Последний герой.

      Очнувшись и раскрыв опухшие глаза, мужчина вновь зажмурился и положил ладони на лицо, потирая веки. Голова раскалывалась, он вообще ничего вспомнить не мог. В голове перекрикивая друг друга всплывали совершенно разные воспоминания, половину из которых он не помнил и не понимал, откуда они у него. Он точно помнит, как с такой же мутной головой выходил на ринг, один удар и он в нокауте, после был голос судьи и крик Зиночки. Убрав ладони, Коля выдохнул, приоткрывая глаза и тут же их расширяя. Что за хрень, у него со зрением что-то или... Что за мелкие пухлые ладони, где это широкие ладони, где его татушка на костяшках? Он своё имя три часа на руке с другом набивал иглой и чернилами синей ручки, на кухне, и где? Резко садясь, Коля почувствовал непривычную усталость и тяжесть от собственного тела, которая стала понятной от одного взгляда на "себя". Опустив дрожащую руку, Коля ткнул пальцем в живот, лежащий на коленях и тут же дёрнулся. Да не может этого быть, это ведь бред. Оглядевшись, мужчина резко встал на ноги, тут же замирая на месте и пошатываясь от потемнения в глазах. Шагая к женскому столику, наклоняясь и заглядывая в отражение, от которого Колю не хило так передёрнуло. Морда в ладони не помещается, глазёнки заплыли, в купе с кудрявыми волосами, выглядит, действительно, как свин.       — Не дай славе ударить в голову, иначе превратишься в подлеца и заплывёшь жиром. — Коля закрыл тяжёлые веки и оскалился, сквозь зубы процедив:       — Зинка, ведьма чёртова... Что она сделала... — мужчина закрыл рот и нахмурился. Что за хуйню он несёт, в смысле, на каком языке он говорит? Мысли в голове верные, он понимает, что хочет сказать, но то, что вырывается из его рта, точно не русский, он на таком языке даже не говорил раньше ни разу. Японский что ли? Это Зина во всей этой азиатской дребедени разбиралась, девка-то молодая, много чем увлекалась молодёжным, от чего у Кулакова порой волосы на голове дыбом вставали. Если встретит эту зануду, ей точно не поздоровится. Услышав шорох за спиной, Коля вскинул брови и оглянулся, неловко облокачиваясь рукой о столик. Как же неудобно, ноги настолько слабые, что едва держат весь этот лишний жир, а может Коле так кажется с непривычки.       — Проснулся? Ну наконец-то. — выдохнула зашедшая в спальню девушка, которая держала в руках кружку кофе, или какао. Что-то коричневое, со взбитыми сливками, Коля не сильно зацикливал на этом внимание, смотря в незнакомое аккуратное лицо, с выбитой прядью чёрных волос не завязанной в пучок на затылке и мягко покачивающейся от женского дыхания. Глянув в сторону, на настенные часы, девушка вновь глянула на Колю, который не решался двигаться. Да и тяжело ему было, ощущение, что на нём небо держится, так тяжко Коле никогда не было стоять на месте.       — Собирайся, если не хочешь, чтобы Райтару тебя увидел, побьёт ведь. — Коля почесал голову, от чего девушка дёрнула проколотой бровью, не понимая спокойствия своего любовника. А Коля просто задумался, он сейчас выглядит, как свинья, с этим Зина угадала, ещё и эта ситуация с девушкой... Он теперь ещё и подлец? Где он вообще, почему он понимает незнакомый ему язык, и почему японский? Почему не Украинский, у Коли прабабка была хохолкой, а дед по маминой линии вообще казахом. Это ближе к Азии, но всё равно: японский, блять, серьёзно? Это всё Зинке нравится: самураи, камикадзе, аригато, хуё-моё, ня-хуйня и так далее, но не ему точно. Какие нахуй сакуры и бансаи, у Коли сердце лежит к русским берёзовым рощам.       — Алло, Риота-кун, слышишь меня? — Кулаков поднял голову не столько на оклик, сколько на щелчок перед носом. Девушка в коротком халате пощёлкала пальцами с длинными ногтями перед лицом парня и кивнула, когда тот непонимающе на неё посмотрел мелкими синими глазёнками. Может, будь он постройнее, глаза бы так не запали, в детстве она помнит, у него большие глаза. — Спасибо, говорю, что помог отомстить, Райтару нужно было думать, перед тем, как лезть в трусы другой. Но, лучше тебе уходить, он может скоро вернуться.       Коля вскинул брови и матюкнулся, опуская лицо в ладонь. Понятно. Риота не подлец, он бесхребетный тюфяк. Что вообще за бред. Ему хоть кто-нибудь объяснит, что случилось после боя, и как он с России-матушки очутился в японческом городовом. Это всё Зинка, стопудово, здесь виновата эта мелкая ведьма.       — Так и знал, нельзя было доверять этой выдре маленькой. — прошептал Коля, проходя мимо незнакомой ему девушки, которая хорошо его услышала и оглянулась, думая, что Риота это о ней. Тяжело наклоняясь и собирая одежду, Коля нахмурился, стукнув самого себя по животу, по всему телу тут же прошлась волна и девушка усмехнулась, отпивая своё какао, вылавливая губами зефир. Неподвижный и неловкий, как слон в посудной лавке, сейчас, даже больше, чем обычно, охота помочь ему одеться, но девушка останавливает себя от этой мысли и просто наблюдает, иногда беззлобно посмеиваясь. В карманах штанов Коля нащупал неиспользованный квадратик презерватива, в кофте лежал телефон и бумажник.       — Ох нихрена прикол, ты посмотри! — девушка, не понимая радости Риоты, шагнула к нему и тут же он оглянулся, крутя свою раскладушку в руках, как что-то необычное. Конечно он удивился, Коля последний раз раскладушку в руках держал, когда ему было пятнадцать лет и ему вся семья скидывалась на такой чудо-аппарат. Потом появились сенсорный кирпичики, которые на его грубые пальцы не реагировали и Коля мог два-три телефона сломать за месяц, случайно. Раскрыв мобильник, Коля глянул в небольшой экран и прищурил и так почти не видные глаза.       — Дата сбилась. — девушка подошла к Риото и заглянула через плечо, в экран мобильника, мотнув головой, от чего Коля в непонятках оглянулся. В смысле, блять, "нет"?       — Октябрь девяностого, всё верно. — Коля закрыл телефон и прижал кулак к губам, вдыхая полной грудью через нос, будто сейчас скупую слезу пустит. — Что такое, Риота?       Коля мотнул головой и пошёл из комнаты, в прихожую, чтобы найти свою обувь и покинуть этот дом. Просто, он подумал... Восемьдесят девятый год.       — СССР ещё не развалился . — тихо, с ноткой патриотического воодушевления проговорил Коля и пошагал по коридору, подняв вверх руку. — Союз нерушимый, республик свободный...       Девушка, выглядывающая из спальни, изогнула одну бровь и мотнула головой. Странно, обычно Риота ждёт, когда она его проводит, они с детства дружат и насколько ей было известно, он всегда был в неё влюблён, поэтому никогда ни в чём не отказывал. Сегодня же... Наверное просто очень рад тому, что переспал с девушкой своей мечты, вот и чудит. Только выходя из подъезда на вечернюю улицу, Коля вдруг замер, аж петь перестал, простите, товарищ Ленин за это. Но...       — Куда мне идти-то? — где-то "он" должен жить. Адрес... Адрес есть, но чем это поможет? Что за район Шибуя, квартал Эбису, пятый микрорайон: 01–23? А как же название улицы, как в России, улица Ленина или улица Серябкина, Гоголя там. Не? Ну ладно. Коля почесал затылок и огляделся, увидев на двери подъезда, откуда он вышел значок с номером 21.       — А у меня один и двадцать три. И куда мне: вперёд или назад? — Кулаков ничего не понимал в системе жительства у японцев, этого ему Зина не рассказывала, она говорила о другом, а запомнил Коля вообще что-то про домики из бумаги и про купание в деревянных бочках, вместо ванных. Навивает воспоминания о лете у бабушки, по батиной линии.       — Может попробовать кому-нибудь позвонить. Хотя, я сомневаюсь, что у этой хрюшки есть друзья. Мы таких во время Второй мировой жрали, на всю зиму хватало — протянул Коля, просматривая большой список контактов. Некоторые контакты были обозначены красными значками, нахрен, Коля не знал. Но, решил их не трогать, на всякий случай. — Бабушка, дедушка, мама, папа... Сэми, красным значком выделено. Ладно, что тут ещё: Мурка? Му... А, блять, Мура...       Коля засмеялся и мотнул головой, Мурка блять. А Маруся где? Ну и имена, пиздец. Что тут ещё есть, Коле аж интересно стало, Мурка есть, что ещё будет?       — Ко... Ко-хи-ми... Блять. — по слогам прочитал Коля, засмеялся, откинув голову к небу и протянул, смотря в экран: — Катюхой будешь. А это точно девушка, звучит по-девичьи. Ладно, пока пусть будет Катюхой. Мирон... Эээ, злобно как-то звучит, ему и позвоню.       Значка красного на номере не было, поэтому Коля нажал на кнопку и прижал трубку к уху, пока рассматривая бумажник. Глянул в фотографию Риоты; да уж, вот он, уверенный в себе лидер, мистер Хряк, Хрюк. Как можно было так зажраться, хорошо живёт, что ли?       — Ё, Риота-кун, чего звонишь так поздно? — Коля закрыл бумажник и вслушался в голос и фоновый шум. Его всё ещё напрягало то, что он понимает незнакомый язык, будто так и нужно, но свою, родную сердцу русскую речь не может проговорить. Он знает, как сказать то или иное слово, но язык не слушается и слова, которые он говорил с пелёнок, которые с материнским молоком впитывал, выходили кривыми. Риота явно не полиглот, раз у него язык не подвешен, а Коле больно слышать, как русская речь слышится из его уст непонятно чем. И второе, что его напрягло: как ему стоит обращаться к этому Мирону? Они были друзьями или братья, или товарищи? У японцев это ведь разные вещи, Зинка говорила что-то про их любовь к субординации и эту их хрень по типу "-кун", "-сан", "-чан". Мирон, сказал "-кун", значит они братки, элементарно.       — Извиняй, я тут слегка заблудился. Ты не в курсе где... — Кулаков замолчал на секунду, доставая бумажник с адресом. Слишком длинно и сложно, он не сможет такое запомнить. — Э, где район Шибуя, квартал Эбису, пятый микрорайон: один-двадцать три? — Коля захлопнул бумажник, выходя наконец с тёмных улиц населённых районов, на ярко-освещённую вывесками и табло площадь. Кулаков аж замер, оглядываясь, щуря глаза, которые защипало от резкого контраста, по сравнению с тёмными улицами домов, на площади светло, как днём и жизнь будто только начинает кипеть. Мирон помолчал и проговорил:       — Это адрес, где ты живёшь с бабушкой и дедушкой, издеваешься? — Колю, как по голове ударили, он пару раз моргнул и посмотрел в пухлую ладонь Риоты с обрубками вместо пальцев. Это всё объясняет, такой внешний вид понятен, бабушки во всех национальностях одинаковые, любящие старушки, которые души не чают в спиногрызах. Но, всё равно! Риота максимум в высоту метр семьдесят набрал, так почему весит по ощущениям все девяносто килограмм? Кулаков боец в тяжёлой категории, у него мышечная масса и рост два метра, Риота же какой-то сумоист, одной сиськой прибьёт.       — Точно, так и есть, просто... Ну, браток, войди в положение. Я реально не знаю куда мне идти. — Мирон прикрыл глаза и вытянул лицо, отставляя кружку с пивом. Вот это интересно, "браток"... Когда этот выпердыш Риота узнал о таких словах, ещё и пользоваться ими научился. Мирон терпел мелкую залупу в виде Риоты, только потому, что его сестра с ним нянчилась, Мура та ещё мать Тереза, но сейчас Мирону аж интересно. Не часто, практически никогда, нельзя было увидеть этого лоха таким смелым.       — Ладно, давай встретимся, я надеюсь ты не в Минато или не в Синдзюку? — Коля криво улыбнулся и огляделся. Минато, это где вообще, Зина говорила о каком-то там Минато, но навряд ли это то, что нужно. Ух блять, как же сложно. Схватив первого попавшего человека и убедившись, что он в Шубуе, Коля прижал трубку к уху и уверенно подтвердил:       — Я в Шибуе. — хотя бы разобрались, что он в нужном районе. Теперь нужно найти нужный квартал, микрорайон и понять, что такое: 01-23.        — А конкретнее, где ты сейчас? На какой-то площади слышу, где точнее? — Коля нахмурился и наплевал на кривость, начал материться по-русски тут же ударяя себя по губам, не за саму брань, а за то что она звучит так ужасно в исполнении Риоты. Невозможно слышать, особенно маты, русский без матов, как медведь без мёда, попытайся русскому запретить материться, сто раз пожалеешь об этом. Спросив у очередного прохожего, про то, где он находится, Коля замер и неуверенно поднеся трубку к уху вопросительно-утвердительно заявил:       — Шибуя? — Мирон, отпивающий из кружки пива, замычал и отставил её, вытирая губы от пены тыльной стороной ладони.       — Так ты не далеко, я тоже здесь, в баре. Иди короче, прямо, через ларьки, там увидишь дорогу. Я буду там. — Коля кивнул и отключился, хмуря брови и шагая мимо людей, которые отдыхали от работы под растянутыми на железные шесты брезентами, с обеим сторон от которых что-то готовилось, жарилось, варилось. Множество запахов смешивалось воедино, тут и мясо, и морепродукты, и алкоголь в больших количествах, даже насекомые на шпажках, всё что только душа пожелает. Однако, Колю не отпускал вопрос:       — То есть, я в Шибуе и в Шибуе... Две Шибуи? Это два района, или район и квартал? Японцам фантазии не хватило назвать квартал? А мне в Эбису надо, это ж не далеко? На автобусе доеду? — мужчина хлопнул самого себя в лоб. Почему-то он в этом сомневался, это Питер он мог на автобусе объездить, но он уже понял, что всё что работало в России, здесь не работает. Сначала, Коле нужно разобраться, что вообще происходит и как он попал сюда, а уже потом найти Зинку и встряхнуть эту мелочь, за то что прокляла его.       — Эй, большой мальчик, не хочешь пообщаться? — Коля остановился, из-за девушки перед ним. Ну кто бы сомневался, без проституток в таком месте явно не может быть. Блондинка была выше Коли из-за каблуков, а он уже почти забыл какого это, когда женщина выше тебя, он уже в шестнадцать перестал понимать, какого это, ибо быстро взял батин рост. Кашлянув, Коля засунул руку в карман, достав от туда неиспользованный презерватив и взял удивлённую женщину за руку, ложа его туда, сворачивая пальцы проститутки, чтобы та их сжала.       — Тут много долбоёбов, от которых ты ненароком можешь залететь. Будь аккуратнее. — блондинка удивлённо моргнула пару раз и Коля кивнул, похлопав женщину по руке, отпуская её. Он не может осуждать эту женщину и испытывать к ней и девушкам стоящим в стороне, неприязнь, они пытаются прожить. Пожалуй, в данной ситуации, это единственное, что Коля может сделать. Такой простой жест, а у девушки будто вера в человечество появилось, так глаза засияли, несмотря на потерю клиента. Шагая вперёд, Коля видел конец душного торгового района, от жары, смешения запахов и количества людей, от которых кажется и правда воздух кончался, голова кружилась, лоб потел, как бы он не вытирал лицо краем футболки. Какие же японцы душные, кошмар. Пройдя небольшую, плохо освещённую аллею, Коля увидел дорогу и стоящего рядом со светофором человека, силуэт которого от по очерёдности мигания разных цветов, казался то красным, то жёлтым, то зелёным. Услышал тяжёлые, шоркающие шаги, Мирон оглянулся и усмехнулся, с замученного видона Риоты, который явно больше, чем сейчас вообще не двигался.       — Как тебя вообще в этот квартал затянуло? Пошли, пока ещё поезда ходят, а то заблудишься, бомжи ещё сожрут. — едко кинул Мирон, шагая через дорогу, но Коля лишь кивнул. Он о том же подумал, когда увидел Риоту: его явно откармливают на убой, бабка с дедом явно чего-то не договаривают. Но, вообще, Коля примерно представлял, почему Риота поднял жопу и тридевятой пизды прискакал сюда – ради той девушки, имя которой Коля не знает. Либо это Мурка, либо Катюха, но не факт. Девушки всё же невероятны, в их власти заставить сдвинуться с мёртвой точки что-то настолько неподвижное, как толстая задница Риоты. Как у него ещё сердце не остановилось от резкой нагрузки в виде секса, или... Да ну бред, от секса ещё никто не умирал. Это ж каким нужно быть лохом. Коля прижал кулак ко лбу и усмехнулся. Он ведь хорошо себя вёл, иконку в машине держал, людям помогал, девочек не обижал, за что ему такое наказание в виде восьмидесяти килограмм при росте метр семьдесят? Это ведь главный страх Кулакова с начала его карьеры бойца.       Вышел из транса Коля лишь на станции, когда нужно было купить билет в Эбису. Деньги в бумажнике у него благо было, видимо не все карманные деньги от бабушки потратил – пошутил было Коля, пока не увидел графу с возрастом Риоты. Двадцать пять! Этой свинке грёбаных двадцать пять лет, Коля в свои двадцать работал на трёх работах, мешки с сахаром таскал, с другом халупу снимал, матери не жаловался, тем более бате, вы чё, бате попробуй пожаловаться! А этот же... Не-не, так не пойдёт, лучше уж опять сдохнуть, чем жить в теле этой ошибки природы. Коля к таким кадрам испытывает не то, чтобы отвращение, но неприятно ему, охота помочь, как ему самому батя помогал на ноги вставать: смачной оплеухой и криком "сопли на кулак намотал и пошёл вперёд, ты мужик или баба? ".       — Ваш билет, станции Шибуя-Эбису, приятной поездки. — Коля кивнул и взял из рук девушки билет, отходя и дожидаясь своего вагона, Мирон похлопал того по плечу и указал большим пальцем себе за спину.       — Ну, я пойду, дальше-то сам дорогу найдёшь. — Риота кивнул, и протянул руку от чего Мирон вскинул брови смотря на пухлую ладонь с обрубками вместо пальцев. Однако, когда парень взялся за эту ладонь, Мирону показалось, что рукопожатие через чур сильное для Риоты. Он обычно вообще руки не жал никому, лишь, как школьница, махал ей на прощание, что выглядело довольно потешно, а тут же прям, как мужик прощается.       — Извиняй, если доставил неудобств, братан, ты очень выручил. — Коля отпустил руку парня и тот махнул ей, тут же пряча в карман джинс. Так, теперь он ведёт себя будто школьница, просто, очень неожиданно слышать от лошка такую уверенную речь, это явно выбивает из колеи. Проводив взглядом Мирона, Коля качнул головой: типичное быдло, только японское, ничего примечательного. Дожидаясь своего поезда, Коля крутил в руках ламинированный билет, поднимал его над головой, разглядывая в синем свете фонарей. Давно он не видел таких билетов, в его время всё в телефоне было: деньги, билеты, чеки, документы, люди наверное и забыли, какого это держать бумаги в руках, радоваться шуршащей в пальцах наличке, от волнения резать пальцы о края билета на поезд. Коля прикрыл глаза, как бы сказала Зина: он кайф поймал . Повернув билет, Коля наконец-то, вчитался в иероглифы и раскрыл глаза, опуская руки и опуская лицо ближе в билету. Синий свет фонарей едва что-то освещал, Коля плохо видел чёрные надписи.       — Ха... Ха-ха, блять, что тут написано? — шум подъезжающего поезда привлёк Колю и тот оттолкнулся от стены, подходя к жёлтой линии и дожидаясь когда поезд остановится. Раздалась мелодия, и двери раскрылись, пропуская Колю в светлый салон. Упав на свободное сиденье полупустого вагона, где было от силы человек десять, и то половина из них мирно спали. Облегчённо выдохнув Коля сжал билет и опустил лицо, вчитываясь в слова при нормальном освещении.       — Риота Хана-агаки... Тьфу, блять: Ханагаки, а то, а-а, на-га сука... — мужчина тихо засмеялся, однако неспящие пассажиры не поняли, почему, во-первых, он говорит сам с собой, во-вторых, почему так странно размышляет? Что его так рассмешило в двух иероглифах? Кашлянув и утерев мокрые глазки, Коля задумался. Смешинка прошла и он внезапно призадумался. — А что-то знакомое. Зиночка о каком-то Ханагаки говорила. Хотя, это ж Япония, тут чуть лучше, чем в Корее, где вообще над фамилиями долго не думали.       "Ким", " Пун", " Срун", и так далее, единственный кореец которого слушает Коля – это Виктор (Чхве) Цой, от души прям. Задумавшись, парень поджал губы и тут же вскинул брови. Осознание так резко стрельнуло в голову, что Коля в слух проговорил.       — Блять, Цой жив. Может я успею сгонять в Россию и лично пожать ему руку, сколько у меня, два года до его смерти? — люди, что сидели ближе остальных к нему, резко начали отсаживаться подальше, что Коля заметил и тут же притих, однако на его решимость это никак не повлияло. Это сейчас он разберётся со всем, что Риота нагадил, убедится, что долгов, врагов и проблем семье эта свинка не оставил, и тут же на Россию-матушку, не охота Коле проводить любимые девяностые на чужбины, когда в России без него такой пиздец происходит, который он не может пропустить.