Тогда я люблю тебя

Филипп устало смотрит на Грегори, что всё ещё ссорится с Эстеллой на счёт отыгрывания своей роли, пока остальные актёры на площадке с некоторым удовольствием наблюдает за ними. Иногда Пиррипу настолько надоедают их споры, что он просто уходит. Не с актёрского кружка, конечно. За кулисами его часто поджидает кто-то из приятелей - Дэмиен всегда в зале во время репетиции, только сейчас отошёл куда-то по учебным делам - обычно это Баттерс или Герберт. Крот или на верху, или вообще не пришёл, чему Торн был бы очень не рад. Сейчас за кулисами, а конкретно в гримёрке, только Покет, старательно что-то печатающий в своём телефоне. Так же, как и Пип, он приходит на все репетиции, потому что кружок пропускать нельзя. Даже если твоя работа на этом кружке - красить актёров перед выступлением и искать костюмы. И друзей бросать тоже, конечно, не дело. – Пойдём сегодня домой вместе? – Пиррип, как ни в чём не бывало, плюхается на стул, стоящий недалеко от его друга. – Конечно! – с энтузиазмом отвечает Покет старший, выключая мобильное устройство – Что, Эстелль и Грегори опять решили на повышенных тонах побеседовать о том, кто из них лучше? – Филипп кивает, слегка устало отводя глаза – Ну-ну, не печалься, мой дорогой Гендель. Ты же знаешь, что это никогда не было серьёзно – Да – спустя некоторое время отмалчивания, блондин всё же выдаёт короткий кивок – Но я волнуюсь за них! А вдруг… Продолжение фразы так и не доходит до ума и Пиррип замолкает. Герберт встаёт с места, тихими шагами подходя к Пипу. Он снимает кепе Филиппа и приободряюще треплет его по волосам. Рыжий наклоняется вперёд, оставаясь слегка выше сидящего Филиппа. – Я повторю - не беспокойся на их счёт – уже чуть более настойчиво говорит Покет, опуская руку с макушки друга на щёку. Пиррип, совсем немного, смущается, поднимая взгляд. Они остаются в таком положении непродолжительное количество времени, потому как в гримёрку стучаться, прерывая недолгий момент нежности. – Я не помешал? – Баттерс, в охапку со шваброй и ведром, слегка небрежно вваливается в комнатушку, что больше походила на место, где должен был бы быть склад. Вмещая от силы пять человек, гримёрка оставалась одним из самых посещаемых мест для членов театрального кружка. – Ни сколько, Лео, мы с Генделем собирались уйти сегодня чуть пораньше – Герберт включает телефон, перепроверяя время. – А-а-а, ну, понятно – протягивает Стотч, кивая и косясь на своё ведро с водой – А я вот что-то поздно начал сегодня… Обрывая Леопольда на середине фразы, в гримёрку вваливается злой до чёртиков Грегори, едва ли не заставляя Баттерса выронить из рук швабру от испуга. – Да что эта Хэвишем о себе возомнила! Да что этот Торн о себе возмонил! Она!.. Он!.. Они! – разъярённый блондин машет руками, не в силах выразить своё возмущение словами. Парень на короткое мгновение перестаёт хмурится, замечая, что в комнате он оказывается не один – Вы не представляете, что только что произошло! "–Очень даже представляем" шепчет Покет старший, закатывая глаза. – Эта Эстелла сказала, что я недостаточно хорош что бы стоять с ней на одной сцене! И самое главное, что Дэмиен подтвердил, что я недостаточно хорошо играю сейчас! – прежняя агрессия возвращается на лицо Грегори и в этот же момент дверь в злосчастную гримёрку распахивается. – Сейчас же вернись на сцену! И без истерик тут! – Торн появляется в проходе на короткий миг, снова исчезая. Грегори протяжно и недовольно стонет - делать нечего, кроме как вернуться на площадку к остальным. В комнатке остаются только Лео, Пип и Герберт. Последние двое, не собираясь задерживаться тут надолго, уходят оставляя Стотча в одиночестве домывать пол. – Дорогой Гендель, я вижу, что тебя что-то беспокоит в последние дни. Что с тобой? – Герберт, не оттягивая резину, решает спросить о состоянии друга напрямую. – Ох, Герберт, я… – Филипп устремляет тяжёлый взгляд на асфальт – Я очень устал – заключает Пиррип, вздыхая и явно собираясь добавить ещё что-то – Я очень устал от этой рутины, ещё и в голове так много глупых мыслей… – Я понимаю, Гендель – они сворачивают с короткого маршрута, ведущего к их домам, оказываясь в парке и решаясь пройти через него. Покет не желает сейчас углубляться в "неудобные" размышления друга – Вот что - мы выберемся куда-то на выходных и развеяться, и там мы разберёмся с твоей думой. Ты чахнешь на глазах и я очень волнуюсь, дорогой Гендель. – Конечно – бедно говорит блондин, останавливаясь посреди тротуара. Рыжий останавливается вместе с ним, слегка непонимающе и ожидающе наклоняя голову. Тёплое весеннее солнце золотит волосы Филиппа сильнее чем в другие дни, хотя, возможно, это дело момента, и Герберту приходиться жмуриться. Дует несильный ветерок, шелестя листья. Этот звук остаётся единственным, который можно осознавать в тот момент. Пиррип робко обнимает Покета старшего. – Мы можем сейчас недолго посидеть у меня, если ты не против – Пип отстраняется, прокашливаясь. – Я всегда за – возвращаться в такую щедрую на солнце погоду домой не хотелось, но посидеть у друга всегда хорошая затея. Дома у Герберта они бывали редко. Живя в многодетной семье, ходить к вам становится себе дороже. Их было восемь, считая Герберта и Эстеллу. Наверное каждый младший член семьи корил родителей в том, что они не остановились вовремя. А когда к ним в дом пришла Эстелла - ровесница старшего брата, которой предстояло стать им сестрой, дети буйствовали словно стихийное бедствие. Покоя в доме не было до переезда в Южный парк. Оставалось полагаться на самих себя. Отец устроился учителем в местной школе, а мать осталась дома, усугубляя и без того шаткое положение. У Филиппа ситуация была лучше - милые приёмные родители, взявшие английского мальчика из сиротского приюта. И пожалуй это было счастливой случайностью - что спустя два года от прибывания здесь Пиррипа, судьба заточила семью Покет именно на юге Америки. Потому что заточение Эстеллы здесь счастьем не было. День рождения Герберта приходился на март, делая его старше Пипа на восемь месяцев и выдавая рыжему приговор - быть на класс старше. Именно Герберт смекнул записаться на одно внешкольное занятие, ну а Филипп безотказно входит в участники театрального клуба, не ожидая никакого интереса к этому занятию. Глупость конечно. Пиррип садится на кровать, приглашая Покета сесть рядом. Рыжий валится на кровать, не снимая даже пиджака и тяжело вздыхая. – Ты будешь чаю? – услужливо спрашивает Пип, смотря на полулежащего друга. – Не – хмыкает Герберт, прикрывая глаза. Через несколько секунд Филипп оказывается рядом. – Так что на счёт выходных? – Пиррип поворачивает голову к Покету. Будучи на пару тройку сантиметров ниже, ему приходится смотреть чуть выше уровня глаз, но сейчас в подобном не было нужды. Филипп мнётся у лавочки в парке, ожидая Герберта. Конечно, прийти за 20 минут до встречи - дурной тон, но нигде не находя себе места, остаётся только выйти раньше, что бы хоть как-то угомонить свои нервы. Позволяя себе сесть, Пип смотрит на часы в телефоне. "– Без пятнадцати два" Пиррип поднимает взгляд с мобильного устройства, замечая проходящую мимо компанию из четырёх человек. Они были… не совсем знаменитыми, но знал их точно каждый. Кайл, в своей неизменной зелёной ушанке, прошедшей через года, вёл спор с Эриком, что почти не изменился, как по характеру, так и по внешнему виду. – Доброго дня! – Пип приветственно кивает, окликнув молодых людей, когда Картман и Брофловски успевают затихнуть. Поздороваться - формальная необходимость, которую Филипп прилежно соблюдает. Четвёрка парней оборачивается. Кенни, как самый "дружелюбный", машет рукой, в то время как остальные переглядываются друг с другом, взглядом спрашивая - кто это и обратился ли он именно к ним. Кивнув для приличия, парни, как ни в чём не бывало, идут дальше. Герберт приходит ровно через пять минут - на часах без десяти два когда они пожимают руки и отправляются в путь. Пип питает страсть к театрам с тех самых пор, когда он впервые пришёл на занятие, не ожидая увидеть знакомых лиц за исключением Покета. И ещё ему не нравится кино. И жалко конечно, что в этом городишке не было первого, за исключением школы, но присутствовало второе. Стоя перед затхлым зданием кинотеатра, для завершения атмосферы не хватало плохой погоды и ударившей неподалёку молнии. Да, и на какие жертвы не пойдёшь ради любимого друга. Выбор фильма пал на старое чёрно-белое кино. И Филипп, покупая билет у пыльного кассира, вспоминает, что в последний раз входил в эти двери девять лет назад, когда ему было всего восемь. Если его не подводит память, а на такие грандиозные события она редко ошибается, то тогда в кинотеатре выпускали канадский фильм из-за которого миссис Брофловски устроила ужасный скандал, доходящий до военных действий. Покету об этом, к сожалению или к счастью, известно было совсем немного. Дверь в кинозал скрипит в такт нервам Пиррипа. Похоже, что он не единственный в городе, кто забыл об этом месте. Однако по рассказам Герберта, стабильно ходящего в кинотеатр несколько раз в месяц, народу тут бывает гораздо больше, чем можно подумать сначала. – Мы одни… – констатировал блондин, потирая шею. Не слушая друга, Покет старший тянет Филиппа за собой на купленные места на последнем ряду. Пип ждёт начало фильма, что бы заснуть не досмотрев даже до середины. Воспоминания Пиррипа выдают лишь то, что это была слащавая мелодрама про любовь, хотя по названию, которое Пип не запомнил, так и не скажешь. Задремал на плече Герберта - что уж поделаешь. Рыжий трясёт Филиппа за плечо, призывая проснуться и Пип действительно поднимает голову на Покета. – Ну вот, Гендель, ты проспал весь фильм – вздыхает Герберт и мутные глаза Филиппа виновато смотрят вниз – Выспался хотя бы? В ответ положительный кивок со стороны Пиррипа. Покет встаёт со старых сидений кинотеатра, на короткое мгновение дезориентируя Пипа своим действием. – Пойдём же прогуляемся, тебе не повредит – Так какие же думы одолевают тебя, дорогой? – Герберт берёт Филиппа за руки, беспокойно смотря ему в глаза. Джентльмены сидят на лавочке возле чьего-то давно заброшенного дома на окраине города. Они приглядели это место совсем недавно: однажды, будучи на прогулке с определёнными участниками актёрского кружка - одна из них была подругой Пиррипа и Покета до этого, а остальным лишь предстояло раскрыть себя как хороших товарищей - они под руководством и неожиданным интересом Кристофа и поддержке Грегори, Дэмиена и на удивление, Баттерса, решили всё-таки проверить заброшенное здание. Оставив Эстеллу, Герберта и Филиппа в меньшинстве, делать действительно было более нечего. – Понимаешь, Герберт… – Пип чешет затылок, едва сдерживая себя не закусить щёку – Мне кажется, что я влюбился по настоящему – О чём ты, мой друг? – Скажи, ты не отверг бы меня будь моя любовь неправильной? – Никогда, дорогой Гендель – Тогда я люблю тебя – Успокойтесь вы уже! – рявкает Дэмиен, заставляя Филиппа сотрястись с порога. Рука, сжимающая его руку не шелохнулась от крика Торна. Герберт и Пип тихо проходят через зрительный зал за сцену и почти никто не обращает на них внимания, за исключением Леопольда, помахавшего им с другого конца зала и принимаясь обратно за мытьё пола. Кристоф пожимает руки сначала Покету, а затем Пиррипу. Они обмениваются кивками и Крот закуривает прямо в гримёрке. – Как Дэмиен ещё не убил тебя… – шепчет Филипп, потирая переносицу. – У меня свои методы – усмехается парень и закатывает глаза. Снова слышится крик Торна. "– Финальная репетиция перед постановкой" грустно думает Пип, повторно съёживаясь. Герберт достаёт инструменты - выступление уже сегодня вечером и провести в этом зале им придётся несколько часов, тщательно готовясь. Не имея какой-либо репутации среди одноклассников, которые даже и не подозревают, КТО ставит такие грандиозные спектакли в пределах школы, Дэмиен добивается бурных аваций всякий раз. Дьявольски хорошие выступления даются именно этим - криками и ссорами. Наверное это всё-таки того стоит. Пиррип едва ли не подскакивает сиденья в момент кульминации. Представление тесно переплетается с чувствами зрителей, а особенно с теми, кто помогал этому представлению сбыться. И Филипп тысячу раз жалеет, что в этот момент рядом с ним нет Покета, на данный момент работающего за сценой. Приходя на каждую репетицию, зная сценарий чуть ли не на зубок и видя все попытки актёров всё удачно отыграть, Пип всё равно может прочувствовать происходящее. Настолько его очаровывало действо. Финальные минуты спектакля проходят как на иголках. Занавес закрывается, давая актёрам выйти вперёд и откланяться. Оглушительные аплодисменты сыпятся на них словно цветы и они уходят, оставляя сцену пустой. Успешное выступление - впрочем, как и остальные. Остаётся маленькая компания из семи персон несговорчиваясь встречается в школьном дворе. – Даже не надейтесь, что я пойду праздновать с вами, придурками – Торн отмахивается, отходя от остальных подальше. – Ага, ты так каждый раз говоришь – хмыкает Грегори. И жизнь идёт своим чередом, оставляя два счастливых сердца вместе.