округа услышит. - Нет! Длугим надо показать! - Тиша видимо понял, что с Игорем каши не сваришь, и поспешил на кухню к Олегу хвастаться новым приобретением. Игорь даже не стал ждать реакции второго мужа, хотя догадывался, что ничего хорошего не будет. Ему нужно побыть одному. Он добрался до спальни. Закрыл дверь и, сделав пару шагов, рухнул на постель. Сжался в комок, подтянув к груди колени. В голове перемешались воспоминания о похищении, кошмарах и третьей жертве маньяка. По цепочке память завела Игоря в ту подворотню, где он лежал на земле и чувствовал, как из него вытекает жизнь его ребенка. Фантомной болью заныл живот. Давно этого не было. В горле стоял ком. Дышать было тяжело. Игорь зажмурился и зарылся лицом в подушку. Издалека донеслись крики мужей и плач Тиши. Был порыв броситься к своему ребенку, чтобы успокоить, защитить, но Игоря как будто парализовало, он был не в силах пошевелиться. Донеслось: - Ты что, не проверил?! - Олег явно был в ярости. - Я не успел! Олег, я бы никогда! - в голосе Сережи слышалась паника. И уже потише: - Малыш, успокойся… - дальше было не разобрать, но плач Тиши постепенно стих, видимо, его смогли утешить. Послышались торопливые шаги. Дверь в спальню распахнулась. - Игорь! - голос Олег звучал встревоженно. Через секунду муж лег рядом и прижался к спине. Положил руку на живот. От его тепла стало легче. - Игорь, мальчик мой, - Олег поцеловал его в шею, провел носом по волосам, - все хорошо. Ты в безопасности. Тиша в безопасности. Мы все в безопасности. Под его шепот Игорь старался выровнять дыхание. Снова шаги рядом, и вот перед ним Сережа, который лег с другой стороны. Игорь медленно, неохотно выпрямил ноги, и старший муж смог придвинуться почти вплотную, обнять их обоих, перекинув руку через Игоря и расположив ладонь на талии Олега. - Прости, - Разумовский поцеловал его в висок, - Простите, я дурак, - он переглянулся взглядами с Олегом. Тот кивнул, сжал на секунду его предплечье и снова устроил руку на животе Игоря. - Где Тиша? - тихо спросил Игорь. Голос не срывался. Это хорошо. - Он в детской, - ответил Сережа, - Я смог его увлечь пожарной машиной. Револ… эту дрянь я выбросил. Игорь кивнул. Он чувствовал себя слабым и беспомощным. Кого он может защитить, если так реагирует на простую игрушку? Как он мог допустить даже мысль об еще одном ребенке, если для того, чтобы выбить его из равновесия, достаточно такой малости? Даже смешно: он, майор полиции с богатым опытом, повидавший всякое, оказался слаб перед куском пластмассы. Они пролежали так какое-то время. Игорь пригрелся в объятиях любимых мужчин, боль в животе ушла. Он начал медленно моргать, чувствуя, как его затягивает в сон. Мужья, поняв это, развили бурную деятельность. Сережа пошел укладывать Тишу, а Олег занялся тем, что помог Игорю раздеться и забраться под одеяло, а затем сам к нему присоединился. Вскоре вернулся Сережа, который быстро сбросив с себя одежду, лег рядом с ними. Ленивые поцелуи и пожелания хороших снов… Пожелание не сбылось. Игорь проснулся ночью от старого кошмара с мальчиком и револьвером. Но теперь было в разы хуже, потому что этим мальчиком был Тиша. Игорь резко сел на постели, тяжело дыша. Сережа и Олег тоже проснулись. Они утянули его обратно на подушку, обняли и шептали о том, что все хорошо, что они все в безопасности, что любят его, называли “наш мальчик”. Под их шепот Игорь постепенно заснул и проспал без снов до звонка будильника. Утром сразу после завтрака он выпил таблетку, про которую прошлым вечером забыл. Кошмары ему снились всю неделю, но благодаря близости Олега и Сережи, они становились все бледнее и менее отчетливыми, пока не затерялись окончательно в бездне сознания. *** Список потенциальных жертв маньяка составить было непросто. Не все пятипроцентники были геями, не все вступали в брак с богачами. Игорь вспомнил шесть человек из тех, кого видел на вечеринках, куда его иногда вытаскивал Сережа. Показал список Диме: мало ли, вдруг тоже кого вспомнит. Тот укоризненно посмотрел на Игоря и спросил, почему в списке нет самого майора. Прозорливый старший лейтенант. Научил на свою голову. - Нет меня, Димка, чтобы не давать повод отобрать дело. Федор Иванович уже намекал. А Сережа с Олегом за мной скоро целую армию телохранителей пустят - их и так уже трое! Да и не думаю, что этот маньяк настолько придурок, чтобы на полицейского напасть. - Игорь, придурок он или не придурок, но с психикой у него явные проблемы, - покачал головой Дима и поправил очки, - так что я бы не был на твоем месте так уверен. - Я список составил, чтобы проверить, как с охраной у потенциальных жертв, предупредить их. У меня охрана есть, я предупрежден, для чего меня в список вносить? Лучше скажи, не забыл ли я кого? - Ох, Игорь, - вздохнул Дима и еще раз пробежался глазами по списку. - Кузначева не хватает, у него вроде тоже муж. Или я путаю? - задумался молодой мужчина. - Надо проверить. Я же всех их не знаю, только тех, кто на слуху. Надо будет еще поспрашивать. Может ты у Олега и Сережи узнаешь? Игорь посмотрел на него свирепым взглядом. Он издевается? - Я не собираюсь их сюда вмешивать. Они и так переполошились, когда узнали о маньяке. А если еще выяснится, что я там под какой-то типаж подхожу, то… - Игорь вздохнул: - не хочу их пугать еще больше. Давай как-нибудь без них. - Хорошо, - кивнул Дима, - я тебя понимаю, хотя и не совсем одобряю. Может тогда Юльку спросим? Ну серьезно, я в эту тусовку не вхож. Знаю многие фамилии, а что там по семейным статусам - бог его знает. Тебя вон мужья периодически вытаскивают на светские рауты, но ведь наверняка, что там не все бывают. - Не все, - подтвердил Игорь, - а если и бывают, то не всегда с супругами, некоторые одни приходят или любовников-любовниц выгуливают. А мне эти светские сплетни до лампочки. - Ну и вот. Поэтому, стоит у Юльки спросить. Может она знает или подскажет, кто знает. - Тогда, - согласился Игорь, - ты свяжись с ней, спроси. А я хочу еще раз с родителями первой жертвы переговорить. Может все же нащупаем ниточку с этой стороны, прежде чем поднимем переполох среди этих снобов, - он кивнул на список. - Эй! Между прочим, по-хорошему, ваша семья тоже относится к этим снобам, - притворно возмутился Димка. - Поговори мне тут! - строго сказал Игорь, чтобы через секунду рассмеяться. Он обошел стол и сел на свое место, но окликнул уже собирающегося уйти напарника: - Димка! Прокопенко не говори. Дубин явно был недоволен, но все же кивнул. В конце концов, они напарники. *** Чуйка Игоря в итоге не подвела. Родители Александра Петкова ничего нового не рассказали. Отец, Василий Алексеевич, был скуп на ответы, видимо, они с сыном были не очень близки. С момента первого допроса мужчина явно сдал: лицо осунулось, глаза были пустыми. Мать, Зоя Федоровна, утирая платком глаза, все повторяла, каким хорошим мальчиком был Сашенька, как они радовались, когда у него семья появилась, внуков ждали, а теперь, что уж… Остался у них только Славик, младший. Шестнадцатилетний Славик сидел тут же, гипнотизировал взглядом чашку, на дне которой еще был чай, да дергал рукава своей толстовки, стараясь натянуть едва ли не до костяшек. Игорь пробил до этого информацию: парень тоже был пятипроцентником. Надо же, сразу двое в одной семье, большая редкость, если речь не о близнецах. Попытки что-то узнать о личной жизни Александра до брака ничего не дали. Родители утверждали, что не знают ничего. Бывали, конечно, у сына ухажеры, но это все было так, несерьезно. Их не с кем не знакомили, они даже и не видели никого. Славик только плечами пожимал на вопросы Игоря. Поняв, что толку от этой беседы никакой, майор попрощался. Перед его уходом Василий Алексеевич, пожимая руку Игоря, вдруг спросил: - Вы же остановите этого упыря? - Я сделаю все, чтобы его найти, - твердо пообещал Игорь. Мужчина в ответ кивнул и отпустил его руку. Игорь не успел далеко отойти от дома, как его нагнал Славик. Парень явно торопился: шнурки на зимних ботинках болтались - как не наступил и нос себе на расквасил? - пуховик был нараспашку, на голову накинут капюшон от толстовки. - Майор! Игорь оглянулся: - Вспомнил чего? - Я и не забывал, я…- Славик замолчал, восстанавливая дыхание после пробежки по холодному воздуху, шмыгнул носом, - я просто не думал, что это может быть связано… а потом… да и при родителях говорить не хотел... Сашка… он мне доверял, я поклялся молчать, а теперь… я подумал, вдруг это поможет? - Ну? - Игорь нахмурился, ожидая продолжения. - Тут кафе есть рядом, давайте зайдем? - Ну, давай. Они зашли в небольшое кафе и устроились в углу. Игорь себе ничего брать не стал, Славик заказал чай, видимо, чтобы согреть горло - его голос после пробежки по холоду немного хрипел, - и, делая редкие глотки, пустился в рассказ: - До Петкова у Сашки парень был, Витька. Я видел его несколько раз. Он на Сашку как на божество смотрел, ну и Сашка к нему тянулся, но про любовь разговора не было. Я так понимаю, брату просто приятно было, что с ним так носятся. Потому Витьку домой и не приглашал. Мать все верно сказала: Сашка хороший был, просто особенность его ему голову кружила. Говорил, что не просто так он пятипроцентником родился, использовать это нужно. А тут Петков этот. Он при деньгах, сразу ухаживать за Сашкой стал, намекал, что все-все для него сделает, потом про брак начал говорить. Сашка и задумался. Витька-то от зарплаты до зарплаты перебивался, звезд с неба не хватал. Ну и… в общем, Сашка ему поворот от ворот дал. Еще и аборт сделал - я справку от врача случайно нашел. Мы тогда поругались, брат кричал, что лезу, куда не надо. А я… мне четырнадцать тогда было, гормональная перестройка полным ходом, эмоции через край… Это сейчас уже легче. Ну я ему тоже высказал: я же что тогда, что сейчас против абортов. Это ж получается, что он моего племянника или племянницу убил... Мы только за пару недель до его свадьбы с Петковым помирились. А Витька… он Сашку преследовал долго, а потом отстал. Я подозреваю, что брат ему про аборт сказал, вот и кончилась вся любовь. - И после свадьбы этот Витька не объявлялся? - Вроде нет, - пожал плечами Славик, - Сашка ничего не говорил об этом. Он все переживал, что уже два года в браке, а детей нет. Видимо, аборт не совсем гладко прошел. А может и не в этом дело. Петков вроде не упрекал его, хотя кто их разберет. Брат не особо про мужа рассказывал. - А почему ты его по фамилии называешь? - Да как-то… не нравится мне он, - поморщился Славик. - Он же Сашку в ЗАГС позвал, потому что тот пятипроцентник. Типа такой крутой бизнесмен, вот и муж у него статусный должен быть. Да и Сашка из-за него аборт сделал… - Ты понимаешь всю серьезность того, что происходит? Твоего брата убили месяц назад, после этого убили еще троих, а ты только сейчас мне это рассказал? - выдав тираду, Игорь тут же пожалел об этом. Не стоило такое говорить подростку, надумает еще чего, натворит. - Я… - растерялся Славик, - я… я правда не думал, что это может быть связано. Два года прошло же! Да и на первом допросе про других парней Сашки не спрашивал никто. Нас тогда другой ме… то есть полицейский допрашивал. А вот вы сегодня спросили меня и… вот… Это что ж… - парень перешел на шепот, - это получается, что этих троих убили, потому что я затормозил? - его зеленые глаза заблестели. Он явно был на грани, чтобы расплакаться. Игорь сделал глубокий вдох и постарался говорить более мягким голосом: - Их убил упырь, который решил, что имеет право отнимать чужие жизни. Ты - не убийца. Но очень важно, чтобы ты понимал: без информации я никогда его не найду. И чем раньше я узнаю эту информацию, тем раньше смогу его поймать. Уяснил? - Да, - парень закивал головой как болванчик, шмыгнул носом и краем рукава его вытер. - Хорошо, - кивнул в ответ Игорь. - Нужно, чтобы ты завтра с кем-то из родителей пришел в участок и дал показания. Это нужно все оформить. Понял? - Да. - Отлично. Скажи, а фамилию этого Витьки знаешь? - Кисяков. Сашка еще смеялся, что почти многоножка. Есть такой вид: кивсяки. *** Домой Игорь вернулся в задумчивости. Картинка складывалась. У брошенного, униженного Кисякова могла запросто поехать крыша на фоне произошедшего. А вот могла ли его ненависть распространиться на всех пятипроцентников, кому повезло выгодно вступить в брак? Почему бы и нет. В любом случае, нужно этого Витьку найти и поговорить для начала. - Папа! - Тиша выбежал его встречать. Игорь ногой задвинул поглубже на полку снятые ботинки и с улыбкой подхватил сына на руки. - Привет, малыш. Вы что, рисуете? - он легонько потер пальцем зеленое пятно на щеке мальчика. На коже остался небольшой след: краска был свежая. - Тиша, нужно было руки сначала помыть! - в гостиную вышла няня мальчика, Маргарита Федоровна. - Добрый вечер, Игорь Константинович. - Добрый вечер, - Гром кивнул ей. - Сережа с Олегом дома? - Еще не вернулись, - ответила женщина и весело добавила: - Вы теперь тоже в краске. Игорь только сейчас обратил внимание, что сын беззастенчиво вытер о его рубашку свои испачканные в краске ладошки. - Ну ё-моё! - покачал он головой, притворно нахмурив брови. Сын его строгостью не впечатлился и уцепился пальчиками за воротник рубашки, пачкая и его. - Так, юный художник, пошли мыть руки! - Игорь дернул вверх согнутую в локте руку, на которой сидел сын, тем самым легонько подбрасывая его вверх. Тот рассмеялся, тряхнув кудряшками. - Подем! - скомандовал он. И Игорь понес его к ближайшей раковине. Через час они с Тишей остались вдвоем. Маргарита Федоровна помогла Игорю с ужином и уехала домой. Сережа отзвонился и несчастным голосом сообщил, что конца и края нет этому собранию: в Питере собрался Совет директоров “Вместе”. Сначала было долгое заседание, а теперь шла неофициальная часть, она же фуршет. Стоявший рядом с мужем Олег тихо сказал в динамик, что еще немного и Сережа останется единственным руководителем компании, потому что нервы у Волкова не железные. Игорь на это лишь иронично посоветовал не давать Сереже увлекаться шампанским, а то Остапа понесет и на фуршете станет веселее. На это Олег ответил: “Спасибо, что напомнил!”, - и на фоне послышалось возмущенное Сережино “Эй, это мой бокал!” Смеясь над их перепалкой, Игорь сказал на прощание: “Надеюсь, что вы вернетесь несильно поздно,” - и отключился. Он сидел на диване в гостиной и смотрел, как Тиша тут же играет с самосвалом, загрузив в его кузов своего любимого зайца. Малыш рычал, изображая работу двигателя, и катил за собой на веревочке машину до края ковра, где сидел плюшевый медведь, в гости к которому собственно и приехал заяц. Затем мальчик сел на ковер, достал зайца, подсадил к медведю и начал что-то на своем малышовском бормотать, изображая беседу двух друзей. Из головы не шел сегодняшний рассказ Славика. Игорь не был моралистом, не был святым, но он не мог понять, как можно было решиться на аборт. Не из-за болезни или полного отсутствия денег, а потому что появился шанс выгодно себя продать. Интересно, этот Саша, хороший человек, как про него сказали его близкие, хотя бы на секунду засомневался? Игорь даже не мог представить, чтобы он сам… чтобы раз и не было у него Тиши, который сейчас пытался уместить в кузове самосвала зайца и медведя. “Но ведь я же был готов от него отказаться, - подло напомнила память, - держал тогда у виска ствол и даже мысли не промелькнуло передумать. Первого ребенка не уберег и второго едва не убил. Как я могу других осуждать? Еще и о следующей беременности думать?” Игорь почувствовал, как собственные мысли тянут его к бездне. Он там уже бывал. Выбраться оттуда можно, но каждый раз Игорю казалось, что он в процессе терял часть веры в собственные силы. Нужно было переключиться. Он потер ладонями лицо и обратился к сыну: - Тиша, давай мультики посмотрим? Про медведя, - Игорь кивнул на мишку в кузове самосвала. - А? - мальчик недоуменно посмотрел на отца, держа за лапу своего зайца. - Мультик, посмотрим мультик? - повторил Игорь и протянул Тише руку, подзывая к себе. - А Гаик? - И Гарик с нами, - улыбнулся ему Игорь. Гариком звали зайца. Неизвестно, где уж Тиша услышал этот вариант имени, возможно, на детской площадке, но это стало поводом для шуток. Сережа и Олег утверждали, что устами младенца глаголет истина и даже Тиша считает, что Игорь - зайка, поэтому и любимую игрушку в честь него назвал. В ответ Игорь сказал, что то, что позволено сыну, не позволено мужьям, и если его кто-то еще раз назовет “зайкой”, то этот кто-то на месяц останется без секса с ним. Непонятно, восприняли ли мужья его угрозу всерьез, но больше так майора никто не называл. Тиша подошел к нему, таща за собой зайца. Игорь усадил сына и его плюшевого друга рядом с собой на диван, обнял одной рукой и включил телевизор. Через приставку нашел старый мультфильм про Винни-Пуха: - Давным-давно, кажется, в прошлую пятницу, жил в одной стране медвежонок под именем Винни-Пух… Вернувшиеся домой Сережа и Олег обнаружили Игоря спящим: он заснул сидя, откинув голову на спинку дивана. Тиша тоже спал, устроив на его коленях голову и прижимая к себе зайца. Рука Игоря лежала на плече сына, оберегая и согревая его. На экране телевизора Сова безвозмездно, то есть даром, вручала ослику Иа его же хвост. *** Найти Виктора Ивановича Кисякова оказалось несложно. Жил он по прописке, особо не скрывался. Никаких нарушений, кроме превышения скорости и пары неоплаченных штрафов по базе на нем не висело. Правда, среди имущества был гараж, расположенный в гаражном кооперативе недалеко от Лиговского проспекта. Это, как и знакомство с первой жертвой, было косвенным доказательством, но уж точно не было основанием для ареста. Зато было основанием для беседы, чем Игорь и собирался заняться, взяв с собой Димку. Но то, что должно было стать просто разговором с целью разведать обстановку, превратилось в погоню. Когда полицейские вошли во двор, Кисяков как раз выходил из своего подъезда и, увидев их, бросился наутек. Как он понял, что они по его душу (и Игорь, и Дима были в гражданском и даже удостоверение не успели достать), Гром решил выяснить потом, когда удовлетворит потребности своей внутренней гончей “догнать и схватить”. Догнать и схватить удалось. Все же с Игорем и Димой были еще телохранители. От пятерых бы не ушел. Кисяков отпирался, говорил, что просто испугался. И Игорь с Димой даже почти ему поверили, но увидели брелок на ключах от квартиры. Это было обручальное кольцо Александра Петкова. Кольцо было с особым рисунком, сделано на заказ, и Игорь очень хорошо запомнил описание, которое дал муж погибшего. Обыски в квартире и гараже дали исчерпывающее количество улик. Фотографии жертв, сделанные при их жизни, шкатулка с их обручальными кольцами, наручники и следы крови в гараже, нож, подходящий под данное экспертами описание орудия убийства… Помимо этого в компьютере Кисякова нашли целую базу данных на пятипроцентников, которые, по его мнению, были меркантильными тварями и не заслужили ничего, кроме смерти. Всего пятнадцать человек, и Игорь абсолютно не удивился, когда нашел свое имя среди них. Это же и объясняло, почему Кисяков побежал, увидев полицейских. Он прекрасно знал, как выглядит Игорь. У него даже была фотография, где они вместе с Димкой в парке едят шаверму. Допросы… Сначала Кисяков отпирался, потом молчал, потом его прорвало, несмотря на попытки адвокатов уговорить быть осторожным в сотрудничестве со следствием. Сколько Игорь услышал о себе! Особенно запомнилось, что он такой же, как и все эти жадные до денег суки: за богатую красивую жизнь с легкостью лег аж под двоих мужиков и щенков готов рожать. Еще Витька твердил, что правильно делали с такими как Игорь в старину: держали в гаремах и трахали, не переставая, а на улицу к нормальным людям не выпускали, чтобы защитить их от соблазна. - Вам верить нельзя! - кричал Кисяков, дергая прикованными к столу руками. - Только и думаете, как нутро свое продать подороже да под член богатый подставиться. И ублюдков таких же рожаете! Если оскорбления в свою сторону Игорь пропускал мимо ушей, то когда начались выпады в адрес его семьи, он еле сдержался, чтобы не пустить в ход кулаки. Понимая, что все заходит слишком далеко, Игорь постучал ладонью в дверь допросной, чтобы дежурный его выпустил. Уже на пороге он сказал Диме: - Продолжай без меня. Явно злой после услышанного, но имеющий большую выдержку Дубин кивнул. *** Тем же вечером Игорь с Олегом расположились на диване и смотрели, как Сережа с Тишей собирают мозаику из больших деталей. У них в итоге должен был получится заяц с корзиной яблок. Игорь прижимался щекой к груди мужа и лениво думал, что у их сына явная слабость к ушастикам. Такими темпами однажды у них и кролик появится, если не целая ферма. Сережа был абсолютно безволен перед желаниями Тиши, и только стараниями Олега и Игоря их дом еще не превратился в Детский мир. Олег провел ладонью по голове мужа от лба до макушки, откидывая волосы назад, и тихо сказал: - В последнее время ты особенно задумчивый. Есть что-то, что нам с Серым нужно знать? Очень хотелось прокричать: “Есть! Я не справляюсь! Я трус, который ни на что не может решиться!” - но вместо этого Игорь тоже тихо ответил: - Все в порядке. - Уверен? Дело этого маньяка… - Давай не будем о нем? Этот упырь за решеткой и ждет суда. Он больше никого не убьет, - Игорь говорил резко, но старался не повышать голос, чтобы не привлекать внимание Сережи. - Хорошо, - кивнул Олег и прикоснулся губами к его лбу. Они некоторое время молчали, прежде чем Олег снова заговорил: - Я раньше задавался вопросом, заслужил ли я вас, - услышав его слова, Игорь задрал голову, смотря на его подбородок. Олег же продолжил: - Ведь я сделал в этой жизни много плохих вещей. Я помогал сжигать людей, я убивал, когда служил в Сирии. Да, этих людей нельзя назвать хорошими, но все же. Но часто я из-за этих людей тоже бывал на краю. И меня тогда спасали только мысли о Сером, вера, что он ждет меня, несмотря на то, что мы с ним разругались в пух и прах перед моим отъездом и он послал меня к черту. Но я вернулся к нему. Мы встретили тебя и втроем создали нечто удивительное. Посмотри на них, - Олег кивнул вперед. Игорь послушно перевел взгляд. Тиша с Сережей, тихо переговариваясь, перебирали детали мозаики, разыскивая нужную. На уже собранной части картинки были видны уши и мордочка зайца. Осталось совсем чуть-чуть. - И что ты решил? - спросил Игорь, устроив руку на животе мужа. - Я решил, что мой вопрос глупый. Неважно, заслужил я или нет. Важно, что я смог создать. И я готов это защищать, - Олег снова прикоснулся губами ко лбу Игоря. Гром зажмурился. От любви и благодарности у него даже заболело в груди. Он открыл глаза, сильнее прижался к Олегу и выдохнул: - Я люблю вас. - Мы знаем. Мы тебя тоже. Ты наш любимый мальчик. На ковре Тиша под руководством Сережи положил на место последнюю деталь, и картинка была готова. Малыш радостно захлопал в ладоши, прижался щекой к щеке приобнявшего его отца, а потом закричал Олегу и Игорю: - Смотлите! - Отличная работа, парни! - откликнулся Олег. Уже перед сном Игорь выбросил в мусорку упаковку противозачаточных таблеток. Нужно было пытаться идти дальше.