Мёртвые земли

Лесные духи благоволят лишь тем, кто в них верит и их чтит. Стоит сведущему оказаться в чащобе, единение с силами природы ощущается всё более и более явно, заставляя пробуждаться древние чувства, дикие, первобытные и от того чистые, как пламя разгоревшегося в сумраке костра. В языках его настоящее сплетается витиеватыми узорами с былым и грядущим, лишает уставшего с дороги путника ощущения любых границ времени и пространства. Всё одно полотно, и тянется это полотно на сколько взора хватит. Нет в этом храме богов, кроме тех, у кого вместо тела лишь отблески на хмуром небе и аромат диких кисло-сладких яблок в волосах. Юная, как побеги весенних растений, Идунн настороженно озирается по сторонам, лишь бы не упустить знаки грядущей опасности. А последняя может крыться в каждом миллиметре: спереди на расстояния, впритык позади, по сторонам, угроза исходит и от стремительных горных ручьёв, и от ягод и грибов. Главное правило прпбывания в диком лесу: никогда не касайся того, что вызывает хоть малейшие подозрения и не смей тянуть это в рот. Хотя любопытство всю пока что недолгую жизнь пересиливало здравый смысл беглянки, ей с малых лет казалось, что жизнь в пределах дворцовых стен была послана ей богами вместе с именем в насмешку и наказание за своевольный, непокорный нрав. Боги не живут в душных городах, им чуждо человеческое…хотя старец Густав часто рассказывал рыжеволосой о том, что в Асгарде живут те, что подобны людям, у них есть тело и низменные желания, они скрываются ото всех, вот их никто никогда и не видывал, а люди лишь могут вообразить, какие они на самом деле. Но кто же станет слушать этого выжившего из ума старика? В день совершеннолетия Идунн оказалась наказанной — проявила излишнее свободолюбие, впрочем, обвинять в этом юную деву с тягой к природе никто не стал бы. Никто, кроме отца, огромного, словно скала, могучего короля Рагнара, который одним лишь взглядом способен вселить леденящий душу ужас и поселить растерянность во взоре смотрящего. Пару лет назад в суровые месяцы Белого Хлада её мать Торви пропала безвестно. Однажды на королевство Айварстед пало проклятие сильнее любого из ранее известных: ледяная буря сначала подступила к окраинным деревушкам, погибли целые селения, усохли все посевы и домашний скот, затем за несколько дней в смертельный хаос погрузилось всё сущее. Гильдия чародеев собрала каждого, кто хоть какое-то отношение имел к защитному и оборонительному колдовству, чтобы создать незримую стену вокруг столицы королевства. Уцелели лишь те, кто на момент обрушения новой волны Хлада находился внутри дворцовых стен. Торви оказалась несказанно глупа и невероятно мужественна, чтобы положить свою жизнь на благо единственного сына. Бальдр поймал дикую хворь, ни одна городская знахарка не была в силах помочь наследнику престола. Тогда королева отправилась в таинственный лес за стеной, дабы отыскать необходимые травы для снадобья: лесную жимолость и бессмертник. Вот в этом походе и взяло её проклятие, свидетелями чему могли стать лишь травинки и ягоды да огромный столетний дуб на опушке. Её останки пытались отыскать, да только всё безуспешно, королевы и след простыл. Из-за этого Идунн всё ещё теплила в заметно очерствевшем сердце огонёк надежды на то, что её мать жива и однажды вернётся. Всему её обучила Торви: и рукоделию, и боевому делу. Мать и дочь обе были немного дикарками, и когда Идунн была ребёнком, королева брала её на прогулки в лесную чащу. Там они могли провести целый день от рассвета до заката, они собирали травы, грибы и ягоды, иногда даже попадались мелкие яблоки — дикоросы, кислые до скрежета зубов и нелепых гримас, но такие желанные, как и любая награда за проделанный путь. Торви пыталась обучить дочь отличать съедобное от ядовитого, да всё без толку, поэтому и наказала ничего не трогать здесь. Иногда они добирались до дряхлого домика, наполовину утопленного в рыхлой земле. Торви рассказывала, что сюда и она сбегала от беспрестанного надзора отца, здесь хранились книги, которые дедушка Идунн по имени Хеймдаль считал несусветной ересью. Он не верил в богов и считал, что ведьмовство до добра не доведёт, а посему Торви приходилось скрывать свои силы. Лишь в этом лесу будущая королева Айварстеда становилась собой, сбрасывала оковы королевских обязанностей и приличий, распускала шикарную рыжую косу и принималась читать книги, в которых крылись тайны предков. Идунн понимала, что с ней тоже что-то не так, но пытаться колдовать стала лишь после исчезновения любимой матери.

***

Долгие недели не отступал Белый Хлад, не один смертельный мороз грозил жителям окрестных городов и сёл, а те, кто пришли вместе с ним. Павшие не во время боя воины, женщины. Все они пришли лишь чтобы забрать с собой живых, а главное — забрать с собой принцессу. Проклятие спало, земли спустя долгое время и благодаря непосильным трудам выживших жителей приняли облик красочнее прежнего. Но вот этот лес и его округу начали именовать Мёртвой землёй, всем было наказано не ступать и кончиками пальцев ног за границы проклятого места. Рагнар знал, что Идунн решит отправиться именно сюда, в опасное царство, тогда и запер её в покоях, чтобы одумалась. Но в ночь перед этим во сне к ней пришла мать. Видение было расплывчатым, нечётким, как утренний туман над рекой, и от этого невероятно притягательным. Поэтому поутру, стоило солнцу разрезать лучами оковы пленящего кошмара, Идунн как ошпаренная подскочила с постели и твёрдо решила: бежать! Как ни странно, ни одного стражника под окнами не оказалось. Девушка собрала курчавые рыжие волосы, передавшиеся по наследству от матери, в тугую косу, выбрала удобное одеяние, состоявшее из брюк и узорной рубахи, схватила кожаную сумку, положила туда пару яблок и небольшой нож. Затем ловко выбралась из окна и по выступающим кирпичам спустилась вниз. Дальше её вело что-то…она и сама-то не знала, что именно. Какие-то странные огни, которые, как ей казалось, видела только она. Идя по их манящему следу, Идунн понимала, что сейчас её никто не видит, потому что окутана, как будто бы, каким-то незримым покровом. Добралась через брешь в каменной стене до границы между городом и лесом уже когда солнце ярко озаряло всё вокруг.

***

С первых же шагов лес показался Идунн дружелюбным, но таким пустым и безжизненным. Растения не в счёт, хотя именно их девушка и любила чуть ли не больше, чем всё остальное в этом мире. Даже пахло от её длинных волос всегда пряными травами и цветочными эссенциями, поэтому мама её ласково называла цветочком. Ах да, и ещё книги, бесчисленное множество книг и различных фолиантов, повествующих о богах и героях, о различных травах и звёздах. Принцесса была замкнутой по своей сути, ей было по душе находиться наедине с собой в дворцовой библиотеке. Незаурядное воображение рисовало невообразимо яркие картины в сознании, заставляло оказаться на сотни лет назад и многие века вперёд, представлять себя на месте искателей приключений и волшебников, творить великое! А теперь Идунн сама оказалась героиней своих любимых произведений. Она знала, зачем пришла сюда, хоть и не представляла, что именно ей нужно сделать здесь. Попробовать отыскать мать…нет, это было бы слишком наивно, а вот найти тот самый домик можно попробовать. Принцесса не была здесь с момента исчезновения Торви, но чувствовала, что даже Рагнарёк не изменил бы вечных очертаний зелёного королевства. Идунн сделала робкий шаг, как будто боясь, что коридор, образованный склонёнными в виде арки ветвями колючей акации, внезапно сомкнётся у неё за спиной. «Что ж, если и так, то не велика потеря», — подумалось рыжеволосой. Отец её хоть и оберегал, не создавалось ощущения, что король действительно дорожит единственной дочерью. Наследником всё равно станет Бальдр, да Идунн никогда и не претендовала на звание правительницы, ведь это значило бы беспрекословное смирение и подчинение правилам. И тогда прощай, любимый лес. Девушка могла часами любоваться вещами, которые большинство людей сочли бы пустяками. Например, мхом. Ох, какие истории ей удавалось придумывать: ей нравилось воображать, будто мох — это такое королевство, и он волшебный, на нём живут крохотные жители, а разные виды мха это просто обиталища разных народов. Она даже собирала небольшие пласты вместе с землёй, оборачивала во влажную ткань, а дома раскладывала мох по причудливым стеклянным баночкам. Украшала свои сокровища белоснежными камушками и сыпала семена других небольших растений. Это увлечение для неё было намного интереснее балов и возможного замужества и жизни с каким-то там глупым принцем. Бальдр с детства справедлив и строг, поэтому король из него выйдет отличным, а принцесса так и останется чудоковатой сестррй короля. Впрочем, это звание она носила бы с гордостью. Вот и сейчас Идунн отвлеклась на картину, покащавшуюся ей милой: небольшой пенёк, а под ним лисичка и комочек мха. Неестественно круглый, как мячик. Другой бы просто прошёл мимо и не заметил, но девушка была очарована. «Не трогай тут ничего!», — в её голове прозвучал едва различимый, но строгий голос матери. Это не глас воспоминаний, а нечто сиюсекундное, настоящее. Идунн обернулась, затаив дыхание. Никого. И не могло быть. — Так…какой красивый, а ну иди-ка сюда…- принцесса прикоснулась к моховой шляпке, хотела вытянуть вместе с грибочком, он бы послужил прекрасным украшением. Только попыталась оторвать кусочек мха от земли, как раздался голос, уже отчётливый и явный. — А ну не трожь меня, дурная! — взору девушки предстало странное создание. Какой-то человечек, а на голове мох. Он схватил гриб и как будто попытался укрыться от взгляда принцессы. Идунн потёрла глаза в попытке убедить себя, что это всего лишь плод богатого воображения и недрстатка сна. Однако существо никуда не исчезло. Она поверить не могла своим глазам. — Ой…ии.извините…я думала, вы…просто мох. — Просто мох? Что ж, так ты и должна была думать, да нет же, надо пальцами своими тыкать куда не просят! Ты сломала мой зонтик! — Я не хотела… — Здесь человеку не место, человек не может видеть таких, как я. Тебе лучше убираться да поскорей. — Таких? То есть вас много? — Много- мало! Тебе чего? Проваливай давай! — Я уйду, только если вы подскажете, где здесь дом.ну такой.заброшенный и старый. — А на кой леший он тебе? — Я и не знаю. — Там безумная живёт, не иначе хульдра какая-то. Поговаривают, из таких, как я, варит свои зелья, чтобы не стареть. Кровь у нас волшебная. Всё какую-то Игун ищет. Тронулась, видать. Правда, сам я никогда не видал, да вот говорят разное. — Идунн? Если так, то это я.в этот домик мы с мамой ходили.она пропала. — Ох, тогда я не удивляюсь, ты тоже какая-то чудная. Ну да ладно. К дому можно пройти по тропинке. Она здесь одна. Только не смей сворачивать! И не броди тут, затопчешь ещё кого! — Хорошо.извините, я не хотела. — Идунн это ведь богиня молодости. Яблоки ещё у неё. И у тебя, я чую. Ладно, ищи свою эту. Духи леса тебе помогут. Здесь есть разные, и добрые, и злые. Человечек кивнул и снова притворился мхом, на котором растёт гриб. Идунн поднялась с колен, размяла затёкшие ноги и отправилась в путь. Долго она шла, будто бы вечность. А здесь и не сказать, когда ночь наступит, всё одно, тьма кромешная, только вдрль тропинки трава сияет загадочным, но опасным светом. По пути принцессе было легко и спокойно. Столетний дуб стал чуть ли не первым путником, повстречавшимся ей на пути. Это дерево она знала наизусть, каждый изгиб и каждую веточку. Здесь и решила устроить привал. Спать совсем не хотелось, но стоило только присесть у могучих корней, как дрёма начала брать своё. Божественные ароматы хвои опьяняют крепче любого вина, от буйства ароматов голова пошла кругом. И голоса, множество голосов неведомых созданий, что сливаются в протяжный гул. И среди этого гула лишь голос Торви можно разобрать. Сил сопротивляться сну больше нет. Идунн погрузилась в тяжёлый сон, в нём она снова видела мать, говорила с ней и рассказывала о лесных жителях. Голова шла кругом, реальное слилось с воображаемым. Ещё немного, и принцесса открывает глаза, противясь ясному утреннему свету. Сегодня ей снова во сне была мать. Утро. Пора бежать в лес.