Скрип железной двери, ведущей в школу, а затем и белой пластмассовой от кабинета. Женщина прикладывает ко рту руки в немом шоке, при том сразу отходя на несколько шагов назад. За этим следует быстрый звонок в отдел полиции. Ирина в панике оглядывается, когда на звонок довольно быстро отвечают…
Тёмное утро грядущего мрачного дня. Школа ограждена жёлтой полицейской лентой, резко объявлен день самоподготовки для учеников. Преподаватель русского языка сидит, не проронив ни слова, в учительской, укрытый пледом и держа дрожащими руками чашку с горячим травяным чаем, куда работница полицейского отдела учтиво добавила успокоительное. Глухое молчание по всей школе прерывается шагами следователя, спешно прибывшего по первому звонку. Скрип всё той же злосчастной двери, и его глазам предстаёт девушка. Вся одежда забрызгана кровью, кажется, её собственной. Голова отсутствует. Рука привычно тянется в карман за сигаретой, но потом всё же оставляет это – как никак, а учебное заведение всё-таки.
Не торопясь, он подходит к явно обезжизненному телу, осматривая на предмет возможных улик, но помимо следов крови всё абсолютно чисто.
— Родион Артемьевич, там ещё на улице нечто есть. Вам следовало бы взглянуть. – раздаётся тихий голос ещё одного сотрудника.
— Да, пожалуй, здесь мне больше делать нечего. С телом разберётся судмедэкспертиза, так и передайте, чтоб они сейчас это всё и забрали. – поднимаясь, отвечает следователь и выходит из школьного кабинета, притворяя дверь, что снова протяжно заскрипела.
Мужчина и молодой офицер выходят из здания старого лицея, где произошла трагедия, после чего следователь всё же закуривает.
— Так и что же Вы хотели мне показать, Денис? – спрашивает после краткого молчания старший.
— Да-да, пройдёмте. – спешно произносит временный помощник, начиная двигаться в сторону правого выхода из небольшого школьного дворика. – Я, когда въезжал сюда на машине, заметил несколько следов крови на снегу. Она уже подсохла, так что в такой грязи и не особо заметно, но всё же. А после приметил, что один внешний блок от кондиционеров, как бы сказать, не крутится. Застряло там будто что-то.
— Ясно. – прерывает Родион замявшегося парнишку, и так догадавшись о продолжении. – Что насчёт камер? Вы их смотрели?
— Да, смотрели. – легко переходит на другую тему офицер. – Они совершенно ничего не дают! Никто не приходил в это время в здание. Ну, правда ночью камеры не работали. Может, их на ночь выключают, или преступник все записи удалил? Ладно, это можно у старушки-вахтёрши спросить. Ну неужто это совсем гиблое дело, и мы не найдём убийцу, Родион Артемьевич?
— Рано об этом говорить, нам ещё заключение судмедэксперта нужно. – вздыхает следователь, наблюдая, как уносят к машине тело. Он бросает окурок на землю, после наступая носком чёрного ботинка, чтобы затушить. – Нам, полагаю, тоже идти нужно. Нечего попусту панику наводить, да и не сделаем мы здесь уже ничего. Улик никаких нет.
Денис молча соглашается, садясь, словно по приказу, в машину. И вправду, ещё отчёты об этом всём писать придётся. Девушка из отделения выводит настрадавшуюся преподавательницу из школы, обещая довезти в целости и сохранности до дома. Снова тревожная тишина.
***
Скрип двери. Лёгкие шаги раздаются по коридору, через несколько мгновений слышится приглушённый смех. Снова процедура удаления видеозаписей с камер, после их выключение - спасибо инновациям и возможности телефона подсоединяться к различным электронным устройствам. Так можно всё оставить, абсолютно чисто. Но так не интересно.
Тонкие пальцы в подобающе ситуации чёрных полиэстеровых перчатках проходятся по клавиатуре, печатая краткое:
«Преступник всегда возвращается на место преступления.
Или не уходит оттуда ;)»
в вордовском документе, что остаётся открытым на рабочем столе.
Скрип двери.
Дело номер 27 вынуждено остаться нераскрытым.
