***
Ей шестнадцать, и она только что узнала, что её парень спал с половиной выпускного класса. Вероятно, с кем-то из учителей тоже. Робби предупреждал её о том, каков этот Лео на самом деле. И сейчас она проводит свой выпускной вечер, распластавшись на постели, как марионетка, которой перерезали ниточки; нарядное платье кучей валяется у изножья кровати. Робби предлагал остаться с ней. И он, и Колин могли бы остаться. Очень мило с их стороны, но в этом нет совершенно никакой необходимости. С ней всё в порядке. Все ведут себя так, будто обязаны ходить вокруг неё на цыпочках, и честно говоря, это даже слегка унизительно. Робби познакомился с Колином на занятиях музыкой, которые проходили после школы, и с тех пор ей приходилось делить Робби с ним. Если бы Колин не был замечательным, вежливым, практически святым — потому что никто другой не выдержал бы общества Робби — она бы его возненавидела. Но даже если бы она хотела его возненавидеть, у неё бы не получилось. Это было невозможно. Одна минута с Колином — и вы уже готовы назвать его своим другом. К тому же, только слепой не заметил бы, как Робби иногда посматривает на Колина. Как будто тот — единственное, что имеет значение в этом мире. Нет. Во многих отношениях она была благодарна Колину за то, что появился в жизни Робби. Прозвучит заезженно, но он и вправду стал для Робби светом в оконце, убежищем и якорем, который удерживает Робби от погружения в собственные тёмные глубины. Нет. Она никогда не смогла бы обижаться на своего Робби за то, что тот обрёл счастье после всех бед, которые выпали на его долю. Просто… Просто иногда ей хочется, чтобы и на неё кто-нибудь смотрел таким же взглядом.***
Празднование её двадцатитрёхлетия проходит очень скромно. Робби и Колин вместе уже девять лет (хотя у них в отношениях были свои взлёты и падения), и она единственная знает, что Колин собирается сделать Робби предложение, когда они в следующий раз отправятся к морю. Она счастлива за них, правда. Она пробовала встречаться с мужчинами, пробовала даже ходить на свидания вслепую, которые ей устраивали озабоченные её судьбой друзья и встревоженные родители. Но ни один из мужчин, с которыми она знакомилась, не казался тем самым. Она довольно успешно управляет собственным книжным магазинчиком. Каждый второй четверг к ней заходит один и тот же мужчина. Просматривает книги на полках. Иногда покупает что-нибудь, иногда уходит с пустыми руками. Но всегда ждёт её. Из разговоров с ней известно, что её зовут Жозефина и она фотограф. Она любит нарциссы и кофе в дождливые дни. И всегда улыбается тому мужчине, когда он выходит из магазина. Она наблюдает и наблюдает, уверенная в том, что знает их, но никак не может вспомнить, откуда. Совершенно очевидно, что они созданы друг для друга, но он никак не может набраться смелость и заговорить с ней. Бывают дни, когда она подумывает сбвязать их обоих одной веревкой и сбросить с обрыва, а потом недоумевает, как такое вообще могло прийти ей в голову.***
Наступает день гражданской церемонии Робби и Колина. Она смотрит, как они кружатся в первом танце. Один из самых длинных дней в её жизни подходит к концу: как подружка обоих женихов, она старалась успеть везде; успокоила Робби, когда того накрыл первый за восемь лет приступ панической атаки, и как вовремя — буквально за две минуты перед выездом к городской ратуше; перевернула всё вверх дном в поисках обручальных колец, когда маленькая (катастрофа) племянница Колина Меган потеряла их, в истерике размахивая руками и требуя мороженого. Вишенкой на торте стал рейс, которым Робби и Колин должны были улететь в медовый месяц и который отменили из-за забастовки работников аэропорта. Но она не может не улыбаться, глядя на то, как они смотрят друг на друга, не обращая внимания на толпу окружающих их гостей, смотрят так, будто остались вдвоём в целом мире. Хрупкую атмосферу вечера удалось спасти благодаря тому, что она заранее забронировала им романтическую поездку на Корсику на случай, если с планом А что-то пойдёт не так. Бросив взгляд на огромные настенные часы в холле, она встаёт, намереваясь увести Робби и Колина у гостей из-под носа, чтобы им не пришлось персонально прощаться с каждым дядюшкой, каждой тётушкой и каждой собачкой каждой тётушки. Таковы инструкции Робби. На полпути к Робби и Колину она вдруг ощущает на себе чужой взгляд. Оборачивается, и с языка у неё чуть было не срывается колкость, но тут она замечает… Его. Искрящиеся глаза, тёмные волосы, торчащие в художественном беспорядке, чёткая линия челюсти и красиво очерченные губы. Она улыбается, и весь воздух выходит у неё из лёгких, выбитый невыразимым осознанием, что это и есть оно, То Самое. Все минуты и мгновения, в течение которых она бродила по миру в поисках своей второй половины, истекли. В эту секунду она возвращается, забывает и заново проживает каждое своё воспоминание, каждое желание и каждое стремление. Единственный. Её Принц. На миг она будто разучилась дышать. — Привет! — говорит он. Его взгляд что-то ищет в её глазах. — П-привет! — отвечает она, мягкой улыбаясь. Ей вроде бы как нужно было что-то сделать, она куда-то шла. Но разве может быть дело важнее чем, находиться здесь и сейчас? Он шагает ближе, словно бы в неуверенности покусывая губу. — Я за тобой наблюдал. Всю ночь... Не в том смысле, что я тебе преследовал! Не подумай!.. Просто… Наблюдал, как ты смотришь на них. На женихов. Ты их подруга, верно? Ей требуется секунда, чтобы переварить то, что он говорит. — Да. Так и есть. — Она бережно проговаривает слова, пробуя каждое на вес. И не может оторвать взгляд от его лица. Внутри неё, где-то низко и глубоко, разгорается внезапное желание запечатлеть в памяти это лицо до мельчайшей черточки. Это желание вспыхивает, когда он улыбается, скромно, но искренне и открыто. — Я собирался спросить… если ты хочешь, конечно. Потанцуем? — Он вдруг смеётся, рукой потирая шею под волосами. — Извини. Обычно мне легко даются разговоры с новыми людьми. Я и вполовину не такой неловкий, как сегодня! Она тоже смеётся, не в силах удержаться, хотя её и удивляет легчайший привкус слёз в собственном смехе. — Всё в порядке. Мы не хозяева своих жизней. От рождения до смерти, мы связаны с другими, прошлым и настоящим… Прозвучавший голос невероятно похож и в то же время совершенно не похож на её собственный. Он встревоженно хмурит лоб при виде того, как расширились её глаза. — Всё хорошо? Я всегда буду верить. Моргнув, она на мгновение отворачивается, силой воли прогоняя видение изломанного тела, застывшего на холодном жёстком полу. Всего лишь одного тела посреди моря таких же мертвецов. Она делает несколько глубоких вдохов, силясь не думать о том, как её сердце трепещет и болит, встретившись с чем-то, что она знает, но не можешь вспомнить. — Хочешь присесть? Она вскидывает голову и видит, что он подошёл ещё ближе. Его руки, поддерживая, касаются её предплечий. Он выглядит взволнованным. Выпрямившись, она заставляет себя улыбнуться. — Мне уже лучше. — И в первый раз за всю свою жизнь она чувствует, что это правда. По выражению его лица понятно, что он не очень-то ей верит, но решает оставить эту тему, и теперь уже она приглашает его на танец. На это он снова улыбается, ярко, ярче солнца.***
— Как тебя зовут? — шепчет она ему на ухо позже, когда они остаются наедине. Они знакомы меньше суток, но, прижимаясь к его тёплому боку и вслушиваясь в биение его сердца, она совершенно уверена, что наконец-то обрела своё место в этом мире. — Джеймс, — отвечает он. Его пальцы рассеянно рисуют абстрактные формы на её обнажённой коже. Скоро наступит утро. Новый день. — Меня зовут Джеймс. Его чуткие пальцы, скользнув вверх по её шее, обводят родимое пятнышко в форме кометы. — А меня Бэй. — Она слегка наклоняет голову вбок. — Привет, — выдыхает она, целуя его. Всё это должно казаться ей странным; комфорт, который она испытывает рядом с ним, и ощущение безопасности, исходящее от него, должны настораживать. Её трудно назвать мечтательницей, но когда его пальцы нежно касаются её щеки, ей представляются хорошенькое личико их дочери, спящей между ними, дом, в котором царит любовь и звучит смех, и будущее, расстилающееся перед ней дальше, чем она может заглянуть. Внезапно на неё накатывает поднявшаяся словно бы из ниоткуда волна тревоги, а в следуюющее мгновение — с головой накрывает всепоглощающее желание никогда его не отпускать, чтобы не потерять снова. Снова. Откуда взялись эти ощущения? — Эй, — произносит он, улыбаясь, когда она прижимается к нему ещё ближе. Уткнувшись лицом ему между шеей и плечом, она тихонько шепчет: — Ты веришь в случайные совпадения? В судьбу? Он отвечает не сразу. — Верю, если они имеют смысл. — Мне этого достаточно. — Мягко улыбнувшись, она выгибается и тянется за очередным поцелуем. Вместе они лежат, уютно устроившись под покрывалом, и смотрят на то, как мир вокруг возрождается к жизни.