Неведомые тропы

– Слада, да угомонись ты уже! – гаркнул отец. – Как можно! – воскликнула мать, водрузив дежу с опарой для блинов на стол. – Как можно! Дедов нужно обязательно покормить. Авось и оберегут наших ребятишек, – на этих словах она вновь захлюпала носом и быстро отвернулась к окну. Только за это утро мать начинала плакать несколько раз. И, судя по опухшему лицу, ночью тоже глаз не сомкнула. Во всей деревне и каждом отдельном доме царило судорожное оживление. Никто не знал, что на самом деле нужно делать. И хватался за любую привычную рутину. Юноши уходили ратиться. Должны отправиться завтра утром с рассветом. Воевода уже прибыл и остановился в избе старосты, дожидаясь белой зари. Защищать простой люд – княжеская обязанность. И прославленный князь Радимир подарил народу много мирных лет. Но сейчас на Зарецкое княжество шёл войной хан Архай. Не удалось с ним ни договориться, ни откупиться. Поговаривали, что на его стороне бьются мужи на конях, следящие за ратищем глазами беркутов, девицы в мужской одежке и даже мертвецы. Ясна представила бушующую людскую реку, которой конца и края не видать. Как с ней совладать, как остановить? – Тому, кто на ратное поле выйдет, князь обещал награду дать! – натужно весело и громко говорил Весь, словно пытался выгнать страх из избы. Он был старшим ребёнком в семье и считал своим долгом защитить и успокоить родичей. Если б не война, в сентябре он бы уже привёл в дом невестку. Предкам на радость, матери на подмогу. Весь уже давно посматривал на Грушу из соседнего селения. Такая хорошенькая и ладная с нежным румянцем на круглых щечках. И уже почти готов был сговорить. Хотел только дождаться Купалина дня, чтоб испросить её согласия, прежде чем засылать сватов. Дождался. А верно, оно и к лучшему. Заставить Грушу снять девичью ленту сейчас – всё равно что оставить её вдовой ещё до свадьбы. Теперь уж одним богам известно, вернётся ли Весь, дождётся ли она его. – А мне вот медяки не надобны, – прервал старшего брата Всемил. – Я так себя на поле боя покажу, что князь меня сразу в дружину возьмет! А там на боярышне какой женюсь да человеком важным стану. – Мечтай больше! – прикрикнул Весь. – Тебя, не ровен час, с девкой спутают и кашу варить посадят, пока остальные бьются. Всемил зарделся, недовольно хватая ртом воздух и не находя ответа. – Тебя с девкой спутают! – только и выкрикнул он. Ясна опустила иглу, не доведя строчку до конца полотна, и посмотрела на братьев. Совсем недавно они устраивали шумные игры, вызывая недовольство матери, бегали в лес за ягодами, дразнили кикимору, прятались под покрывалом от шаркающей за окном ночницы. А теперь они уходили воевать с неведомой и темной ратью. Весь ещё мог сойти за былинного богатыря: высок, плечист, с русыми волосами, перехваченными на лбу тесьмой. А силищи в нём столько, что может поднять сестру одной рукой. Такого на опушке в сумерках увидишь – за самого лесного хозяина примешь. Всемил же на воя никак не походил: мягкие светлые кудри обрамляли круглое румяное лицо. По-детски наивно смотрели на мир его голубые глаза, несмотря на то, что уже минуло его 15 лето. Ему бы Ярилой наряжаться во время весенних гуляний, в хороводе плясать да матушку землю о богатом урожае просить, а не меч в руку брать. – Ох, соколики вы наши, – вздохнула девушка. Мать в это время достала из печи первый блин и, не дав ему остыть, тут же разорвала. Каждый кусочек она сдобрила сметаной и медом и принялась раскладывать на окна, полки, печь, приговаривая: – Чуры добрые, деды родные, защитите внуков, отведите беды, домой воротите… Стоило хозяйке отвернуться, рыжая кошка Милушка забралась на стол и сунула нос в крынку со сметаной. Воровато осмотрелась, не веря своей удаче и оставленному лакомству, спрыгнула на пол и принялась намываться с довольным урчанием. Слада, так увлеченная исполнением обрядов для защиты детей, сама походила на обережную куколку. Рубаха с объемными рукавами и понёва с яркой вышивкой подчеркивали пышность её фигуры. Из-под повойника выбились несколько прядок волос цвета гречишного мёда, в которых уже блестели серебряные ниточки. Женщина принимала всё так близко к сердцу, что, казалось, состарилась раньше времени. А события последних дней и вовсе её подкосили. – Ясна, ну, сколько можно возиться! – всплеснула Слада руками, став за спиной дочери. – Ты так и до новогодия не управишься, а рубахи уже завтра нужны! Едва ли не с самого рассвета мать усадила Ясну вышивать обережные узоры на одежке братьев. Девушка не любила сосредоточенную монотонную работу. Да и, сказать по правде, выходило у неё не шибко ладно и гладко. И пока подруги собирали для приданого платки и рушники, вышитые собственноручно, Яснин сундук оставался пустым. В другой раз она бы попыталась заболтать мать и сбежать от ненавистного вышивания куда подальше, но нынче был особый случай. Ни мечей, ни кольчуг у них в закромах не лежало. Обереги и заговоры – вот и всё, чем семья могла помочь Весю и Всемилу в их трудном деле. – А я с братьями пойду, – резко сказала Ясна, отложив рубаху. – Тьфу ты, – плюнул на пол отец. До этого он сидел так тихо, что домашние даже забыли о его присутствии. – Леший их задери, болотницы пожри, – забормотал он и вышел, хлопнув дверью. Когда на деревенском собрании сообщили о созыве народного ополчения, Даян первым высказал, что негоже в самую пору полевых работ уводить крепких молодых парней. Без них старики да бабы не управятся. Останется только матушку Мокошь о милости молить и надеяться голодную зиму пережить. Соотчичи согласно покивали, но в остальном никто не поддержал. После этого отец ходил угрюмый и молчаливый. На следующий день ушел из дома. Вернулся ближе к вечеру в мятой рубахе и с хмельным запахом. Затем выбрал черного резвого петушка с подворья и отправился в неизвестном направлении. До ближайшего капища было два дня пути. Но никто не решился спросить, где он был и что делал. После свершенного он немного успокоился, но всё же не вступал в разговоры без лишней надобности. – Мышка, ты чегой-то удумала? – Весь потрепал сестру по голове, распушив светлые волосы на макушке и сдвинув почелок на глаза. Прозвище привязалось к Ясне ещё в детстве, когда мать наказала «не дуться, как мышь на крупу». Старший брат сначала долго хохотал, затем дразнил, а, в конце концов, превратил в нежное прозвище. – Поляницей надумала стать? Бабка Божана рассказывала истории, в которых сильные девицы побивали огромные войска и пленили лиходеев. Вот бы ей толику той силы, она бы спасла братьев от злой судьбы! Ясна замотала головой: – Не умею я в поле биться. Но хоть какая помощь будет: еду приготовить аль одежу заштопать. Как же вы одни… – слабенько протянула она. Весь приобнял сестру за плечи и улыбнулся, заметив очевидное сходство с матерью, от навязчивой заботы которой Ясна сама то и дело отмахивалась. – Эх, лебедушка моя нежная, твоё дело – в родной избе оставаться да родителей радовать. А если тебя к тому времени не сговорят, мы тебе с войны княжича в женихи приведем. – Не нужен мне княжич, – пробурчала девушка, сдерживая слезы. – Сами бы только воротились. Время близилось к обеду, приготовления были закончены, и на столе появилась еда для поминания дедов: блины со сметаной и медом, кутья, овсяный кисель. Оставалось дождаться Даяна, чтобы он открыл печную задвижку и пригласил пращуров отобедать. Слада решила не терять драгоценные мгновения и занялась сбором оберегов для сыновей. Горсть родной земли не даст силам иссякнуть, уголь из печи согреет теплом родного очага, а дягиль защитит от дурного глаза. Женщина завязывала холщевые мешочки, нашептывая: – Как камешок не боится ни стужи, ни нужи, ни холоду, ни голоду, также Весь и Всемил ничего не боятся. Огонь отец, вода - мать. Огонь жжет, вода льет, беду отведет. Слада повторяла заученные слова, искренне веря, что они помогут. Но смысла в этом было не больше, чем в покупке снега зимой. Говорят, в давние времена даже обычный человек словом мог хворь одолеть или беду от себя отвести. Сейчас же это редкий ведун сумеет. Раньше волхвы говорили с богами на равных, теперь же только трактуют знаки по солнцу и погоде. Вечные силы ушли из этого мира, оставив людей с их горестями и проблемами. То ли по случайности, то ли в наказание. Но люди продолжают делать то же, что и их далекие предки. Надеясь, что однажды светлые боги ответят на призывы и подарят своим страждущим детям избавление. Когда надежда – единственное, что тебе принадлежит, она становится ценнейшим сокровищем и самым действенным лекарством. Пояснения: 1. Чуры, деды – умершие предки, оберегающие живых. 2. Дежа – деревянная кадушка для замешивания теста. 3. Ратиться – воевать. 4. Крынка – расширяющийся книзу удлинённый глиняный горшок для молочных продуктов. 5. Понёва – домотканая шерстяная юбка, часть народного костюма замужних женщин. 6. Повойник – полотняная шапочка, головной убор замужних женщин. 7. Соотчич – единоплеменник. 8. Почелок – девичий головной убор, оставляющий открытыми макушку и косу. 9. Поляница – дева-воительница в русских былинах. 10. Княжич – сын князя.