Красно-белый

      Саша думает, что было бы лучше не видеть то, что футболка, которую он стянул с себя, была синей. Синий. Так вот как выглядит цвет, который так нахваливала ему мать, говоря, что он отлично смотрится в новой форме. Впервые на пару минут Александр погрузился в цветной мир, медленно осознав, что его «судьба» в его команде, после того, как кто-то коснулся кожи на его предплечье. Это случилось еще тогда, когда он и мечтать не мог сыграть за Спартак. Футболка, которую он продолжал мять в руках медленно теряла насыщенность цвета, становясь темно-серой, какой и была прежде.       Именно после этого случая он понял, что его не обманывали, что в этом мире действительно существуют эти мифические «цвета». В тот день он собрался и быстро уехал со стадиона, стараясь не пересекаться ни с кем даже взглядом. Нервная дрожь проходила по кончикам пальцев каждую тренировку. Он выжидал, пытаясь понять кто увидел окружающий мир таким же ярким и невероятно манящим. Долго взвешивая в голове все за и против, он пришёл к неутешительному выводу, что будет глупо пытаться потрогать всех сокомандников, поэтому он просто ждал. Но ничего не происходило.       В следующий раз это случилось после матча Амкар-Оренбург, когда вся толпа игроков весело обнималась, поздравляя друг друга. Саша понял, что что-то «не так», когда все уже направлялись в раздевалку. В этот раз он немного растерянно разглядывал грязно-зелёную подмёрзшую траву под ногами и свои белые бутсы, пока не почувствовал, как цвета медленно тускнеют, а по телу прошла неприятная дрожь от низкой температуры воздуха.       А потом завертелось. Переход в новый клуб. Клуб мечты, если быть честным. Новые знакомства, новый тренер и новая жизнь. Он почти забыл о том, что можно видеть мир красочным, лишь пару раз погрустив, что не взглянул на себя в зеркало. Конечно, он знал, что у него русые волосы, каре-зелёные глаза и светлые веснушки на переносице, но лишь из рассказов родителей, которым хотелось верить.       Но когда, после очередной тренировки Селихов почувствовал толчок в спину, а после цвета яркой вспышкой взорвали мозг, наконец показав ему что же такое красно-белая команда, он встал, кажется, перестав дышать. Таких совпадений не бывает. Когда цвета вновь стали тускнеть, он обернулся, но увидел только, как за Джикией захлопнулась дверь. — Сань, всё нормально? — позвал его Максименко. — Да, — он, наконец, перестал разглядывать дверь, — да, всё хорошо.       Хотелось верить, что это ошибка. Он надеялся, что может существовать хотя бы маленький процент вероятности ошибки, но, прошерстив весь интернет, ничего не нашёл. С этого дня он старался избегать Георгия, ловя на себе его вопросительный взгляд. Ему стало казаться, что он мог ошибаться. Может быть, это были вовсе не цвета, а игра его воображения? Но после долгих раздумий Саша решил, что он не мог ошибаться, ведь «красный» он видел впервые.       Избегать случайных касаний получалось недолго. «Это спорт», — убеждал себя Селихов, в очередной раз чувствуя, как его касается чужая рука, останавливая от столкновения, когда он идёт в раздевалку, увлечённо обсуждая тренировку с другими вратарями. Мир опять становится невероятно ярким и интересным на несколько минут. Именно тогда он приходит к неутешительному выводу, что отказаться от такого он точно не сможет. Это, пожалуй, похоже на лёгкую степень опьянения, когда всё вокруг приобретает особый шарм: люди становятся красивыми, всё вокруг кажется чище, а звёзды светят ярче.       Саша меняет стратегию, начиная следить за Георгием, пытаясь уловить хоть какие-то признаки того, что «это» чувствует не только он. Чем больше он следит за ним, тем чаще замечает, как он широко улыбается и как забавно выглядит с отросшими волосами. «Влюбился все таки», — с грустью отметил он про себя, когда в перерыве между упражнениями завис, смотря за тем, как темноволосый парень змейкой пробегает между стойками, ловко огибая каждую, от чего каждая мышца на ноге работала, перекатываясь под кожей. — Так вот я и думал какую брать. Жена говорит, бери черную, а мне так красная понравилась. Короче, так и не выбрали, — весело говорит Ребров после тренировки, заходя в раздевалку с Максименко. — Вот бы мне твои проблемы, — грустно вздыхает Макси, — цвет машины он выбрать не мог. Я вот вообще не уверен, что у меня машина чёрная, хотя девушка в автосалоне уверяла, что видит цвета. — Да чёрная она, успокойся, — заливается смехом Артём, — успеешь ещё насладиться «цветной» жизнью. Я вот пока в «монохроме» жил, вообще не парился, что носить, а жену встретил и понял, что как идиот выглядел, во всём разноцветном, — продолжал смеяться он, — а ты как, Сань? — повернулся он к Селихову. — А? Я? — растерянно оглянулся парень на сокомандников, которые переодевались. — Ты, ты, — продолжал Ребров, — видел уже цвета? — Нет, — тихо ответил он и стянул с себя футболку.       Хотелось посмотреть на реакцию Гео, который как раз стоял недалеко от них. Селихов не отказал себе в этом, выхватывая взглядом силуэт парня. Он стоял спиной. Не повезло.       «Не повезло» — говорит он себе, врезаясь всем телом в спину Георгия на тренировке, от чего звёздочки из глаз летят, а мир на пару минут становится ярким-ярким, что жмуриться хочется, когда широкая ладонь ловко хватает его за локоть. Он только начал забывать о том, каким может видеть всё вокруг, пока не появлялся на тренировках из-за травмы.       «Невезучий просто», — думает про себя, когда его толкают в раздевалке перед игрой с Арсеналом, и он впечатывается в Джикию, от чего тот раздражённо шипит «осторожнее будь», и глаза такие тёмные-тёмные, а футболка красная. Хочется схватить посильнее и поцеловать, тогда будет хорошо и правильно, тогда будет ярко дольше. Хочется касаться там, где нельзя, тогда будет красочно, будет, как должно быть. Но Селихов просто продолжает мимолётно касаться парня, пытаясь увидеть хоть один дрогнувший мускул. Георгий лишь недовольно подмечает неуклюжесть Александра или шутит над этим, убегая со стадиона сразу после тренировок и игр. «К девушке», — почему-то думает Саша, начиная считать это единственным возможным вариантом, хоть о личной жизни сокомандника он не знает почти ничего.       «Невезение какое-то», — угрюмо бормочет Саша в кабинете у врача, узнав, что пропустит игру с Уралом. Он всё также тайком рассматривает брюнета, всё также пытается его касаться, чтобы получить такое желанное ощущение цельности, которого не хватает без красок. Джикия подпускает к себе, не прогоняет, будто не замечая этих странностей вратаря. Именно в тот момент, когда Саше кажется, что, возможно, стоит спросить у Гео видит ли он, какого цвета его глаза, происходит то, чего можно было ждать меньше всего. — Разрыв, Саня, разрыв, — грустно констатирует врач, осматривая его прямо на поле.       Селихов в отчаянии. Разрыв сухожилия может означать несколько месяцев без тренировок. Возможно операция. Последнее, что он бы хотел пережить сейчас, когда понял, что встретил судьбу. — Всё нормально? — Саша почувствовал как на спину, ближе к шее, легла чужая ладонь, задевая кончиками пальцев оголённую кожу, — ты как?       Хорошо. Прекрасно. Великолепно. Если бы не боль в ноге, отрезвляющая своей силой, он бы бросился на шею Гео. От переизбытка чувств хотелось плакать, но он лишь коротко кивнул брюнету, который выглядел очень обеспокоенным, и обвел взглядом всю команду, которая столпилась вокруг него. Впервые он смог рассмотреть всех, замечая разноцветные бутсы и яркую майскую траву. — Встанешь или носилки? — обратился к Саше врач.       Он снова молча кивнул, попытавшись подняться, но лишь неуклюже перевалился с одного бока на другой. — Давай руку, — тихо сказал Джикия, продолжавший сидеть рядом.       Саша был не против. Очень даже за то, чтобы, оперевшись на Георгия, доковылять до края поля, хоть и повод был не самый хороший. Ведь потом больница, подтверждение диагноза, слёзы, которые никто не должен видеть, операция и долгие полгода без любимого дела. И без цвета. Последнее, что он успел увидеть — билет в Рим, один край которого медленно превращался из оранжевого в серый, пока он крутил его в руках.       В этом мире принято искать «судьбу», но это дано не всем. Большая часть людей привыкла жить в «монохроме», оставаясь со своими избранниками долгие годы, а иногда и всю жизнь, несмотря на то, что никто из них так и не научился различать цвета. Саша тоже пытался, но хватало его не надолго, да и не раз он слышал истории о том, что кто-то из партнёров в таких отношениях может неожиданно столкнуться с тем самым человеком и разорвать «серый» брак. Так было и с ним. Хоть до брака и не дошло, но было невероятно больно слышать «прости, я чувствовала себя с тобой прекрасно, но ты же понимаешь, что он моя судьба».       А потом Селихов готов был выколоть себе глаза от неожиданной вспышки, когда вернувшись на родное поле в него влетело тело, принявшееся обнимать и случайно касаться его оголенной шеи, а потом ещё кто-то присоединился к объятьям, а после радостные крики и поздравления. Но все было неважно, ведь он вновь увидел мир таким, какой он должен быть. Джикия продолжал трепать его волосы, закинув руку ему на шею, от чего прикосновение продолжалось, даря надежду на то, что хотя-бы половина тренировки пройдёт в цвете.       И вот он опять на поле, хоть и в запасе, но дико счастливый, сидел всю игру на иголках, нервно покусывая губу каждый раз, когда Георгий неудачно сталкивался с кем-то. После игры он кинулся в общую кучу, обнимая всех подряд и поздравляя каждого с такой важной победой. В какой-то момент всё вокруг вновь окрасилось яркими красками, и он понял, что обнимает Джикию. Тот будто бы и не обратил на это внимания, а Саша разглядывал свои руки, пытаясь запомнить новый цвет формы. «Желтый выглядит так».       В раздевалке никого не было. Селихов разглядывал форму, которую нужно было сдать. Что, если оставить её себе? Еще немного постояв с футболкой в руке, он схватил свою сумку и двинулся к выходу, не забыв верхнюю часть формы, но резко остановился, услышав голос за спиной. — Зелёный шёл тебе больше. К глазам подходил, — Джикия стоял, привалившись спиной к стене и сложив руки на груди. — Что? — мыслей в голове было больше чем было необходимо, — что ты сказал? — он почти мгновенно оказался рядом с Георгием, толкая его в плечо рукой. — Полегче, — чужая ладонь обхватила запястье, и Селихов увидел серое худи и черную куртку парня напротив, — зелёный говорю был лучше. — Ты знал. Ты, сука, знал!       Саша буквально отпрыгивает в сторону, ошарашенно смотря на Гео. Тот улыбается и снова укладывает руки на груди. Спокойный, будто не он сейчас признался в том, что больше двух лет игнорировал человека, подаренного ему судьбой. — Я просто ждал пока ты будешь готов. Саш, — он протянул руку к Селихову, но тот схватил сумку и выбежал из раздевалки. — Саша, нам нужно поговорить.       Он сбегает, пытаясь избежать прикосновения. — Сань, давай обсудим.       Быстрым шагом вылетает из раздевалки. — Саш, нам нужно поговорить.       Ловит прямо перед выходом на поле перед игрой с Краснодаром. Знает, что бежать некуда. И он не сбегает. Не может. Не может спрятаться ни от быстрых взглядов в его сторону на поле, ни от собственных мыслей, отвлекающих от игры. Пропускает мяч. Злится. Собирается вновь молча уйти, но Джикия хватает его за рукав куртки, утягивая в сторону парковки. — Ты не можешь вечно убегать от меня, — перехватывает ладонь Саши, от чего тот на секунду теряется, стараясь отогнать от себя мысли о тёплой ладони, сжимающей его пальцы.       Они почти бегут, стараясь не попадаться на глаза толпе, ждущей комментариев о прошедшем матче. Сашу бы разорвали на кусочки. Сейчас он даже немного благодарен за то, что выбегает через чёрный ход, пытаясь угнаться за Георгием. — Может объяснишь? — подаёт голос Селихов спустя пару минут после того, как они выезжают с парковки стадиона на автомобиле брюнета. — А нужно? — глядя на дорогу спрашивает Джикия.       Только сейчас Александр замечает, как обычно спокойный парень нервно барабанит пальцами по рулю. Нужны ли ему объяснения? Скорее нет, чем да. Скорее всего Георгий также смущён и напуган. Никто не может быть готов к такому, даже если ждешь свою судьбу всю жизнь. А потом Саша понимает, что всё еще видит цвета, поэтому быстро открывает пассажирское зеркало и внимательно смотрит на свои глаза. — Они каре-зелёные, — улыбаясь произносит Джикия. — Почему ты молчал? — Селихов растерянно разглядывает своё лицо в маленькое зеркало, а потом переводит взгляд на водителя. — Испугался. Думал, ты не поймёшь. Думал, у тебя есть девушка.       Машина заворачивает на платную парковку большого торгового центра и останавливается в отдалении от других. — И поэтому ты решил пошопиться? — Саша начинает закипать, не понимая, злится он на себя или на Гео. — Хочу в кино. Мечтал об этом с детства, — он быстро выходит из машины и открывает пассажирскую дверь, — пойдём? — он протягивает открытую ладонь, приглашая Сашу.       И Саша соглашается. Идёт, слепо веря, потому что его крепко держат за руку, заводя в зал. Он, кажется, перестает дышать, когда в зале выключается свет, а ладонь сжимают крепче. Фильм на экране совершенно глупый и совсем не понравился бы ему в любой другой ситуации, но сейчас, когда он видит, как переливается взрыв за спиной у главного героя, а закат горит ярким цветом на экране, он заворожённо следит за происходящим. — Кажется, я угадал? — Джикия улыбается, оглаживая пальцами кожу на ладони парня. — Это потрясающе, — улыбается он.       Улыбается искренне, впервые за долгое время, ощущая правильность происходящего. Даже когда его губы накрывают чужие, всё кажется невероятно правильным, хотя подобные романтичные выходки раздражали его всю жизнь. Видимо, всему своё время.       «Всему своё время», — твердит голос в голове, когда они целуются в темном коридоре квартиры Георгия, не в силах отлипнуть друг от друга. И сейчас уже не важно, что он так долго ждал. Хочется сжать в объятьях и не отпускать. И он делает это сразу после того, как с него стягивают футболку, уложив на кровать. Руки сами тянутся к чужой одежде, откидывая её подальше, пока по телу рассыпаются поцелуи. — Прости, прости меня.       У Саши от этого шёпота сжимается сердце, скручивая кишки в тугой узел, ведь он понимает, всё понимает. Хочет сам извиниться, но лишь шумно вздыхает, ощущая поцелуи за ухом и руки на теле. Хочет. Подаётся вперёд, наплевав на страх, сидящий на краю подсознания. Всё верно. Всему своё время.       Всё вокруг, от запаха чужого тела до ощущения прохлады на оголённой коже, кажется таким правильным и нужным, что Саша готов плакать. Корит себя за глупые эмоции, но забывает об этом через секунду, когда чужие ладони опускаются ниже по телу, касаясь дорожки волос, уходящей под бельё. Просит ещё, обещая, что никогда больше не позволит уйти. Кажется, произносит это вслух, слыша в ответ «тоже тебя не отпущу». Кусает губы, пока его медленно растягивают, выцеловывая кожу на бедрах, гладя и кусая. Стонет, когда переворачивают на живот, и выгибается навстречу движениям, стараясь прогнуться сильнее, чтобы потереться о кровать. Часто-часто кивает в ответ на вопрос уверен ли он, что хочет всего этого, а после крепко жмурится, стараясь расслабиться и полностью отдать контроль в чужие руки.       Он уверен, что не прекращает называть Георгия по имени, теряясь в ощущениях, пытаясь понять, почему же так хорошо. Почему так приятно ощущать тяжесть чужого тела, слышать рваные вздохи и чувствовать мимолётные касания? От чего такой внимательный и удивительно нежный мужчина рядом с ним внимательно следит за тем, чтобы ему было хорошо? Всегда ли было так прекрасно ощущать каждое движение и отдаваться на всё тысячу процентов?       Подаётся вперёд, стараясь продлить касания и ускорить толчки. Хочется сильнее, ближе, дольше. Плавится, чувствуя как по виску стекает капля пота. Тянется руками к своему члену, понимая, что уже на грани. Чувствует как его ладонь сверху накрывает чужая, медленно растирая выступившую смазку. Роняет голову на подушку и, уже совершенно не стесняясь, стонет, когда его рукой начинает двигать чужая, доводя до безумия.       Оргазм накрывает его ярко, взрываясь перед глазами разноцветными огоньками. Гео выходит из него, заканчивая начатое за пару движений рукой. Саша без сил опускается на кровать и засыпает почти сразу, чувствуя сквозь сон как по коже проходится что-то влажное, стирая с него липкие следы. — Доброе утро? — немного неуверенно интересуется Джикия, глядя на то, как Селихов потягивается в его объятьях. Кажется боится, что парень убежит, разочаровавшись в своём решении. — Ага, — голос немного хрипит после сна.       Саша открывает глаза и натыкается на чужой взгляд. Он оглядывается, фокусируясь на разных предметах в доме. Вон там валяется синяя футболка. Кажется, это его. А тут, рядом с кроватью, на тумбочке прозрачный стакан с водой. И шторы цвета шоколада. А кожа на его руках светлее, чем у Георгия. — Хорошего дня, — Джикия коротко целует парня в губы, высаживая его у черного хода на стадион, а сам объезжает его с другой стороны.       Они договорились пока не рассказывать ничего остальным. Хоть осуждать их никто, скорее всего, не будет, потому что судьба выбирает сама, хотелось пока сохранить всё только для них. Саша замечает как недалеко стоит незнакомый автомобиль, в который он тычет пальцем, спрашивая у Джикии, чей он. Тот лишь недоуменно жмёт плечами перед тем, как Селихов бодро выбегает из машины. — Сань, я тачку купил! — весело восклицает Ребров, как только парень делает шаг в раздевалку.       Георгий заходит почти сразу после него и, поздоровавшись со всеми, кто уже был на месте, проходит мимо. — Я вам после тренировки покажу! — продолжает Ребров, обращаясь к Максименко тоже. — Ты же красную хотел, — говорит Селихов, начиная переодеваться. — Да, но зелёный и мне, и жене понравился. И вообще, модель другая, — воодушевлённо продолжал Артём, натягивая гольфы. — Сань, — Максименко дёргает его за руку, — а ты че? Ну… видишь? — А? — Селихов лениво натягивает футболку и садится, начиная зашнуровывать бутсы, исподлобья следя за Георгием, на спине которого видна пара коротких царапин. Чувствует, как к лицу приливает кровь. — Ты цвета видишь? Давно? — не унимается Макси. — Да. Недавно встретились, — Саша замечает, как Джикия улыбается, натягивая футболку ярко-красного цвета. И сам улыбается. Кажется, теперь это его любимый цвет.