Мой великий и коварный Бог огня

Локи Тяжелое темное покрывало давило сверху своей силой на голову и вызывало внутри ощущение настороженности, а также подпускало к горлу чувство недовольства, что передавалось мне от Лив, которая явно была охвачена нарастающей злостью. — Какого черта, Хельблинди? Позади послышался хриплый голос ведьмы и в следующее мгновение она вышла из-за моей спины, становясь рядом. — Ох, а вот и матриарх мира ванов, — мой брат слегка поклонился, а его грязно-желтые глаза сверкнули, — Я пришел увидеть новое дитя своего младшего брата, а также принес подарок от правительницы Хельхейма, который я должен передать ее младшей сестре, — худощавое лицо мужа будто засветилось, а на его губах появилась пренеприятная улыбка, от которой сразу стало понятно, что Хель что-то задумала. — Да?— ведьма прорычала это слово, а мои пальцы, что обрамляли ее ладонь, вмиг сжались сильнее, — И привел с собой драугров, которые напали на ванов? — Ах это, — помощник моей дочери бросил взгляд на мертвецов, будто видел их впервые, — Лишь часть подарка. — Часть подарка.. Мгновенно тишь вокруг разрезал сильный вой и все пространство напиталось шустрыми порывами ветра, который точно подчинялся Лив, а с этим и прекрасно отражал ту ярость, что вскипела в ней за долю секунды. — Спокойно. Я обернулся к деве, что в своей стихии и на своей земле была особенно властной. Обхватив свободной рукой ее за плечо, я попытался удержать ведьму, чтобы она не ринулась в атаку и сдержала эмоции. — Не стоит так нервничать, золотко. — Послушайте его, госпожа, — холодный голос йотуна приобрел змеиную лукавость, которую он использовал часто, общаясь таким же образом с Хель, а заодно и пытаясь угодить ей, — Мертвые лишь немного распоясались, но сейчас ведь все под контролем. Тело Лив вздрогнуло, от чего я сжал ее плечо сильнее, но уже в следующую секунду она с силой ударила своим невысоким каблуком о плотный грунт, а под ногами всех тех бесчисленных тварей, что были сплетены в единую изгородь, вылезло множество гнилостных корней, которые обвили мертвецов и с силой стали сжимать их тела. — Распоясались? — голос ведьмы стал низким, а ее нос слегка поморщился в явном отвращении, которое она испытывала не столько к драуграм, сколько к моему брату, — Ты приходишь с этими тварями на мою землю, — Лив стала шумно дышать, — Они нападают на жителей Ванахейма. Пугают, ранят их, поедают скот. И это лишь немного распоясались? — ведьма сглотнула, а я напрягся, понимая, что сдержать ее будет сложно. — Золотко.. — Нет, — голос девы ванов стал глуше, а я не успел договорить, — Я говорила Хель не единожды, чтобы она прекратила насылать на Ванахейм разную нечисть, а иначе ей придется заплатить за это. Я нахмурился, слушая слова ведьмы и не веря в то, что моя дочь и Лив встречались из-за того, что Хель наводила на Ванахейм своих, неприглядных для всех остальных, созданий. Более того, что это происходило многократно. — О, госпожа, уверен, что это лишь небольшое недоразумение, — елейный голос помощника Хель стал громче и еще приторнее, — Правительница мира мертвых учла ваше пожелание, а потому.. Хельблинди не успел договорить, как Лив выставила вперед ладонь и с силой сжала свои пальцы в кулак, от чего все корни, что коконами обвили тела драугров, отреагировали, подчиняясь силе матриарха, и вмиг разорвали мертвых на множественные куски, залив мутной жижей землю ванов, что впитала кровь в свою почву. Я прикрыл веки, понимая, что ведьма очень зла, а после обхватил своими пальцами ее лицо и повернул к себе. — Лив, — выцветшие глаза горели, а я стал вливать в тело создания свою энергию, от чего она захлопала светлыми ресницами, — Все хорошо. Мягкое тепло лилось по моим жилам, а душа горела в сплетении с ведьмой ванов, которая в очередной раз заставляла меня испытать к ней необузданную привязанность. Кольцо горело на моем пальце и я чувствовал, что поведение ведьмы меняется, а ее сердцебиение стабилизируется. Дева поджала губы и отвела взгляд, а ветер в округе мгновенно успокоился, прекратив свое буйство. — Мне нужно к Энмире. Лив быстро, но тихо выпалила слова и посмотрела на меня своими выцветшими глазами. Я слегка кивнул и нехотя выпустил ее из рук, а она направилась в сторону чертога и следом за ней потянулись Лиод с Уллем. Бог охоты вмиг подскочил к ведьме и принялся что-то говорить Лив, пытаясь успокоить ее и вызывая во мне черное пламя, которое всегда было трудно сдержать, но я старался, точно понимая, что проявление ревности в сторону асгардца и Лив, будет воспринято последней негативно. Я прищурился, впиваясь в удаляющиеся фигуры, а после обернулся к Хельблинди, который с напряжением осматривал остатки драугров. — Чего ты стоишь? Любуешься работой Лив? — Она уничтожила их всех, Локи, — йотун поджал губы. — Скажи спасибо, что она тебя не тронула, — я вздохнул, — И спасибо за это можешь сказать, кстати, мне. Хельблинди смотрел на меня потухшим взглядом, а после слегка закивал. Я вскинул бровь, слегка ухмыльнувшись такому поведению брата, а после кивнул ему в сторону чертога, позволяя пойти следом за юным матриархом и нашими с ней друзьями. Хельблинди неспешно поплыл, пропитав округу своим мутным туманом и вызвав во мне легкую неприязнь, но все же я мирно пошел вместе с ним, надеясь как можно скорее избавиться от проблем, которые точно будут вызваны его приходом. — Зачем ты привел драугров и позволил им напасть на ванов? — я закинул руки за голову и скрепил пальцы в замок. — Я делаю лишь то, что приказывает мне моя госпожа, Локи, ты ведь знаешь, — неспешно проговорил муж своим сухим голосом. — Мы о таком не договаривались с ней, Хельблинди. — Прости, Локи, но я не знаю ничего из того, что вы обсуждали с Хель. Я внимательно осмотрел Хельблинди, пытаясь понять не врет ли он, и чувство смутной веры прокатилось по мне, ведь моя дочь не просто кровожадна, но еще, я уверен, страдает паранойей, поэтому меня не удивляет то, что она может не доверять даже ближайшему своему помощнику. — То есть Хель просто приказала взять с собой драугров и более ничего? — Как видишь, — йотун замялся, — Наоборот, когда я понял, что они творят, то тут же приказал им успокоиться. Я прищурился, чувствуя сомнение, что забурлило внутри. — Послушай, братец, — я замер, останавливая и Хельблинди, — Не знаю, что задумала моя дочь, но знай, если ты попробуешь навредить Лив или Энмире, то ты пожалеешь, — змеиные глаза мужа слегка расширились, — Ты меня понял? — Да, — Хельблинди кивнул, — Я знаю это, Локи. — Прекрасно, — мы вновь двинулись к чертогу, — Какой подарок приготовила Хель? — я вскинул бровь, а внутри огонь заинтересованности стал щекотать мои нервы, разгоняя любопытство. — Локи, — помощник моей дочери замялся, — Я не могу сказать. Это сюрприз. Я тяжело вздохнул, закатив глаза и чувствуя дикое раздражение от того, что нужно вновь вытягивать какую-то информацию для себя. — Я напомню кто привел тебя к моей дочери и уговорил назначить тебя помощником, — я прищурился, — Это был я. И если бы не я, то ты бы, как Бюлейст сейчас, шатался без дела по Йотунхейму. Нищим, без власти и силы. Ты должен быть мне благодарен, — я ухмыльнулся, а грязно-желтые глаза стали подрагивать, как и губы мужа, — Какой подарок? — Ничего опасного, — Хельблинди пожал плечами, — Хель подготовила шкатулку для Энмиры и все. Я прищурился, пытаясь понять не врет ли мне мой старший брат, но его змеиные глаза, да и лицо в целом, не выдавали никаких подозрительных эмоций смятения или неуверенности. Я отвел взгляд и впился в спину Лив, рядом с которой по-прежнему шел Улль, а за ними брела неспешно Лиод. Ладони ведьмы были сжаты в кулаки, а сама она слишком быстро двигалась, от чего становилось понятно, что ее сознание вновь охвачено негодованием и недовольством. Внутри меня мгновенно загорелся черный огонь, а желание успокоить ее стало атаковать рассудок, который понимал, что причин для злости у нее хватает и придется от них избавляться или подавлять. Мы шустро дошли до чертога и поднялись в тронный зал, который был наполнен стандартными рунными печатями, подвесками и сушеными травами, что были частью любой комнаты, дома или таверны ванов, желающих силами земли защитить и очистить свои жилища. Громадные лавки стояли вдоль стен, где, видимо, нередко располагались послушники матриарха в те дни, когда Лив обсуждала с ними важные события или проблемы мира, а также тогда, когда принимала гостей в своем чертоге. У самого трона, что был сделан из тысяч сплетенных меж собой прутьев лозы и плюща, распустившего свои темные лиственные крылья, стояли Ванадис и Сагр, которые развлекали юное создание, что слегка покачивало подолом своего голубого платья, слушая речь Богини, что, видимо, пыталась успокоить взволнованное божество. — Энмира, — с нотками облегчения произнесла имя нашей дочери Лив. Вмиг обернувшись, Энмира встряхнула своими яркими локонами, привлекая всеобщее внимание и будоража искры вокруг своей копны, а после довольно улыбнулась. — Мама! Дитя громко вскрикнуло, оторвалось от двух Богов и бросилось к матери. Лив ускорилась и быстро подхватила нашу дочь на руки, а после впилась крепким поцелуем в слегка подрумяненную щеку. Я остановился, не доходя до девы и нашей дочери, а мое сердце кольнуло, наполняясь любовью, но рассудок похолодел и напомнил мне о том, что ситуация сейчас более, чем напряженная, и нужно разобраться с Хельблинди. Я обернулся к старшему брату, который жутко ухмыльнулся, глядя в сторону моей дочери. — Так вот она какая, — йотун прищурился, а его темные липкие волосы вздрогнули, — Выглядит нормальной. Я вскинул бровь и улыбнулся, чувствуя желчь, бурлящую от укора, что был сказан обычным божеством, которое служило моей дочери. Той, которую назвать нормальной было не очень просто. Хельблинди взмахнул ладонями и направился в сторону Лив и Энмиры, которая крепко обнимала шею матери. Ведьма ванов отреагировала мгновенно и прямо перед лицом Хельблинди выскочило несколько громадных корней, что навострили свои концы, глядя на него, и замерли в миллиметре от его глаз и шеи, готовясь проткнуть змеиный прищур и обвить худощавую плоть. Вмиг перед матриархом и нашей дочерью возникли Сагр и Ванадис, а перед ними встали Улль, который натянул тетиву своего лука, а также Лиод, что крепко ухватилась за рукоять своего меча и готовилась напасть на Хельблинди. — Спокойно. Я вскинул ладони повыше и встал меж жителями чертога и пришедшим гостем, надеясь избежать ненужной схватки, которая могла напугать Энмиру и разозлить Лив пуще прежнего. — Хельблинди? — я наклонил голову набок. Йотун с несколько секунд осматривал громадные корни, которые по итогу расступились, и сделал шаг вперед, а после стал неспешно снимать темно-синюю перчатку со своей правой руки. Бледная венозная ладонь открылась моим глазам. Черные вены, словно набухшие ветви, рвались сквозь прозрачную кожу. Костлявые пальцы вывернулись и ладонь Хельблинди потянулась вперед, а сам он замер, уставившись грязно-желтыми глазами в сторону Энмиры. — Золотко. Я обернулся к Лив, что держала на руках нашу дочь, крепко прижимая к себя и осматривая округу с недоверием так, как осматривает мир любая мать в момент ощущения опасности и в желании защитить свое дитя. Что-то внутри глухо ударило меня и я слегка ухмыльнулся, а после протянул свою руку и стал ждать, когда мать моего ребенка сделает шаг. Мгновение и Лив встрепенулась, а после неуверенно подошла ко мне, позволила моей ладони обвить ее и прижать к себе вместе с крохотными созданием, что продолжало крепко льнуть к матери. — Энмира, — я нагнулся к дочери, что встревоженно смотрела на мертвенно-бледного йотуна, — Это Хельблинди. Мой старший брат. Он живет вместе с твоей сестрой в Хельхейме и помогает ей. Помнишь истории про мир мертвых? Дитя обернулось и посмотрело на меня своими встревоженными глазами, а моя ладонь коснулась ее ледяной щеки, желая успокоить и дать понять, что ей не о чем тревожиться. — Угу, — ребенок слегка кивнул, а ее медные брови свелись на переносице, — Помню. — Он принес тебе подарок от Хель, — я слегка улыбнулся, а Энмира захлопала ресницами так, как это часто делала ее мать, когда не понимала как реагировать, — Хельблинди. Как только я произнес имя брата, то из жил на его руке наружу полился жидкий лед, который стал формироваться в незамысловатую конструкцию. Небольшая ледяная шкатулка возникла перед моим взором. Резные узоры украшали изделие, которые изображали сплетение разных стихий. Хельблинди неспешно приподнял крышку шкатулки, позволяя тихой мелодии политься наружу. Как только первые ноты стали заливать округу, то перед глазами предстала картина из сражающихся меж собой силами льда и огня. Постепенно бой усиливался и становился все напряженнее, но как только музыка подходила к своему логичному финалу, то лед остужал бушующее пламя, подчиняя, нет, уничтожая его силу, а после мелодия возобновлялась и картина повторялась вновь. Я сжал крепко челюсть и бросил взгляд на Лив, а ее глаза стали холодными. Внутри все потемнело, так как я точно знал, что матриарх ванов прекрасно понимает, что это за шкатулка и на что намекает моя старшая дочь. Внезапно, когда лед в очередной раз стал уничтожать силу огня, то ледяная конструкция вспыхнула и стала таять, а нежная музыка сменилась на скрипучее чавканье. Я взглянул в глаза Лив, что были также удивлены, а после мы вдвоем обратили внимание на Энмиру, которая, слегка ухмыляясь своими бледными губами, управляла силой огня, что пожирал лед Хель. Как только от шкатулки не осталось ничего, то я обратил внимание на Хельблинди, который испуганно смотрел на влажную ладонь, что еще мгновение назад держала изделие из ледяного камня, который было не так-то просто и уничтожить. — Спас-сибо. Протяжно произнесла Энмира, привлекая внимание. Дитя слегка кивнуло своей головой, от чего огненные пряди вздрогнули, а меж локонами затрепыхались искры. Ее громадные двухцветных глаза впились в Хельблинди своим холодом и жаром, а йотун лишь шумно сглотнул в ответ. Лив прижала дочь чуть сильнее к себе, а после посмотрела на моего брата и ее выцветшие глаза стали темнеть, превращаясь в мутнеющие кристаллы. В следующий же момент ведьма ванов развернулась, не сказав и единого слова, и унесла нашу дочь, закончив на этом ее общение с моим братом. Темное время полилось, захватывая округу своими смоляными силами, что пропитывали тела каждого. Я довольно хмыкнул, осознавая, что Энмира смогла уловить нечто в шкатулке и решила показать льду, что ее сила огня не уступит, от чего все внутри потеплело в горящей гордости. — Ванадис, — я повернулся к светловолосой деве, что с подозрением смотрела на моего брата вместе с остальными, — Хельблинди останется здесь. — Я поняла, — Богиня слегка кивнула, — Идем, — дева вскинула нос вверх, — Я покажу тебе твои покои. Я направился вместе с Хельблинди следом за девой-березой, которая вывела нас в знакомый холл, где жили остальные божества, а после указала на одну из многочисленных дверей, в которую и зашел Хельблинди. — Что сказала Лив о нем? — Ванадис подошла ко мне и кивнула в сторону комнаты, где находился йотун. — Еще не знаю, — я пожал плечами, а легкое раздражение нахлынуло на меня. — Имей ввиду, Локи, — дева-береза стала шипеть, — Если он попробует навредить нашему матриарху или ее дочери, то он умрет. Ясно? — Вполне, — я слегка ухмыльнулся, глядя в потемневшие голубые глаза, что горели, будто сапфиры, а после нагнулся к лицу Богини, — И я лично его убью. Дева-береза встрепенулась, облегченно вздохнула и слегка кивнула мне, от чего ее взгляд смягчился, а после поджала губы и направилась назад в сторону тронного зала. Оставшись наедине с темным холлом, я прислушался к собственным ощущениям, полностью осознавая, что жутко хочу сейчас выпить меда, который бы отлично утолил всю ту безмерную злобу, что появилась после турнира, ссоры с Лив, после того, что не смог ее получить, из-за нападения драугров, а также от столь бурной встречи с Хельблинди и получения подарка от Хель. Однако неприятная волна игл прошлась вдоль позвоночника, от чего я понял, что пить сейчас не лучшее решение, но нужно найти Лив и поговорить с ней о Хель, с которой она встречалась пока меня не было. Я шустро направился в комнату Энмиры, зная, что ее мать сейчас с ней и помогает крохотному созданию попасть в мир сновидений. Как только я дошел до знакомых дверей, то мое сердце стало пропускать удары, чувствуя трепет, который всегда появлялся во мне перед встречей с дочерью или ее матерью. Я неспешно открыл дверь в комнату Энмиры и приятный теплый аромат полевых цветов ударил мне в нос, расслабляя меня. Я вошел в помещение и на миг замер, увидев волнующую картину. Опершись спиной на дверной косяк, я глядел на то, как в объятиях Лив, что сидела на кровати дочери, находилась Энмира, уже одетая в светлую ночную сорочку. Ведьма ванов неспешно покачивала полусонное создание и тихо напевала песню, что рассказывала о мире снов. Лив взглянула на меня своими серо-голубыми глазами, которые были наполнены странным свечением. Мое сердце отреагировало мгновенно и практически прекратило работать, а дыхание замерло, наблюдая за двумя божествами, которые разогревали мягкий огонь внутри меня. Энмира слегка улыбнулась мне, пытаясь бороться со сном, но тщетно, и ее веки с каждым новым словом матери слипались все сильнее, пока она окончательно не уснула и не стала мягко сопеть под нежное убаюкивание. Я подошел к кровати и аккуратно коснулся щеки уснувшего дитя, что лишь слегка встрепенулось и вновь перестало реагировать, склонив голову на Лив, которая продолжала еще с полчаса колыхать создание, позволяя мне вдоволь налюбоваться дочерью и ее матерью. Когда Лив поняла, что Энмира крепко спит, то она бережно уложила дитя в постель и укутала в теплые ткани, а после положила к дочери под покрывало несколько тряпичных кукол, которые стражами окружили создание и следили за спокойствием сна. Внутри все налилось трепетом и желанием от одного вида Лив, от чего я тихо подкрался к ведьме. — Золотко, — я обвил своими руками тело девы, которое вздрогнуло. Лив повернула голову и я встретился с ее серьезным взглядом, что недовольно буравил меня, но также был наполнен дрожащей водой. — Идем, Локи, — голос ведьмы ванов был тихим и холодным, а пламя во мне мгновенно потухло, напитавшись морозным ветром, — Нам нужно поговорить. Я раскрыл свои руки, не желая отпускать Лив, что двинулась на выход из комнаты Энмиры, а после пошел следом за юным матриархом, точно зная, что меня ждет неприятный разговор, который нужно будет выкрутить в свое русло, дабы ведьма ванов успокоилась и вновь была настроена на мирный лад. Как только мы с Лив попали в наши покои и я закрыл дверь, то дева недовольно обернулась ко мне, а ее руки сплелись на груди. — Ну же, золотко, — я взмахнул кистью, — Давай. — Ты знал, что он должен прийти сюда? — Лив нахмурилась, а я чувствовал, что меня окутывает черное пламя. — Да, — я пожал плечами, — Я был у Хель за несколько месяцев до возвращения к вам. Тогда мы и договорились, что она пришлет Хельблинди в Ванахейм в этот час, чтобы он после отправился с нами за сердцем огня. Он поможет мне быть на связи с Хель, а также после ускорит мой поход в мир мертвых, откуда я на Нагльфаре отправлюсь к равнине Вигрид. — Замечательно, Локи, — выцветшие глаза напротив стали тускнеть, а меня прорезал мрак, который передавал точный подтекст слов, — Только почему я об этом ничего не знаю? — Не хотел тревожить тебя такими мелочами, золотце, — я слегка улыбнулся. — Мелочами? — дева вскинула светлые брови в вопросе, — Хельблинди приходит в мой мир, приводит с собой драугров, которые нападают на жителей. Это мелочи? — дева фыркнула, — Твой брат уничтожает мой народ, а я должна впускать его в свой чертог и принимать, как гостя. Позволять общаться с Энмирой, хотя он напал на ее сестер и братьев. Более того, он здесь тогда, когда Хель дарит нашей дочери недвусмысленные подарки. Лив сделала шаг вперед, а я вздохнул, закатив глаза и вспомнив то, что принес Хельблинди, а с этим чувствуя злость от того, что моя старшая дочь смеет угрожать Энмире. — Думаешь, я не понимаю, что делает Хель? — Лив нахмурилась, а ее выцветшие глаза прищурились. — Золотко, — я приподнял ладони, — Я разберусь с Хель, не думай об этом. — Нет, — Лив отрицательно покачала головой, вторя своим словам, — Я сама с ней разберусь. Она уже давно заслуживает этого. Я шумно цокнул, а внутри вдруг появилось любопытство, что стало подогревать сознание, которое желало сейчас узнать лишь одно. — Давно? — я вскинул свою бровь, — Ты сказала Хельблинди, что общалась с ней уже по поводу нападения на Ванахейм. Это не в первый раз? — Нет, — голос ведьмы стал ниже, — Не в первый. — И когда вы встречались? О чем вы говорили? Лив замолчала и отвела взгляд, что-то обдумывая, а я лишь следил за бледным лицом, которое вдруг стало суровее. Дева ванов зажмурилась, покачав головой, а я сразу понял, что ее мысли вновь наполнили разные голоса, которые ей явно не нравились. — Золотце. — Неважно, Бог, — дева ванов фыркнула, распахнув веки, — Я не собираюсь жаловаться. Пламя во мне вмиг вспыхнуло и я тут же исчез, перемещаясь ближе к хрупкому божеству. Мои руки обвили Лив, которая была напряженной, словно струна лиры. — Я хочу знать, — я наклонился к встревоженному белому лицу, — Расскажи мне. Лив покачала головой, а моя ладонь поползла вверх, едва касаясь желанного тела, что было скрыто под тканью, от чего ведьма ванов стала дрожать, раздразнивая меня. Борясь с желанием, я дошел до ледяной кожи щеки, что вмиг стала впитывать мое тепло, и неспешно погладил Лив, пытаясь задурманить ее рассудок. — Локи, — дева вздохнула, а я понял, что она сдается. — Золотко, Хель ведь моя дочь, — я приподнял лицо ведьмы за подбородок и на меня уставились серо-голубые глаза, — Я должен знать, что происходит с ней. Кроме того, я точно смогу повлиять на нее сильнее, чем ты и твои слова, — я снисходительно ухмыльнулся, а внутри что-то загудело в предвкушении и понимании, что Лив готова, — Говори. Дева прикусила нижнюю губу, а после слегка закатила глаза, окончательно подчиняясь моему требованию. — Мы виделись с ней трижды, — ведьма ванов пожала плечами и отвела на миг взгляд, — Первый раз, когда Энмире было полгода. Я проводила ритуал с Гьёллем в священной роще. Когда мертвые души были готовы выйти на свет, то вдруг меня кто-то ухватил за руки. Я подняла голову и увидела на другом берегу Хель, что также, как и я, погрузила свои руки под воду, как обычно, растянув на своем лице эту жуткую улыбку, от чего я поняла, что просто так не отделаюсь от нее, — Лив слегка вздрогнула в моих руках, а я прижал ее к себе чуть сильнее, — Она крепко держала меня, не давая вырваться, а после стала угрожать мне и моему миру, — глаза Лив потемнели, — Тогда я не понимала в чем истинная причина. И нам приходилось бороться с той нечистью, что стала регулярно нападать на наши земли, — ведьма прикусила губу, вспоминая прошлое, — А после я отправилась вновь к Гьёллю и дождалась Хель, желая хотя бы узнать причину такого поведения, — Лив пожала плечами, — И узнала. Хель дала мне понять, что причина в том, что на свет появилась Энмира, — дева поджала губы, — Девочка, — ведьма ванов акцентировала внимание на этом слове, а тьма мгновенно проникла в мое сердце, — Хель больше всего возмущало то, что я родила тебе не сына. Как она сказала: «Посмела родить дочь. Еще одну». Я нахмурился, слушая эти слова, и злостная темная жижа полилась по венам от воспоминаний той неприязни, которая была в Хель всегда по отношению к Йормунганду и Фенриру, а также о той ненависти, что бурлила в ее жилах в отношении Нарви и Вали. И вмиг я понял то, что среди всех моих детей лишь Хель была единственной дочерью, которую я всегда хотел уберечь чуть сильнее, чем сыновей. И это наверняка сыграло важную роль. Кроме того, она ведь владеет целым миром, который крайне важен для меня. Сурт, так было всегда. Ровно до того момента, пока на свет не явилась Энмира. — Что было после? — я прищурился, осматривая заинтересованное лицо Лив и чувствуя растущее холодное пламя. — Поговорив, я поняла, что от моего мира Хель не отстанет, и на Ванахейм посыпались драугры и ундины с новой силой. А после я вновь отправилась к ней, желая остановить это нашествие нечисти, — дева шумно сглотнула, а я напрягся, — Я не хотела с ней вступать в конфликт, ведь она твой ребенок. Поэтому пыталась решить все словами. Было трудно, но, казалось, что после нашей с ней последней встречи мы все уладили. Однако, видимо, я ошиблась, раз вместе с Хельблинди приходят драугры, которые напали на ванов, а сама Хель передает Энмире прямую угрозу. — Я понял, — я слегка кивнул, а голову захватило знакомое чувство жжения, которое бывало часто от поведения старшей дочери. — Понял? — Лив привлекла мое внимание, а ее бровь взлетела вверх, — Это все? — Золотко, — я вздохнул, — Просто не лезь в это. Я ведь сказал, что я разберусь с Хель. — Да, — ведьма кивнула, а ее глаза стали темнеть, — Сказал. Дева ванов стала вырываться, а я лишь сильнее сжал руки, не желая ее отпускать. — Лив.. — Нет, Локи, — ведьма нахмурилась. — Сурт, ну что не так, золотко? Думаешь, что я оставлю просто так поведение Хель и эту проклятую шкатулку? — я с непониманием смотрел на деву. — Нет, — Лив поджала губы, — Я не сомневаюсь в том, что ты попробуешь угомонить свою дочь. — Тогда о чем речь, золотце? Почему ты злишься? — О чем? Почему злюсь? — ведьма фыркнула, — Дело ведь не только в поступке Хель или Хельблинди, но и в твоем, Локи, — я вскинул брови, не понимая, что вновь вывело деву из себя, — Хватит творить разные заговоры, договоры и прочее за моей спиной, а после делать вид, что забыл или не считал важным, — выцветшие глаза напротив стали стеной, не давая мне возможности заглянуть глубже, — Я уже давно не испуганная девушка, что лишь день назад попала из Мидгарда в эти миры. Не нужно держать меня в неведении и оберегать от любой информации. Не нужно скрывать от меня вещи, которые касаются моей земли, моего народа, а уж тем более меня и моей дочери. Я хочу, чтобы ты говорил мне правду. Хочу знать, что ты планируешь, если это важно и может повлиять на меня. Хочу этого всегда, но ты будто не понимаешь и вновь делаешь что-то сам за моей спиной, а после ставишь перед фактом. При этом просишь доверять тебе во всем. Лив развела руки в стороны, а волны возмущения, исходившие от нее, напали на меня лютым зверем. Я встрепенулся, осознавая, что действительно делал так часто, но лишь из благих побуждений. Ведь я желал защитить Лив, а заодно пытался оградить ее от лишнего волнения и тревог. — Ты ведь тоже ничего не рассказала мне о Хель, — я вскинул бровь, с интересом наблюдая за девой. — Да, — Лив кивнула, — Но мои встречи с ней не влияют на тебя. Кроме того, я ведь сказала, что не хотела жаловаться. Ведь теперь все это выглядит так, словно я пытаюсь настроить тебя против родной дочери. Но ты приводишь в мой мир Хельблинди, который стал угрозой, а после говоришь, что это мелочь, Бог. Огонь внутри стал разгораться от вечно тлеющих углей, а рассудок точно дал понять, что мне нужно сделать, чтобы успокоить дочь валькирии. — Хорошо, Лив, — я слегка кивнул, а ведьма вдруг расслабила напряженные руки и ее брови вмиг свелись домиком, — Я понял. Я действительно должен был тебе рассказать о таком. В следующий раз я так и сделаю, — я слегка ухмыльнулся, глядя на бурю из эмоций, которая стала бушевать на лице Лив, — Веришь мне, золотко? Ведьма шумно сглотнула и отвела взгляд, слегка надавив на мои предплечья своими ледяными пальцами, а после обреченно вздохнула и кивнула головой, от чего по душе медом разлилось приятное чувство и я потянулся к Лив, желая поцеловать ее, но не успел. — Мне нужно идти, Бог, — божество попятилось от меня, а я нахмурился, по-прежнему чувствуя ее обиду, которая, как мне казалось, должна была уже испариться, — Отпусти меня. — Куда ты собралась? Уже ночь, — мои глаза бегали по белому лицу. — Завтра важный день, — ведьма ванов впилась в меня, а в моей душе все замерло от этого холодного взгляда, — Мне нужно подготовиться к тому, чтобы отправить энергии Энмиры и Ванадис в мир между мирами. Кроме того, нужно узнать какой вред был нанесен поселению, а также узнать о том, какое количество ванов пострадало и какой ущерб был нанесен их скоту и жилью, — дева слегка фыркнула, — Так что ночь или нет, но дел у меня достаточно. А теперь отпусти меня. Я разочаровано вздохнул, слегка цокнув, и ослабил тиски, выпуская Лив, которая тут же вышла из комнаты, оставив меня одного. Сурт, проклятый Хельблинди, драугры и Хель со своей шкатулкой. Надо же было настолько испортить такой день. И что делать? Лив ушла, а до восхода Соль еще целая ночь. Я стал ходить по помещению, обдумывая происходящее и желая вновь пойти к Лив и попробовать примириться с ней окончательно. Однако внутри нечто подсказывало, что нужно дать ведьме время, а самому заняться другим делом. Я быстро пошел на выход из комнаты и отправился в покои брата, понимая, что нет смысла ждать и лучше решить проблему сейчас. Темный холл напитал мое сердце тенями, которые подчиняли сознание злости и желанию проучить Хель за ее поступки. Мало того, что всю ее жизнь я должен был улаживать ее выходки в отношении чужих божеств, на которых она часто натравливала свои силы, так теперь она нападает на мир Лив и напрямую угрожает Энмире. И, зная Хель, все не закончится лишь драуграми или ундинами, ведь если она захочет, то попробует действительно покалечить или убить мою младшую дочь, а с ней и ее мать. Значит, нужно быть и с Хельблинди начеку. Резная дверь стояла перед моим взором, сквозь которую я тут же проник в небольшое помещение с громадным окном, через которое в комнату врывался поток сильного ветра, что колыхал свет тусклых свечей. Мой старший брат стоял у полки с книгами, а в его руках находился небольшой свиток, который он увлеченно читал, пока не понял, что я уже в его покоях. — Локи, — Хельблинди сделал шаг назад, скривив тощее лицо, что впитало ауру смерти мира мертвых, — Я знаю зачем ты пришел, но я ведь лишь выполнял приказ моей госпожи. Лишь приказ твоей Хель, — вмиг затараторил мой брат, точно зная и понимая, что я крайне недоволен произошедшим. — Я знаю, — я кивнул, а внутри черные языки захватили мою душу, — И в другой ситуации, не сомневайся, я бы не лез. Мне все равно на раненных ванов и их скот. Однако, видишь ли, мне не все равно на то, что могли пострадать Лив или Энмира, — я пожал плечами, — Кроме того, Лив злится. И не только на тебя и Хель, но и на меня. Я вздохнул и присел на лавку, откинувшись на дерево, что было покрыто тонким покрывалом, чьи грубоватые волокна впивались в лен моей рубахи. — Значит, — змеиные глаза Хельблинди потускнели, — Наложишь на меня иллюзию? — Нет, — я взмахнул ладонью, — Не в этот раз, — я ухмыльнулся, чувствуя приятное жжение в груди, — В этот раз ты просто должен будешь поработать. — О чем ты? — помощник моей дочери вздрогнул, а внутри меня заполыхало горячее пламя. — Ты должен сейчас же доставить мою душу к Хель.