Уроки доверия

Таймлайн: Тихону Игоревичу четыре года, Ксении Игоревне шесть месяцев Аксютка тряхнула погремушкой и засмеялась, услышав, как та зашумела. Она еще несколько раз дернула маленькими ручками, не давая игрушке умолкнуть и, улыбаясь беззубым ртом, посмотрела на Олега, словно проверяя, все ли его внимание отдано ей. Он растянул губы в ответной улыбке и провел рукой по голове девочки, взъерошивая шелковые рыжие волосы, которые уже неплохо отрасли: можно какую-нибудь заколку попробовать прицепить (Серый накупил их, как будто собирался открывать собственный магазин). Синие глаза малютки светились от веселья, заражая им и Олега. Они сегодня были вдвоем. Твердо решивший вернуться на службу Игорь уехал в поликлинику МВД для прохождения медкомиссии. Серый был в офисе Vmeste. А Тишу Маргарита Федоровна повезла в бассейн.  По-хорошему, Олег тоже должен быть в офисе: он вполне мог бы отвезти Тишу в бассейн, а потом заехать и забрать, в то время как за Аксюткой бы присмотрела няня. Но как-то так вышло, что он оказался для девочки любимым папой (если рядом не было Игоря, но он вне конкуренции), поэтому, если Маргарита Федоровна была занята, чаще с ней оставался именно Олег. Учитывая то, что по документам малышка была записана как Ксения Игоревна Волкова, это казалось закономерным. Серый шутливо на это бурчал, что дочь предпочла ему Олега. Игорь с Олегом на это только смеялись, говорили, что он несет ерунду, и целовали в надутые губы. А потом девочка, сидя на руках у Сережи, с угуканьем пыталась ущипнуть его за щеку своими маленькими пальчиками, и от смеха этих двоих у Олега сердце колотилось где-то в горле. Что Аксютка Сережина было ясно даже идиоту. Рыжеволосая, синеглазая, даже нос похож. От Игоря только улыбка и уже начавшие обозначаться на концах волос кудри. Поэтому никакой тайны, как в случае с Тишей, здесь быть не могло. И это несколько выбивало почву из-под ног Олега. Он помнил, как впервые взял малышку на руки, заглянул в сонные синющие глаза, заметил рыжие короткие волосики, и внутри него вдруг проснулось то мрачное, темное, которое он, казалось, давно похоронил в себе. Он любил эту кроху с той самой минуты, как Игорь, волнуясь, сказал им с Серым, что снова ждет ребенка. Его чуть не раздавило от собственного восторга, когда УЗИ показало, что это будет девочка. Он, не задумываясь, бросил все силы, чтобы окружить Игоря коконом безопасности и заботы. Да, инициатором многого был Сережа, который тоже волновался, но Олег себя чувствовал волком под стать своей фамилии, готовым загрызть любого, кто приблизится к его стае. Все месяцы беременности Игоря он жил с мыслью, что это их, всех троих, ребенок, как это было с Тишей. Но если с Тишей удавалось до сих пор так думать, то с рождением дочери подобные иллюзии растаяли. Олег любил Аксютку, но отделаться от мысли, что она - не его, было сложно. А кроха неожиданно выбрала его центром своего внимания. Ей нравилось дергать его за бороду, в его руках она успокаивалась, даже когда начала ползать, она чаще ползла к нему, чем к Игорю или Серому. И это все рождало в душе Олега смутное чувство беспокойства и вины, потому что неожиданно проснувшаяся ревность твердила “не твоя, не твоя”. Он старался ее подавить, скрыть от мужей и от самого себя. Часто получалось, но иногда Игорь хмурился, а Серый тревожно на него смотрел, замечая тень на лице. Ревность не мешала любить, она сеяла неуверенность. Иногда закрадывалась мысль потребовать у Игоря рассказать, кто отец Тиши, как будто тот факт, что мальчик от него, уравняет их с Серым в правах на младшего мужа. Это казалось глупостью, потому что их брак - не соревнование в том, кто сильнее привяжет к себе Игоря, который не заслужил упреков и подозрений.  Но было еще кое-что.  Олег боялся, что Тиша тоже не его. И он не мог даже представить, что он сделает, если это действительно так. Игорь с Сережей были для него всем, двое малышей держали его сердце в своих маленьких ручках. И до рождения Аксютки Олег мог смело сказать: они все мои. Синие глаза и рыжие волосы пошатнули эту веру. Но магия смеха девочки, ее упрямый взгляд, когда она к нему ползла, рассеивали эту тьму в его мыслях. И порой этого эффекта хватало надолго.  Однажды они вдвоем с Серым валялись на диване, точнее, Серый полусидел, полулежал, а Олег устроил голову у него на коленях, и они смотрели как Тиша пытается заинтересовать сестру своим медведем, но лежавшая на развивающем коврике малышка больше была увлечена болтающейся над ней погремушкой-зеброй. Любимый заяц Тиши лежал в кресле: им мальчик делиться был не готов.  - Я понимаю, - сказал Серый, нежно перебирая чёрные жесткие волосы, - почему Аксютка больше всего тянется к тебе. - Ммм? - начавший задремывать Олег посмотрел на него сквозь ресницы. - Ты самый надежный из трех ее папок, наш с Игорем оплот. - Оплот! Скажешь тоже, - засмеялся Олег. - Он самый, - с важным видом кивнул Серый, хотя его губы явно стремились разъехаться в улыбке. - Без тебя мы бы не справились. И она это чувствует. Тиша - мальчик, ему это нужно меньше, чем девочке. - Серый, что за сопли? - Да так, захотелось, - Сережа все-таки улыбнулся. - Хорошо, что это редко бывает, - проворчал Олег и повернулся на бок затылком к нему, лицом к детям, всем видом показывая, что не намерен продолжать. Муж на это только вздохнул и ласково дернул за черные пряди. В этот момент Аксютка с кряхтением начала переворачиваться. Тиша ей помог под веселое “Агуа”. Малышка встала на четвереньки, огляделась, увидела отцов и поползла к дивану. Тиша следовал за ней. Он мог легко обогнать сестру, но не делал этого, каждый раз притормаживая, когда вырывался вперед. - Мне кажется, что это к тебе, - в голосе Серого слышался смех. - Уверен? - Абсолютно, - уверенно ответил муж. Олег неохотно сел на диване (все же колени Серого были очень удобными) и наклонился вперед, вытягивая руки, чтобы поймать малышку. А та и рада была пойматься, о чем свидетельствовал радостный вскрик, когда ее подхватили и прижали к груди. Она тут же вцепилась в футболку Олега одной ручкой и засунула в рот пальчики другой. Олег бережно обнимал ее, поддерживая под спину. Внутренние тьма и сомнения снова отступили под натиском понимания, что ради этой крохи он сделает все и даже больше. Тиша тоже не остался в стороне. Он вскарабкался на колени Сережи, заставив того охнуть, когда заехал локтем в живот, а потом прижался щекой к его груди и погладил плечо сестры. Та оживилась и закрутила головой, пытаясь понять, кто ее трогает. Так они и сидели вчетвером (недолго, минут пять - на дольше бы Тишу не хватило), пока не пришел Игорь и не завладел полностью вниманием детей. Мужья тоже бы хотели уделить ему свое внимание, но куда им сравниться с двумя карапузами… Погремушка наскучила Аксютке быстро, и она задергала ручками, явно намекая, чтобы Олег ее взял. Он осторожно подтянул ее к себе, вытаскивая из-под дуг развивающего коврика, и усадил к себе на колени. Оглянулся на коробку рядом, в которой лежали как новые игрушки, так и игрушки Тиши, оставшиеся со времен его младенчества. Среди прочего была книжка из плотного картона с 3D-картинками зверей. Конечно, такое еще было рано для Аксютки, но просто полистать, развлекая девочку яркими фигурными иллюстрациями - почему нет? Олег аккуратно прижимал малышку к себе одной рукой, а другой медленно листал страницы: - Смотри, это медведь рядом с кустами малины… А это заяц с яблоками. Интересно, почему с яблоками? Их обычно с морковкой рисуют… А это волк под деревом. Хорошо, что без еды, рано тебе еще такое… Аксютка, реагирующая на каждое изображение протяжным “ауоо”, вдруг оживилась, неловко, почти промазывая, хлопнула в ладошки и запрокинула голову, улыбаясь Олегу. - Да, он волк, а ты - Волкова, - Олег нежно улыбнулся ей в ответ, - как и я. Ты моя девочка, - голос вдруг сел, а внутри от этих слов, как от заклинания, будто лопнула струна напряжения и тут же стало легче. Ведь это правда: Аксютка - его девочка, его дочь, пусть все указывает на иное.  - Агуа, - подтвердила малышка, надув пузырь из слюней. Олег вытащил бумажную салфетку из упаковки, тут же стоящей рядом с коробкой игрушек, чтобы вытереть рот девочки. Внутренние демоны все еще были с ним, но он справится. Пусть только Аксютка продолжает также ему улыбаться и тянуть свои ручки. Вернувшийся домой Игорь поразился тишине в доме. Маргарита Федоровна отзвонилась ему, что после бассейна Тиша попросился на детскую площадку, и они сейчас там. Сережа был в башне. Но Олег с Аксюткой-то должны быть дома, и обычно дочь не вела себя тихо. Она, несмотря на возраст, жадно изучала мир и в процессе старалась привлекать к себе все внимание окружающих. Игорь, невольно подстраиваясь по царящую тишину, ступал бесшумно по направлению к спальне. Аксютка пока спала с ними. Некоторые специалисты, и педиатр в том числе, говорили, что уже сейчас можно было начинать приучать её к отдельной комнате, но Игорь считал, что она еще слишком маленькая, хотя понимал, что скоро им придется расставаться чаще, и уже нужно к этому готовиться. Правда, времени у них на это будет больше, чем сам Игорь рассчитывал изначально: на медкомиссии выявили небольшие проблемы, которые при правильном лечении можно решить в течение нескольких недель, и выдали направление. Ничего серьезного, но возраст, старые травмы и три беременности не могли пройти для его организма бесследно.  В спальне было пусто, и Игорь направился в третью комнату, которая была отведена под детскую для Аксютки. Ремонт в ней закончили, еще когда сам Игорь находился на восьмом месяце беременности, и он даже научился почти не думать о том, чья эта комната могла быть изначально. Игорь осторожно толкнул дверь и порадовался, что вел себя тихо. Олег, игнорируя диван, спал прямо на ковре. Он лежал на боку, чуть подтянув к себе согнутые в коленях ноги. Обеими руками он прижимал к себе спящую Аксютку, вяло цепляющуюся пальчиками за его футболку.  Игорь прижался к дверному косяку, согреваясь видом покоя и привязанности этих двоих друг к другу. Несколько секунд, и он пойдет их будить. Все же спать на полу не стоит.