свято-греховно

хиджин – свято-греховное творение бога. исшитая самыми драгоценными нитками кожа, пахнущие яблоками волосы, шуршащие белоснежные платья, вплетённые в волосы цветочные веточки, солнечная улыбка, сверкающие глаза, розоватые щёки. любимая дочь короля и королевы, добрая принцесса, хорошая подруга. святое создание внешне, но внутри – зрелище не для чужих глаз. связаться с такой хиджин – заранее подписать себе смертный приговор. от такого количества грехов не удастся отмолиться даже за несколько веков, поэтому прозвище, которое чонын получила в замке, совсем неоправданно. «вернейший ангел-хранитель принцессы», хотя ангела здесь даже близко нет. дорога в ад была проложена ровно в тот момент, когда чонын впервые посмотрела на хиджин. чонын кажется, что здесь больше подойдёт прозвище «вернейшая псина принцессы». возможно, оскорбительно, но от этого – не менее правдиво. чонын не залает, но кинуться вполне сможет. хиджин можно любоваться. трогать разрешается только чонын.

≈

в просторной спальне пахло лавандовыми благовониями. серо-синий дым (чонын специально всматривалась в него на протяжении нескольких секунд, чтобы убедиться, что он и правда не просто серый, а серо-синий) крутился около кровати и заворачивался многочисленными спиралями. на полу валялось несколько книг страницами вниз. как-то даже гордо выпрямив спину, хиджин сидела перед зеркалом и аккуратно поправляла свой фланелевый халат (который, как заметила чонын, был единственным элементом одежды на ней). – не стой же, – лениво протянула хиджин, небрежно смахнув с плеч выбившиеся из неаккуратной дульки пряди. – проходи. бесшумно перебирая ногами, чонын проходит в самый центр комнаты, стараясь не рассматривать предметы интерьера слишком настойчиво. контролировать это никогда не получалось: каждый раз, заходя в комнату, чонын не могла не рассматривать её. кажется, каждая стена была расписана вручную специально для хиджин. – ты после тренировки? – хиджин слегка поворачивает голову к чонын, не отрывая взгляд от зеркала. – нет, её отменили, – вздыхает чонын, опираясь на стол бедром. – жаль, – хиджин приподнимает голову. – ты всегда так сексуально выглядишь после неё. хиджин хмыкает, когда чонын смущённо отводит взгляд. – принцесса... – извини, – резко вставая со стула, хиджин невинно улыбается, – не сдержалась. и вообще ты зашла ко мне не для того, чтобы говорить о тренировке, верно? торопливыми шагами хиджин перебирается к шкафу, который она резко открывает. чонын молчит, прослеживая за действиями принцессы и не специально засматриваясь на её оголённое бедро. бледная кожа, на которой оставались тусклые остатки их прошлых ночей. чонын больно прикусывает губу и отводит взгляд. – просто захотела проведать вас, принцесса. – соскучилась? – не вопрос — утверждение. хиджин достаёт из шкафа бутылку с кроваво-красным содержимым. кровь феникса. удовольствие даже не для всех богатых, а только для избранных. хиджин хмыкает. её взгляд скользит по телу чонын, скрытому безразмерными рубахой и штанами. – я тоже скучала по тебе, если честно, чонын-и, – хмыкает хиджин, выливая жидкость в прозрачный бокал. — приятно видеть, насколько мой прекрасный рыцарь предан мне. щеки чонын заметно розовеют. хиджин никак привыкнуть не может к тому, что чонын – ким чонын, один из самых сильных рыцарей королевства – краснеет, стоит только сделать ей маленький комплимент. – ты ведь выполнишь всё, что попросит твоя принцесса? – брови хиджин вопросительно выгибаются. она постукивает ногтем по бокалу, ожидая ответа чонын, хотя прекрасно знала, каким он будет. – к-конечно, это мой долг... – начинает чонын, но хиджин резко обрывает её. – тогда встань на колени передо мной, чони. у чонын уходит несколько секунд, чтобы осознать ситуацию. хиджин продолжает смотреть на неё, ожидая действий. чонын медленно делает шаг вперёд. сокращает расстояние между ними. сначала опускается на правую ногу, а только потом — на левую. сколько раз хиджин представляла чонын в такой позиции? боже, сколько раз... — какая красивая, — хиджин улыбается, поглаживая чонын по голове. — готова на всё, лишь бы угодить мне. резко хиджин обхватывает подбородок чонын указательным и большим пальцем, заставляя девушку смотреть на неё. — ты прекрасна. открой рот. сглатывая вязкую слюну, чонын неуверенно приоткрывает рот, не прерывая зрительного контакта с хиджин. это игра на выживание. и с каждым шагом к победе чонын всё больше кажется, что она проигрывает. — я хочу угостить тебя, чонын-и. будет неприятно, но потерпи немного. горячая огненная жидкость неожиданно соприкасается с языком чонын, и девушка чуть не давится ею. хиджин (что очень мило с её стороны) позволяет чонын откашляться, но потом резко возвращает её лицо в прежнее положение. кажется, кровь шипит. чонын вздыхает, ловит на себе дьявольскую улыбку хиджин и продолжает послушно глотать. огненная жидкость льется из уголков рта, стекает по подбородку и пачкает одежду. когда вся жидкость оказывается во рту чонын, на её одежде, коже, хиджин молча убирает пустой стакан на тумбочку. – грязное зрелище, – выдыхает хиджин, вытирая большим пальцем кровь из уголков чужих губ. чонын смотрит на хиджин чувственно, почти до шумного трепета сердца. по её взгляду хиджин читает: я сделаю для тебя всё. – ты хочешь дотронуться до меня? – с усмешкой спрашивает хиджин. чонын нетерпеливо кивает. — сложно отказать тебе, милая. с пылким неудовлетворением чонын прижимается поцелуем к вытянутой руке хиджин. пухлые губы оставляют влажные поцелуи на бархатной коже рук и с каждым глухим чмоком поднимаются всё выше. хиджин внимательно следит за чужими движениями, не смея прерывать. – моя принцесса. чонын выдыхает эту фразу резко, но оттого не менее чувственно. поцелуи достигают плеча, и чонын торопливо смахивает светлые волосы: мешают. – моя принцесса, – повторяет чонын, вжимаясь лбом в чужое плечо. кожа хиджин пахнет лавандой и немного какими-то лечебными травами. чонын нетерпеливо вдыхает-выдыхает её запах, жмётся носом ещё ближе, сдерживается, чтобы не укусить. никак не может насладиться. насладиться хиджин в принципе нельзя. это было выше сил чонын. – ты такая красивая, – шумный вдох. хиджин молчит. чонын говорит это каждый раз, и хиджин представить не может, сколько любви к ней у её верного рыцаря. чонын утыкается носом в шею и невесомо целует там же. хиджин запрокидывает голову, как бы предлагая отметить поцелуями её всю. чонын не из тех, кто отказывается. вставая с колен и усаживаясь на чужие колени, чонын сразу же прижимается с поцелуями к шее хиджин. она слизывает языком малочисленные капельки пота, проводит языком по выпирающему кадыку и чувствует вибрацию в виде стона. хиджин такая податливая и такая шумная под касаниями чонын, а чонын даже этим не может насытиться. – поцелуй, – сдержанно выдыхает хиджин. – поцелуй меня. чужую просьбу чонын выполняет сразу: с шумным звуком отстраняется от кожи шеи и поднимается к губам. хиджин до жути нетерпелива: впечатывается в чужие губы с крепким поцелуем. чонын издаёт удивленный звук в поцелуй, тлеет под поцелуями хиджин и открывает рот под её напором. горячий язык сразу же скользит внутрь, вызывая у чонын обрывистый вздох. мокрые звуки их грязных поцелуев что-то делают с чонын. хиджин осторожно придерживает чужое лицо за подбородок. от этой нежности у чонын чуть ли не кружится голова. они целуются ещё некоторое время, прежде чем чонын несдержанно начинает спускаться ниже. хиджин не против: лишь невесомо касается пальцами чужих плеч. а чонын всё ниже, ниже, ниже... отодвигает ткань шелкового халата, оголяя острые ключицы и часть груди. – нравится? – хиджин осторожно поглаживает макушку чонын. чонын с явным энтузиазмом кивает, оставляя несколько поцелуев на ключицах. хиджин выдыхает через нос, когда тонкие пальцы девушки осторожно касаются груди через одежду, будто бы боясь навредить. – ты можешь потрогать. не через одежду. реакция моментальная: чонын скользит руками под мягкую ткань, обводит рельеф чужой груди, только потом касается сосков. тихий вздох от хиджин. – это приятно, принцесса? – интересуется чонын. – это очень приятно, – хиджин ободряюще улыбается, путая пальцы между чужих волос. слегка прижимая девушку к себе, она просит: – продолжай, пожалуйста. энергично кивнув, чонын продолжает свои действия. следя за реакцией принцессы, она пытается уделить достаточно внимания обеим грудям. перекатывая между пальцев сосок, чонын приглушённо бормочет в шею ласковые слова, на которые хиджин отвечает одним лишь вздохом. – язык, чони, – просит хиджин. отстраняясь от шеи, чонын выпрямляется в спине. её взгляд скользит по лицу хиджин: мокрые от поцелуев губы, краснеющие следы на шее, быстро вздымающаяся грудь. чонын нервно сглатывает. всё это настолько прекрасно, что чонын хочет запомнить такую хиджин навсегда. – ты хочешь, чтобы я?.. – да, пожалуйста, прошу. снова энергичный кивок. хиджин улыбается. чонын, как верная псина, следует любым словам хиджин. это увлекательно. одно из первых неуверенных лизаний чонын. один из первых стонов хиджин. язык чонын такой правильный: мягкий, горячий, мокрый. чонын от неожиданности вздрагивает, когда хиджин проводит рукой по её волосам. языком чонын обводит ореол груди и после – прижимается к соску. правой рукой чонын продолжает сжимать другой сосок между пальцев. хиджин – такая податливая и чувствительная – выгибается ближе. – ради всех божеств, твой язык потрясающий, детка. продолжай, пожалуйста. твоей принцессе не терпится почувствовать тебя ниже. – х-хорошо, – выдыхает чонын, с характерным звуком отстраняясь от груди. чонын знает, что ждать хиджин не любит, поэтому на животе она особо не задерживается. сразу же усаживается на колени перед хиджин: немного унизительная поза, но чонын её таковой не считает. перед хиджин не стыдно показать себя в самом унизительном положении. руки чонын цепляются за ткань, чтобы немного отодвинуть её и открыть вид на прекрасные бёдра и, что самое главное, то, что между ними. хиджин не смущается, как это было в первые несколько раз, не сжимает ноги со стыда. первое неуверенное лизание — чонын специально игнорирует клитор. хиджин громко стонет, как бы прося продолжать. поудобнее чонын кладёт чужие бёдра себе на плечи. нарочно царапает бледную кожу бёдер. хиджин цепляется за голову чонын, боясь упасть. – давай, – шепчет хиджин, проводя рукой по чужим волосами. по изведанной много раз дороге чонын начинает свой путь. постепенно ускоряет темп, скользит горячим языком внутрь. хиджин сдержанно стонет, путает пальцы в чужих волосах, больно тянет ближе. – ах, чони, боже, – сжимая между зубов нижнюю губу, хиджин сдерживает стоны. – боже, боже, боже. чонын лишь мычит, вызывая вибрации. хиджин ещё громче стонет, выгибаясь ближе. движения ее до ужаса небрежные и хаотичные, но при этом натренированные, и каждое из них проходится не просто вибрациями по телу принцессы, но и легкой дрожью, которую она старается сдерживать. чонын, замечая это, лишь увеличивает напор: вводит язык внутрь глубже, слизывает вязкую смазку и даже не глотает, поддерживает зрительный контакт с хиджин. – почему ты смотришь на меня так, словно я весь твой мир? – хиджин с хитрой усмешкой голову наклоняет в бок и на чонын смотрит, которая на время останавливается, позволяя своим щекам покраснеть. – потому что, принцесса, ты и есть, – кратко отрезает чонын, щекой прижимаясь к бледному и трясущемуся бедру. его она кусает, языком водит по следу от своих же зубов, а затем снова в рот затягивает кожу, оставляя парочку багровых следов. хиджин это уже не в новинку: с прошлой ночи, которую они провели вместе, на ее ребрах, на нижней части живота и на бедрах остались следы, принадлежащие лишь ее верному рыцарю. чонын снова пристраивается меж ног хиджин, уже разгоряченная и уверенная, она плюет на красноту своих щек и даже не боится в который раз поддерживать зрительный контакт с той, что давно пленила ее сердце. сначала зубами касается мягкой кожи на бедре, как грудной ребенок не может оторваться от него, пока хиджин резко не хватает чонын за затылок, крепко не тянет за волосы и не жмет к себе. – разве не ты давала клятву быть верным песиком своей принцессы? так почему ты не выполняешь ее поручения? может быть, мне стоит задуматься над тем, чтобы тебя как-то проучить? как думаешь? – голос хиджин слегка подрагивает, но все равно в нем слышится нотка уверенности, часто пугающая чонын: ей приходится приняться за поручение, языком пару раз обходя клитор, к которому она не смела притрагиваться до этого. хиджин в ответ на неловкое движение зубы скалит, сдерживается, чтобы не застонать. а чонын прекрасно знает, что если хиджин молчит да зубы скалит, значит, ей пиздецки нравится. круговые движения языком по чувствительной точке выводят хиджин из себя: она прячет лицо в изгибе своей руки и прерывает такой излюбленный зрительный контакт, ее губы, блестящие от слюны, слегка подрагивают, а ноги крепче вжимаются в чужие плечи. чонын еле стоит на коленях, чувствует ими деревянный пол и рычит, своими ладонями обхватывая мощные бедра принцессы, раздвигает ее ноги и совсем слабо прикусывает ее клитор. – б-блять! – хиджин вздрагивает и хнычет от легкой боли, но чонын знает, что она делает, поэтому осторожно зализывает укушенное место, очерчивает клитор языком, давит на него и играется так, словно перед ней не самая настоящая принцесса, а какая-то игрушка, с которой она может делать все, что только ее душе угодно. ноги у хиджин неистово дрожат, и чонын, усмехнувшись, издает причмокивающие звуки, раззадоривает девушку и приоткрывает рот, готовая принять всё, что принцесса даст ей. чонын остатки языком слизывает, улыбается, довольная самим процессом, но хиджин ее резко за рубаху хватает, готовая вот-вот ткань разорвать на мелкие куски. – вставай. прямо сейчас. вставай, – хиджин приказывает. чонын не может не ослушаться приказа своей принцессы, быстро встает, но не сразу же выпрямляет свои ноги. принцесса тянет на себя чонын, и та садится ей прям на колени, с удивлением смотрит ей в глаза, читает в них нотку некоего желания, о котором она даже не догадывается. хиджин всегда была ненасытной и слишком требовательной. она абсолютно всегда требовала идеальных результатов от своей же армии, и чонын была выбрана лучшей не случайно. в ней был великий талант, скрывающийся за ее маской стеснения и страха. – самый верный, самый послушный рыцарь в округе... – хиджин рукой проводит по волосам чонын, перебирает каждую ее прядку и мягко убирает их за ухо, покрасневшее не то от стыда, не то от сильного смущения, одолевшего такого храброго рыцаря. – да, принцесса, – рефлекторно отчеканивает чонын и неуверенно руки кладет на чужие оголенные плечи. чонын знает, что трогать без разрешения нельзя, иначе розгами получишь по спине или тебе снова поставят печать на левом ребре с гербом королевской семьи (она знает, потому что однажды видела, как мужчине прилюдно ставили печать, больше похожую на клеймо для собак). – тогда почему ты до сих пор в одежде? твоя принцесса мерзнет без нее, – хиджин улыбается. это не просто улыбка, мягкая и спокойная, она наполнена хитростью и желанием, которого в девушке много, и чонын даже ослушаться не может: она развязывает свою безмерную рубаху, лихорадочно дышит, пока ее руки дрожат. хиджин сама тянет за шнурок и одним легким движением его развязывает. помогает чонын снять белоснежный элемент с себя, который после отлетает куда-то далеко в сторону, к тем самым книгам, лежащим беспорядочно на полу с перевернутом и раскрытом виде. чонын без рубахи красивая: свет лампы идеально падает на ее прорезающиеся ключицы, а после выпрямления плеч свет падает и на них, освещает слегка смугловатую кожу, блестящую под взором хиджин. ее груди были прикрыты бинтами, используемыми вместо бюстгальтеров, ведь это было дорогое удовольствие и лишь высшие слои могли их себе позволить. никак не верный рыцарь королевской семьи, приближенный человек самой принцессы. – я могу снять? – хиджин внимательно смотрит на бинты, а чонын пораженно и как-то восхищенно смотрит на хиджин. она серьезно попросила разрешения? чонын ничего не говорит, лишь кивает и следит за ее движениями. руки хиджин аккуратные и ухоженные, каждое ее касание к телу чонын отдает в ней яркой дрожью и трелью в мозгах, которая говорит о том, что чонын вот-вот расплавится. она не должна жалеть рыцаря, не должна опускаться до ее уровня, но хиджин мягкими и слегка опухшими губами касается горячей шеи девушки напротив, пытается ее расслабить, ладонями перебирает бинт, раскручивает его и бросает на пол. чонын ладонями прикрывается. хиджин только улыбается и носом ярко вдыхает запах ее тела. чонын не пахнет лавандой, как хиджин, она пахнет гибискусом и чем-то терпким, смешанным с запахом пота, но этот запах не отталкивает принцессу, а лишь наоборот притягивает к чонын, она сама к ее шее жмется, жадно вдыхает аромат и медленно его выдыхает, не давая никому, кроме себя, насладиться. хиджин та еще эгоистка и та еще собственница, но только чонын способна любить это в ней. – ты красива, чонын. твои ребра... – хиджин осматривает все тело смущенной чонын и пальцами касается ее ребер с россыпью родинок и царапин. кое-где на ее животе были рубцы, шрамы и царапины, вызывающие внутри принцессы сильнейшее кипение. она внутри бурлит, а уши ее ярко краснеют. – тебе не следует переживать по этому поводу, принцесса.. это всего лишь шрамы, верно? – чонын руки кладет на обе щеки хиджин и поднимает ее лицо на себя, смотрит ей прямо в глаза, а затем губами касается чужих, аккуратно их сминает, языком по нижней проводит. хиджин сладковатый привкус ощущает и языком проникает в чужой рот, изучает его полностью, очерчивает и десна, и зубы, от чего чонын мычит и с громким чмоком пытается отстраниться, но ненасытная хиджин руку кладет на ее затылок, в глаза девушке смотрит и целует ее, пока снова глаза не прикрывает. суровый и мрачный взгляд хиджин – это то, что сильнее всего может успокоить и усмирить вредный пыл чонын. и кто чонын вообще такая, чтобы не поддаться вперед и не обвить своими же руками шею хиджин, не прижать ее к себе? она и рот свой приоткрывает навстречу чужому, но такому родному языку, а руки хиджин перемещает со своих бедер на свои же ребра, позволяет ей рисовать пальцами узоры и картины пикассо, соединять шрамы вместе, а после подняться и выше, к самой груди, кончиком указательного коснуться до соска и вызвать ответную реакцию в виде стона у чонын. хиджин нравится это. нравится, когда чонын непоколебимая, послушная, чувствительная до ужаса. нравится то, с каким смущением она отвечает на каждое движение хиджин: вздрагивает, ерзает на чужих коленях и отбрасывает голову, губы слегка приоткрывает, блестящие под мраком ночи от слюны, припухшие из-за частых и страстных поцелуев. ей нравится все это настолько, что у самой мурашки бегут по спине, и хиджин слабо прикусывает нежную кожу на шее чонын, вновь и вновь оставляет видные следы, так и говорит, кому тут принадлежит эта верная псина. пальцы хиджин холодные, от них не только мурашки по спине и всему телу бегут, но и колени неистово дрожат. чонын старается унять ее, эту ужасную дрожь, она ерзает и ерзает, из-за чего хиджин отрывается от ее шеи, к которой успела перейти через их страстный поцелуй, а затем грозно взглянула на чонын, которую к себе притянула грубо за подбородок, обхватив его своей рукой. – если будешь дергаться и ерзать... я придушу тебя прямо здесь, на своих же коленях. будь верным песиком, чони, – сначала голос хиджин звучит до ужаса строгим, слишком низким, пронизывающим все тело чонын, поддакивающее каждому слову ее принцессы, а затем постепенно смягчается, что дает чонын расслабиться. обе руки хиджин на грудях ее верного рыцаря, чьи соски она большими пальцами обводит. к одному из них она бессовестно припадает и обхватывает губами, в рот берет осторожно и мягко, боится навредить чонын. чонын из-за этого стонет, губ поджимает и снова вздрагивает, ведь каждое движение хиджин было пиздецки нежным, и чонын из-за этого плавится, пытается ноги свести, чувствуя сильнейшую влагу меж них. а хиджин продолжает свои манипуляции: одной рукой она работает с соском, перекатывает его меж холодными пальцами, а второй придерживает чонын за ребра, не давая ей даже на миллиметр отпрянуть назад. ее язык горяч и слишком ловок, он обходит ареолу несколькими круговыми движениями, а чонын уже готова попросить хиджин взять ее. – п-принцесса.. может быть, перейдем к делу? – просит шепотом чонын, на что хиджин отрицательно прикусывает больно сосок и заставляет ким простонать чуть громче, но уже от боли, раздающейся в ее теле неприятной дрожью. если хиджин хочет чего-то, она обязательно это получит, но она не будет подстраиваться под других. и это, можно сказать, ее собственный закон, переименованный после в девиз. ее руки медленно скользят вниз, а губы поцелуями перебираются до другого соска, ведь хиджин понимает, что первый достаточно настрадался под ее острыми зубами. мокрая дорожка от горячих чоновых губ сводит с ума чонын, заставляет снова ее вздрогнуть и выгнуться, поддаться навстречу поцелуям хиджин, которая глаза поднимает и специально языком проводит по кончику соска, не касается его ареола, но и при этом не разрывает зрительный контакт с чонын. (хиджин кажется, что ким вот-вот кончит, так и не почувствовав в себе пальцы принцессы) отвлекая чонын на собственные соски, хиджин медленно руку ведет вниз, указательным пальцем водит линии вверх-вниз по прессу девушки (который оказался пиздецки каменным), а затем проникает под плотную ткань брюк, слабо ее оттягивает, дает второму пальцу проникнуть внутрь, а затем и всей руке, которая касается кончиками подушечек нижнего белья. чонын прижимается к хиджин своим пахом. – ну что такое? – хиджин, оторвавшись от чужой груди, не то обеспокоенно на чонын смотрит, не то как-то злобно. сама чонын того понять не может, ведь ее разум уже наполовину затуманен, а мыслить здраво она уже разучилась давно, как только связалась с таким демоном, как чон хиджин. – руки... руки холодные, – еле как выдыхает чонын и облизывает собственные губы, находясь в предвкушении чувства эйфории только из-за того, что пальцы принцессы (ее принцессы) вот-вот войдут в нее. хиджин мурчит куда-то ей в шею, целует ее смачно, громко, мокро, ужасно причмокивает и чуть ли не стонет, стоит ей отодвинуть кромку насквозь мокрого белья. чонын всегда так реагировала на принцессу, и хиджин любила этим пользоваться. даже сейчас она аккуратно провела своим указательным пальцем по возбужденному и набухшему клитору, из-за чего чонын испустила блаженный гортанный стон: хиджин делает все правильно. указательный палец сменяется средним, который осуществляет круговые движения, стимулирует клитор аккуратно, медленно и нежно. чонын еще сильнее плавится, голову укладывает на плечо хиджин и стонет всякий раз, стоит хиджин надавить на чувствительную точку, а холод и вовсе по телу всему проходится. – б-блять.. – слышит хиджин время от времени и улыбается гордо сама себе, ведь это именно она заставила чонын извиваться только от одного касания к своему клитору, ведь именно она заставила чонын дрожать и стонать на ухо, блаженно мурча. – тебе настолько хорошо, что ты ужасно мокрая? чонын.. тебе должно быть стыдно, понимаешь же? ужасная реакция на принцессу, которой ты только что отлизала, – хиджин на ухо чонын усмехается, а чонын в ответ на ее слова краснеет и слегка в такт чужим движениям поддается, бедрами двигает и прячет лицо в чужой шее. пальцы хиджин аккуратно перебираются ко входу внутрь, смазку набирает на два пальца как можно больше, после – медленно вводит их внутрь. чонын слегка приподнимается и не то рычит, не то мурчит, просит шепотом хиджин быть грубее настолько, насколько она способна. и хиджин слушается ее, повинуется и выполняет ее просьбу. пальцы принцессы грубы, как и она сама: они двигаются жестко, не дают чонын отдохнуть, настолько грубо, что чонын изредка приподнимается на чужих коленях и губу кусает, пока хиджин зубами впивается в чужое бледное плечо, сильно его кусает и зализывает горячим языком ранки, образовывающиеся на месте укусов. чонын больно, ужасно больно, она начинает кусаться в ответ и стонать в чужую шею, мурча при этом только одно: – а-ах.. принцесса.. глубже, пож-жалуйста.. грубее.. б-блять.. хиджин старается контролировать свои грубые движения, старается делать их более тактичными, но из-за стонов чонын, которые становятся со временем все громче и громче, будто бы она даже не пытается их сдержать, ужасно сводят с ума, и чон сбивается, начинает с новой силой, с новым напором. чонын в такт движениям хиджин двигает бедрами, сама на пальцы насаживается и пытается брюки с себя стянуть, чтобы те не мешали, но хиджин ее опережает: она за ткань хватается и тянет ее вниз, рвет кое-где, рычит из-за этого и уже полностью разрывает брюки на две штанины. – брюки... – шепчет чонын и неловко улыбается, восседая на хиджин, как на своем белом коне. – я принесу тебе десять штук таких, только заткнись, – не то, чтобы просит, а буквально приказывает хиджин, резко вводя пальцы внутрь на всю их длину, из-за чего чонын вздрагивает, ощущает большой палец хиджин на своем клиторе. желание возражать велико, но чонын не способна на это, когда дело касается секса с ее принцессой, а с ней спорить досадно и карается даже публичной казнью (хотя чонын прекрасно понимает, что хиджин не посмеет сделать что-то подобное со своим любимым рыцарем). чонын уже совсем позабыла о брюках, совсем забыла, что ее шея и ее плечи в непрезентабельном виде, что на них багровые засосы и следы от укусов, она наплевала далеко на то, что их могут услышать. единственное, чего она сейчас хочет – это хиджин, которая грудь ее целует и пальцами двигает, прилагает так много усилий для того, чтобы ким кончила. чон делает пару круговых движений вокруг клитора, а языком – вокруг ареола соска, и чонын прижимается к хиджин, дрожа. сначала дрожь проходится по ее ногам, затем поднимается выше вместе с теплом, проходит до поясницы и выше, к грудной клетке. хиджин останавливается. они молчат, позволяя спершему дыханию овладеть тишиною: чонын дышит тяжело и томно, ртом воздух глотает и носом проводит по вспотевшей шее ее принцессы, которая мягко ладонью водит по чужим волосам, прядки перебирает, изредка мягкие поцелуи оставляет на чужой бледной коже, усыпанной родинками и шрамами. чонын приводит дыхание в норму. на это уходит у нее всего минута, может даже полторы, и она аккуратно поднимается с колен хиджин, которая отпускать ее вовсе не хотела: все прижимала и прижимала к себе, но вот-вот отпустила. тело чонын блестит от пота, ее ноги подрагивают, а лунный свет падает прям на ее бледную кожу, которую хиджин считала чем-то вроде идеала. чон медленно встает и идет к чонын, которая ищет собственную рубашку и хоть какой-то заменитель ее брюк (брюки, к сожалению, были порваны). она смотрит на нее с минуту, изучает взглядом и подходит к огромному дубовому шкафу, минует лежащие на полу книги и какие-то свертки, игнорирует страшный беспорядок в комнате. открывает его и достает брюки такого же черного цвета с завязками на поясе. – возьми, тебе нужнее, – хиджин впервые смущенно улыбается, пока ее щеки слегка пунцовой краской заливаются, а взгляд бегает по всей комнате, не остается на чонын, которая ладонями тело прикрывает и бурчит что-то себе под нос, но спокойно берет брюки и надевает их вместе с нижним бельем. – благодарю тебя, принцесса, – еле слышно выдыхает чонын и встает на одно колено, рукой обхватывает подол ее халата и трепетно его целует, глубоко вдохнув приятный запах роз. – хиджин, – произносит чон в ответ и улыбается, а с каждой секундой ее улыбка становится все шире и шире, а после принцесса смехом заливается, тихим, но любимым для чонын. – извините? – зови меня просто хиджин, чони. и чонын, поцеловав вновь подол халата хиджин, прикладывает его к своему лбу и тяжело вдыхает сладковатый запах, сама улыбается и чуть ли не смеется, слыша, как делает это хиджин. а смех хиджин – это то, за что чонын готова бороться до конца своих дней, пока ее не проткнут мечом или не повесят на виселицу в самом центре огромного замка, принадлежащего семье чон.