***
Эндрю рассматривал запястье с уже начавшей подживать раной. Странно выведенные буквы, совершенно не похожие на те, изящные, с почти каллиграфическими завитками, складывались в новое имя. Метка с именем «Лукас Митчелл» проглядывалась на покрасневшей коже. Оно было выведено бисерным почерком и, так же как и прошлое, было напополам разрезано поперечным порезом. Угловатая, резкая и совершенно несвойственная Миньярду улыбка расплылась на лице мальчишки. Что это значит? Где тот парень, с именем Натаниель Веснински? Такое вообще реально? Он не мог умереть, точно нет. В таких ситуациях с меткой ничего не случается. Ни у кого на его памяти метки не менялись. Конечно, он в принципе не знал так много людей, которые могли бы открыто разговаривать с ним на эту тему. Точнее ни один человек с ним об этом не разговаривал, кроме Кэсс. Но он не мог пойти к Кэсс, она бы начала расспрашивать про порезы и Эндрю бы пришлось ей врать. Врать напрямую, а не замалчивать. Смотреть ей в глаза и совершенно уверенно врать, выдумав перед этим какую-то чушь. Нет, на такое он не пойдёт. Кэсс подумает, что он больной, начнёт водить по поликлиникам или вообще откажется от него, снова отдав в дет дом. Какого чёрта это происходит сейчас? До отъезда Дрейка в армию остаётся совсем немного. Совсем немного до того, как Кэсс усыновит Эндрю. Так зачем сейчас всё портить, если в данном случае даже самая убедительная ложь не спасёт?***
Это снова случилось. Не прошло и двух месяцев, как метка снова сменилась на новую, выведенную более неопрятным почерком. Эндрю голый лежал на кровати, дрожа и держась за простынь, как за спасение, сжимая её в руках до побеления костяшек. Сначала парню показалось, что ему мерещится, что слёзы затуманили зрение, и это всё мираж. Он мог даже поверить, что это галлюцинация на почве помутнения от пережитого, но новая метка не исчезла. Он перехватил и без того покрасневшее предплечье, с проявляющимися синяками, другой рукой, чтобы лучше разглядеть новое имя на трясущемся запястье. На розовом шраме было написано «Эдвард Блэк». Почему это случилось снова? Почему именно сейчас? Дышать стало трудно. От бессилия и нелепой злобы Эндрю провёл ногтями от запястья до локтя правой руки, оставляя розоватые следы и сдирая кровавые корки с ран. Из некоторых потревоженных порезов начали стекать маленькие капли крови, которые Миньярд вытер скомканной простыню, на которой уже и без того были свежие кровавые следы.***
Стефан, Рон, Оскар, Роберт и десятки других имён. Эндрю уже привык к их постоянной сменяемости. Кажется, что эта такая несмешная шутка от бога, который не может найти ему родственную душу, ведь души то у него в 16 уже не было. В бога Миньярд не верил. Как и в то, что ему когда-нибудь удастся увидеть своего предначертанного. Да и на фоне всего остального в жизни-постоянная смена метки души на запястье не так уж и значима. Единственные разы, когда он вспоминает о ней, так это тогда, когда парни в колонии показывают, что они не особо любят тех из парней, у кого на запястье начертано мужское имя.***
—Стефани дала мне моё имя, она показала мне выход, весь мой путь наставляла меня и продолжает это делать. Я никогда не передам словами как я ей благодарна. —Рене встала со скамьи в спортзале, обозначив конец рассказа. Эндрю недоверительно посмотрел на неё, пытаясь разглядеть обман. Но её глаза были широко открыты и в них не читалось ничего кроме веры и терпения. —Ты, наверное, думаешь, что я вру, и ты бы не стал на моём месте рассказывать такое. Поверь, это пришло ко мне не сразу. Сейчас я воспринимаю это как испытание, которое рано или поздно постигает каждого. Я прошла его, и оно привело меня к моей нынешней жизни. Я не горжусь собой за то, что я сделала, но отношусь к этому как к данности. Мы не в силах поменять прошлое.—сказала Рене ровным тоном, не прерывая зрительный контакт. —Что стало с той женщиной?— —Ты про мою биологическую мать? Её посадили в тюрьму вместе с нынешним мужем. Я пока что не могу перебороть себя и навестить её, но возможно когда-нибудь к этому приду.—ответила Уокер, отводя глаза и устремив взгляд куда-то вдаль. Миньярд знал, что как бы человек не был поглощён какой-либо идеей-прошлое всегда даёт о себе знать. Но эти отголоски прошлого, которые парень ненавидел в себе, сейчас помогли ему лучше понять Рене. Жалости не было, ровно так же как и отвращения. Было только сухое понимание, подкреплённое только пережитым опытом. Эндрю также отвёл взгляд, погрузившись в свои мысли. —А, Эндрю, я хочу отдать их тебе.—сказала девушка, взяв свою спортивную сумку в руки, и вытащив оттуда что-то тяжёлое, замотанное в ткань. —С чего вдруг, Уокер?—спросил Миньярд, с ухмылкой. —Просто хочу, чтобы они были у тебя. Мне они больше не нужны, не хочу хранить их.— Рене протянула свёрток с ножами в руки Эндрю. В этот момент рукава её кофты немного приподнялись, и парень увидел её метку души. На запястье Уокер было выведено имя «Элисон Рейнольдс». Девушка заметила, что Миньярд оценивающе посмотрел на метку и по-доброму улыбнулась. —Кстати, представляешь, когда Стефани дала мне другое имя, метка у Элисон сменилась. Она рассказывала мне, как запаниковала в тот момент.—хихикнув, рассказала Рене. Потом она развернулась и направилась к выходу со стадиона, оставляя Эндрю одного со своими мыслями.***
Повязки скрывали запястье почти всё время. Поэтому Эндрю увидел новую метку только стоя в ванной, и то случайно, поддавшись воспоминаниям, связанными со шрамами, оставленными им самим же. Теперь, на белом, тонком шраме было выведено имя «Нил Джостен», а тонкий шрам под ним будто подчёркивал новую метку. Он был расположен очень близко к небольшой закорючке, выведенной от буквы Н, в начале имени. Эндрю почти засмеялся, но закусил губу. Это были те же каллиграфически выведенные буквы с вычурными завитками на заглавных буквах. «Джостен» одними губами произнёс Миньярд, ухмыляясь. Похоже, у этого парня совсем закончилась фантазия.***
За окном начиналась весна, напоминая о скором конце учебного года. Эндрю стоял в кабинете тренера с банкой пива в руке и скучающим взглядом смотрел на Кевина, усердно изучающего видео с игр разных парней и девушек, ища подходящую кандидатуру на роль нападающего в команду. На рабочем столе Ваймака в разброс валялись папки с разными именами игроков. —Всё не то…—тихо произнёс Дэй, проматывая видео с каким-то неудачником. Он откинул очередную папку и достал из стопки на краю стола следующую. Эндрю нахмурился, глядя на документ в руках Кевина. Он был подписан именем «Нил Джостен». Дэй достал из папки диск, с записью игр, и вставил его в дисковод, положив документ рядом с компьютером. Миньярд опёрся на стену за креслом, в котором сидел Кевин, прожигая имя на папке взглядом, когда экси-наркоман наконец включил видеоряд. Кевин хмыкнул, пристально наблюдая за действиями парня на видео. Прошло больше минуты, а Дей всё ещё его не выключал, просматривая некоторые элементы по несколько раз, и по привычке потирая пустое левое запястье с белёсыми шрамами. Что же, возможно, совсем не иметь метки судьбы было даже хуже, чем метку с вечно меняющимся именем. —А он неплох, я вижу потенциал.—сказал Кевин скорее сам себе, потому что знал, что Эндрю это мало интересует. И в большинстве случаев он бы оказался прав, вот только не в этот раз.—Я покажу его Ваймаку.—***
Эндрю стоял около выхода из стадиона в старшей школе Милпорта. Перед ним на полу скрючился парень с каштановыми волосами и карими глазами. Он ползал на четвереньках пытаясь вздохнуть. —Черт побери, Миньярд! Вот по этому нам и не удаётся заполучить приличных людей.—раздражённо выговорил Ваймак, увидев сложившуюся картину. —Да ладно вам, тренер…—отмахнулся Эндрю, рассматривая парня перед собой. Блондин победоносно улыбнулся, когда увидел, как тот попытался скрыть удивлённую реакцию на фамилию Эндрю. Они встретились взглядами. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы оба парня поняли, кого на самом деле они встретили. —Вставай, Джостен.—ехидно сказал Миньярд.