Cream

— Они придут через пятнадцать минут. Билл укладывает чёлку, которая, грёбаная-стерва, не хочет лежать на голове нормально — скорее уж отлично, — не закрывая пол-лица. Да простит его Джерард Уэй, эмо-фазу Денбро как-то пропустил, сразу перешёл на просмотр шоу Кардашьян . — Да-а, мой карманный секундомер, я помню, — Патрик выходит из спальни, затягивая потуже напульсник, который таскает со школы. Рукава рубашки закатаны до локтей, пальцы обвивают тонкие кольца: на правой руке по два на среднем, одно вокруг большого, маленькое на мизинце. На левой — по штуке на безымянном и указательном. — Ты в моём подарке, — Билл оглядывает рубашку, не отрываясь от зеркала: тёмно-серая, с грязно-белыми полосками, свободная. Ему показалась, когда выбирал, похожей на стильную тюремную робу. Для Патрика идеальна. — Умница, — Денбро ухмыляется, затем цокает — волосы сегодня взъелись. Вроде всегда прямые, а Билл мучился минут двадцать. То тут торчит хохолок, то выбьется прядь, а теперь вот — чёлка, будь проклят день, когда её отрезал. Может, пусть уже на лицо падает, и хер с ней? — Спасибо, мой капитан. А ты сегодня решил поиграть в Мару Розак? Меня она не возбуждает, если что. Патрик не носил часов, а наручные на полкисти, да чтоб циферблат виден из космоса, правда таскают в 2019-м? За исключением тех фанатов «тёмной академии», пускающих слюни на олдскул. В любом случае «крошку» Пат оставил десять минут назад. У зеркала, в той же позиции. Денбро встряхивает руками с ядовитым «даблядь», поправляет рукава карминового свитера в облипочку, злобно поджимая губы. Патрик его любовью к деталям восхищался, но считал, что малютку заносит на поворотах. Самому-то легко. Билл всегда говорил, что Хокстеттер из тех мужиков, что моют башку дегтярным мылом и сразу готовы на обложку Vogue. — Да пошло всё в пизду. Я и так выгляжу как грёбаная Бетти Пейдж. — Пара прядей висела над бровью, Денбро прищёлкнул языком. Принялся проверять, не стёр ли тени, пока кропил над причёской. Тушь благо стойкая, на веках ничего не смазалось. Билл стирает невидимый блеск с окантовки губ, на Патрика внимания не обращает. Хокстеттер тем временем засовывает руки в передние карманы, чуть отклонившись, «общупывает» Биллову задницу. Билли обтягивает самое сочное зауженной юбкой выше колена. Патрик скользит по изгибу его бёдер. С затянувшимися следами детского жирка. Пышные, не мясистые на манер бразильских, скорее, словно бисквит. На ощупь мягкие, как когда пробуешь на кончик языка взбитые сливки. Упругие, ложащиеся соблазнительными складочками между пальцев. Патрик закусывает нижнюю губу. Генри, когда виделись, то и дело проезжался взглядом. Пат не ревновал, воспринимал как особый вид комплимента: «Твой мальчик настолько горячий, что у меня стоит каждый раз, когда я вижу его». Даже гетеросексуальный до мозга костей Реджи опрометчиво оборачивался на то, как проклятущая юбка скользит вверх, когда Денбро достаёт свой любимый бокал с верхней полки. Из розового стекла, подарок от мамы на Рождество. Ну а о нервном взгляде Крисса, когда Билли усаживался напротив, невзначай демонстрируя линию чулок, говорить вообще не приходится. Патрику часто думалось, в нынешнее время очень удобно — гуляя по улице, не нужно мириться с заядлыми гомофобами, втайне истекающими слюной при виде такой конфетки. Теперь каждый просто истекает слюной. Билл чуть нагибается, ведёт похлопываниями по губе, чтобы не жирно блестела. Сегодня он в мягких чулках. В Хокстеттере они пробуждают до смешного противоречивое: гладить, пока синтетика не сотрётся. И стянуть зубами. — Малы-ы-ыш, — последние слоги растягивает. Жаль, что не пальцами, жаль, что не Биллово нутро. Потирается лукаво, щекой об острое плечико. Ему всегда приходится горбиться, пускай Денбро и подрос с их первой встречи. Билл не сразу откликается — осматривает себя на несовершенства, как снобистский фотограф: «Не подходит, следующий». Даже руки, змеино обвившие талию, не замечает. Но в конце концов тянет малость отстранённое «М-м-м-м?» и гладит пальчиками по чужим костяшкам. — Давай поиграем? Этот аутфит заставляет меня хотеть тебя трахнуть, — трудно вспомнить, какой не заставлял. Патрик надрачивал в ванной, когда у Билла была температура тридцать восемь и два и он лежал с грязной головой в старой футболке с Томом, кстати, Хокстеттеровской. Денбро тогда думал, что сварится заживо или что Патти тоже захворает, ведь дежурит с ним день-ночь. С перерывами на дрочку. Патрик проводит губами вдоль виска, принюхивается — пахнет парфюмом Playboy Play It Pin Up, Билли говорил, что тот на вкус как пралине, если распробовать, то с кислинкой ананаса. Патрику, обтирающему длинным носом висок, чувствовалась сладкая вата и бергамот. Горчинка от розы. Духи он подарил обожаемой крохе на последний день рождения. Денбро смотрел на то, как Пат опускает веки, околдованный то ли запахом, то ли тем, как хорошо «котёнок» умещается у него в руках. Билли улыбается, кладя ладони поверх чужих. Поглаживает обманчиво-нежно, от такого Патрик целует за ухом. Волосы мягкие, щекочут кончик носа. Пальчики цепляются аккурат поверх тонких колец. Денбро улыбается стервозно-шкодливо, маленькая змейка. — У нас слишком мало времени, сладкий, — Билл собирается развести его руки. Погладить Патрика под подбородком, где иногда проступала щетина. Качнуть бёдрами и щёлкнуть замком: «Заходите, дорогие, открывайте вино, а может, и виски». Но Патрик жмётся поближе, как кот, выпрашивающий лакомства. Хотя главное лакомство давно между лап. Между колен, если сладость опустится на свои. Сегодня у Патти волосы собраны в хвост, Билли видит его линию челюсти, изгиб шеи. Кадык. Его бы хотелось лизать крупными мазками, чтоб чувствовалось, как яблочко медленно вздрагивает под языком. — Пятнадцать минут — это очень много, — Патрик пристраивается к хрящику. Скользит верхней губой, едва-едва, дразнится. Договорились сегодня свидеться с Генри, Стэном и Беверли. Этих троих и так сложно представить в одном помещении, а оставлять за дверью без надзора приравнивается убийству нервных клеток. Пускай те и восстанавливаются. — Тем более у меня есть идея, как сделать всё быстро, — Патрик ведёт бёдрами, пахом накрепко прижимается к излюбленной во всех смыслах заднице. Гладит по мягкому свитеру, ласкает живот и бока, вынуждая Билли опустить руки. Открыть поле для действий. Внутри живота чуть скручивает, но Денбро пока опускает ресницы, нежась на островатом плече. Билл на самом деле никогда не любил ломаться. Может, только разогревать. Чтоб Хокстеттер вбивал в кровать с таким остервенением, что на следующий день ходить тяжко. — М-м-м, и что ты придумал? — Билл касается подушечкой пальца местечка, где ворот не закрывает шею, — Патрик послушно целует. Еле ощутимо, как крылья бабочки. Бывают ведь хищные бабочки. Ладони проходятся ниже, вдоль талии, на бёдрах замедляются. Обтекают, словно мёд по стенкам банки. Кончики пальцев поглаживают край юбки, задевают чулки. Денбро чувствует, как сзади упирается твёрдое. — Хочу трахнуть твои бёдра. Не стягивая трусиков, — Хокстеттер прикусывает хрящик. В зеркале блестят его зубы. Они фантомно кусают за загривок, Билл издаёт звук, нечто между вдохом и поощрительным мычанием. Поворачивает голову к Патрику. — Хочешь меня испачкать? — Денбро поворачивает голову. Подразнивает бёдрами, так, совсем чуть-чуть, качанием даже не назовёшь. Патрик соскальзывает с кончика его носа на пухлый рот. Как на горке. — Грязный маленький Патрик, — Билл заговорщицки показывает кончик языка, пока слизывает клубнику с губ. На вкус, кстати, натуральная. Патрик не отказывается. Причмокивает, посасывая нижнюю, подол юбки комкается гармошкой, обнажая линию чулок с краешком чёрного белья, бесшовного. Боксеры Билли носил крайне редко и уж точно не с юбкой. — Не такой уж и маленький. Ширинка «вжикает», Хокстеттер сегодня в чёрных штанах, которые носит без ремня. Он их даже не спускает. Мажет пальцем у головки и вытаскивает розовый тюбик из заднего кармана. Планировал воспользоваться, когда все уйдут либо напьются. Чтоб не отходить от Билли, разложить на диване. Гостиная обесчестивалась их заездами чаще спальни. Похоже, придётся идти за подкреплением, а всё из-за любви Денбро показывать, чем матушка, природа аль Шэрон, наградила. — Я у тебя запасливый. — Смазку размазывает вдоль члена, глядит сквозь зеркало — допросился лакомства. Билл приоткрывает губы, смотрит из-под ресниц, приподнимая подбородок. Достаточно хищно, чтобы яйца потяжелели. Юбку кроха подтягивает повыше, она ползёт, как вторая кожа, только чешуйки не видать. Змеёныш оголяет бледные ягодицы и аккуратный член сквозь ткань. Патрик шумно выдыхает. Размазывает остатки меж складок, пробираясь под бельё, потирая у дырки, Денбро на это вертит задом. Хокстеттер скользит членом по его ягодице, открывая головку от кожи, увлажняет внутреннюю сторону бёдер, прямо под мошонкой. — Блестишь, моё сокровище? — Патрик одним пальцем оттягивает трусы, ткань намокшая, чуть прохладная. Хокстеттер опускает головку между ягодиц. Она скрывается медленно, соскальзывая поглубже. Билл упирается в стену, рядом с зеркалом, но отражения уже не видит. Гнёт спинку, умничка. Член проезжается вверх-вниз, выскальзывает, Патрик пальцем продавливает на место. Ткань трусов то прихватывает ногтем, чтоб рассмотреть, как блестит ствол, собирая скопившиеся волны смазки вдоль мякоти, то отпускает. Она липнет, чуть натягивается спереди. На это Билл довольно мычит. Патрик держит за тазобедренные косточки, подминая мясцо пальцами, Денбро подвиливает бёдрам. Дышит быстро, приоткрыв рот, когда стонет, так и норовит высунуть язык по-собачьи. — Щеночек хочет косточку? — усмехается сквозь бухающее сердце. Льнёт ближе, Билл выгибается вслед за его движениями. Больше напоминая зачарованную кобру, нежели щенка. Денбро улыбается шально, кусая губы на манер шкета, задумавшего шалость. — Щеночек хочет… — Билл руку просовывает между ног, губы приоткрывает. Косится через плечо, пьяно и пошло. — Хочет… хочет тв-о-ой, — сжимает ладошкой яйца, чуть оттягивает и снова сжимает. — Да… Чёрт, да-а. — У Денбро всегда была особая любовь потрогать себя. Патрик то ли рычит, то ли выдыхает, прикусывает плечо. Кусок кармина натягивается, поскрипывает на зубах. Член лежит в ложбинке лишь за счёт мягкой тесёмки. Билл гладит себя выше, головка показывается из-под кромки белья. Патрик. Сладко-сладко так, чтоб слюна приторная, — П а т р и к. Он стискивает за бок, второй рукой помогает себе выскользнуть из ложбинки. Билл недовольно дует губки. Хокстеттеру бы хотелось пошлёпать по ним, а потом чтоб растянулись, пузыря слюну в уголках и размазывая по члену. Патрик опускает ладонь с хлопком. Звонко, но недостаточно сильно. Если войдёт во вкус, то Билли начнёт упрашивать отхлестать до красноты. — Нравится так, да? Нравится? Малыш отвечает скомканным «Мкхдаа» и блядски разевает рот. Член съезжает ниже, горячо потираясь, прямо сквозь ткань. Головкой тычется в мошонку, марая выделившейся смазкой. — Такой скользкий. Хочешь покататься на мне? Покататься на папочке? — Патрик ловит лапку Билли, та тонет в его ладони, вжимается в член. Хокстеттер трёт-гладит-давит. Денбро елозит затылком по его плечу с «да-хорошо-горячо-сожми-потри». — Сведи ноги, — шёпот становится гудящим, у змейки от этого бегают мурашки по бокам. Он сводит ноги, ме-е-едленно собирая сладость с губ. Режим дабл слоу-мо. Рассматривает линию челюсти, лёжа на плече. Так, чтобы Пат краем глаза заприметил. Хокстеттер выпускает его руку. Нагибает Билли обратно к стене, встречается с кусочком своего отражения в зеркале, которое тут же выплывает за пределы рамы. Бёдра как масло. Член между ними скользит тепло, головка багровеет, напряжённые венки обволакивает лоснящаяся мякоть кожи. — Тебе нравится, когда я послушный? — Билли перекладывает ладошки на стене с очаровательным «ах». Патрик двигается быстрее, мнёт его член в руке, пальцем смахивает секрет с уретры. — Мягкий… скользкий… мой мальчик, — врезается ширинкой в молочную задницу. Ему охота ухватить Билла за волосы и натягивать на себя, чтобы шло тяжело и туго. — Твой-твой-твво-ой, — Билли толкается навстречу, раскрывает рот. Ресницы у него намокают. Он надеется проделать всё то же самое, но уже напротив зеркала. Язык змейка всё-таки высовывает. Патрик гортанно стонет, вцепляется сильнее в его бок, другой рукой рвано ласкает, оттягивая бельё ниже. У крохи на кончике языка набухает камелька слюны, в животе набухает узел. Рука на члене стискивается, выжимает соки, капелька опадает с языка то ли на грудь, то ли на пол — Билли кончает, вскрикивая, закатывая глазки к потолку. Выглядит как модель с охуенным рейтингом на PornHub. С такими делают компиляции оргазмов. Он марает Патрику внешнюю сторону ладони и малость своё же бельё. У Денбро не поджимаются коленки — привыкший. Патрик подносит костяшки, заляпанные малафьёй, к розовеющему рту, Билл поддаётся навстречу. — На, попробуй. Денбро лижет, старательно вычищает узорчики на коже, стонет пошло, сбиваясь на мычания. Выпачкивает уголки рта в собственной сперме. На вкус солёной. У Патрика горит всё ниже пупка. Член меж бёдер дёргается. Хокстеттер выскальзывает, кладёт руку Биллу на шею, у Денбро на подбородке остаются тоненькие ниточки слюны. Другой рукой стучит по бедру, намекая чуть раздвинуть ноги, затем втискивается под бельё, вновь утыкаясь в мошонку. Ткань щёлкает по венам, разгоняя холодные мурашки. Билл кротко ведёт бёдрами, будто боится, притворщик. Патрик льнёт к мочке, в тиски захватывает тазобедренные кости и толкает свою Бетти Пейдж на себя. Затем ещё раз, ещё и ещё. — Хоче-шь… хочешь кончить мне в трусики? — Билли с радостью даёт использовать себя, как секс-игрушку. Сам катается на хорошо смазанной горке, жаль, что не верхом. — Я… не разрешаю их снимать. — Патрик тянет его на себя, член скользит вдоль шва, утыкается. Билли впечатывается Хокстеттеру в пах с еле слышным хлопком. — Будешь сидеть липкий. И… — прикусывает за кончик ушка, — смотри, чтоб ни капельки не протекло, а то вдруг увидят. Когда будет сидеть, у него стечёт по изгибу, чуть-чуть, размажется потом между ног. Никто и не заметит, только Билли различит слабенькое хлюпанье. Грязный-грязный мальчишка. Будет потом вертеть задом перед носом, нагибаться невзначай — «Упс, упало». Чтоб Патрику постоянно простреливало то, что конфетка сидит, сбрызнутая его спермой. — Ты как пирожное, — носом оттирает висок, целует за ухом. Билли с мычанием затягивает его указательный палец в рот. Тепло и мокро. У Билли вообще много где тепло и мокро. Член у Хокстеттера вздрагивает, мажет уже инертно. — Сейчас добавим сливок, — на начинку не скупится. Размазывает головкой по шву, даже сквозь гомон в ушах слышно, как хлюпает. Билли выпускает его палец изо рта. — Как много, — змейка постанывает, притираясь к плечу. Силится прикусить за челюсть, но пока лишь ловит уголок язычком. — Для тебя королевская порция, — Патрик чмокает в уголок губ. Вытаскивает член, стараясь размазать как можно больше. В итоге всё равно убирает остатки большим пальцем. Рассматривает, как нечто новенькое, а затем предлагает Биллу взять на вездесущий язык. — Хочешь? Денбро утягивает в рот, придерживая коготками ладонь. Сосёт, втягивая щёки. Мычит довольно, на чёрной туши поблёскивает влага. Хокстеттер мог бы вечно наблюдать за тем, как детка обсасывает его пальцы. Как вылизывает фаланги, будто жадный малец мороженое, собирая все сбежавшие капельки. Как стоит на коленях на уровне ширинки, то впуская, то выпуская средний и безымянный. Денбро отстраняется с причмоком. Патрик «вжикает» молнией. Билл поправляет бельё, спереди маленькие полупрозрачные пятна, посередине молочный коктейль от Патрика. Змеёныш натягивает юбку, половинки бёдер скользят по смазке. — Ну, вот и пятнадцать минут прошли. — Хокстеттер разворачивает к себе, придерживая за тыльную сторону шеи. Целует, выпуская язык, собирая солод. Горько-солёно-сладко. Билли обвивает, виснет на шее. Сквозь причмокивание доносятся удары во входную дверь и раздражённый Генри: — Вы, блядь, если не откроете, то я уйду! Следом голос Стэна: — Мы здесь тоже есть! А затем Беверли: — Би-илл, ну ёб твою мать, открывайте! Хватит трахаться! Билли с Патриком нехотя расцепляются, посмеиваясь. Хокстеттер напоследок приобнимает за талию, притискивая с «Проделай сегодня трюк в стиле Шэрон Стоун». Денбро отвечает: «Может, перед Стэном», — а затем как ни в чём не бывало кричит: — Дайте хоть трусы надену! Что, блядь, за гости пошли? — Змеёныш отклоняет голову, всё ещё удобно устроившись у Хокстеттера в руках. — Но если хотите увидеть, как надо трахаться, то заходите! — Патрик лыбится во все тридцать два, ему прилетает тычок в живот. Денбро изворачивается, прижимается грудью, Хокстеттеру машинально хочется сжать его задницу. Билли шепчет на ушко: — Давай руки хотя бы помоем, что ли?