Реальность в случайности

      Душещипательный крик изнутри, бывший прежде шепотом, поднимался с глубины с нарастающей громкостью, подкручивая на увеличение кнопку «volume». Еще никогда собственный внутренний голос не был таким жутким, таким инородным.       - Софи… - совсем далеко слышала девушка взволнованный голос Билла, слабо ощущая его теплые ладони на свои плечах. – София!       Жадно втянув ртом воздух, как утопающий, наконец-таки выплывший на поверхность, она резко подалась вперед, протягивая руки к приборной панели и панически оглядываясь.       - Билл… - едва слышно прошептала Бейкер, прерывисто выдыхая и цепляясь взглядом за его встревоженные и хмурые глаза.       Осознание того, что произошло за последние 15 минут и где они находятся, пришло не сразу; лишь спустя некоторое время Софи сопоставила все в упорядоченную последовательность и пугливо посмотрела из окна авто на четырехэтажную больницу со светло-серыми стенами. Проклятое место из реальных детских кошмаров представало ее взору буквально через каких-то жалких 50 метров. Эта близость была даже ощутима, девушка помассировала подушечки пальцев рук, словно пытаясь растереть это чувство, как увлажняющий крем.       - Как ты себя чувствуешь? – обратил на себя внимание Каулитц, прикладывая к щеке Софии свою ладонь, будто заботливая мама, меряющая температуру у своего ребенка.       Она сосредоточенно смотрела на Билла, придумывая, как ему объяснить то, какие эмоции вызывает у нее это место. Как можно это вообще объяснить, передать словами? То, какой страх, какую боль и какой душевный террор она пережила. Какой четкий отпечаток оставил на ней ее отец, который она тщательно ежедневно отстирывала от заплеванной и запинанной себя. Как мужчина погубил последнего своего ребенка в тот роковой день.       - Ты… - начала было Софи, но замолкла, растеряв все мысли.       Взгляд девушки стал жестче, она стиснула зубы и мотнула головой, убирая его руку со своего лица. Билл отстранился и задумчиво откинулся на спинку сидения, не отводя взгляда от лица Бейкер. Он старался взвесить ту новость, подкинутую ему до того, как она потеряла сознание; девушка же просто хотела уехать отсюда как можно дальше и не чувствовать этой приближающейся паники.       - Отвези меня домой, - три холодных слова, четко передающих и мысли, и эмоции.       Каулитц молча продолжал вглядываться в потемневшие голубые глаза.       - Ты не понимаешь, Софи, - наконец произнес парень, - он же тебя ждет…       - Нет! – девушка даже не дала ему договорить, выкрикнув свой протест, не желая больше слушать оправдания в сторону ее отца. – Это ты не понимаешь! – блеснув гневными искрами в глазах, она распахнула дверцу и покинула салон.       Выйдя из машины и не сделав даже еще и шага, она вновь оцепенела. Перед этим огромным зданием стояла не взрослая София, а маленькая белокурая 6-летняя девчушка, заплаканная и потерянная, оставленная в пугающем мире одиночества и еще большего страха. Да какое он имел право поднять со дна то, что девушка закопала давным-давно и лишь иногда приносила на эту могилку букетик незабудок, когда читала отцовские письма.       - Успокойся, прошу, - Билл тоже вышел из авто, оставаясь стоять со своей стороны. – Ты не должна бояться, ведь теперь ты не одна.       - Я никому ничего не должна! – она не могла чувствовать себя защищенной и спокойной, пока находилась здесь, пусть она бы даже была в бронированном танке. – Хочется встречи с моим отцом, иди! А я воздержусь, спасибо! – закончив эмоциональный выплеск, София постаралась сделать хоть пару уверенных шагов в сторону по-прежнему открытых ворот, но ноги совсем потеряли свою мышечную силу и обмякли в коленях.       Может еще и каблуки поспособствовали тому, что она едва не рухнула у багажника автомобиля.       - Да куда ты? – недовольно поджав губы, Билл обогнул машину и подошел к Бейкер, опершейся на авто и стягивающей с ног туфли.       - Не хочешь везти меня домой, не надо! – в ступни неприятно врезались камушки на неровном асфальте. – Но и туда я не пойду даже под дулом пистолета!       - Ты что, собираешься идти босиком до дома? – иронично спросил Каулитц, подчеркивая, что путь далеко не близкий, да и под ногами не пляжный песок.       София решила не удостаивать его ответом, в ней кипело столько злости и вернувшейся обиды, что Билл просто сейчас мог попасть под горячую руку, поэтому девушка просто фыркнула и спокойно пошла за ворота, припоминая тот путь, которым он ее сюда привез. И с каждым шагом, отдаляющим ее от этого места, она успокаивалась. Оставалось лишь тяготящее раздражение от того, что когда-то она рассказала про все Каулитцу и в какой-то момент позволила ему думать, что он имеет какую-то власть над ее прошлым.       Как же быстро закончилось все то хорошее, толком ведь даже и не начавшись. Сегодняшний день раскрыл такие тайны, что теперь ничего не останется прежним. Все окончательно пошло насмарку, в топку печи паровоза, увозящего призрачное счастье в несуществующую страну. Разве достоин хоть один человек быть так близок к райским воротам, но, едва расправив крылья, чтобы войти, безнадежно упасть в адский котел к другим истерзанным душам? И не это ли доказательство отсутствия справедливости этого мирка людей?       Билл не пошел за Софией, даже не попытался ее остановить, но обернуться и посмотреть на него она не могла, ведь это означало вновь увидеть клинику. И она просто шла себе вперед, слушая свои мысли и прикидывая, как долго она сможет еще идти босыми ногами.       Девушка даже отчасти понимала такую реакцию Каулитца, ведь она сказала ему, что тот является отцом ее ребенка, да причем это было преподнесено не в совсем спокойной обстановке за кружечкой горячего какао, а на эмоциях и практически неосознанно, будто в защиту или оправдание. Любой бы стушевался на его месте, тем более он, молодая звезда и красавец. Куда такому становиться отцом. И знакомы то они совсем ничего, слишком мало даже чтобы думать о совместном проживании, не то чтобы об общих детях.       - Садись в машину, - отчасти приказным тоном сказал Билл, останавливая Audi около девушки и открывая пассажирскую дверцу. – Думаю нам есть о чем поговорить.       Отказаться и гордо продолжить свой путь было бы смешным проявлением юношеского максимализма, тем более что Софи совершенно не помнила дорогу после проселочной дороги. Она села, так и не надевая обувь, и откинула кресло, принимая едва ли не лежачее положение. Смотреть за картиной, расстилавшейся за окном, ей особо не хотелось; после такого насыщенного дня девушка бы просто приняла ванну, закуталась в одеяло и включила легкую комедию по телевизору. Было бы все так просто, как ей хотелось.       - Значит ты не шутила, когда сказала о… - Билл тронулся с места, внимательно проследив за действиями Бейкер, но произнести это слово почему-то не смог, словно пока он его не озвучил, для него это не было правдой.       - О беременности? – помогла ему она закончить начатый вопрос. – Не считаю это таким уж смешным, даже будь это и шуткой. Так что нет, не шутила, - девушка лежала и устало смотрела на Каулитца, теперь ведущего машину как-то более осторожно и неторопливо.       Правильно, вдруг София скажет ему, что собирается рожать и предъявит ему, что если он откажется от отцовства, то она опубликует об этой новости в самых желтых популярных газетенках. Тогда их машина со стопроцентной вероятностью слетит в ближайший кювет.       - И что ты будешь с этим делать? – настороженно продолжил задавать вопросы он, не отводя взгляда от дороги.       Весь его внешний вид так и кричал о напряженности: обе ладони крепко сжимали руль, хотя раньше он спокойно справлялся с управлением и одной рукой; плечи были слегка сгорблены, будто эта новость давила на него с неимоверной силой; а на скулах то и дело играли желваки, когда он крепко сжимал зубы от собственных мыслей и некоторой безысходности.       - Я не думаю, что я готова стать матерью, - чуть подумав, ответила Софи. – Мир слишком жесток для моих детей. Да, он определенно красив и удивителен, но слишком уж много он берет за свои качества, - озвучила собственную философию девушка, кладя свою ладонь на пока еще плоский живот.       А ведь там сейчас формируется и развивается малыш. Крошечный, беззащитный, невинный, чистый ангел. И он ни в чем не виноват, что взрослые не имели мозгов в одном из процессов соития и не смогли предохраниться. Только вот теперь именно ему придется платить за чужие ошибки. И платить придется собственной будущей жизнью.       - Если будут нужны деньги… - Билл так и не смог закончить фразу этим словом – аборт.       Для него это все было в новинку, раньше перед ним никогда не вставала такая серьезная проблема. И он ощущал себя провинившимся подростком, которому как-то необходимо загладить свою вину, а в силу того, что он понятия не имел, как теперь себя вести с Софией и что ей говорить, начинал молоть первые попавшиеся мысли.       - Я вполне дееспособна и могу оплатить свои нужды, - грубо ответила ему девушка, до глубины души возмущенная его предложением.       Не то чтобы она хотела, чтобы Билл ее заставил передумать или предложил какую-то твердую почву под ногами, просто его эта фраза про деньги была воспринята ею так, что она какая-то первая попавшаяся ему девка, случайно залетевшая от него и доставляющая лишь одни проблемы своим присутствием в его жизни.       - Ты не так меня поняла, - попытался оправдаться он, но лучше бы он вообще промолчал, чем испортил все в конец следующей фразой. – Я просто думал, что ты на таблетках и не можешь забеременеть. Ведь ты не напоминала мне надевать презерватив, вот я и в шоке, что теперь у нас возникла вся эта ситуация, - Каулитц уже слегка расслабился, все-таки их желание о прерывании беременности примерно было одинаково.       - Знаешь что, – раздраженно выпалила София, - ты тоже как-то не задумывался о контрацепции, когда трахал меня! Или что, я еще и виновата в том, что перед тем, как ты собирался засунуть в меня свой член, я не засовывала тебе в ладонь гандон?       - София, прекрати! – прервал ее Билл, потому что из уст красивой девушки такие фразы действительно звучали ужасно.       - Вот ты и прекрати нести всякую чушь, - отмахнулась девушка и вернула кресло в нормальное положение. – Не переживай, этого ребенка ты никогда не увидишь и не услышишь о нем ни слова больше. Так что просто молча отвези меня до дома и оставь меня в покое. Лучше бы мы вообще сегодня не встречались, и не было твоего дурацкого сюрприза, как не было бы и моих слов о беременности! – Бейкер отвернулась в окно, покусывая нижнюю губу и сдерживая гадкие слезы обиды.       Они практически доехали, осталось дотерпеть совсем немного. А дома можно спокойно утопить все в горячей ванной. ***       Какими же мужчины могут становиться до смешного пугливыми и глупыми, когда им говорят о беременности. Трусливо поджимают хвост и отнекиваются, скидывают эту ответственность на плечи одной девушки. Словно это не ей принимать серьезное решение, кардинально поменяющее ее жизнь, не ей привыкать к новым особенностям своего организма, не ей ложиться на операционный стол. А ведь в этой «ошибке» виноваты оба, так почему же только ей теперь расхлебывать всю эту кашу.       София потерла чуть припухшие веки после легкой истерики в ванной и поставила большую чашку дымящегося чая на журнальный столик. Включив телевизор, она принялась беспорядочно щелкать каналы, так и не находя подходящую под настроение передачу. Буквально все до мелочей ее раздражало: эта комната в ее квартире, этот запах кокосового геля от своего тела, этот чужеродный звук из телевизора, даже саму себя она бесила.       Попробовав подготовить себя к завтрашнему приему у гинеколога, София расстроилась еще больше. Какие все-таки ужасные буклеты ей дала врач. Мерзкие и пугающие способы аборта, подробно расписанные в статьях, явно были нацелены на то, чтобы отговорить молодую девушку от такого поступка. Ну как ей теперь спокойно сегодня заснуть после такого огромного и тяжелого потока информации?       Робкий стук в дверь смыл все ее мысли.       - Билл, еcли это ты, то я не хочу тебя видеть, - крикнула она из комнаты, делая звук какого-то диснеевского мультика погромче.       После того, как они расстались у подъезда, Каулитц не позвонил и не написал, за что Бейкер частично была благодарна. Он совершенно ей не помогал решиться, лишь злил и обижал глупейшими фразами. Но стук в дверь лишь повторился, только стал уже чуть решительнее.       - Кому что надо-то от меня? – недовольно пробурчала девушка, заправляя волосы за уши и подходя к входной двери. – Ты!?       Перед ней стояла высокая худенькая брюнетка и держала за руку мальчика лет четырех на вид, который, услышав из-за Софии звук начинающего мультика по телевизору, вырвал маленькую ладошку из руки мамы.       - Мутики! – довольно прокричал он и, ловко оббежав Бейкер, плюхнулся на диван и, дрыгая ножками в сандаликах, принялся за увлекательный просмотр.       Хозяйка посмотрела на все это действо с удивленно приподнятыми бровями, но прогонять взашей мальчика не стала, по-прежнему пребывая в ступоре от этого визита.       - Ну привет, сестренка, - хмыкнула Ирма, поправляя массивную сумку на плече. – Не хочешь меня радушно пригласить в дом и рассказать, какого это ты там Билла видеть не хочешь?